11
Горький привкус какао, что оседает на языке, совершенно не идёт в сравнение с мрачной погодой, что скрыло обжигающие лучи солнца заменяя их на большие серые, медленно плывучие по небу, тучи.
— Тоска, тоской и только. — задернув плотные шторы, Чонгук, вернулся на кухню и поставив полупустой бокал на стол, шагает в сторону спальни с ничем не примечательной целью — переодеться.
Открыв шкаф и пробежав глазами по полкам, он достаёт свитер светлого оттенка и темно-синие джинсы, отправляя их прямиком на, ещё не заправленую после сна, кровать. Сменив одежду и приведя себя в надлежащий рабочий вид, Чон, подобрав телефон с пола, вышел из спальни и спустившись по лестнице, остановился в коридоре, чтобы одеть обувь и, на всякий случай, взять зонт, который висел на одном из крючков. Хоть для чего-то они понадобились.
— Слушаю, — запирая дверь на ключ, говорит он, придерживая телефон плечом у уха, а ногой подпирая низ. Закончив, детектив, отойдя от дома на несколько метров, вдруг замирает у ворот при этом внимательно вслушиваясь в слова, что говорили на противоположном конце. — Скоро буду. — бросает он и в спешке закинув телефон в задний карман джинс, стремительно выбегает на дорогу надеясь, что такси не заставит себя долго ждать, ведь нервные клетки не восстанавливаются, а в связи с последними событиями, они у него на минимуме.
Простояв на улице минут десять, Чон наконец останавливает транспорт и, сев, говорит адрес, на что мужчина кивает, а машина трогается с места. Одно дело сделано, остаётся лишь не сойти с ума от ожидания, чем, в принципе, парень и занимается. Что ж, весьма интересное времяпровождение.
Дверь кабинета резко распахивается, заставляя её с силой столкнуться со стеной. Быстрым шагом, Чонгук, бросив зонт, доходит до ребят, которые, не ожидая этого, широко распахнули глаза и наблюдали за тем, как на лбу у младшего складочки появляются.
Признаться честно — это не особо интересное занятие.
— Ты же не ранен? — положив ладони на плечи всё-ещё-ничего-не-понимающего-Тэхена, Чонгук осмотрел его со всех сторон и, услышав краткое «стекло надо заменить», облегченно выдыхает, падая на свободный стул рядом с Чимином. Испугали? Ещё как. Когда Чонгук услышал, что в квартиру Кима прилетел кирпич с запиской, младший уже нафантазировал всевозможные ситуации от похищении до Лучше пропустить.
— Может воды? — предлагает Сокджин и Чон, махнув рукой в знак согласия и благодарности, прикрыл глаза вспоминая, как из-за того, что он торопил водителя, они чуть в аварию не попали, а всё из-за кирпича. С запиской. И кровью.
Взяв протянутую бутылку из рук старшего, Чонгук под пристальные взгляды коллег, за раз осушил её, позади улавливая удивленный писк. Закрыв пустую бутылку и положив её у ножки стула, Чон, выпрямившись, на половину поднялся и, дотянувшись до пакета с кирпичом, потянул на себя.
— Снова угрозы с твоим именем, — прочитав записку и обратив внимание на капли крови, Чон повернулся к Намджуну, который, видимо поняв, что от него хочет младший, принялся за проверку камер наблюдений. — Что с Хосок-хёном? — интересуется он, отдавая улику Юнги, который, взяв фотоаппарат, начал делать снимки.
— Чимин с Джином были у него с утра. — отвечает Мин, а Чон переводит взгляд на старших, которые по очередности развешивали снимки на, уже достаточно, исписанную доску.
— Он всё ещё не пришёл в себя. — говорит Пак и, взяв чёрный фломастер, пишет под фотографией.
— Сказали, что как только он очнется, сразу же сообщат, — продолжает Сокджин, то стирая, то вновь добавляя кривые буквы на белом холсте. — Лучше придумайте, что с этим делать будем. — говорит он, указывая на кирпич лежащий с краю, напротив Чонгука.
— Отпечатки сняли?
