пока я жив ты будешь жить
Ребята!!Это глава не входит все сюжет!!Это просто глава!!
Чон У сидел на кровати, сжимая в руках старую бритву. Лезвие блестело в приглушённом свете лампы, отражая его потерянный взгляд. Комната была пропитана тишиной, настолько плотной, что казалось, она давила на кожу. За окном шумел ночной Сеул, но здесь, в четырёх стенах, всё казалось далеким и несуществующим.
Он больше не мог. Всё это – бесконечные взгляды, шёпоты, насмешки, люди, которые отказывались ему верить. Они смотрели на него, будто он был сумасшедшим. И Мунджо... Мунджо был последней каплей. Этот человек, который жил с ним бок о бок в общежитии, который всегда знал, где он, что делает, о чём думает. Этот человек, который смотрел на него так, будто всё в мире принадлежит ему, в том числе и он сам.
Чон У зажал бритву сильнее, его пальцы побелели. Он устал бороться. Устал от города, от людей, от себя. Единственное, что он хотел сейчас, – это тишина. Настоящая, глубокая, бесконечная тишина.
Когда он подвёл лезвие к коже, дверь неожиданно открылась. Чон У вздрогнул, но не успел спрятать бритву.
– Ты что делаешь? – голос Мунджо был тихим, но в нём звучало что-то такое, от чего становилось не по себе.
Чон У поднял голову и встретился с его взглядом. Мунджо стоял в дверях, его лицо освещалось тусклым светом лампы. Он не выглядел испуганным или растерянным. Нет, его глаза блестели странным интересом, будто он увидел что-то, что давно хотел увидеть.
– Уходи, – холодно бросил Чон У.
Мунджо шагнул внутрь, закрыв за собой дверь. Его движения были плавными, почти кошачьими. Он подошёл ближе, и Чон У почувствовал, как его сердце сжимается, а дыхание сокращается.
– Уходи, говорю! – повторил он, но голос сорвался.
Мунджо остановился совсем близко, его глаза впивались в Чон У, словно прожигали его насквозь.
– Ты хотел... – его взгляд скользнул к бритве в руке Чон У, и уголки его губ дрогнули в странной улыбке. – Ты хотел оставить меня?
Чон У стиснул зубы.
– Это не твоё дело.
– Не моё? – Мунджо засмеялся, но в его смехе не было ничего человеческого. Он наклонился вперёд, почти касаясь лица Чон У своим. – Всё, что связано с тобой, это моё дело. Ты – мой мир. Ты даже не понимаешь, насколько.
Чон У хотел оттолкнуть его, но Мунджо резко схватил его за запястье. Бритва выпала из руки и со звоном упала на пол.
– Ты не можешь это сделать, – сказал Мунджо тихо, но в его голосе чувствовалась уверенность.
– Почему? Почему тебе не всё равно?! – закричал Чон У, пытаясь вырваться. – Ты ненормальный! Ты просто больной псих! Оставь меня в покое! – Чон У бесил тот факт, что единственный, кто был всегда рядом, это он.
Мунджо наклонился ещё ниже, их лица почти соприкасались.
– Ты не понимаешь? – прошептал он. – Твоё тело... твоё сердце... Всё это принадлежит мне. Ты не имеешь права ломать то, что моё.
Чон У замер. Его дыхание участилось, страх сковал каждую клетку его тела.
– Ты не можешь уйти, Чон У, – продолжил Мунджо, его голос стал почти ласковым. – Если ты уйдёшь, что останется от меня? Ты – единственный, кто имеет значение. И я не позволю тебе исчезнуть.
Захват на запястье стал сильнее, боль пронзила руку, но Чон У не мог даже пошевелиться.
– Ты помешанный псих… – прошептал он едва слышно.
– Может быть, – согласился Мунджо, его губы изогнулись в странной улыбке. – Но ты всё равно останешься со мной. Пока я жив, ты будешь жить.
Он отпустил Чон У так же резко, как схватил. Тот упал на кровать, тяжело дыша. Мунджо наклонился, поднял бритву с пола и сунул её в карман.
– Я заберу это, – сказал он спокойно. – Чтобы ты больше не пытался делать глупости.
Он подошёл к двери, но прежде чем выйти, посмотрел на Чон У через плечо.
– Ты мой, Чон У. И я никогда не позволю тебе уйти. Пока я жив, ты тоже должен жить.
Дверь закрылась за ним, оставив Чон У одного. Он сидел на кровати, хватая ртом воздух, его тело дрожало от страха. Но ещё больше его пугало то, что в словах Мунджо была пугающая уверенность.