149 глава. Эдмон Дантес. 20.
Левая рука и правая нога Тао Жаня висели по диагонали. Он был похож на соленую рыбу, выложенную сушиться на солнце возле дома рыбака. Когда соленая рыба вдруг проделала такой сложный жест, капельница в его руке взлетела прямо в воздух.
Сяо Ву испуганно вскочил.
– Гэ, что ты делаешь? Ложись... Ложись скорее, я позову...
Края лба Тао Жаня пропитались холодным потом. Его смещенные кости коллективно выражали свои протесты. Его учащенное сердцебиение заставляло его задыхаться, но у него не было времени на то, чтобы закричать от боли. Тао Жань крепко сжал рукав Сяо Ву своей распухшей рукой. — Когда ты… когда ты ходил навещать шинян?
— Шинян? – Сяо Ву был весь в море, не понимая, почему он спросил об этом. – Ну, шинян… у шинян рак, не так ли? Так что мне пришлось уйти. Когда она приехала сюда, во Вторую больницу, на операцию, я был тем, кто ее подвез. Я хотел остаться, чтобы помочь позаботиться о ней после операции, но потом случилось это — в чем дело?
Тао Жань не ответил. Его сердце было подобно Северному Ледовитому океану во время шторма — опасное, полное снега и льда.
Когда они ели тушеное мясо в доме Ло Вэньчжоу и нашли подслушивающее устройство в его сумке, они обсуждали, что вполне возможно, что его туда не положил кто-то из их команды; все, кого Тао Жань видел выходящим в одиночку, свидетели, осведомители… даже семьи жертв, могли это определить.
Когда он лег той ночью, он ворочался, не мог заснуть, мысленно пересматривая всех людей, которых видел в одиночестве. Действительно, был момент, когда их сияющая Фу Цзяхуэй пронесслась в его сознании — сияющая позвала его в дом Ян и передала ему завещание Лао Яна. И в завещании Лао Яна как раз случайно упоминались казавшиеся тогда очень загадочными Гу Чжао и дело об Автомагистрали 327.
Едва прошло какое-то время после того, как они получили это совершенно секретное завещание с шокирующим заявлением Лао Яна о том, что некоторые люди изменились, когда, прежде чем они смогли это переварить, на арену вышел главный герой дела об Автомагистрали 327, убив Фэн Биня в Барабанной башне.
Было ли это совпадением?
Убийца не был музыкальным автоматом; как это может быть совпадением?
Но это было сияние.
Пока они обсуждали подслушивающие устройства, кротов, предателей и другие грязные темы, мысль о ней на мгновение казалась бы осквернением ее.
Кто посмеет заподозрить ее хоть в малейшей степени?
И почему она хотела передать ему… непроверенное завещание Лао Яна?
Тао Жань ясно помнил тот день, когда ему позвонила шинян. Он быстро взял коробку с вяленым мясом и пошел, чтобы ответить на ее приглашение. Дом Лао Яна находился в одном из тех старомодных шестиэтажных зданий. Лифта не было. Вяленое мясо было приготовлено его родственниками дома, а коробка была ненадежно завернута и почти разваливалась, как только ее брали. Ему пришлось напрячься, чтобы подпереть дно картонной коробки, чтобы поднять тридцать джинов с лишним на шестой этаж. Его рука дрожала, когда он постучал в дверь.
Затем, с отчетливым запахом вяленого мяса на руках, он воспринял печальную новость и правду как удар грома.
Когда Фу Цзяхуэй проводила его за дверь и дала ему завещание, выражение ее лица было очень сложным. Она казалась болезненной, но в ее глазах также вспыхнул странный свет.
Тао Жань вспомнил, как она сказала:
– Эти вещи нужно уладить.
Но он еще не оправился от удара. Когда он взял завещание, его руки все еще беспомощно дрожали. Он не мог понять тяжелый смысл ее слов.
Лао Ян сказал:
– Там есть люди, которые изменились.
Так… ты тоже изменилась?
— Мне нужно выйти, — внезапно прямо сказал Тао Жань. – Я должен выйти и увидеть кое-кого, прямо сейчас. Мне надо идти. Сяо Ву, помоги мне!
Сяо Ву посмотрел на вяленую рыбу заместителя капитана Тао, затем посмотрел на выражение его лица и чуть не выпалил: «Вы с ума сошли?»
Ло Вэньчжоу, который хотел забрать директора Лу, был слишком медленным. Узнав, что директор Лу уже ушел домой, он очень не хотел ждать ни минуты. Он хотел узнать все, что было о Фань Сиюане, сразу. Поэтому он очень раздражающе поехал по адресу директора Лу, не ожидая, что снова окажется пустым…
– Больница? – Ло Вэньчжоу беспомощно оглянулся на столь же сбитую с толку госпожу Лу. – Тетя, дядя Лу сказал, почему он едет в больницу?
