159 глава. Эдмон Дантес. 30.
– Что он сказал?
– Он сказал… «Люди – очень своеобразные животные. Возьмем, к примеру, физическую подготовку. Высокоинтенсивные анаэробные упражнения в сочетании с длительными периодами ходьбы с низким потреблением энергии будут иметь гораздо лучший результат, чем поддержание умеренной интенсивности бега трусцой. Тренировка ума следует той же логике. При неизменных побоях и нагоняях она привыкнет, окоченеет, даже зависнет на грани попыток бунта. Поэтому главное, что вам нужно сделать, – это создать набор правил и атмосферу с четкими наградами и наказаниями. Когда она преуспевает, вы должны дать ей соответствующую награду. Когда она нарушает правила, вы должны назначить самое суровое наказание. Этот уровень как раз сейчас работает. Ты должен раздавить ее одним ударом…»
Следователь поставил мини-диктофон на паузу и посмотрел на человека напротив.
Пань Юньтена за полнедели неоднократно допрашивали, и ему удавалось оставаться невозмутимым, но глаза у него были налиты кровью. Поначалу выражение его лица было несколько ошеломленным, но когда он прослушал половину записи, ошеломленное выражение изменилось. Он недоверчиво взглянул на следователя, потом пристально посмотрел на мини-диктофон, словно из него вот-вот выпрыгнет бес.
– Он сказал это?
– На словах Фань Сиюаня есть подтверждающая подпись Фэй Ду , — сказал следователь. — Тебе нужно это видеть?
Фэй Ду и Пань Юнтен – это две крайности: один отвечает на вопросы, а другой разевает рот, как речная мидия. Чжан Чуньцзю заявил, что план альбома был назван не им, и вытеснил Пань Юнтена на первый план. Однако он так ничего и не сказал, кроме того, что признал, что план второго альбома был назван им самим.
– Вы знали, что Фань Сиюань не умер. – Следователь посмотрел ему в глаза. – Вот почему вы назвали второй проект фотоальбома.
Поза Пань Юньтена была несколько скованной.
– Вы анонимно сообщили, что Ван Хунлян из бюро района Хуаси был замешан в торговле наркотиками. Пользуясь своим положением, вы прошли по особым каналам. В последней половине этого отчета вы косвенно упомянули о небрежности бывшего генерального директора Чжан Чуньцзю, даже о намеренном укрывательстве, и поставили под сомнение уровень преступности в течение срока его полномочий, заявив, что он был настолько низким, что вызывает подозрения. Поскольку для второй половины ваших подозрений не было абсолютно никаких оснований, она была отрезана и утаена. Кто дал вам материалы для отчета?
– Как гражданин я имею право анонимно сообщать о нарушителях закона, а также право защищать свою личную безопасность и свободу от угроз из-за моего сообщения! – сказал Пань Юньтен, стиснув зубы. – Кто дал вам право заставлять меня сообщать вам источник моей информации?
Следователь сказал:
– Можно анонимно сообщить, но это не значит, что можно анонимно доносить по ложному обвинению, анонимно говорить все, что придет в голову.
– Доказательства о Ван Хунляне были неопровержимыми. Было ли это доносом по ложным обвинениям?
– А как насчет обвинения, которое вы выдвинули против Чжан Чуньцзю? Есть ли также доказательства этого? Если есть, отдайте.
Пан Юнтен слегка поперхнулся.
– Это все догадки.
Следователь посмотрел на него и постучал по мини-диктофону рядом с ним. – Профессор Пан, как вы считаете, Фань Сиюань такой человек?
Глаза Пань Юньтена слабо вспыхнули. Он молча уставился на мини-диктофон.
– Почему вы позволили новому студенту присоединиться к проекту «Фотоальбом»?
Щеки Пань Юньтена напряглись.
– Потому что я читал его домашнее задания. Он писал диссертацию о «жертвах тяжких преступлений» и «общественных преступлений». Это были именно области исследований Фань Сиюаня, прежде чем он ушел!
