Глава 7
Алекс
Я плотно запахнул пальто и вышел из здания суда. В левой руке держал запечатанный конверт, в углу которого одиноко написаны инициалы А.С., из-за чего по позвоночнику пробежал холодок. Я сел в машину и отправился на окраину города. Костяшки пальцев на руках побелели, по телу пробежала еле заметная дрожь.
Я искоса поглядывал на пассажирское сиденье, где лежал конверт. Я всегда был очень педантичным человеком. Коллеги считали меня одержимым, а в личное дело занесена характеристика - "эмоционален". Имя Анны сдавливало мою грудь.
Сосны вились над старыми прибрежными дорогами, а обломки моего детства все еще хранились в памяти, где-то за сломанными заборами. Поместье Симоне продавалось десятки раз, а сейчас здесь все покрылось пылью и плющом. Потрепанный непогодой летний домик моей семьи - полусгнивший, забытый много лет назад - все еще неподвижно стоял, впитывая ускользающее время. Я не приезжал сюда более десяти лет. Ни разу с тех пор, как исчезла Анна и мой мир раскололся.
Я остановил машину посреди дороги, покрытой мелкой галькой, ленивые капли дождя били по стеклам с отчаянной силой, а дом встретил меня ароматом сырой земли и соленого ветра. Старые деревянные стены источали запах прошлого, каждый предмет здесь покрылся мягкой пылью, а каждый мой шаг отзывался тяжелым эхом, разносящимся по прогнившим половицам. Пыль клубилась в воздухе, медленно оседая в последних лучах уходящего солнца.
Прямо возле шаткого столика, свалившегося набок, стояла забытая коробка, такая простая и неприметная, такие обычно оставляют, потому что они не имеют большого значения для людей. Открыв крышку, я обнаружил старую потрепанную колоду игральных карт, потертый металлический медальон моего отца с выгравированными инициалами, высохшие лепестки цветка, рассыпавшиеся между страниц пожелтевшего дневника, и старенький детский набросок, выполненный синим карандашом, контуры которого давно потеряли свои краски. И тут, на самом дне коробки, лежала фотография, замерев во времени. Я осекся, увидев девочку, сидящую в старом плетеном гамаке, одна босая ножка болталась в воздухе, а вторая аккуратно свесилась вниз, темные локоны развеялись по плечам, а взгляд устремлен перед собой, уверенно и как-то по-доброму.
Я опустился на колени, погруженный в поток воспоминаний. Вот Анна смеется звонким голосом, пытаясь скрыть неудержимую радость, когда нечаянно испачкала мою любимую рубашку соком, вот мы стоим на берегу озера, где солнечные зайчики отражаются в воде, а я пытаюсь научить Анну правильно бросать камушки, чтобы те долго прыгали по глади воды. Анна морщилась, стараясь сосредоточиться, кажется, совершенно серьезно принимая каждое движение руки, а потом вдруг смотрела на меня своими огромными голубыми глазами, полными детской доверчивости и нежности, протягивала ладошку, предлагая попробовать еще раз.
Сердце сжалось от острой боли утраты, и слезы невольно выступили на глазах.
— Вот так, умничка, видишь, все у тебя получается. - буркнул я и нежно коснулся головы Анны, когда она одарила меня самой теплой улыбкой.
Она была совсем крохой, но уже тогда в ней был огонь - она всегда знала то, чего детям ее возраста знать не положено. Как будто весь мир играл с ней в шахматы, а у нее был последний ход, о котором никто не догадывался. Раньше я был уверен, что должен защищать ее. И делал все возможное, чтобы малышка Анни не плакала. Но потом она исчезла, и стала одной из самых опасных преступников, а я был единственным, кто знал, как ее уничтожить.
Я оперся о стул, все еще держа в руках фотографию. Но что-то, что видел на ней, меня сломало. Я понимал, что бегу не просто за именем, я бегу за девочкой, которую обещал оберегать.
Вернувшись в машину, я, наконец, раскрыл конверт. Внутри находилась карта, координаты и записка.
"Некоторые вещи невозможно забыть. Подумала, что нам есть о чем поговорить. Твоя А.".
Я долго смотрел на записку, стиснув зубы, в глазах горела искра, как фитиль, готовый воспламенить все вокруг. Мысли влетели в голову, крутясь на языке.
— Какой же я дурак. Она убивает все, к чему прикасается. - я гневно прошипел, ругая себя. — Я скучаю, Анни. По той тебе, какой ты была до "Империи".
Я скучал по ней, как по дому, которого больше нет, но по привычке все равно ищешь. Она преследовала меня. Не только в делах, но и в самых сокровенных моментах жизни.
— Осталось ли, между нами, что-то, что стоит отыскать под обломками? - размышлял я, прикрыв глаза.
Вечером я вернулся домой, в свою холодную квартиру в правительственном квартале города, повесил пальто на крючок и сел за стол, разглядывая карту, которая лежала в конверте, на ней виднелись карандашные наброски, а рядом, по правую руку, стоял стакан с недопитым виски. Я уставился на фотографию, которую годами прятал в ящике стола. Мы с Анной. Она щурила глаза от солнца, а я стоял позади нее, сдерживая смех. До того, как все рухнуло, я не знал, что делать с чувствами, которые Анна во мне пробудила. Мне до Луны легче было бы добраться, чем рассказать, о чем болит моя душа. Сейчас я гонюсь не за преступницей. Я гонюсь за воспоминанием, которому не могу позволить умереть.