— Их нет, — вяло тянет Тэхен, прислоняясь щекой об холодную поверхность стола. — Только кровь и то, — он замолкает на полуслове и с трудом проглотив вязкий ком образовавшийся в горле, продолжает. — Хосока. — осознание того, что по твоей вине чуть не погиб дорогой тебе человек никак не хочет до конца усваиваться, приниматься. Оно лишь бьёт и давит. Заставляет ненавидеть. Заставляет чувствовать себя никчемным, бесполезным, слабым С каких пор Тэхен стал таким? Когда увидел надпись? Когда произошло первое убийство? Или же когда ранили Хосока? Нет. Все началось именно с надписи. Именно из-за этих слов всё пошло кувырком. Но что он мог тогда сделать? Кроме как уйти, больше ничего не приходит на ум. Ведь, если по факту, «невидимке» нужен Ким, поэтому единственным правильным решением будет — сбежать, исчезнуть, залечь на дно.
— Даже не думай. — будто прочитав чужие мысли, Чонгук пинает его по колену, отчего Ким чуть ли не подпрыгивает на стуле. Неожиданно.
— Я и не думал. — отвечает он, стараясь скрыть то ли удивление, то ли частичку радости, ведь Он нужен. Чонгуку нужен.
— На камерах пусто. — повернувшись, говорит Намджун и смотрит виновато.
— В смысле? — соскочив со стула, Чонгук, в четыре шага, оказывается рядом с парнем и всмотревшись в экран, бьёт сжатым в кулак ладонью по столу, тем самым вновь приковывая к себе всеобщее внимание, которое совершенно не необходимо. — Их отключили. — отвечает он на немой вопрос от Юнги, который чуть стакан приготовленного чая на себя не вылил. Хорошо, что не камера была в руках.
— Зато теперь мы точно знаем, что это один и тот же человек. — тараторит Тэхен, подавляя в себе крик. Беспомощности.
— Ладно, — хлопнув в ладоши, произносит Сокджин и, попросив его немного подождать, выходит из кабинета в котором за долю секунды нарастает напряжение. Нужно придти в себя и успокоить остальных. Все-таки он старший. Добравшись к первому попавшемуся автомату с закусками, он запускает купюры и, выделив несколько из них, нажимает на красную круглую кнопку. Нагнувшись и достав всё, а после обвив их своими руками и прижав к груди, Ким-старший потопал обратно, так как опасно оставлять младших одних. Особенно Чонгука. Особенно с пистолетом на руках. Толкнув ногой дверь, он проходит в кабинет и, встав возле стола, опускает все, что смог унести. — Кушать подано. — легкая улыбка, которой не отказать на пару с урчащими желудками сделали свою работу.
— Спасибо. — избавив булочку от упаковки, говорит Чимин и Сокджин принимает это, как общую благодарность. Ведь если все едят, значит ещё не все потеряно. Значит ещё есть шанс. Так ведь?
— Я возьму, — положив откусанный кимбап на стол, Юнги направляется к звонившему телефону и взяв трубку, продолжительно молчит. До того момента пока не кладет трубку обратно. — Новое убийство. — хмуро бросает он, наблюдая за тем как все моментально прекращают есть, а в помещение воцаряется тишина.
Или нет?
***
— Почему здесь? — присев рядом с трупом, спрашивает Мин то ли у него самого, то ли у Чимина, рассматривающего всё, что неровно лежит. Засунув руку в чужую куртку, Мин достает удостоверение личности и, открыв, его всматривается в молодого на вид парня. — Джексон Ван, семнадцать лет. — зачитывает он и горько усмехается. Снова несовершеннолетний.
— Тут записка, — отдав детективу смятый кусок бумаги, Пак уходит к неважно выглядящему Тэхену, который только и делает, что крутит головой из стороны в сторону, кусает губы и бледнеет на глазах. — Что-то не так? — спрашивает он, но получив в ответ набор слов, старается сложить их воедино, чтобы потом убедится в правильность своих догадок. — Хочешь сказать, что вы с Ханной познакомились во дворе этой больницы? — Ким, голову опустив, ладони в кулак с силой сжимает оставляя на коже красные следы от ногтей, которые после болеть будут, а после глухо мычит. Подтверждает.
— Вот. — Мин подходит к Чонгуку и дождавшись пока тот попрощается со свидетелем, который труп нашёл, протягивает ему скомканную бумагу.
