Белый лотос

В Каннаме у Сухёка был двухэтажный пентхаус. Ви не скрывал (точнее, умело инсценировал) фальшивого, но выглядящего уместно и естественно, восторженного удивления от условий жизни друга.
- Ничего себе! Вот это хоромы... И ты всегда тут жил, а я не знал?
- Нет, когда мы были знакомы, я жил, как и ты, у нашего дедушки, или у своих бабушки и дедушки. После убийства моих родителей...
- Их убили? – ошарашено обернулся к рассказывающему товарищу Тэхён. Каждая новая подробность привносила ещё более тёмный оттенок, и никак не получалось не связывать детали друг с другом, хотя и обоснованно их слепить в ясную картину с понятным смыслом тоже не выходило.
Сухёк, за давностью лет, уже перестал горевать о такой огромной потере – самой страшной и болезненной, какая может произойти с ребёнком – и потому, говоря с печалью, не сокрушался и не страдал:
- Да, около двадцати пяти лет назад. Прямо здесь. Я был совсем маленьким, в ту ночь я как раз остался ночевать у родителей отца, а грабители взломали дверь и проникли сюда, наверное, думали, что никого не будет. Но мама и папа были тут. Не знаю, пытались они вызвать полицию или справиться с ворами самостоятельно, но те решили, что свидетелей лучше не оставлять...
- Их нашли? Посадили?
- Одного подозреваемого – да, но он так и не признался, хотя за решётку всё равно попал. Такое ощущение, что действовала группировка, и они просто подставили самого ненужного. Не знаю. Мою жизнь постоянно преследует какая-то чертовщина.
- И родственники забрали тебя к себе? – Ви снова не мог не думать о Белом лотосе. Пусть это совершенно не вязалось с дедушкой, с тем, каким он был, но как объяснить, что вокруг мальчика – наследника миллионов, произошло столько зла? А потом его и самого хотели сплавить в монастырь. Но если бы Бан Шихёк был так решительно настроен со своими «адептами», что шёл на убийства, неужели он позволил бы кому-то другому отправиться вместо Сухёка, лишая возможности прибрать состояние в свои руки? Но, может, он и сам переосмыслил всё, решил, что промыть мозги и завербовать богатенького мальчика будет лучше, чем пытаться от него избавиться? И почему же задумка не удалась и Сухёк лишь отдалился от дедушки после отъезда Ви? Дело в Джисопе? Какую тот играл роль в жизни дедушки? А зачем оставлены намёки и знаки, если совершено преступление? Покаяние перед смертью? Учитель не решился признаться в своей причастности Сухёку и, надеясь, что вернётся догадливый или пытливый Ви, рассказал каким-то образом что-то о судьбе семьи того?
- Да, тётя и дядя увезли меня отсюда с вещами, они посчитали, что это не лучшее место для жизни... Аура, ассоциации... Должно было пройти время. Я вернулся сюда уже после того, как они сами пропали.
- Это и правда странно и ужасно, что тебя преследуют такие потери, - нахмурился Тэхён. Он-то потерянным родился и вырос, ему впервые пришлось пережить опустошение буквально несколько дней назад, когда он узнал, что дедушка умер. Если не считать гибели братьев по Логу, с которыми приходилось сталкиваться не раз.
- У меня ощущение, что однажды я сам исчезну, - посмеялся не без суеверного отголоска Сухёк.
- Вот этого не надо, - шутливо попросил Ви, - сейчас существуют такие охранные системы, что не подкопаешься! И камеры слежения, и всё такое.
- Но с дядей и тётей это почему-то не помогло.
- Я бы хотел помочь как-то разобраться с этим, но ума не приложу, что могу сделать?
- Если полиция Сеула оказалась бессильна, то что мы с тобой сделаем? – «Ты и представить себе не можешь, на что способны золотые, чего не может полиция, - подумал Ви, - по крайней мере, мы могли многое, пока не появился Белый лотос, провались он в нараку!». - Я и частного детектива нанимал. Осталось только к экстрасенсам обратиться, - хмыкнул Сухёк.
- А что, не самый плохой вариант, - улыбнулся Ви, стараясь приободрить друга. – Значит, ты предоставляешь мне возможность почувствовать себя янбаном*? – осматриваясь по кругу, сменил тему золотой. – Я точно тебе не помешаю?