– Нет. – Миссис Лу покачала головой. – С того момента, как он вошел в дверь, он казался одержимым. Он бросился прямо в кабинет, даже не сняв куртки и не переобувшись, пробыл меньше двух минут и вдруг снова выбежал. Я не знаю, что он задумал.
Ло Вэньчжоу нахмурился, рассеянно прощаясь с госпожой Лу.
Директор Лу только что вернулся из следственной группы. Вместо того, чтобы остаться со своей встревоженной женой или пойти в городское управление, чтобы взять на себя руководство общим положением, он отправился в больницу один — где же тут резон?
Что он знал?
Ло Вэньчжоу шел все медленнее и медленнее. Он остановился, опершись одной рукой на крышу машины. Вдруг он что-то сообразил, открыл дверцу машины и сел, давя на педаль газа и воя в сторону Второй больницы.
Лу Юлян вошел в здание стационара с пустыми руками, не соглашаясь с посетителями, несущими сумки всех размеров. Подойдя к двери Фу Цзяхуэй, он долго смотрел на дверную табличку со сложным выражением лица, глубоко вздохнул и постучал.
Женщина на больничной койке медленно повернула голову, чтобы посмотреть на него. Она была истощена и бледна, настолько бледна, что почти сливалась с больничным халатом. На ее губах не было цвета. На тыльной стороне ее почти прозрачной руки была капельница, которая стала фиолетовой из-за использования в качестве подушечки для иголок последовательными капельницами. Она выглядела ужасно слабой.
Когда Фу Цзяхуэй увидела его, она ничего не сказала и не улыбнулась. Ее лицо было все так же неизменно холодным, ее взгляд был надменным и равнодушным, отбрасывающим силу и положение мужчины средних лет перед ней.
Она только сказала:
– Ты здесь? Садись.
Лу Юлян придвинул небольшой табурет и сел, подогнув ноги.
— Вашей дочери здесь нет?
– Нет нужды в светской беседе. Ты не пришел навестить больных, — перебила его Фу Цзяхуэй, не отвечая. – Вы не приходите даже без кусочка фрукта, когда посещаете больных.
Лу Юлян только тогда пришел в себя и несколько смущенно опустил голову, чтобы посмотреть на свои пустые руки.
– Я…
– Говори то, что должен сказать, — глухо сказала Фу Цзяхуэй. – Мне недолго слушать, так что избавь меня от лишних слов.
Лу Юлян некоторое время молчал, слегка постукивая пальцами по колену. Собрав все свои размышления, он сказал: – Я узнал о вашем диагнозе только в прошлом месяце. Я был поражен и боялся, что овдовевшая мать и ее дочь не смогут справиться со всеми мелкими делами, связанными с длительным лечением болезни, и я не знал, сколько денег будет стоить такая серьезная болезнь, и сколько страховка покроет. Я боялся, что ваши средства будут выправлены, и поспешил принести деньги в ваш дом.
Фу Цзяхуэй поджала губы; это могла быть улыбка.
– Директор Лу, я благодарю вас за это.
— Но пока я курил на балконе, ты положила деньги обратно в мою сумку.
— Последние несколько лет я была довольно обеспечена. Мне не нужны ваши деньги, — сказала Фу Цзяхуэй. — Что, пропало что-нибудь?
— Нет. – Лу Юлян посмотрел на нее с печальным и растерянным выражением лица, мягко сказав:
– Там было кое-что добавлено.
Фу Цзяхуэй кое-что поняла и тут же закрыла глаза. Оба они, один сидячий, другой лежачий, походили на две не очень эстетичные человеческие статуи, каждая из которых застыла в течении утомительных веков. Затем директор Лу осторожно достал маленькое подслушивающее устройство и положил его у кровати Фу Цзяхуэй.
— Я знал, что кто-то трогал мою сумку, но не слишком подозревал, потому что с первого взгляда понял, что это ты тайком вернула деньги. Из-за этого я не собирался тщательно проходить через это.
Глаза Лу Юляна были немного налиты кровью.
Он сказал:
– Невестка, когда Лао Ян был жив, когда он говорил о тебе, он всегда говорил, что ты смелая, но осторожная, что нет ничего, что ты бы не осмелилась сделать. Мы все шутили и говорили, что он без ума от своей жены. Теперь я в это верю.
Фу Цзяхуэй бесстрастно смотрела на него.
– Как сдержанно, директор Лу.
