Маргарет

Деревенька растеклась своими избушками и землянками по невысоким угорам на границе с лесом. Тот лес был напротив грозного холма с замком, над которым будто каждую ночь наплывали все грозовые тучи неба, чтобы бедные люди, напуганные проклятым местом, не слышали криков, что исходили оттуда.

В тот вечер я, чтобы не привлекать лишних глаз, оделся неброско: на мне была крестьянские холщовая рубашка и штаны, которые я одолжил у Михайлыча. Оглядываясь, я блуждал по просёлочной дороге и искал нужный крестьянский двор. Но многие дома были чересчур похожи и плохи – в поисках я ходил туда-сюда по деревенским улицам, будто бесцельно. На неровной дороге я мало кого встречал, лишь тех, кто возвращался из Мирны или других деревень. Они были уставшие, измотанные дорогой и грузом за спиной. Хотя и видел хозяек, что выходили во двор из сеней. На меня никто не засматривался – тем и лучше.

Не знаю как, но вскоре я добрёл до нужной избы.

Забор из ивовых прутьев, упруго переплетенных, мешался с неотёсанными кривыми досками. На довольно хорошей территории, загромождённой всякой земледельной утварью и хилыми постройками, стояла избушка, а на крыльце - крестьянка.

Отворив калитку, что пробороздила землю торчащими прутьями, я вошёл во двор и подошёл к крыльцу. Женщина стояла спиной ко мне, глядя куда-то в лес, а потому и не заметила меня. Руки на поясе, ноги врозь и твёрдо на земле – это была крупная, сильная и, видно, сердитая женщина. Волосы её были спрятаны под платком – немолодая.

- Добрый вечер, - обратился я, и она, испугавшись, обернулась ко мне, взмахнув руками. Брови поднялись, будто пружина отпустила их, растворив морщины на лбу.

- Кто таков? – слегка дёрнув подбородком, нахмурилась она вновь, поняв, что ей не почудилось.

- Я тот, кто ищет Лялю Ростовскую, - сделал я ещё шаг к крыльцу. – Она ведь здесь живёт?

- Жила... - пробормотала она, отстранив взгляд. – Не живёт она здесь боле! – воскликнула женщина.

Она махнула рукой, указывая мне пальцем, будто: «Идите прочь отсюда!» - но вместо того я спросил:

- А где я могу её найти?

Она смотрела на меня с особой злостью и ненавистью, видно я казался ей глупым или слишком грубым. Хотя... крестьянам не привыкать к манерам.

- Не знаю я!

Женщина развернулась и вошла в сени, громко захлопнув дверь. Я пошёл к калитке. «Неужели я не найду её?» - расстраивался я, пока еле передвигал ноги от тоски.

- Вы ищете Лялю?

- Кто вы? – пытался я разглядеть того, кто спрятался за калиткой. Уже стемнело. Холод резал свежим запахом ночи нос и морозил уши.

- Не стойте здесь, выйдите! – меня схватили за руку и вытолкали с чужого двора. - Я сестра Лялькина, – прошептала низенькая девушка, оглядываясь по сторонам. Она прижалась спиной к высокому (для неё) забору, держа короткими ручками огромную корзину – она не смотрела на меня и говорила так, глядя в соседний дом, где уже потухли огни свеч. – Я знаю, кто вы... и откуда.

- Ты знаешь, где сейчас Ляля?

- Она на мельнице, на берегу реки, - сказала она, и я уже ринулся бежать, как она дёрнула меня за рукав: - Прошу вас, помогите ей...

- Не могу обещать, - оглянулся я. – Прости...

Я побежал по просёлочной дороге в сторону реки. Огибая свисающие ветви деревьев, высоко поднимая ноги над луговой травой, я утопал среди поля в облаках холодного тумана - земля пропадала в его владениях. Звенели и скрежетали кузнечики. Где? Так сладко, что кажется, будто я во сне. Хотя нет: гибкие ветки больно ударяли по лицу.

Казалось, я могу достать рукой до скрытого луговой травой горизонта, что скрывался за тёмными сухими листьями, падавшими за мной.

