Восьмая

Жалость — первое из чувств, которое нужно подавить, когда пишешь историю про монстра. Нельзя жалеть ни жертв, ни самого мучителя. Иначе ты станешь одержимой этой мыслью.

А что ещё хуже — одержимой перед красочным описанием всех насильственных сцен.
Этому Дарлен научилась ещё на первом курсе, когда проходила дополнительные лекции по психологии.
Ещё в старшей школе у неё присутствовало обывательское любопытство на эту тему, но чем дальше её влечение заполняло разум, тем больше оно походило на наваждение.

Писать статьи и любовные истории у Дарлен Уилсон выходило с трудом, хоть и преподаватели оценивали это высшими отметками. От написания спокойных событий скука одолевала девушку, отчего хотелось в любую историю добавить чего-то более жестокого и опасного. Но оставаться в плену своих собственных рассказов и заполнять все свободного время видеороликами про серийных убийц она не могла.

На её хрупкие плечи упала большая ответственность — воспитание собственной сестры. Еве Уилсон было пятнадцать. В такой период подростки уже хотят показать всему миру, что они уже далеко не дети. А когда на несформировавшуюся личность обрушается семейная трагедия, то сложнее со всем справляться.

Дарлен всегда считала себя выше тех людей, которые не могут справляться с горем. Она всегда и все должна была держать под контролем. Но оставаться в родном городе, где каждый закоулок напоминает о собственной матери, было выше ее сил. Поэтому новым местом проживания был выбран город Гейнсвилл, расположенный в северо-восточной части штата Джорджия, в предгорьях Голубого хребта, на берегу крупного водохранилища Ланьер.

Здесь она пообещала себе начать все с чистого листа и забыть о своём юношеском желании стать всемирноизвестным автором детективов. Теперь она двадцатипятилетний опекун своей младшей сестры, на котором уйма ответственности, с чем справляться Дарлен ещё не научилась.

—Думаешь, я стану изгоем в этой школе?—ковыряя вилкой несвежий салат, спросила Ева.—Не хочу снова отвечать на вопросы о родителях. Мы же даже не сироты, что говорить про отца?

—Можем придумывать историю о том, что он тайный археолог, которому совсем нет времени на своих детей, а можем сказать правду.

—Правду о чём? Что он алкоголик, из-за которого наша жизнь пошла ко дну?—грубо перебила Ева,—Не хочу осуждений, а уж тем более жалости.

Это ударило по внутреннему ребёнку Дарлен, заставляя приоткрыть сломанные засовы в сердце. Об отце им было мало что известно — в последний раз его видели на кладбище у могилы своей жены, но дочерей увидеть он не спешил. Мистер Уилсон никогда не был примером идеального отца. Он считал своим призванием уезжать на гастроли, где не раз баловался запрещенными препаратами. Но Дарлен уже давно перестала его во всем винить. Теперь в её маленьком мире была только она сама и её младшая сестра.

—Эй, малышка,—приобняв сестру, сказала Дарлен,—нас не нужно жалеть, ясно? Мы не умираем в нищете, мы есть друг у друга. Зачем нам кто-то ещё?

Ева понимающе кивнула. Иногда она говорила гадости своей сестре, во многом её обвиняла, но она чувствовала лишь благодарность за то, что та отказалась от своего будущего ради неё. В то лето, когда миссис Уилсон умерла, Дарлен предлагали хорошую работу в известном издательстве в Нью-Йорке, но жизнь решила все за них.

Оставлять сестру на попечение религиозной тётушки было не самым лучшим исходом событий. Это стало понятно после того, как за две недели ребёнок трижды сбегал из этого дома из-за строгих методов воспитания. И Дарлен незамедлительно вернулась в город за своей сестрой. К сожалению, жизнь в Нью-Йорке на двоих с учётом школы была бы совсем не по карману.
Ева поспешила к школьному автобусу, а Дарлен занималась уборкой после завтрака.

—Вот черт!—вскрикнула Дарлен, когда кран вновь стал разбрызгивать воду в разные стороны. Это было совсем не кстати, потому что уже пора на собеседование.

Быстро выключив воду, Дарлен попыталась привести себя в чувства. Даже сломанный кран не должен был вывезти её из себя.
В окне она заметила какого-то мужчину и решила, что это отличная идея попросить о помощи.
—Доброе утро, мистер..?
—Джейкоб Реймонд. Просто Джей. Как раз хотел зайти, но вчера было поздно. Только переехали семьёй?

—Да, но вы извините, у меня из крана вода во все стороны. Об этом не было указано, когда мы заезжали.

—Не удивительно. Нужна помощь?

—Было бы неплохо.

