Coldplay [Холодная игра]

Слёзы струятся по твоим щекам...

Когда ты теряешь что-то незаменимое,

Когда ты безответно любишь кого-то,

Может ли что-то быть хуже?...

Огни приведут тебя домой

И зажгут тебя изнутри –

Я попытаюсь вылечить тебя...

Coldplay – Fix You

Глядя куда-то в пустоту белизны больничных палат, Кастильо, медленно раскачиваясь, начала свой долгий рассказ:

— Однажды, жила-была маленькая девочка, которая любила весь мир. Она хотела стать актрисой, а ещё больше гадалкой, ведь у неё был «дар»: она могла «читать» людей. И однажды эта девочка одарила любовью одного мальчика, а затем горько пожалела об этом. Эта девочка не знала тогда, что тот мальчик был совершенно другим. И она не заметила очевидное – безумие. И из-за этого безумия она потеряла всех, кого любила. Её время остановилось. Не зная, кто виновен, она искала убийцу очень-очень долго. Она нашла убийцу – того мальчика. Оба выросли, нашли свой путь. Но он хотел, чтобы она совершила грех – убийство. Он подталкивал её к этому. И она сдалась.

Ты не ожидал, верно, что всё закончиться именно так?

Кастильо смотрела на Натаниэля сверху вниз. Видела его отчаянье в глазах, страх. Разве не это испытывали все те, кого он убил? Вполне возможно. Но теперь всё кончено.

Одетая в черный наряд, Кастильо сидела на белоснежной скамейке в прекрасном осеннем парке. Прошло достаточно времени после того инцидента. После последнего разговора с Натаниэлем всего сутки. Она видела его страх, но не чувствовала ничего хорошего в обреченности.

Когда его привезли в больницу, Кастильо ещё на что-то надеялась. Но после нескольких тяжелых операций Нату поставили диагноз – повреждён позвоночник, и вынесли вердикт – парализован. Он не в состоянии двигаться и говорить, хотя прекрасно всё слышит и понимает.

Начальству Кастильо предоставила отчёт после обыска в его квартире и в доме, где произошёл несчастный случай. Но улик всё равно было недостаточно, да и были то только косвенные.

— Тогда следует вскрыть могилу его матери, — предложила на собрании Кастильо, ловя на себе изумлённые взгляды коллег, — или могилу одной из его первых жертв.

— Какую связь они имеют с нашим делом? — спросил констебль.

— Прямую. Мать Натаниэля – Лайла Куинси – была гулящей особой и издевалась над сыном, растила его в неблагоприятных условиях. Её он убил первой, что и стало отправной точкой. Поэтому велика вероятность, что улики он может прятать в её могиле.

— Но это не всё, — заметил Галбрейт.

— Да, так же есть вероятность, что улики он мог спрятать в могиле другой жертвы – Анжелы Брайн. Дело в том, что когда Натаниэль Куинси орудовал в доме по Реджен-стрит 28, то у всех было зафиксировано перерезанное горло, тогда как у одной-единственной погибшей – множественные ножевые. По одной из версий, она стала свидетелем и предприняла попытку к бегству, но он напал на неё, а если судить по ранам, то она прикрывала горло руками. Выходит, Анжела Брайн – жертва, которую ему не удалось убить по задумке.

Однако из-за родства с жертвами эксгумацию провели успешно. И Кастильо оказалась права – записи и некоторые личные вещи жертв нашли именно в могиле Анжелы Брайн. И инспектор ещё раз убедилась, что явление родственницы под воздействием белладонны не простое совпадение.

Действительно, «шутка» Вселенной.

«Случайного» соучастника Редженского палача Кастильо раскусила сама, просто позвав его в участок на «разговор». Но стоило увидеть его, то, как он смотрит на доску с уликами и рассказать про Натаниэля, Лоу сам признался. И догадка подтвердилась снова. В тот день Нат умудрился уговорить Лоу не сдавать его полиции, дать чистые вещи и спрятать на какое-то время, а на утро отпустить. Тогда Нат наплёл, что за ним гонится убийца, а в полицию не может, поскольку его сестре угрожают, а затем на следующий день ушёл через дворы. Однако бабушка, когда его встретила, видно поняла, в чём дело, поэтому и увезла его в Испанию. Прошло достаточно времени, чтобы Лоу понял, что натворил, но Натаниэль уже контролировал его, хоть и не смог добиться от него результатов, оставив следить за Кастильо уже в участке. И это именно Лоу в тот день пригнал машину и по указке Ната подложил её тогда ту розу с запиской.

Чистосердечное признание Лоу смягчило приговор.