- Посмотри на размеры этого жилья, я тебя тут даже не замечу, - улыбнулся в ответ и Сухёк. – Я живу на втором этаже, хочешь – возьми первый.
- А я думал, нам веселее будет где-нибудь в соседних комнатах... Впрочем, я, похоже, наглею? Ты, наверное, встречаешься с кем-нибудь...
- Я не вожу женщин к себе, - покачал головой Сухёк. – Это дом моих родителей. Если появляется кто-то, то для этого существуют гостиницы, а в дом я приведу только будущую жену и мать своих детей. Так что, если хочешь занять спальню неподалёку от моей – пожалуйста. Но я встаю рано.
- Разве я не должен буду вставать во столько же, чтобы везти тебя на работу? – напомнил Ви.
- А! Точно, - засмеялся Сухёк над своей забывчивостью. – Я уже потерял мысль, что мы по-деловому что-то решили в Намъянджу. Но, в любом случае, завтра я это буду ещё устраивать, решать, так сказать, производить всё по логистике. А ты пока осваивайся. – Он посмотрел на «Ролексы». Тэхён подумал, что все, кто носит наручные часы, часто на них поглядывают и тем как-то ограничивают себя и загоняют, они постоянно на поводу у этих минут, у этого утекающего времени, о котором так сложно забыть. У золотых подобных проблем не было, им по расписанию никуда не надо было, хотя в том же Логе все чётко жили по определённому графику, но не чувствовалось в этом никакой гонки и загнанности, которая была в городе, со звонками, напоминаниями, поторапливаниями, скоростями и беготнёй. – Мне ещё нужно по делам, я вернусь позже.
Сухёк оставил Ви в своей квартире и вышел. Действительно ли он не верил в эффективность камер наблюдений и не устанавливал их, на всякий случай, где-нибудь в коридорах или над дверями? Огромная площадь квартиры в два этажа не позволяла взять и сразу проверить и оглядеть всё (да и начни это делать, а наблюдение окажись реальностью, то-то будет странно попасться на камеру за подозрительным рысканьем по чужому имуществу), поэтому Тэхён не стал рисковать со звонками и разговорами вслух – вдруг здесь есть какие-то прослушивающие устройства? Пусть установленные не самим Сухёком, а какими-то таинственными врагами, которые преследуют его семью. Золотой зашёл в чат с Хосоком и описал ему всё происходящее, о том, что вернулся в Сеул, что встретил друга детства, ставшего влиятельным человеком, рассказал о госпоже Чон, некой покровительнице религиозной общины в Намъянджу. Стоило ли просить парней раскопать что-нибудь на Со Джисопа? А почему нет? Проверять, так проверять всех.
Тэхён вышел на летнюю террасу на крыше дома – зелёный уголок с подвесным диваном-качелями на первом этаже квартиры. Невиданная роскошь! Даже у Хоупа апартаменты были чуть скромнее. Если родителей Сухёка убили лет двадцать пять назад, они были одними из первых миллионеров современной Кореи, основателями фирмы. Пока они с другом ехали в Сеул, Ви поинтересовался, что же именно находится в распоряжении у того. Это были медицинские центры – пластическая хирургия и стоматология, фармацевтическое производство и несколько марок косметики. Да уж, тут нетрудно озолотиться. Они оба озолотились за двенадцать лет, но каждый по-своему.
Как объяснить друзьям, что он набрёл на Белый лотос так, будто знал, где искать, Ви до конца не придумал. Он сказал, что когда-то в родном городе, в приюте которого вырос, видел что-то похожее и должен проверить. Теперь же полная правда сдерживалась и тем, что он не сказал её сразу и всю. Тот же Юнги наверняка прицепится, почему? Пользуясь тем, что оказался на открытом воздухе, Тэхён закурил, пытаясь не грузиться раньше времени, и позвонил Со Джисопу, чтобы спросить о выводах того по поводу вырванной страницы. Не забыл ли он вообще об этом?
- Нет, я не забыл и нашёл её, - ответил преподаватель.
- У вас есть идеи исходя из её содержания?
- Никаких. Разве что годы – это шифр или код?
- А как же упоминания Фалуньгун? Это, как я понял, религиозное общество?