— «Как тебе мой подарок, Тэхен-ни?»
— Думаешь, он это про Хосока. — предполагает Юнги, замечая как настроение младшего меняется за незначительный промежуток времени. Как на дне глаз, чёрно-по-белому, выгравировано «убью».
— Да. — отрезает он и заметив, как к ним направляются Ким и Пак, запихивает бумажку в карман, чтобы он не видел, чтобы не страдал.
— Записки не было? — интересуется Тэхен, останавливаясь напротив Чонгука и смотря тому в глаза.
Младший, показав чтобы никто не смел ничего говорить, безразлично пожимает плечами, мол ничего не было и уловив тихий вздох от Тэхена, мысленно поздравляет себя. Все же это было верным решением. Верным и для Чонгука и для хёна.
— Мы с Чимином поедим и пока будем искать информацию о жертве, вы, — указав на младших, он, встал за их спинами и слегка подтолкнул. — Сходите и развейтесь. И без слов. — шикнув, Юнги кинул ключи Чонгуку и, схватив растерявшегося Пака за запястье, потащил его за собой, слыша вслед уйму вопросов, которые так и останутся без ответа.
— Может в кино? — несмело начинает Чон, оглядывая Тэхена. — Там вроде новый фильм вышел. Вроде интересный, если верить отзывам. — он неловко запускает пальцы в непослушные волосы и оттягивает их, словно набираясь решительности. Но всё резко меняется и Чон становится уверенней, услышав в ответ «пошли». Поэтому и берет его за руку, ведёт к машине, дверь открывает, а сам, под вопросительный взгляд, ведь «у тебя права есть?», садится на водительское сиденье и приподняв уголки губ, достает документ, чтобы вопросов больше не было. Чтобы осталось только тепло и уют. Чтобы улыбки и разговоры. Чтобы только рядом с ним.
***
— Чонгук, — придвинувшись максимально близко, шепчет Ким, из-за темноты не замечая, как напрягся младший и впился пальцами в мягкую кожу кресла. — Они ведь никак не могут быть со мной связаны?
— Кто? — тихим тоном спрашивает он, из-за всех сил пытаясь сосредоточиться на фильме, но
— Жертвы, — ответ Тэхена выбивает его из калии и заставляет повернуть голову, тут же соприкасаясь кончиками носов. Неловко. Стыдно. Жарко.
— Нет. — хрипит он, отворачиваясь обратно к экрану. Не вовремя.
Словно учуяв что-то неладное, Тэхен повторяет за младшим и кроме как «о», ничего больше промолвить не смеет. По-крайней мере, так думает Чонгук.
— Они целуются, — наблюдая за актерами, просто говорит Ким.
Просто А Чонгуку кричать хочется в голос, ведь какое просто, когда нифига не просто. Но вместо этого он головой, как болванчик, кивает, а старший на губы улыбку глупую натягивает. Понял же, что детективу неуютно, просто неловко. Просто. Чёрт.
— Может поедим? — зажмурившись от яркого света, Чон, привыкнув к нему, последовал за старшим и выровнялся с ним.
— Лучше выпьем, — отвечает он, открывая двери и выходя на улицу. — Давай просто напьемся. — Чонгук, поразмыслив, соглашается.
Соглашается и тонет. В себе, в своих чувствах, в Тэхене.
***
Тусклый свет, громкий бит музыки, запах алкоголя. Запах свободы.
Решив сесть у барной стойки, чтобы никому не мешать и чтобы им не мешали, детективы заказали крепкие напитки, заранее попросив бармена, чтобы приготовил следующую порцию. Ждать совершенно не хотелось. Особенно когда скопление народа начинает возрастать в геометрической прогрессии.
— Кисло, — тянет Чонгук, после пробы зелёного цвета жидкости, но после расплывается в нелепой улыбке. Вкусно.
Тэхен, наблюдая за младшим, хмыкает и взяв новый бокал, что любезно протянул бармен, залпом опустошает. Первоначальная горечь сменяется сладким послевкусием, которое тягуче разливается по телу. Постепенно, в отличие от Чонгука, сознание Тэхена, с каждым выпитым бокалом, становилось всё туманней и с этим приходило чувство опустошонности. Хотя должно было быть иначе.