Мужчина отложил свои инструменты и пошёл за Дарлен. Она совсем ничего не понимала в тех действиях, которые он делал.

—Сколько это займёт времени? Я спешу на собеседование.

—Боитесь оставить меня в своём доме одного?—Джей рассмеялся,—Я помощник шерифа. У меня отпуск. Тем более, мисс, я не думаю, что у вас есть ценные для меня вещи.

Дарлен опешила, но почему-то решила довериться.

—Я заплачу, когда вернусь, хорошо?
Джейкоб кивнул, продолжая рассматривать трубы под раковиной.

Но для Дарлен не было ничего хуже, чем показать себя безотвественной и опоздать на собственное собеседование. Никогда раньше она бы не оставила незнакомца в своём доме, но сейчас просто не было выбора. Она подъехала на своём стареньком пикапе, который был подарком от отца к её совершеннолетию, прямо ко входу и поправляла свою прическу. Конечно, здание не было похоже на её прошлый офис. Хотя что можно было ожидать от издательства городской газеты?

"Кто вообще до сих пор читает газеты?"—уныло пронеслось в голове Дарлен.
На входе её встретила миловидная девушка и предложила дождаться в коридоре. В ожиданиях прошло больше часа, что только злило Дарлен, но наконец-то пришёл её будущий начальник.
Дарлен старалась не показывать свое недовольство и без вопросов положила документы на стол.

—Стажировка в Нью-Йорке?—удивленно спросил мистер Бутман,—И что же вас привело в наш Гейнсвилл? Свидетельство об опекунстве? Маленький ребёнок означает частые болезни, мисс Уилсон.

—Я опекун своей сестры, ей пятнадцать, мистер Бутман. Не хочу вызывать жалость рассказами о тяжёлой жизни, но так случилось, что этот город словно требовал меня. Судьба, не так ли?

—Хорошо, Уилсон. Извините, если показался бестактным. У вас отличное резюме и я должен переспросить: вы действительно готовы работать секретарём и печатать статьи в обычной газете?

Дарлен одобрительно кивнула и в её голове словно снова появился смех женщины, преподавательницы в колледже, которая сказала, что ей никогда не стать Агатой Кристи.
Мистер Бутман сказал, что будет ждать её на рабочем месте уже послезавтра. И теперь Дарлен была свободна.

Она заказала себе кофе в какой-то забегаловке напротив и уныло разглядывала жителей этого города. Все оказалось более депрессивным, чем она могла себе предположить. Но отчаиваться Дарлен себе не позволяла. Всё так, как должно было произойти. Она сделала отличный выбор, когда поставила семью на первое место.

Ведь только семья смогла спасти её после того ужаса, который она испытала в выпускном классе старшей школы, когда весь её городок потрясла новость о безжалостном маньяке. Тогда Дарлен была слишком глупа и одержима желанием добраться до истины и стать сенсацией в мире литературы. Она хотела понять, что заставляет убийцу выбирать себе жертв среди школьниц. Та история, которая навсегда изменила Дарлен Уилсон, все ещё осталась недописанной.

Для молодой девушки, которая совсем не разбиралась в мужчинах и чуть ли не стала очередной жертвой, все закончилось лишь чудом.
Страх до сих пор пробирал её до костей и перед глазами всплывали заголовки о том, что Дарлен единственная, кого не убил миссионер. Так его прозвали из-за классификации маньяков, в которой
миссионер был хладнокровным убийцей, считающим себя высшим существом, наделенным особенным даром избавлять мир от непорядочных девиц. Он испытывал экстаз в моменты, когда жертва мучилась и молила о пощаде. Но прежде чем приступить к ритуальному очищению, он долго и мучительно испытывал свою жертву, желая узнать о всех её грехах.

После работы с десятками психологов и психиатров для Дарлен Уилсон было обозначено следующее. Она была ошибкой выбора, так как не имела никаких зависимостей, не вступала в беспорядочные половые связи. Миссионер впервые облажался, после чего исчез из поля зрения полиции и прессы. Убийства прекратились после того, как обезвоженную и измученную Дарлен нашли у церкви. Она навсегда запомнит слова, которые говорил ей похититель. И те шрамы, которые он оставлял ей, чтобы добиться всех тайн, навсегда будут напоминать о нем.

—Я никогда раньше не ошибался. Но ты другая, в тебе есть свет. Ты должна всем рассказать о том, что я умею принимать свои ошибки. Я не Бог, но я хочу сделать мир лучше. Избавить. Расскажи им всем.