- Да, но я могу гарантировать, что Учитель Шихёк не имел с ними никаких отношений, ничего общего. Фалуньгун – это секта, а учение Белого лотоса, которое проповедовал Бан Шихёк, это... скорее философская школа.
- Я думал, что это тайное общество, - беззлобно посмеялся Тэхён, корча из себя наивного, - так мне казалось в детстве, что это... как его называли в Китае? Хуэйдан.
- Да-да, хуэйдан, - согласился со смешком Джисоп. – В Китае они были тайными, потому что активировались во времена иноземного засилья, и служили очагами борьбы за освобождение, независимость. Или же там были революционные идеи, призывающие к свержению властей, государственному переустройству. Тогда был смысл делаться тайными. Но Учитель проповедовал самосовершенствование людей, духовное благородство, принципы жизни для каждого. Он не имел отношения к политике, поэтому и не было смысла секретничать. Да, Тэхён, я уверен, что его община была философской школой.
- Пожалуй, вы правы. Наверное, мне виделось это загадочным потому, что я многого не понимал. Да и сейчас постигаю с трудом, хоть и пытаюсь. Я взял брошюрку дедушки... кстати, я сходил к сторожу. Скажите, вы знаете попечительницу общины, госпожу Чон?
- Да, видел несколько раз.
- Сторож сказал, что не запоминает приезжающих, но она должна знать, кто бывал в доме дедушки. Если мы хотим узнать, кто вырвал страницу. Вы не могли бы меня ей представить?
- Конечно, я позвоню ей. Когда тебе будет удобно приехать?
- Ах да, я забыл сказать – я уже приехал в Сеул, так что могу прибыть в любое время. Завтра я абсолютно свободен.
- Да? Что ж, договорились, если госпожа Чон сможет завтра, то я тебе позвоню! А нет, у меня нет твоего номера, и он не определился...
- Я позвоню вам завтра сам, хорошо? Примерно в обед.
Тэхён поблагодарил Джисопа и закончил разговор. Выгораживал господин Со Небесного мастера, отмазывая от связи с Фалуньгун или чистосердечно считал, что между ними ничего общего? Ви докурил и пошёл искать в доме мусорку. Найдя её на кухне в стиле хай-тек, хромировано-глянцевой, лаконичной и холодной, как сталь, он избавился от окурка и задумался, а так ли всё было двадцать пять лет назад? Скорее всего, Сухёк сделал современный ремонт, прежде чем въехать. Где именно убили его родителей? Только ли потому, что хотели ограбить квартиру? Ви снова достал мобильный и написал Химчану, попросив найти что-нибудь об убийстве такой давности. Потом уселся на высокий стул у стойки, отделявшей зону готовки от столовой, вынул ту самую брошюру, что прихватил в молитвенном доме, и принялся за чтение. Сначала шло вступительное приветствие, какое делают почти в любой прозелитской литературе: «В ваших руках книга, которая...». «Да-да-да, - подумал Тэхён, перелистывая, - не сомневаюсь, очень прекрасная и неповторимая, дарующая истину и спасение». За годы жизни воина он критически настроился ко всяким теориям, не относящимся к учению с вершин Каясан, и не брезговал скепсисом. Это всё таяло и растворялось в нём в единственном случае – когда рядом оказывалась Элия. При ней Тэхён никогда не смел демонстрировать разочарование этим миром, прагматизм и циничное отношение ко многим вещам.