— Гукки. — пьяная улыбка на лице, затуманенный взгляд, бессвязная речь равно напившийся Ким Тэхен. Потянувшись за рюмкой с багровой жидкостью, Ким не успевает сделать и глотка, как алкоголь крадут из рук и отодвигают подальше.
— Хватит, — говорит Чонгук. — Ты уже и так пьян, потом хуже будет. — предупреждает он, расплачиваясь с барменом.
— Гукки, — Тэхен обнимает парня за шею, притягивает к себе и хихикает, когда замечает, что детектив чуть не свалился со стула. — Гукки. — повторяет он, а Чон взорваться готов. Слишком много нежностей, слишком много «гукки», слишком много Тэхена. Такого тактильного и по-своему уютного.
— Что? — освободившись от объятий, Чонгук, поднявшись, обходит предмет мебели и оказавшись напротив Тэхена, пытается поднять. Но выходит это крайне неудобно, особенно когда чужие ладони захватывают твои щеки в плен.
— Гукки, ты любишь меня? — и младший завис. Смотрит потеряно, кончик языка прикусывает и понять не может, что сейчас сказал старший. Он, ведь, не ослышался? Или да.
— Что?
— Любишь или нет? — похоже нет.
— Хён, ты выпил больше своей нормы. Давай я отвезу тебя домой, ты выспишься, а завтра мы — что мы, Чонгук так и не смог договорить, ощущая на своих губах чужие. Завлекающие в поцелуй. Тягучий, сладкий, опьяненный. Заставляющий расслабиться, принять, отдаться полностью. Забыться.
— Любишь ведь. — убирая ладони с щек шокированного таким действием детектива, Тэхен улыбки до ушей сдержать не может.
— А ты? — очнувшись, Чон наконец задаёт вопрос, мучавший его в последние дни. Если не сегодня, то никогда. Затаив дыхание, он наблюдает затем, как Тэхен подносит кончик пальца к губам и, закусив, думает. Чонгуку кажется, что он ждет вечность, но проходит всего полторы минуты, после чего Тэхен произносит.
— Нравишься, но не люблю.
— Как парень? — уточняет он и уловив беззаботное «да», сдержаться не может, чтобы не окольцевать талию парня и не сжать в объятиях до хруста ребер, а после рвано дышать, вдыхать его запах и стараться запечатлеть этот момент надолго в памяти и если надо, то отметить этот день в календаре красным цветом. — Спасибо, — шепчет он. — За то, что полюбил в ответ. — и если бы не заснувший в его руках Тэхен, то Чон бы точно не выпустил его. Но он обязательно догонит. Ведь по другому просто нельзя.
***
Бледная рука, чёрные чернила, аккуратно выведенные буквы и взгляд полный обожания от которого сбежать хочется.
— Вот и всё, — убрав инструменты в портфель, парень ещё раз проходится глазами по мёртвому телу жертвы и убедившись, что всё сделано, практически пропевает. — Скоро увидимся Тэхени. — и скрывается, словно невидимка во тьме испаряется, не оставляя после себя ничего, кроме нового послания.
***
«Господин мелкий засранец, чтобы ровно в одиннадцать часов утра, не вечера, были на работе, иначе наша розовая принцесса позовет своего дракона, а тот нашлет на вас царя. А дальше вы знаете, что будет, надеюсь.
P.S. Ты признался?»
Перечитав сообщения от Юнги ещё несколько раз и наконец уловив его суть, Чонгук, написав ответ и отправив, положил телефон на тумбочку и зевнув, лег обратно. Теплое дыхание в районе груди непривычно щекотало, поэтому, немного спустившись вниз, Чон, перекинув руку через талию крепко спящего Тэхена, приобнял, утыкаясь носом в волосы и все ещё ощущая оставшиеся после алкоголя нотки. Глупо улыбнувшись и мысленно поаплодировав себе за то, что он все-таки смог добиться взаимности от Кима, Чонгук стал очерчивать кончиками пальцев позвоночник, выводя на нем замысловатые узоры, тем самым наслаждаясь временем, которое было упущены. По глупости Кима.
