Маргарет

Стоит вставить ещё одну сцену, которой нет в дневнике Андрея Долотова

***

Тихо темнела улица. Серые дома на окраине были особенно безобразны и бедны. Луна медленно пряталась за облаками, тускло испуская свет за ними. Ярким был лишь чернеющий лес. И синее небо! Оно так и веяло холодом.

Маргарита сидела в повозке, обтирая руки и дуя на них, и смотрела на уплывающий облик полной луны. На её прекрасных чёрных глазах он отражался бликами, растекающимися волнами – луна так и завораживала её.

Но холод был сильнее, и Маргарита всё больше отвлекалась, чтобы пошмыгать красным круглым носом. Тогда она начинала сильнее тереть ладони, не согреваемые кружевными перчатками.

- До чего же холодно! – бормотала она.

Ей надоело ждать, и она вскочила с сиденья, осторожно спускаясь со ступеньки, стараясь не наступить в лужу. Михайлыча здесь не было, поэтому и руку ей никто не протянул.

Хотя... Старик велел бы ей сидеть на своём месте...

Но сомнения Маргарита быстро выбросила из головы. Схватив подол, так чтобы видеть сапожки и сохранить их в сухом опрятном виде, она легонько спрыгнула. Но, не обладая особой дамской аккуратностью, Маргарита всё же наступила одной ногой в холодную грязную воду. Гневно вскрикнув, она вспылила и невольно отпустила подол, не заметив, как и он оказался в луже. Грязь, впитываясь в голубые ткани, медленно поднималась, словно чёрная кровь по венам. Благо никакого бального трена у её платья не было.

На тихой улице раздался чей-то голос. «Михайлыч! - подумала Маргарита. – Он мне не даст пройти туда». Она потупилась: куда же ей спрятаться?

Недолго думая, Маргарита забежала за повозку, и притаилась там. Из-за каменной ограды вышел старик.

-Только проблемы наживает! - Михайлыч сел на место кучера, и, сгорбившись, стал ждать Андрея.

Он даже не обратил внимания на задние места, где должна сидеть спутница, но всё же в один момент его осенило: «Барышня!» Ведь Маргарита сразу же принялась допытывать его с расспросами, а может и поспешила бы туда.

- Туды! – воскликнул Михайлыч, соскочив с сиденья. – Барышня уж туды проскочила... Обвела меня, старого болвана! - побежал он обратно.

Стоявшая за повозкой, Маргарита медленно и напряжённо выдохнула, обрадовавшись прекрасному и весьма удачливому стечению обстоятельств, а после нырнула к ограде и заглянула во двор – она уже увидела какую-то дверь. Посмеявшись своему превосходному плану, она схватила платье и побежала туда на носочках, но кто-то протяжно, почти неслышно, окликнул её. В центре двора, прямо напротив парадного входа, она остановилась, выпрямилась и оглянулась – улыбка спала с её губ, а в глазах появилась настороженность, что дрожала страхом... или же любовью? Она знала, что это был не человек, и, кажется, она ждала этого.

Маргарита выбежала, тревожно оглядывая всё вокруг: неотёсанный булыжник с грязью и дождевой водой в щелях, потухшие фонари (почему они не горят?) и тишина. В городе никогда не бывает так тихо. Всё же где-то должны валятся бедняки и бродить нищенки...

Улица была весьма широкой, а потому и видны отсюда, хоть и неудачно, дальние леса на окраинах, отдававшие глубоким синим оттенком. Если бы Маргарита подняла голову, то почувствовала этот приятный холодок на щеках и шее, закрыла бы глаза и улыбнулась этой мнимой свободе, но сейчас её взор был увлечён отвратительными домами. Она обошла повозку и перебежала пустую дорогу, оглядываясь в надежде, что дорога точно пуста, и что никто не узнает её.

Забежав в тёмный закоулок между двумя квартирными домами, в которых постепенно цепью гас свет, и звонко цокая каблучками, Маргарита тревожно вглядывалась в глубины мрака, пытаясь разглядеть того, кто манил таким чудесным мягким голосом, дарующим душевное спокойствие, от которого невольно текли горячие слёзы.

За углами мелькало пятно белым дымом, слабый свет от которого вызывал тягу к улыбке. Отскочив от ободранного холодного угла, Маргарита увидела, куда забежало видение, и рванула за ним, вытирая оставшиеся слёзы рукавами.

Она бежала, перепрыгивая лужи, через подворотни и переулки, которыми переплетался город. Везде была слепая темнота. Ноги её промокли, а подол голубого платья стал коричневым из-за грязи Мирны.

Белый свет вывел её на набережную. Маргарита остановилась перед дорогой: прямо перед ней была река, края которой, казалось, не было, лишь луна пятнами отражалась в чёрной воде. А где-то далеко за рекой торчали крыши башен поместья, укрытые елями.