Он углубился в брошюру дальше. Открылось краткое содержание. Ви нетерпеливо перешёл к первой главе, и нашёл глазами текст, написанный уже самим Небесным мастером – дедушкой, или с его слов. «...Все люди рождаются невинными. В каждом из нас рвётся наружу луч света, идущий от изначального. Оно подобно белому лотосу – чистое и светлое, вопреки омрачениям и грязи, оно прорастает, пробивается и дарит свет. Этот свет – добро, способное упорядочивать хаотичный мир, дарить людям радость и блаженство. Но бывает так, что белый лотос искореняется в душе. Как бы ни был неприхотлив этот цветок, его можно вырвать, погубив навсегда, ему можно не дать пищи для роста, и тогда внутри человека погибает тот самый свет – добро. К сожалению, посеять новое семя в уже рождённого человека невозможно, поэтому нужно следовать учению о том, как не погубить свет в себе и как не погубить его в окружающих людях. Ведь люди, живущие без света – это всё равно, что люди без души. Действия их техничны, мысли практичны, поступки рациональны, но судьба их – несчастна и бессмысленна. Позволим же белому лотосу расцвести во всех...». Тэхён закрыл брошюру. Вот этот момент дедушкиных проповедей он подзабыл. Выходит, рождаются всё-таки все равными? И только со временем кто-то может перестать быть «человеком лотоса», причём процесс этот необратимый. Да-да, так и было, он говорил, что есть не люди лотоса, наверное, те, что его потеряли, в ком он отмер. «Природа людей неизменна» - говорил он. Конечно, дедушка не мог написать прямо, что подобные сорняки лучше вырубать и уничтожать, эта книжка сразу бы стала запрещённой за экстремизм, но не говорил ли он когда-либо такого устно? Чёрт, а что, если он в печатном виде издал, так сказать, цензурную версию, а вслух-то, не для записи, говорил другое, что есть изначально дурные, и надо их, так сказать... шмякнуть. Нет, он призывал Тэхёна держаться от плохих людей подальше, предоставляя их самим себе. Ему вспомнилась давняя беседа с дедушкой:
- Если предоставить их самим себе, - допытывался мальчишка у старика, - они объединятся против хороших и победят! Как же можно?
- Один китайский мудрец, Хань Фэй-цзы**, говорил, что в государстве едва ли найдётся более десяти человек, которые сами будут делать добро, без принуждения, но если сделать так, что люди не смогут совершать зла, во всём государстве будет мир. Понимаешь? Суть не в том, как влиять на кого-то – чаще это бесполезно, правильнее не создавать условия для того, чтобы зло могло раскрыться в полной мере.
- Но кто же создаст условия? Он же сам говорит, что не больше десяти человек сами по себе способны на добро...
- Конечно, он надеется, что один из этих десяти непременно будет государь, а когда правитель мудр, неважно сколько дураков в его управлении.
- Как же неважно? Многие всегда переспорят одного, - упёрся Тэхён. У него был свой приютский опыт, и он знал, что один – в поле не воин.
- Ты плохо себе представляешь возможности некоторых харизматических личностей, - улыбнулся дедушка, - бывали такие люди, что вели за собой толпу, ещё вчера несогласную ни с одним из тех утверждений, которые брался распространять этот человек.
- Но если таким человеком станет злодей?
Старик задумался, перестав что-либо доказывать. Он как будто бы сам к старости понемногу разочаровывался в своей вере в людей, уже не оправдывал многого и часто предпочитал оказаться в стороне, а не дебатировать с требующими бесконечных аргументов. Уже позже, в Логе, Тэхён часто думал, что будь у дедушки та же здоровая хитрость и изворотливость Хёнсока, отрицающего христианское благочестие через удар подставленной второй щеки, ему было бы легче осознавать разные жизненные невзгоды. Хёнсок, несмотря на то, что воспитывал золотое воинство, был реалистом, и срединный путь, создающий «идеального человека», позволял сотворять выпускников и достаточно жалостливыми, и достаточно жестокими, и достаточно доверчивыми, и достаточно сомневающимися. Бан Шихёк же был идеалистом. Это было его главной слабостью.
- Не бывает такого, чтобы зло или добро однажды окончательно победили, - вздохнул он, - тогда бы прекратилось всяческое движение, а движение – жизнь. Если зло станет преобладать, дойдя до предела, оно обернётся добром. Иногда, Тэхён, нужно предоставить его самому себе именно по этой причине. Чтобы оно разрослось, как саранча в поле, истребившая всё, чем питается. Сделав это, она умирает от голода. И через год возникают новые зелёные всходы.