— Что ты делаешь? — сонно потянувшись, спрашивает Тэхен встречаясь с удивленными глазами, обладатель которых явно не ожидал такого поворота событий. Видимо крепкий сон Кима не был таким уж и крепким.
— Смотрю. — прочистив горло, отвечает Чон, не осмелившись придумать хотя бы незначительное оправдание. А зачем, если пойман с поличным.
— Ну смотри. — бросает он, отворачиваясь в противоположную сторону и не забыв прихватить с собой подушку детектива. Обнимать же надо что-то.
— Хён, — тянет младший, прижимаясь крепче и зарываясь в лохматые и в меру мягкие волосы парня, который не отреагировав, продолжал сопеть. — Ну хён, — проведя губами по открытой шее, Чон поднялся выше, дабы прикусить мочку уха. — Тэ-хён, — спустившись пальцами вниз по руке и обхватив талию, Чонгук разворачивает его к себе, ожидая всего, но явно не того, что видит. — Уснул? — приблизившись к лицу и поцеловал сначала в уголок глаза, потом в кончик носа, Чонгук добрался до сомкнутых губ и, не удержавшись, оставил на них детский поцелуй. — Ну и спи. — отстранившись, младший спрыгнул с кровати и вышел из комнаты, направляясь на кухню, ведь Ким у него дома, а если он у Чонгука, то и готовить должен владелец. Что собственно парень и собирается делать параллельно с этим ожидая, когда же проснётся, теперь его, парень.
Пробыв на кухне около часа и успев переделать всё, что только можно, Чонгук устало откинулся на спинку стула, переводя взгляд на потолок. Такой белый и ничем не примечательный.
— Скучно. — впервые Чонгук замечает, что в большом доме одному хоть и удобно, но одиноко. Поговорить не с кем, даже домашнего животного нет, чтобы скоротать время. Брат не может все время быть рядом, а у друзей своих хлопот хватает, да и времени на детектива практически нет. Раньше все мысли парня были лишь о работе, но теперь, после встречи с ним, Чонгук осознал, что самое важное в его жизни это не то, как схватить того или иного преступника, а тот кто сейчас стоит на пороге кухни, оперевшись плечом о косяк, и прикрыв ладонью рот, зевает. И выглядит так, словно всё, что находится в стенах этого дома принадлежит ему. А всё потому, что с ним так комфортно, привычно, знакомо.
Необычно.
— Сам приготовил? — не дождавшись приглашения, Тэхен, сев за стул, начал восхищенно бегать глазами по порциям с разнообразной едой. Несмотря на то, что на столе стояло от силы три блюда, Ким все равно не смог скрыть лёгкое удивление, так как совсем не ожидал, что Чонгук готовить умеет и если судить по тому, что ничего не пригорело, то видимо готовит младший неплохо.
— Ага, кофе, сок или чай? — Чон внешне остаётся спокойным, но внутри у него контраст смешанных эмоций. Его похвалили за еду. Его похвалил Ким Тэхен. Похоже, что начало утра выдалось намного лучше, чем предполагал детектив.
— Чай. — отвечает он и взяв вилку, протыкает ею помидор, чтобы после поднести ко рту и съесть.
— С мятой подойдёт? — спрашивает он и, получив в ответ неразборчивое согласие, начал готовить чай. Мысленно добавив чай в список покупок, Чонгук разлил его по бокалам и развернувшись, поставил на стол, занимая свободное напротив завтракающего Тэхена.
— Ты, — колупаясь в яичнице, начал Ким, не замечая, как младший голову поднимает и из-под ресниц за старшим наблюдает. — Сегодня немного не такой, как обычно, — Чон не понимает, поэтому вместо каких-либо слов то плотно сжимает губы в тонкую полоску, то наоборот приоткрывает, словно не решаясь что-то сказать. — Приготовил мне завтрак, да и подобрел, что ли. Честно, это пугает.
— Ты же не хочешь сказать, что ничего не помнишь Тэхен? — правильно, к чёрту это уважение. Да и кому оно вообще сдалось.
Старший молчит, ждёт чего-то, будто издевается, представляя как младший волнуется. Место себе не находит и ожидает, что же ответит Ким.