Маргарита метнула взгляд в сторону, пытаясь уловить привидение. Кудрявые, уже вылезшие из причёски волосы липли к потному лицу из-за нещадно бушевавшего ветра на набережной. Река гудела, бившись острыми волнами о камень.

Усталость от беготни, мокрые платье и сапоги, запёкшиеся слёзы на щеках и красные раздражённые глаза – этого Маргарита уже не чувствовала. Растерянность и печаль ушли с её лица, когда через дорогу, напротив неё, около гранитной ограды вдоль берега, прояснился образ: из белёсого тумана растеклась знакомыми линиями Оля. Белая тощая фигура излучала холодный, но такой приятный свет. Она стояла с худыми посиневшими руками, такими слабыми, будто тёкшими к земле; взгляд её был уставший, опущенный, а губы не способны даже слегка улыбнуться. Бурный ветер играл с её белым похоронным платьем, а эти рыжие волосы, что закрывали лицо и развивались на холодных порывах, уже потухли и не горели так, как раньше.

Девушка перебежала брусчатую дорогу и остановилась перед Олей. Лишь тогда привидение слабо растянуло уголки синих тонких губ, увидев широкую улыбку живой Маргариты. Улыбалась она так, что щеками закрывались красные глаза, не перестававшие плескать слезами.

Мёртвая печаль, застывшая вместе с глазами в момент последнего вздоха, сплыла. Показалось даже, что сердце покойницы снова стало биться, а грудь подниматься от свежего речного воздуха.

Плавно, будто лишь на порывах ветра, призрачная мутная рука поднялась, нежно прикоснулась к щеке своей живой и любимой, и вытерла большим пальцем её слёзы. Оттого Маргарита ещё сильнее заплакала, и жадно, будто набросившись, обняла её. Тело, недавно принадлежащее её дорогой Оле, было по существу холодным и мокрым, будто вышла она из воды, но, даже смотря на трясущиеся синие губы, Маргарита не за что бы не отпрянула от неё если бы неотрывно думала о том, что прижимает к себе труп.

Как же Маргарита хотела вновь увидеть свою Олю, как же её не хватало!

Она закрыла глаза, зажмурилась, спряталась от жестокой реальности, где окружает лишь боль и зло, а любовь и жажда жить здесь, но вот она растворяется, снова превращается в прах.

«Нет! Нет!..» - жалобно кричала Маргарита, тянувшись к синим рукам Оли, прятавшимся в полупрозрачной белой, словно туман, вуали. Она молилась своему призраку, молила о том, чтобы не оставляла её на произвол ужасной судьбы.

Взгляд Оли омертвел, потухла яркость зелёной оправы этих тёмных зрачков, как тогда на реке, у мостков. И призрак уже не смотрел на причину своих загробных странствий. Призрак пристально смотрел куда-то вдаль, не отрывая глаз, будто говоря Маргарите: «Туда, посмотри туда».

Там по другую сторону набережной, цокая и стуча каблучками о булыжник мостовой, шёл некий господин. Прищуриваясь, Маргарита вглядывалась в образ, идущий вдали.

Около уха что-то нежно свистнуло. Маргарита метнула головой – Оли уже нет.

Господин же продолжал путь. Он не видел никого – перед ним была пустая улица, заполненная лишь свежим и прохладным воздухом.

Призрак испарился, а Маргарита осталась одна на холодной обмываемой ледяным ветром набережной в объятиях ночи. Она, опёршись локтями на балюстраду, стояла, подкосившись, на замёрзших ногах и, опустив тяжёлую голову, выдавливала в реку слёзы.

Какое-то осознание озарило её, и она вспомнила о посланном силуэте, что шёл по другую сторону мостовой. Маргарита отскочила от ограды, державшей её от ледяной пропасти, и в беспокойстве, смешанным со страхом, выбежала на середину дороги, судорожно разглядывая тёмные проходы меж домами и особняками в переулки.

Вот он! Незнакомец зашёл в ту подворотню, из которой вышла на набережную она сама. Он завернул за угол, а Маргарита перебежала дорогу и последовала за ним. Так она, проследовав за знаком покойницы, оказалась около своей же повозки.

Здесь, под фонарями, Маргарита увидела лицо незнакомца. Это был графский сын. Её брат.

- Что же это? Верить ли мне своим глазам?..

Маргарита спряталась за стеной, закрывающей двор заведения, и стала наблюдать за тем, как её брат с кем-то весело болтал на пороге - видимо, встретил знакомого.

Увиденное её разозлило, а может и расстроило где-то в глубине души. Она протёрла глаза, но потом только больше нахмурилась. Брови стиснулись, закрывая половину красных иссохших глаз.

Маргарита всё сильнее сжимала потрескавшийся угол грязной стены, всё больше злясь на брата. «Как он может бросить беременную жену и убежать ночью...сюда! – думала она с отвращением, накапливая крупицы разочарования, которые так и хотелось выбросить. – Прямо как Куликовский...» - прибавила она, а после ужаснулась своей же мысли.