Дать злу разрастись, чтобы оно погибло... Одна из харизматических личностей, какую Тэхёну всё-таки довелось встретить, убеждаясь в правоте дедушки – Бан Ёнгук, утверждала, что в критический момент именно так и должны сделать золотые: спрятаться, затихориться, отсидеться, потом медленно выползать, отряхиваться и продолжать геройствовать. Ёнгук и Хосок были из тех, кто способен повести за собой людей, не имевших желания ещё час назад что-либо делать. Но ведь и противник не дремлет, Чонгук рассказывал об опыте общения с Драконом, способным заставить усомниться во всём. Поэтому в подобных шахматных играх нельзя рассчитывать на собственные силы, не зная точно, каков потенциал соперника. А насчёт Белого лотоса золотые убедиться успели – там потенциал огромен, и если в секту продолжают вступать, вербуются, значит, там есть умеющие красиво говорить и внушать. Но кто, где? Вряд ли Кан Ханыль проповедует собственноручно на площадях, как и суперинтендант. Господин Со? В узких кругах он ведёт себя иначе и говорит другое? Сухёк? Татуировка ещё ни о чём не говорила, Ви знал по себе, у него она тоже была, а он и представления не имел, что втянут в секту и знаком с каким-то интриганом, проповедующим... неизвестно что проповедующим! Если Сухёк был рядом с дедушкой ещё больше года после того, как Тэхён отбыл, конечно, он перенял какие-то моменты учения, но потом, когда на него обрушилось наследство, вряд ли ему было до этого. Но нависает ли над ним самим опасность до сих пор?

Вскоре в квартиру пришла, открыв своими ключами, женщина зрелых лет, представившаяся домработницей господина Ли. Сказав, что предупреждена секретарём Сухёка о госте, она прошмыгнула на кухню, чтобы приготовить ужин, и старалась быть незаметной. Тэхёну оставалось только принимать очередное подтверждение того, что его друг детства – миллионер, у которого есть слуги.
Сам Сухёк прибыл где-то через час после появления женщины. Услышав, что он входит, она сразу же стала расставлять приборы.
- На две персоны, господин Ли? – спросила она у вернувшегося хозяина квартиры. Сухёк, выходя из своих мыслей и ослабляя галстук, устало кивнул головой в её сторону:
- Да, конечно.
Женщина быстро сервировала стол, разложив приготовленное, вытащила пакеты с мусором***, быстро обулась в прихожей и тихо исчезла. Тэхён, не зная, как это комментировать, не решался подойти к столу, пока со второго этажа не спустился переодевшийся в домашнее Сухёк.
- Что с тобой? Присаживайся, - улыбнулся он, садясь на стул во главе стола.
- Как всё серьёзно... у тебя своя кухарка!
- Прости, я забыл тебя предупредить, а потом хотел позвонить и понял, что не знаю твоего номера.
- Я собирался себе взять новый, поэтому куплю завтра и скажу тебе.
- О, не трать времени, у нас всегда есть запасные, корпоративные. Я дам.
- Сухёк, я просто утону в долгах...
- Никаких долгов. Ты был мне, как младший брат, - он улыбнулся, вспоминая ушедшие годы, - я всегда жалел, что у родителей больше не было детей.
- А я жалел, что в приюте их слишком много, - взялся за палочки Ви, принимаясь за ужин. Если в приюте несносная орда ребятни не вызывала в нём тёплых чувств, то логовские братья – совсем другое дело. Поэтому он понимал Сухёка, иметь брата, не обязательно по крови, но по духу, бесценно.
Поужинав, они поднялись в комнату Сухёка, продолжая вспоминать прошлое. Ви заметил у него на полке несколько фотографий в рамках, и застыл, узнав один из снимков – это был тот самый, который он хотел увидеть у дедушки: Учитель стоял с двумя мальчишками и дядей и тётей Сухёка.
- Эта фотография! Я её помню...
- Я взял её после смерти дедушки. Можно сказать, что без спроса, но у кого было спрашивать? – пожал он плечами. – Мне кажется, остальные люди были ему более чуждыми, чем я или ты. Но тебя не было, и я решил, что являюсь самым законным претендентом на фото.
- Ты правильно рассудил, - кивнул Тэхён и подумал: «Но где же весь альбом? Фотография лежала в альбоме, а не стояла на полке, как тут».
- Слушай, когда дедушка хотел сначала отправить меня в Южную Кёнсан, - Сухёк опустился на кровать, а Ви незримо напрягся. Друг хорошо всё помнит! – Он говорил, что там, возможно, обитают золотые. Помнишь? Герои из легенд.
- Помню, - улыбнулся Тэхён открыто.
- И как оно? Нашёл что-то подобное?