Вскоре я отбросил от себя последнюю листву и увидел далеко впереди, через малые овраги и невысокие холмы равнины, реку, что закрылась заросшим обрывом. Мирно колыхалась одной волной трава под дыхание ночи. Я слышал журчание синих вод, таких же синих, как и небо в ту ночь, по которому растеклись полупрозрачные, словно сверкающая серебром вуаль, облака. А на другом берегу росли ели и сосны небывалой высоты, будто горный хребет, и пускали свои раскидистые корны в шумную реку.

Вон там, по левую руку, где река утекает в лес и бежит к деревне, должны быть мостки, под которыми нашли Ольгу Куликовскую. Наверно, там уже не стирают бельё. В этой деревне теперь ещё больше недолюбливают (и бояться) Сосновских, хотя продолжают работать в их поместье.

В другой же стороне, справа от меня, на многие вёрсты простираются поля. А вот и мельница, что стоит, будто на границе между крестьянскими полями и лугом. Заприметив её, я рванул туда со всех ног. Несколько раз, не чувствуя под собой земли, я падал на холодную сырую землю. Нос, уши, пальцы - всё замёрзло и покраснело.

Мрак ночи окутал белую землю, усыпанную дикими небрежными травами, торчащими будто иглами, что содрогались из-за ветра. А я бежал и бежал, вглядываясь в холодный таинственный пейзаж, будто скрытый от реального мира могучим лесом. Я пытался разглядеть берег реки, что постоянно пропадал из поля моего зрения, и еле заметное пятно – мельницу. И вот её образ становился чётче. Я разглядел огромные сломанные крылья, одно из которых уже гнило на земле.

Уже совсем близко.

В маленьком окошке под крышей мигал слабый огонь. С ним игрался ветер, что мешал, дуя в уши, мне что-либо расслышать. Свеча погасла.

- Она точно там!

Я хотел побежать ещё быстрее, но сил уже не было. Прямиком, оставляя за собой еле видный в траве след, я спустился по холму – виднелись только верхушки крыльев и полуразрушенная крыша. Я поднялся по следующему холму, и вот уже стоял перед скрипучей дверью заброшенной мельницы. Перед порогом была вытоптана трава, на которой я разглядел пожжённые спички. «Видно, они упали с окна», - подумал я, запрокинув голову назад и пытаясь разглядеть окошко.

Ничего не увидев из-за ветхих крыльев мельницы, я решил зайти внутрь. Дверь слетела с петель и упала на груду старых досок – тишина поля содрогнулась. Темнота в мельнице оставалась непоколебимой. Медленно я вошёл. Кромешная тьма!

Но нужно быстрее подняться наверх.

Лестница шаталась подо мной, а я по-прежнему не видел её очертаний.

Дверь наверху, на верху лестницы, заскрипела, будто закричала. Дунул сильный порыв ветра, налетев на меня с неистовой силой. Что-то сбило меня с ног, и я полетел вниз головой. Лестница затряслась под чьим-то шумным бегом. Неизвестный выбежал из мельницы и скрылся... где-то... я не знаю где! Я лежал тогда скрюченный в каком-то грязном и тёмном углу, корчась от боли. И не сразу я понял, что рука, которой я прижимал ушиб после падения, вся мокрая. Я высунул её на лунный свет и слабым зрением разглядел какое-то тёмное пятно на ней.

Я ничего толком не видел. Тогда крепко закрылись глаза.

- Андрей...

- Андрей!..

Не помню с каким усилием мне то далось, но я открыл глаза. Кто-то звал меня, я слышал отдалённые звуки. Я слышал чей-то голос. Знакомый голос.

Кривя лицо, сжимая кулаки и веки, я повернулся и взглянул на застывшего у порога человека, в ногах которого я лежал.

- Андрей! – раздалось моё имя на вздохе и руки потянулись к моему лицу.

Ко мне на колени упала Маргарет.

- Что ты здесь делаешь?..

- Это ты что здесь делаешь! – воскликнула она. – Андрей! – Маргарет разглядывала меня. – У тебя кровь! Что с тобой случилось?

- Я не помню...