Этот голос преследует Дарлен в кошмарах по сей день, и она до сих пор не может справиться с непреодолимым желанием посветить тому монстру целую книгу. Она начинала, затем снова оставляла эту жуткую затею. Она боялась, что когда проникнется этой историей, то полностью потеряет разум и контроль над собой. А ещё Дарлен боялась, что что-то страшное вернётся в её жизнь, потому что она не выполнила его просьбу.

Но жители были убеждены, что маньяк при каких-то обстоятельствах давно уже умер, ведь такие как он не оставляют дело всей своей жизни. Они до последнего своего вздоха будут мстить людям за их собственные ошибки, ведь так, по мнению миссионеров, они очищают землю от мусора.

Дарлен боялась, что рано или поздно об этой истории все подробности узнает её сестра, поэтому переехала в город вдали от своего. Тогда Еве было чуть больше семи лет и мать делала все, чтобы оградить хотя бы одну свою дочь от этого ужаса.

—Я Кэсси. Кэсседи Кук,—бесцеремонно внедрилась в личное пространство Дарлен рыжеволосовая девушка,—Ты новенькая здесь, правда?
—Да. Меня зовут Дарлен Уилсон, я живу недалеко от парка Инжин на Дэвис.

—О, там я провела свое детство. Видимо, Гидсы наконец продали свой дом вам, да? Ты здесь с парнем, мужем? —продолжала лепетать Кэсси,—Ой, я задаю слишком много вопросов, вдруг ты не гетеросексуальна. Но, знай, я очень толерантный человек.

Дарлен рассмеялась. Эта девушка слегка напоминала соседку в общежитии колледжа. Та была такая же болтливая и милая.

—Да, именно этот дом. Надеюсь, там не было каких-то страшных убийств, что его так долго не продавали? И я не в отношениях, я живу здесь с младшей сестрой.

—Да нет, что ты,—рассмеявшись, заверила Кэсседи,—Они были престарелой парой и всю жизнь копили, чтобы переехать к детям поближе к морю. Как тебе здесь? Теперь мы коллеги, да ведь?

—Ну да. И я очень рада новым знакомствам. К городу пока не знаю каких слов подобрать. Он ещё загадка для меня.
Дарлен уже хотела расспросить девушку о работе, как на её телефон пришло сообщение от Евы.

"Было всего несколько предметов сегодня. Я уже дома. Какой-то странный мужик все ошивается на заднем дворе. Ты где?"
Сердце бешено заколотилось и стало очень страшно. Дарлен совсем забыла о своём соседе, который чинил кран.

Они с Кэсседи обменялись номерами и страницами в социальных сетях, затем девушка поспешила поскорее добраться домой. Было страшно, что она оставила совершенно незнакомого мужчину в доме, где её сестра. После случая с тем маньяком для Дарлен мужчины всегда несли в себе только опасность, отчего она так и не могла построить себе нормальные стабильные отношения.

Все свои любовные связи она старалась обрывать сама, не доверяя всем и каждому. Последним её парнем был Квентин, который злоупотреблял алкоголем и мог вести себя агрессивно. В нем она видела сходство со своим отцом, поэтому сбежала при первой же возможности и тот, к счастью, отстал от неё без лишних проблем.

Одной было куда проще. Если никому не доверять, то никто не сможет тебя опечалить — так считала Уилсон.

Но, к счастью, Джейкоб не сделал за это время ничего, что могло показаться странным. Всё это время он возился с трубами и успел починить кран на кухне.

—А он горячий,—ткнув сестру в плечо, сказала Ева,—Я рада буду называть его папулей.

—В тебе ничего святого, Ева, он просто наш сосед.

Ева захихикала, заставляя сестру смущаться.

—Спасибо, Джейкоб,—сказала Дарлен,—Сколько денег я должна?
Джейкоб ухмыльнулся, поглядывая на четырнадцатилетнюю Еву, которая кивала головой за спиной сестры.

—Дарлен хотела накормить нас вкуснейшим ужином. Я, кстати, сплю очень крепко, так что можешь остаться у нас и на завтрак. Посмотри на неё, она считает себя девой Марией.

—Ева!

Джейкоб не смог сдерживать своего смеха, когда смущенная Дарлен закрыла ладонью рот своей сестре.

—Я приду на ужин.
После этого Джейкоб скрылся за поворотом к своему дому.

—Ну же, Дэри, нам нужен кто-то, кто сможет защитить нас в новом городе. И полицейская машина, стоящая напротив нашего дома — это лучший джекпот, который ты могла словить за сегодня. Если бы я знала, что мы найдём тебе здесь такого красавчика, то сломала бы все краны в нашем доме.

—Ева, я совсем не успеваю за твоим взрослением,—печально произнесла Дарлен,—Откуда в твоей голове такие словечки? Как первый день в школе? Без неприятностей?