- Ну, если считать, что мы тоже занимались боевыми искусствами, то это смахивало. Там были медитации, чтение моралей – буддийских, конечно. Но конкретно о золотых там не говорили ни разу. – В этом Ви почти не лукавил. Несколько лет в Логе обучаются, не подозревая, кем станут и какое будущее их ждёт. Только прошедшие подготовку и проверку мастерами посвящаются в тайну и готовятся к выпуску. – У Тигриного лога знамя в виде золотого тигра, думаю, это дань памяти, конечно, легендарным героям, но с виду это мало тянет даже на подражателей.
- Вот как... Интересно, а сколько бы я там продержался? – Сухёк засмеялся. – Я какой-то... более покорный, чем ты, что ли. Усидчивый. Думаю, я бы не сбежал и так и остался бы монахом. Возможно, это немногим было бы хуже того, что я теперь имею, - он потёр уставшие глаза и зевнул, - какая-то бесконечная череда дел, никаких изменений, радостей, удивлений. Твоё возвращение – единственный всплеск за последние четыре года, с момента смерти дедушки.
- Мне приятно внести разнообразие в твою жизнь. А теперь давай спать, ты устал, я вижу.
- Да. А завтра снова вставать ни свет ни заря.
Они разошлись, но Тэхён, в отличие от Сухёка, ещё долго ворочался, стараясь уснуть. Новое место, незнакомые стены, в которых когда-то произошла кровавая трагедия, столько мыслей и непонятного! Тысячи зацепок кажутся таковыми, но не вытягиваются, не разматываются дальше, они только сбивают. За что хвататься, куда следовать? В этих сумбурных раздумьях Ви вырубился.

Утром Сухёка в квартире уже не было. Приготовленный завтрак стоял на виду с запиской, что друг снова вернётся поздно, потому что обедает обычно между делом, встречаясь с партнёрами или заезжая по пути из офиса на производство. Рядом с запиской лежали ключи от дома. Тэхён поел и, покурив и сходив в душ, созвонился с Джисопом. Тот обрадовал тем, что госпожа Чон на месте и к ней можно заглянуть. Вскоре он заехал за Ви и они отправились к «попечительнице» общины Белого лотоса.

Офис благотворительной организации находился на северном берегу Хан, в районе станции Тондэмун. Здесь занимались поиском спонсоров или консультациями тем, кто собрался оказать финансовую помощь – им подбирали то, что по душе: животные, сироты, старики, экология. Также координировались инвестиционные проекты; существовали такие вклады, которые потом могли окупиться, например, в бизнес какого-нибудь студента или разработку учёного-самоучки. В организации работали юристы, бухгалтеры, психологи. Госпожа Чон была кем-то вроде администратора, отвечающего за размещение лишившихся жилья, испытывающих трудности с крышей над головой. Женщина около пятидесяти лет, с удлинённой стрижкой, делающей её моложе, она тесно сотрудничала с многочисленными церковными общинами, старающимися через демонстрацию бескорыстия и человеколюбия набирать себе популярность. Тэхёну она показалась очень приятной и вежливой, но когда он принялся расспрашивать о посетителях дома Бан Шихёка, ему стало заметно, что она кривит душой. Как и в случае со сторожем, он не обвинял никого в воровстве и грабеже, а только настаивал на поиске книги, которую могли одолжить.
- Там было так много людей за четыре года, - как бы смущаясь опустила взгляд женщина, разбирая бумажки на своём столе. – В самом деле, всех имен я не найду...
- Но разве нет электронной базы? Сейчас всё такое современное...
- Ох, база есть, но не всегда всё вносится в неё, знаете, бывают люди, потерявшие документы. Или память. Или и документы и память, и я их никак не могу оформить, придерживаю до передачи государственным органам.
- Ну, среди таких вряд ли есть тот, кого я ищу, - заверил Ви, покосившись на господина Со. Тот стоял чуть поодаль у стенки, не вмешиваясь, с тем выражением лица, какое однажды изобразил, будучи за рулём: со слегка изогнутой бровью, выдающей лукавство и иронию по отношению к происходящему. Хотя Джисоп ожидал в бездействии от скуки, было ощущение, что он вот-вот начнёт присвистывать, как приглядывающийся к добру грабитель, собирающийся что-то прихватить. – Незадолго до меня, я слышал, там был молодой человек, недели две назад, - вернулся Ви к госпоже Чон. Та, подняв на него взгляд и тотчас опустив, задышала глубже. Тэхён понял, что она что-то знает о Богоме.