– Я…
– Вы думали, что Фань Сиюань прислал его. Вы думали, что он присоединился к проекту «Фотоальбом» с той же целью, что и вы! Вы не думали, что он был одной из жертв в этих газетах.
Следователь хлопнул по столу.
– Профессор Пан, вы старейшина в этой области и образец для других, широко уважаемый. Вы что, валяетесь в грязи с такими людьми?
Пан Юнтен сказал:
– Я не…
– Когда Лу Гошэна схватили, вы подслушивали допрос, – холодно сказал следователь. – Я не знаю, слышали ли вы эту часть. В убийстве Фэн Биня участвовал один загадочный человек по имени «Передай привет Шатову» и еще один с кодовым именем A13. Они шаг за шагом доводили Лу Гошэна до разоблачения. Как вы думаете, кто это устроил? Позвольте мне сказать вам, что по этому поводу директор Лу лично допрашивал Фу Цзяхуэй, и она не отрицала этого. Они использовали невинного несовершеннолетнего как опору, как подношение. Профессор Пан, вы совсем ничего об этом не знали?
Доведенный до предела выносливости, Пань Юньтен снял очки, положил локти на стол и потер изможденные щеки.
– Профессор, где ваша совесть?
– Материалы для отчета по Ван Хунляну поступили от... от Фу Цзяхуэй.
Услышав, наконец, его речь, следователь украдкой вздохнул и жестом пригласил соседнего сотрудника делать записи.
– Я был очень шокирован, когда прочитал это и спросил, откуда эта штука взялась. Она сказала, что оно пришло от брата одной из жертв по имени Чэнь Чжэнь, и оно косвенно достигло ее старого друга. Я не осмелился легкомысленно довериться и тайно встретился с Чэнь Чжэнем и нашел способ ознакомиться с подробностями дела Чэнь Юань. Я обнаружил, что смерть девушки действительно была подозрительной. Если это было правдой, то я знал, что не могу позволить этому оставаться без изменений. Хотя было в этом что-то очень странное. Я спросил Фу Цзяхуэй, почему она пришла ко мне, ведь я давно ушел из городского бюро. Почему она не отдала эти вещи напрямую Чжан Чуньцзю? Даже пройдя через меня, я все равно пойду к Лао Чжану, чтобы решить эту проблему. Я не мог обойти его и отправить эти вещи его начальству. В какое положение это поставит Лао Чжана? Не будет ли это несправедливостью по отношению к нему? Так дела не делаются.
Пан Юньтен медленно поднял голову. – Фу Цзяхуэй сказала… она сказала: «Кто не знает, что это дело — его ответственность? Как вы думаете, он собирается что-то делать с этим? Я полагаю, вы тоже не знаете, как погибли Гу Чжао и Лао Ян?». Затем она достала завещание Лао Яна и попросила меня прочитать его. Именно тогда я узнал, что, когда он умер при исполнении служебных обязанностей три года назад, он заново в частном порядке расследовал дело Гу Чжао. Я посмотрел на фотографии, которые он тайком сделал. Он почти нашел логово разыскиваемых преступников. Его собственных сил было недостаточно. Ему нужно было найти кого-то, кто мог бы ему помочь, и он совершил ту же ошибку, что и Гу Чжао, доверившись тому, кому не следовало доверять.
– Кто-то, кому он не должен был доверять – Чжан Чуньцзю.
– Я не могу представить, кто еще это мог быть, – тихо сказал Пань Юньтен. – Я спросил ее, кто этот «старый друг», и именно тогда я узнал, что он… он не умер.
Последнее «он», очевидно, означало Фань Сиюань. Следователь продолжил: – Вы контактировали с Фань Сиюанем? Вы видели его своими глазами?
– …Да.
Хотя он и предвидел это, услышав его подтверждение, что этот человек вернулся из мертвых, следователь все же перевел дыхание.
– Когда?
– Этим летом, в конце июля, я думаю… Наверное, это был последний день июля. Жены Лао Лу не было дома, он был один и пришел ко мне поесть. Моя жена его дальняя родственница. Он даже познакомил нас, и эти две семьи всегда были в хороших отношениях. Прежде чем мы закончили есть, ему позвонили.