А количество жертв Редженского палача возросло до двух сотен! Разумеется, большая часть была совершена не им, а его марионетками, и хотя большинство из них поймали, другую часть нераскрытых дел сумели закрыть одним махом.

Кастильо тога работала сутками напролёт, совершенно потеряв связь с внешним миром. Само собой, после комиссии из-за случившегося. Её хотели отстранить от дела из-за личных мотивов, но, рассмотрев её способности, решили сделать исключение до первого замечания.

После того, как нагрузка с идентификацией личности жертв Палача была окончена, Кастильо навестила в больнице Натаниэля.

От прежней красоты ничего не осталось. Он лежал и смотрел на неё больными ввалившимися глазами. И ничего не мог сделать.

— Сегодня мы завершили работу над твоими жертвами, — сообщила Кастильо, устроившись на стуле напротив койки в поле зрении Ната. — Ну и работку ты нам подкинул! Лоу, к слову, сдался. А вот Нэш не верил до последнего, что ты попался. И теперь стал «овощем». Кажется, это называется кармой. Ты столько жизней загубил через посредников, а в итоге сам оказался куклой.

Кастильо слышала его тяжелоё дыхание. Видела, что он злился на свою беспомощность, но ничего не мог сделать. Но восторга от этого она не чувствовала.

— Есть ещё кое-что, — сказала она, когда собралась уходить, — я бы сказала тебе быть осторожнее, мало у кого из врачей здесь была связь с той или иной твоей жертвой, в этом случае даже конвой не спасёт, если какая душа узнает, кто ты. Хотя, и в конвое найдётся линчеватель. Не закрывай глаза.

После этого Нат в последующие её приходы действительно радовался, что вообще проснулся после уколов и процедур. Но долго так продолжаться не могло. Поэтому в дело вмешался Зандр Эддингтон, подняв свои связи в Швейцарии, где они сейчас и находились. Не считая Натаниэля, приехали втроём: Зандр, Алва и Менсфилд.

На территории клиники царила сказочная осень. Кастильо чувствовала холод, витавший в этом, чудном на первый взгляд, месте. Она и не догадывалась, что у отца такие обширные связи в подобных кругах.

Она разговаривала с Натом всего сутки назад. Теперь же его они везли назад в Ливерпуль, но уже в гробу. После ряда анализов, бумажной волокиты и беседам отца, врачи согласились на подобную эвтаназию, но с большим трудом. Хотя сами прекрасно понимали, что медицина не далеко ушла в восстановлении позвоночника. И что этому молодому человеку светит до конца своих дней лежать овощем и ждать своего конца от малейшего сквозняка.

И сегодня они уезжают. Она бросила взгляд на дорожку. К скамейке направлялся Менсфилд. В черном траурном костюме.

Эби приняла новость об эвтаназии Натана стоически, совершенно адекватно, несмотря на то, что он выкинул на семейном ужине два месяца назад. Профессор Исла наотрез отказалась куда-либо ехать, да и вовсе навещать Ната.

Кастильо же простилась с Натом после отца, рассказала ему «сказку», а затем очень тихо шепнула:

— Мы здесь, чтобы проводить тебя, Эли. Вот она – настоящая забота...

Да, она зла, но о своих последних словах ему жалеть не будет никогда. И всё же она не вышла за рамки приличия.

Менсфилд сел рядом. Он попрощался с Натом первым от лица их друзей. Поблагодарил его за приятную беседу и поддержку и всё.

Менсфилд сжал руку Кастильо, и та, наконец, подняла на него глаза.

— Как ты? — голос мужчины звучал хрипло. — Он ведь всё-таки твой брат.

— Он давно перестал им быть. С тех самых пор, как совершил первое убийство, — холодно отозвалась Кастильо. — Я же говорила тебе, что моё сердце уменьшилось. Я больше никого не любила.

— Почему в прошедшем времени?

— Потому что это всё осталось в прошлом, — и Кастильо наполнила лёгкие холодным осенним воздухом с запахом мокрой листвы. — После тех событий пятнадцатилетней давности время для меня остановилось. И совсем недавно оно снова начало свой ход.

— Но ты победила его, — заметил Менсфилд, однако в голове не было слышно радости. — Эта игра закончилась.

— Для него это было игрой, но не для меня. Никогда, — ответила Кастильо, глядя на пасмурное небо. — Для таких как он – игра «поймай меня», «перехитри меня», «разгадай меня», но для таких как я – полицейских, это война за жизнь, а не битва умов. Если он и считал это всё игрой умов, то забыл, что не стоит себя переоценивать. В этом ошибка. Но вот, что меня волнует больше: если бы мы жили в одинаковых условиях, смог ли он остаться нормальным?

— Возможно, — отозвался Менсфилд, продолжая сживать её руку. — Меня больше тревожит то, как он сумел найти стольких последователей.