- Да, кажется, молодой человек, потерявший работу. Я и не помню уже, куда его направила. Туда, значит, да?
- У вас не осталось его координат? – спросил золотой.
- Возможно, в записной книжке, - она сунулась в сумку, - ах, не в этой, ту, видно, я забыла дома!
«И снова никаких электронных баз? Похоже, Ёндже с бумажной теорией был прав, Белый лотос не пользуется технологиями и предпочитает устаревшие средства связи и хранения информации».
- Я тогда загляну к вам в другой день. Пожалуйста, поищите номер того молодого человека.
- Да-да, конечно, - она всеми силами старалась показать, что у неё сильная занятость, чтобы её покинули побыстрее. Джисоп и Тэхён вышли из здания.
- Умеешь быть изворотливым, - улыбнулся парню господин Со.
- Вы думаете?
- Я думаю, что Учитель не зря поставил на тебя, что ты додумаешься до решения. Ты сообразительный малый.
- Если мне что-то будет мешать, я ничего не добьюсь, - обтекаемо сказал Тэхён.
- Что-то? Или кто-то?
- Вы сами видели, что страница – выдернута, а госпожа Чон...
- Чего-то недоговаривает?
- Учитывая вашу прозорливость, как вы ещё не разгадали ребус до меня? – Ви всё больше убеждался, что с Джисопом кривить душой бесполезно. Он какой-то... слишком умный? Вспомнился дедушка, в первую же встречу поймавший юного гостя на том, что тот солгал, хваля чай. С Джисопом ощущалось нечто похожее.
- Он не мне предназначался, - засмеялся мужчина, - мне бы так и сказали – разгадывай, а не «сохраняй в доме всё таким же, какое есть».
«Выполняешь ли ты эту волю или нет? Доверять тебе или нет?» - гадал Ви, закуривая.
- Ну, а предназначайся он вам, что бы вы предприняли?
Джисоп посмотрел на время, потом задрал голову к небу, будто пытаясь услышать подсказку от покойного Учителя. Затем вернул внимание к Тэхёну.
- Ты в Сеуле где остановился?
- У друга.
- Хорошо.
- Так что бы вы предприняли?
- То же самое, что и ты. Тебя подвезти к другу? А то мне ещё надо в университет заглянуть. – «Надо ли показывать Джисопу, что я живу у Сухёка?» - озадачился Ви и пришёл к выводу, что нет.
- Спасибо, не стоит. Я пройдусь пешком, проедусь на метро.
- Ну, как знаешь.

Господин Со уехал, а Ви примостился на лавочке в парке, пышно цветущем яркими красками. Апрельский воздух резко потеплел, и было приятно сидеть под солнцем, вдыхая аромат магнолий, камелий, сакур. Вдоль пешеходной дорожки слепили россыпью жёлтого кусты форзиции, которую золотые часто называли «своей». Под прямыми лучами солнца она действительно походила на золотые фонтаны, словно из-под земли ударило жидким золотом и оно застыло, чтобы украсить землю и порадовать людей.