***
Солнце низко висело над городом, окрашивая исторические крыши города в золотистый цвет. Я, держа в руках стакан с чем-то крепким, где плавали кусочки льда, прислонился к перилам балкона в квартире Дмитрия, наблюдая за тем, как внизу кипит жизнь. Аромат жареного мяса, доносившийся от уличных ресторанчиков, смешался с морским бризом.
— Все еще витаешь в облаках? - раздался неожиданно голос Дмитрия, резко вторгаясь в мои размышления.
Я слабо улыбнулся, пригубляя виски.
— Просто наслаждаюсь видом.
— Ага, - усмехнулся друг, небрежно плюхнувшись на стоящий рядом со мной стул. — Потому что этот вид, в твоей голове, называется "Анна".
Я раздраженно взглянул на него. — Обязательно всегда упоминать о ней?
Дмитрий лукаво рассмеялся. — Ты ведешь себя, как капризный ребенок. Давай смотреть правде в глаза, Лекс, большую часть времени ты забываешь о том, какая ты скотина на самом деле, и как тебе плевать на других. Вся твоя жестокость и эгоизм испаряются, когда речь заходит о ней.
С улицы доносился звон бокалов и отдаленный смех.
— Помнишь то время в Праге? - начал Дмитрий с ностальгическим блеском в глазах. — Ты преследовал того торговца оружием, а мне пришлось выручить твою задницу, потому что ты отвлекся на девушку, до жути похожую на Анну.
Я покачал головой и нетерпеливо махнул рукой. — Да не была она похожа на Анну.
— Конечно! - захохотал Дмитрий. — Ты потом целый день ныл, как очарованный влюбленный школьник, говоря о цвете ее глаз и потрясающей красоте.
Я тяжело вздохнул, груз воспоминаний давил на меня.
— Прошло очень много лет, Дмитрий, мы изменились, выросли....
— Изменились? Выросли? Ты хоть сам веришь в свои слова, Лекс? - Дмитрий наклонился вперед, и его тон заметно стал серьезнее. — Вы продолжаете прятаться за слоями лжи и секретов, вот и вся правда, чувак.
Я встретился с ним взглядом и между нами возникло невысказанное понимание.
— Я недавно видел ее... - пробубнил я, едва слышным голосом.
Глаза Дмитрия расширились. — Когда?
— Пару недель назад. Она была на какой-то встрече, одета с иголочки, изображала аристократку.
— И что?
— И ничего, Бейтс. Она исчезла до того, как я успел что-то сделать.
— Всегда на шаг впереди, - Дмитрий откинулся назад и медленно выдохнул. — Она всегда будет призраком, тебе стоило бы смириться с этим фактом, она появляется и исчезает по своему желанию, а тебе остается только дрочить на нее перед сном, я ведь прав, Алекс? - улыбка растеклась по его лицу, смех пронзил атмосферу.
"Как всегда, не в тему" подумал я, и не стал отвечать на шуточки Бейтса.
— Ну же, Лекс, признайся, ты до сих пор любишь ее, более того, хочешь подмять под себя, заняться с ней страстным сексом? - расхохотавшись, продолжил Дмитрий, хлопая меня по плечу.
Колебание пробило тело, вопрос повис в воздухе, как грозовая туча, острое чувство раздражения прокатилось волной по телу.
— Хватит издевок, Дмитрий, - едко бросил я в ответ на его издевки. — Я не знаю. Какая-то часть меня любит, другая - ненавидит. Она стала такой...Гребаное дерьмо.
— Ох, мой дорогой друг, любовь и ненависть - две стороны одной медали. - выдохнул Дмитрий.
— Проехали. Она кое-что оставила для меня, - я сунул руку в карман пиджака и вытащил маленькую коробочку, инкрустированную драгоценными камнями.
— Осторожнее, это может быть бомба. - зашептал Бейтс, продолжая добродушно улыбаться.
— Это музыкальная шкатулка. Из нее звучит колыбельная, которую мама Анны пела ей, когда мы были детьми.
Выражение лица Дмитрия смягчилось. — Это...Э-э-э... Мило...
Я открыл коробочку, нежная мелодия наполнила воздух, перенося нас обоих во времена невинности и мечтаний.
— Возможно, это белый флаг, который протягивает Анна, - произнес Бейтс с благоговением в голосе. — Она, наверное, хочет наладить ваши...Отношения? Ну или это очередная ловушка.
Я закрыл коробку, музыка растворилась в вечернем воздухе, улетая прочь.
— Все может быть, Дмитрий, но я хочу доверять ей. - пробормотал я. — А может, она затеяла совершенно новую игру.
Бейтс встал, потягиваясь. — В любом случае, тебе нужно решить, что делать. Прогони ее или попроси остаться.
Я смотрел на город, на горизонт, утопающий в теплых сумерках. — Не знаю, могу ли снова отпустить ее. - прохрипел я.
Дмитрий дружески хлопнул меня по спине.
— Тогда не делай этого, но будь готов к последствиям.
Когда город окутала ночь, а горизонт окрасился багряно-золотистыми оттенками, мы сидели вместе, чувствуя, как на нас давит груз прошлого и неуверенность в будущем. В этот момент, среди смеха и выпивки, я столкнулся с правдой, которую избегал многие годы. Мое сердце все еще принадлежало Анне.
— Знаешь, дружище, - я недовольно фыркнул. — Я уничтожу "Империю" и малышка Анни снова станет моей.