— Это просто. Видишь ли, по моей теории, есть такой вариант: он видел себе подобных. И это упрощало ему поиск. Нужно только правильно заговорить, надавить на страхи, рассказать про эмоции, и тебя слушают.

— Но разве можно отличить сумасшедшего от нормального?

— Нельзя. Те, кто имеет другой ход мыслей и другое виденье мира, всегда находят себе подобных, а «нормальных» избегают.

Менсфилд крепче сжал её руку в ладони.

— Он говорил то же самое при нашей последней встрече наедине тогда, — сказал Аарон.

Кастильо только поджала губы, мол, так и есть. Затем очень осторожно высвободила свою руку из ладони Менсфилда и полезла в сумочку за телефоном. А затем протянула ему мобильник, где на экране высвечивалась картинка.

— Если твоё предложение всё ещё в силе, то я хотела бы жить там, — сказала инспектор, указав на прекрасный уютный домик.

— Он уже построен или в планах? — спросил Менсфилд, рассматривая картинку на мобильнике.

— Поскольку компании наших родителей специализируются на строительстве, то почему бы им не воплотить в жизнь этот проект? — спросила Кастильо, а затем резко убрала телефон в сумку. — Но ты не ответил, в действии ли твоё предложение, потому что если нет, то закроем эту тему и пойдём по другому сценарию.

— Нет, моё предложение всё ещё в деле, а теперь говори, что хотела сказать, — произнёс Менсфилд.

Кастильо поняла, что он заметил её перемены. Демонстративно она скрестила руки на груди и закинула ногу на ногу, демонстрируя шикарные черные туфли на платформе и высокой шпильке. Здешние ровные дорожки это позволяли.

— Дело в том, что не так давно у меня начались проблемы со здоровьем, — начала она, понимая, как абсурдно звучит подобное признание в подобном месте.

— Разумеется, поскольку Нат ту ещё работёнку подбросил вам, — согласился Менсфилд, но его взгляд прожигал Кастильо, требуя объяснения.

— Так вот, после головокружения и постоянной сонливости, а так же задержки я обратилась, наконец-то, к врачу. Ну, знаешь, действительно, ты прав, Нат нас не пожалел, так что ничего удивительного в этом я не обнаружила. Поговорила с доктором, описала проблему, сдала анализы и прошла некоторые процедуры...

Она нарочно выдержала паузу, видя, как напряжение в Менсфилде возрастает. Они и так редко виделись в последнее время.

Мобильник Кастильо оповестил о новом сообщении. Как и предполагалось, её отец ожидал их возле машины, которая отвезла бы их в аэропорт.

— Так что? — Менсфилд заметно беспокоился.

Он прожигал взглядом Кастильо, и ей это нравилось. Она поднялась со скамейки и поправила сумку на плече.

— Ничего серьёзного, я здорова, — ответила Кастильо, поживая плечами. — Но раз твоё предложение в силе, то...

— То? — в голове Менсфилда слышалась тревога.

Кастильо обернулась к нему лицом и посмотрела сверху вниз с неким превосходством.

— Помнишь тот раз у стены? — на это Менсфилд кивнул. — Так вот задержка началась с того самого дня.

Оставив его с этой мыслью, Кастильо направилась к выходу с территории клиники. Она уже подходила к машине, возле которой её ожидал Зандр, как её догнал Менсфилд и обогнул, преградив дорогу.

— В чём дело? — спросил мистер Эддингтон.

— Ты сейчас серьёзно?! — воскликнул Менсфилд, схватив её за плечи.

— Да.

— И это я?!

— Я же тебе тогда сказала, что после взлома на мне никаких следов сексуального насилия не было. Да и сама я ничего подобного не чувствовала, — ответила Кастильо, глядя ему в глаза. — Но это ведь ты у нас эксперт в области рисков. Здесь, я вам скажу, мистер Менсфилд, ваш прокол. В прямом смысле.

— И ты молчала? — не унимался Менсфилд.

— Что происходит? — судя по шагам, Эддингтон направился в их сторону.

— Я же сказала, что почувствовала недомогание и обратилась к врачу, — ответила Кастильо с лукавой улыбкой.

— Ты здорова? — обеспокоился её отец.

— Вполне, — успела вставить Кастильо, пока Менсфилд ничего не успел сказать.

Но тот ничего и не сказал, а только обнял Кастильо и поцеловал в лоб. Его объятий ей ужасно не хватало. И теперь она словно окунулась в них с головой. В тепло и заботу. И нежность.

— Как бы то ни было, всё будет хорошо, — пообещал ей Менсфилд, нежно поглаживая по волосам. — Вы будете счастливы, потому что я вылечу тебя.