– Я открытая книга. Если вы готовы слушать, то слушайте. В любом случае, я невзрачный старик. Я не боюсь, что кто-то воспользуется мной, и мне нечего стыдиться или злиться. – Лу Юлян посмотрел вниз, крепко сжал кулаки и глубоко вздохнул. – Невестка, позвольте мне кое-что спросить у вас — в тот день, когда Ло Вэньчжоу и другие пошли арестовывать Лу Гошэна, и информация чуть не распространилась раньше них, это была… это была ты?
Ло Вэньчжоу, стоя у двери больничной палаты и подняв руку, чтобы постучать, замер.
Внезапно он услышал рядом с собой стук инвалидной коляски. Ло Вэньчжоу резко повернул голову и увидел, что Чан Нин взяла откуда-то инвалидное кресло и толкает Тао Жаня, который должен был быть в постели. Ло Вэньчжоу безучастно посмотрел ему в глаза, а затем внезапно почувствовал, что вернулся в тот день, когда три года назад он узнал о смерти Лао Яна. Его уши услышали это и передали его в его центральную нервную систему, а его центральная нервная система была не в состоянии справиться с этим, заставив его беспомощно смотреть на себя.
Спустя долгое время из больничной палаты донесся легкий смех.
Фу Цзяхуэй сказала:
– Директор Лу, вы бесконечно проницательны. Разве ты не знаешь всего?
Ло Вэньчжоу затрясся, схватившись за дверной косяк.
– Почему? – Лу Юлян был эмоционально подготовлен, но когда он услышал эти слова, у него заболело сердце. Он говорил почти бессвязно. — Я не понимаю, это… Тебя кто-то принуждал? Это должно быть ребенок, это должно быть... Вы можете сказать нам, я пришлю людей охранять ее двадцать четыре часа в сутки, если мы не можем защитить даже жену и ребенка нашего брата, как, черт возьми, мы можем иметь право продолжать работать на этой профессии...
Фу Цзяхуэй прервала его.
– Лао Ян сам не знал, кто его убил, что мы имеем!
Лу Юлян недоверчиво посмотрел на нее.
— Что, я сказала что-то странное? – Фу Цзяхуэй усмехнулась. – Эй, директор Лу, разве вы только что не прошли расследование? Разве ты не знаешь, как умер Гу Чжао, как умер и Лао Ян? Лао Ян даже написал завещание, сделал все приготовления, но как всегда зло наступает быстрее, чем добро. Но могли бы вы спасти его? Ты успел?
Лу Юлян сказал:
– Лао Ян… Лао Ян тоже…
– Я скоро уйду, — продолжила Фу Цзяхуэй, полностью игнорируя его. – Я скоро умру… Лао Лу, они не только нашли эту болезнь в конце года — признаки были давно. Когда вы достигаете этой стадии, вы знаете, что люди могут предчувствовать время своей смерти. Поэтому я сказала своим братьям и сестрам, что, возможно, я не смогу ждать.
— Твои… какие братья и сестры?
Лу Юлян почувствовал абсолютный ужас.
– Братья и сестры с такой же судьбой, как у меня.
Голос Фу Цзяхуэй понизился.
– Те, кто столкнулся с величайшей несправедливостью в мире. У полиции нет возможности поймать преступника вместо вас, у закона нет возможности восстановить справедливость. Вы поднимаете крик, все смотрят на вас, пускают на вас слезы и говорят, что вы жалки. Вы думаете, что весь мир поддержит вас, но времена меняются, и вы обнаруживаете, что люди забывают вас, как только перестают вас жалеть, и вам приходится справляться с этим самому. Если один человек не может с этим справиться, тогда все вы беретесь за руки — разве это не эффективно? Вы наконец-то начали выискивать крота, заново открывая старое дело.
– Что касается утечки информации, я приношу вам извинения за это. Все это было сделано в спешке из-за моего здоровья. Некоторые детали не были идеально подготовлены. Наш враг зловещий и хитрый, и очень опасный. Во время дел семьи Чжоу мы уже насторожили их, и тем более во время дел с Вэй Чжаньхуном. Они схватили одного из наших братьев и получили от него записи наших переговоров, но, к счастью, это не повлияло на грандиозный замысел.
Лу Юлян что-то услышал в ее нескольких беглых словах. В ушах гудело.
– Клан Чжоу… Вэй Чжаньхун… Лу Гошэн совершает убийство, его возглавляли ваши люди, вы его спланировали? «Спросите Шатова» в деле Лу Гошэна был одним из ваших людей? Вы заранее знали, что этот маленький мальчик умрет, и вы сидели, ждали и смотрели? Невестка, этот ребенок был моложе Синьсинь, ты… ты с ума сошла? Синьсинь знает об этом?
Фу Цзяхуэй не ответила ему. Она спокойно сказала:
– Разве ты не слышал? «Плохие люди вырезаны из хороших».