Я слышал, как он сказал «невестка», и узнал, что это Фу Цзяхуэй звонит ему. Мое сердце дрогнуло. Я смутно чувствовал, что что-то происходит. По телефону Фу Цзяхуэй сказала, что у Ян Синь были проблемы в школе. Она уехала из города и хотела, чтобы он помог. Как только Лао Лу это услышал, он в спешке ушел, даже не доев. Менее чем через пять минут после того, как он ушел, в нашу дверь позвонили.
– Фань Сиюань приходил к тебе домой? Следователь выпрямился, его речь невольно ускорилась.
– Перед вами стоял воскресший из мертвых серийный убийца, а вы не вызвали полицию?
– Потому что он был с Фу Цзяхуэй.
Пан Юнтен тяжело вздохнул.
– Он был в инвалидной коляске. Он постарел, постарел так сильно, что почти не был похож на самого себя. Если бы его осанка не была такой же, как прежде, я бы вряд ли узнал его. Первыми словами, которые он сказал, когда вошел, были: «Прошло много времени, Сяо Пан. Хочешь знать, кто продал твоих братьев?»
– Что он заставил тебя сделать?
– Он не заставлял меня ничего делать. Взгляд Пан Юньтена был несколько пустым. Он горько улыбнулся.
– Я уже сдал отчетные материалы и начал второй проект «Фотоальбома». Он был бесполезен для меня. Он сказал, что пришел только попрощаться. Он сказал мне позаботиться о втором проекте «Фотоальбома», и что все скоро закончится.
Все скоро кончится.
В двадцать седьмой день двенадцатого лунного месяца праздничная суматоха была подобна бушующему огню.
В пять утра Чжоу Хуайцзинь проснулся от резонирующего фрагмента «Песни пяти колец».
Из соображений личной безопасности Чжоу Хуайцзинь не вернулся в отель. Его временным пристанищем была гостиная Ло Вэньчжоу – все комнаты были отданы раненым и девушкам, а другие мужчины суетились вокруг в поисках места, чтобы укрыться, все они были покрыты кошачьей шерстью.
Чжоу Хуайцзинь сонно приоткрыл глаза и увидел, как Ло Вэньчжоу взял трубку.
Ло Вэньчжоу сидел в маленьком ротанговом кресле на балконе, пепельница перед ним была настолько полной, что вот-вот переполнится. Нельзя было сказать, сколько сигарет он выкурил. Было еще темно, и он был полностью одет, выражение его лица было настороженным. Может, он рано встал, а может, вообще не спал.
– Привет, Тао Жань?
Тао Жань сидел в инвалидном кресле. По обе стороны больничного коридора было полно спящих родственников больных, приехавших из другого города и не выносивших возможности идти в гостиницу. Хотя людей было много, бодрствовать почти никто не мог, только два человека из следственной группы что-то обсуждали с врачом у дверей реанимации. Они выглядели несколько одинокими.
Тао Жань целую вечность не издавал ни звука. Ло Вэньчжоу посмотрел на часы, и у него внезапно появилось зловещее предчувствие.
– Вэньчжоу, шиньян ушла.
Ло Вэньчжоу замер, не понимая, что он чувствует.
Когда она была жива, он вообще не был в хороших отношениях с Фу Цзяхуэй. Когда он услышал ее диалог с директором Лу из-за пределов больничной палаты, у него еще меньше было представления о том, как ей противостоять. Теперь он был избавлен от неприятностей. «Мы – чтецы сказок» – стали ее последними словами.
Несколько человек, которые, как Чжоу Хуайцзинь, плохо спали, также были обеспокоены его веселой мелодией. Увидев, что с выражением лица Ло Вэньчжоу что-то не так, все молча сели, глядя на него.
Телефонный сигнал пронесся сквозь завывание северного ветра, добавляя к голосу привкус горького холода. Тао Жань спросил:
– Ян Синь… до сих пор не найдена?