Химчан прислал все найденные статьи и подробности дела об убийстве родителей Сухёка. С этим лучше было ознакомиться сейчас, а не в квартире друга. Тэхён прочёл официальный протокол, в котором сообщалось, что грабители, видимо, надеялись на отсутствие хозяев дома, и вторглись в частную собственность только для грабежа. Однако супружеская пара оказалась внутри и попыталась вызвать полицию, в процессе чего была зарезана. И мужу, и жене нанесли несколько ножевых ранений. Тэхён прочёл описание характера ран – Химчан взломал досье и прислал его – и как опытный уже воин заметил, что раны не похожи на внезапные, неумелые, наотмашь, как били бы воры, чтобы спасти свои шкуры и сбежать. Нанесённые раны привели к быстрой смерти, били куда надо с первого же раза, а последующие были сделаны для создания впечатления хаотичности ударов. Так это всё-таки было заказное убийство? Заказанное кем и для чего? Белым лотосом? Перейдя от официального к газетному, Тэхён зачитался мнениями, домыслами и подозрениями журналистов, обвинявших то конкурирующих бизнесменов, то политиков, то маньяков. Посаженный в итоге за грабёж и убийство, один из подозреваемых взломщиков, оказывается, отсидев лет десять в тюрьме, покончил там с собой. Допросить уже некого. Если, конечно, настоящие убийцы не на свободе до сих пор. Кто-то же их нанял? Тэхён пролистал статьи дальше, и, увидев очередное фото, замер. «Единственный сын и наследник господина Ли, - говорилось в статье о Сухёке, - был той ночью у своего дедушки, основателя корпорации, которой владел господин Ли». На чёрно-белом снимке был престарелый солидный мужчина, возглавлявший какую-то встречу, и среди людей, окружавших его, чуть позади, за плечом, виднелся Бан Шихёк. Ви не мог ошибиться! Дедушка тут был помоложе, но это точно был он, в окружении родного деда Сухёка. Так они были знакомы?
Не успел Тэхён как следует обдумать это и прийти к какому-то умозаключению, как у него зазвонил телефон. На экране высветилось имя Серина.
- Да, слушаю.
- Привет, можешь говорить?
- Да, я пока не занят.
- Мы тут обсуждали с Хоупом наши дела с Белым лотосом, которые пока не в силах развиваться из-за пристального внимания к нам от этих ребят. Он сказал мне о том, что Ли Сухёк – твой друг...
- Мы были дружны в детстве, да.
- Я лучше расскажу тебе сам, чтобы не было недомолвок и каких-то проблем.
- В чём дело?
- Его дядя с тётей. Которые «пропали».
- Ты что-то об этом знаешь? – удивился Ви.
- Конечно. Я же тогда работал на Тэяна. – Серин вздохнул и, совсем как всегда, без лирики и вступлений, выдал: - Это мы с ещё одним парнем их убрали.
- Что... что?! То есть... как это?
- Как, как – бесследно и чисто, как Джимми Хоффу****.
- Но... почему? За что?! – У Ви никак не укладывалось, что коварное убийство, жестокое и беспощадное, которое он собирался возложить на совесть Белого лотоса, совершено руками золотого... тогда ещё не золотого, однако... Ох!
- Я не знаю, за что, Ви, мы были исполнителями, заказы принимал Тэян, так что остальные вопросы к нему.
- Святые бодхисатвы, Серин, ты.... – Тэхён потеряно и растеряно замолчал. По ту сторону не нарушали его попыток собрать мозги в кучу. Когда это кое-как удалось, он спросил: - Они хотя бы не мучились?
- Нет, они не мучились. Я умею делать своё дело.
Ви сбросил звонок и так и остался сидеть, пришибленный, на лавочке. Он собирался помочь Сухёку докопаться до истины, но не знал, что это выйдет так быстро и наверняка. Но разве он может выдать ему такого убийцу? Разве может поспособствовать мести? Тем более, по сути, виноват Тэян. Хотя, даже не он, а заказчик. Но кто же это был? Тэян-то жив, в отличие от того обвинённого в тюрьме, да только как выбить ответ из правой руки Дракона? Ну неужели все пути ведут в Сингапур? Сказать Сухёку, что там живёт враг и организатор убийства? А если друг захочет разобраться и поедет требовать ответа? Да Дракон с Тэяном его пришибут. Нет. Да и не может Ви показывать, откуда достал информацию, откуда всё знает... Неужели он снова должен в полной мере ощутить себя между золотыми и Белым лотосом? Кому же он сейчас должен помочь и чьей стороны придерживаться?

Примечания:

*аналог дворянина, барина в Корее

**Хань Фэй-цзы – идеолог школы легистов III века до н.э., приверженец жёстких мер управления государством

***пакеты (мн.ч.) не потому, что мусора много, а потому, что в Корее принято, как и во многих странах Европы, фасовать мусор по виду дома, и выбрасывать отдельно в разные контейнеры

****Джеймс Хоффа – американский профсоюзный лидер, без вести пропавший в 1975 году, признан умершим в 1982 году, хотя о том, что с ним случилось, было узнано лишь в 2004 году из предсмертного признания его убийцы