Внезапно Ло Вэньчжоу вспомнил — Сяо Хайян упомянул, что заметил неладное только потому, что услышал, как Ян Синь «нечаянно» упомянула о сплетнях, которые она слышала в столовой. Неужели она действительно случайно услышала сплетни? Или она знала, что кто-то разыгрывает покушение на Инь Пина и намеренно подтолкнула тупого исполнителя?
Ян Синь знала. Она не только знала, но и принимала участие. Только она была молода, и ее выступление было немного жестким. Она не могла быть такой гладкой, как взрослая… но этого было достаточно, чтобы одурачить Сяо Хайяна.
Это была маленькая девочка, за которой он наблюдал, как она росла. Когда она училась в младших классах средней школы, Ло Вэньчжоу взял нескольких людей, чтобы избить пристававшего к ней правонарушителя. В старших классах средней школы он помогал ей находить учителей для уроков макияжа. Каждый раз, когда она успешно сдавала пробный экзамен перед вступительным экзаменом в университет, Лао Ян выслушивал его по этому поводу…
Ло Вэньчжоу услышал, как Лао Лу громко спросил:
– Кто вы, люди? Кто вас ведет? Кто это планирует?
Фу Цзяхуэй сказала почти неслышно:
– Мы… люди, которые… приносят истории прошлого… одну за другой, без ошибок… снова перед вами. Мы – чтецы сказок. Мы…
В больничной палате внезапно стало тихо. Затем раздался голос Лао Лу, смесь гнева и шока:
– Невестка!
Ло Вэньчжоу толкнул дверь и увидел, что женщина с пепельным лицом на больничной койке закрыла глаза. В уголках ее рта мелькнула тень улыбки. Пока было холодно, он не глумился. Было почти безмятежно.
Полный безмятежности сон.
За все эти годы Ло Вэньчжоу редко выходил перед ней, чтобы вызвать пренебрежение. Прошло много времени с тех пор, как он хорошо разглядывал ее. Даже с тех пор, как она попала в больницу, он всегда торопливо звонил вместе с другими. На мгновение он почти подумал, что она была незнакомкой, которую он не узнал.
Директор Лу поднял глаза и позвал его:
– Позовите врача!
Ло Вэньчжоу очнулся словно ото сна. Он побежал.
Когда он только выбежал из больничной палаты, он увидел мелькнувшую в коридоре человеческую фигуру. Она была похожа на Ян Синь!
Ло Вэньчжоу повернул голову и поспешно сказал Чан Нин:
–Позовите кого-нибудь!
Затем бросился в погоню.
Фэй Ду устроился на диване в доме Ло Вэньчжоу, глядя на часы на белой стене, шаг за шагом продвигающиеся вперед. Он нахмурился, что-то обдумывая.
Внезапно на кухне раздался грохот, прервавший ход мыслей Фэй Ду.
Он повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть «героическую осанку» Ло Иго после того, как тот откуда-то упал на задницу.
Когда родители Ло Вэньчжоу пришли в конце года и купили слишком много закусок для Ло Иго, кота из их собственной плоти и крови, они не все поместились на прежнем месте, поэтому Ло Вэньчжоу освободил специальный шкаф, чтобы положить кошачьи продукты президента Го. Шкаф был на кухне, под потолком. На двери не было ручки. Человеку не составило труда его открыть, а вот кошачьей лапе было довольно трудно.
Обычно, пока она не была заперта, Ло Иго мог легко открыть дверь в любую комнату или шкаф; он был довольно искусным в профессии кражи еды. Вдобавок к тому, что ему недавно приказали следить за своим весом, его прожорливость стала возвышаться, и он не мог сопротивляться использованию собственных лап, чтобы убедиться, что он хорошо накормлен. Сначала он спрыгнул с верхней части холодильника, ударив дверцу шкафа с несравненной точностью, пытаясь открыть дверцу шкафа. Не ожидая, что на гладкой двери будет не за что ухватиться, Ло Иго врезался в кошачий клин, затем соскользнул вниз, размахивая когтями и обнажая клыки.
Но не признавал поражения. Он поднялся, чтобы попробовать еще раз.
Фэй Ду без сочувствия смотрел, как Ло Иго потерпел сокрушительное поражение, его взгляд упал на пустую банку в мусорном баке, которую еще не вынесли. Верно, в тот день он действительно вынул банку для Ло Иго и позже отвлекся на другие дела и забыл об этом. Он не ожидал, что вспомнит об этом во сне.
Он открыл блокнот на своем телефоне и просмотрел расплывчатые заметки, которые оставил себе утром: банка кошачьего корма, сердитый Ло Вэньчжоу, раненый Тао Жань, удушье, происхождение кода, женский крик…