В этот момент из спальни вышел Лу Цзя с опущенной раненой рукой. Он не мог застегнуть пуговицы на пижамном верху Ло Вэньчжоу и мог лишь неловко накинуть его на себя. На его лице все еще были синяки и царапины, оставшиеся после вчерашнего ночного приключения.
– В тот день кто-то, представившийся таксистом, отвез президента Фэя на виллу. Мы проследили за ними и обнаружили, что они направились прямо из города в город L, недалеко от Биньхая, и остановились в соседнем уездном городке под названием Сиэрцзе.
Сяо Хайян закончил протирать очки и надел их. Его голос был немного гнусавым, он сказал:
– Я знаю это место. Рядом работает оптовый рынок мелких товаров и интернет-магазины. Все оптовики едут туда за товаром. Через него проходит огромное количество людей, мошенники и хорошие люди. Это очень легко скрыть.
– Верно. Они арендовали очень отдаленный небольшой склад. Там больше одного парковочного места. Похоже на опорный пункт. Наши люди сидели как мышки. Они осматривали это место и только что увидели, как туда въехала странная машина.
Лу Цзя показал Ло Вэньчжоу несколько присланных фотографий.
– Это та машина, которую вы искали?
На первый взгляд Ло Вэньчжоу не посмотрел на номерной знак. Он увидел только профиль молодой девушки в белом пуховике и узнал в ней Ян Синь.
– Босс.
Сяо Ву не застал в тот день ужасную команду мотоциклистов. Как только он услышал новости, он рвался к действию. – Что мы делаем? Идем за ними?
По телефону Тао Жань тоже молча ждал его ответа.
Ло Вэньчжоу внимательно просмотрел присланные фотографии.
– Сяо Ву, возьми несколько человек, одолжи грузовик и отправляйся на Вторую западную береговую линию. Попросите специальную полицию помочь. Вы должны вернуть каждого из них.
Сяо Ву вскочил, как живая рыба.
– Я скажу своим людям сотрудничать, – сказал Лу Цзя.
– Ждать! – Ло Вэньчжоу приказал Сяо Ву остановиться.
– Босс, есть что-то еще?
Ло Вэньчжоу на мгновение заколебался. – Будь… будь осторожен. Наша цель – человек, стоящий за ними. Мы должны вернуть их и допросить. Делайте все возможное, чтобы не навредить им.
Сяо Ву замешкался, понял, что он имеет в виду, сказал "эй" и взял нескольких людей с собой.
Переполненная гостиная опустела наполовину. Сяо Хайян умылся.
– Капитан Ло, каков наш следующий шаг?
– Расскажи мне, что ты узнал о матери Ян Бо.
– Ее звали Чжо Инчунь. Она умерла от болезни восемнадцать месяцев назад. На момент смерти ей было пятьдесят три года. Ее постоянное место жительства было в городе H, но ее место рождения неясно, – сказал Сяо Хайян. – Я спросил об этом, и мне сказали, что информация о ее личности не обязательно соответствует действительности. Людям ее возраста не выдавали удостоверения личности сразу после рождения, и многие сведения впоследствии сообщались самими собой. Некоторые из них могут даже не соответствовать возрасту. Ее единственные зарегистрированные родственники из семьи Ян после ее замужества. Ее собственные родители, братья и сестры неизвестны. Сотрудник гражданской милиции, занимающийся похозяйственной книгой, сказал, что при таких обстоятельствах она могла быть сиротой или ее могли похитить и продать. Трудно сказать, что произошло несколько десятилетий назад. Возможно, нам придется пойти туда и поспрашивать.
– Ну так давай. – Ло Вэньчжоу встал. – Мы все проснулись. Когда мы решим это, мы вернемся и восполним сон.
В конце зимы было почти семь часов, прежде чем на небе показался первый отблеск рассвета. Долгая ночь, еще не закончившаяся, обленила людей и животных. Были и люди, бродившие в отчаянном положении.
Неброский личный седан вмешался в пробку на шоссе, вызванную армией людей, возвращающихся в родные города. Когда он медленно приближался к пункту взимания платы, ладони Су Чэна, державшие руль, были полны холодного пота.