— Помню, — уверенно заявляет он. — И про разговор, и про поцелуй, и про твоё признание на которое я дал согласие. Я помню всё до мельчайших подробностей, поэтому давай вместо допроса, просто поедим. — откусив тост, Тэхен видит, как Чонгук заметно расслабляется, как на его губах подобие улыбки вырисовывается и как, наконец, он приступает к завтраку. И совсем не думает о том, что Тэхен благодарен ему. Что не оставил гнить где-нибудь на глубине тягостных чувств, а вытащил и не просто, а ещё и путь показал. Тот путь, что окрасит его жизнь в краски. Точнее уже начал окрашивать.
***
— В итоге получается три убийства, — хмуро произносит Сокджин, стуча кончиками пальцев по столу, тем самым нервируя остальных, которые не говорят ничего, да и вообще словно не здесь. — Не думаю, что он остановиться, пока не получит то, за чем охотиться. — Пак согласно кивнул головой, таким образом подтверждая слова старшего, пока остальные, как-будто сговорившись, уставились на исписанную и обклееную снимками доску. Новая жертва. Несовершеннолетний подросток. А преступника нет.
— Что насчет записки? — без интереса говорит Тэхен, так как уже знает ответ на вопрос, но Именно за это «но», Ким держится всем, чем только можно. Лишь бы оно было. Хотя бы с этим убийством. Но
— Послание есть, но не на бумажке, — поднявшись с дивана, Мин обошёл несколько стульев и вплотную приблизившись к доске, прикрепил снимок, который находился у него в руке. — Его написали вдоль запястья жертвы. Чернилами.
— Что там, — кинув взгляд на поникшего Тэхена, Чонгук опустил правую руку под стол и нащупав чужую, взял в свою ладонь, бережно сжав. — Написано?
Юнги понимает, что говорить этого не стоит. Юнги видит, как на глазах бледнеет Ким. Он видит, как Чон пытается его подбодрить, но ничего лучше найти не может, кроме того, как
— «Я иду за тобой, Тэхени» — говорит он, и не может не заметить как на глазах помрачнел Чонгук, как напрягся не только Тэхен, но и остальные. — Похоже, что ему надоело играть и он решил пойти в атаку.
— Он? — усмехается младший, крепче сжимая ладонь Кима. — Нечестно.
— Ты о чём?
— Какое имя мы дадим этому серийному убийце? — полностью проигнорировав Намджуна, Чон пробежался глазами по всем, но не получив ответа, фыркнул. — Его имя, внешность, место работы неизвестны. Убийца? Сукин сын? Звучит не очень. Но и человеком мы назвать его не можем. Почему? Потому что убийца — не человек.
— Кем бы он не был, убийцей или же человеком, в нём, как и в нас, бьётся сердце и этого не изменить.
— Хён, — соскочив со стула, Чонгук непонимающе уставился на Тэхена, который видимо сам не понимает, что говорит. — Разве не ты больше всех страдаешь? Разве не ты хочешь как можно быстрее поймать его? Разве не говорил, что он виновен в смерти Ханны? Разве не из-за тебя умирают все эти люди? — вспылил и Чон это осознает, когда резко замолкает и ладонями губы прикрывает, а после опускает взгляд на парня, который в ответ смотрит и Ненавидит себя.
— Верно, — медленно встав и задвинув стул, Тэхен обошёл младшего и устремился в сторону выхода, не дав Чонгуку схватить себя за запястье. — Ты прав, — его голос пустой, бесцветный, такой отдаленный. — По сути, это я убил их. — звук закрывшейся двери и тишина. Он ушёл. Ушёл из-за того, кто всё время был рядом. И даже понимание того, что это было сказано с горяча не останавливает. Не глушит крики, не даёт выступившим слезам перестать течь. И не спасает от боли, что возрастает с новой силой, что обвивает колючими оковами вновь забирая с собой последнюю надежду, но уже с удвоенной силой.
— Идти за ним не собираешься? — толкнув помрачневшего Чонгука в спину, Юнги, вытащив из кармана неизвестно-пока-для-чего-свисток, сунул его в руки младшего и кивнул на дверь.
— Я скоро. — выбежав в коридор, Чон, пробегая, заглядывал в каждую дверь, что попадалась на глаза и расспрашивал всех, кто встречался на пути, стараясь как можно внятнее объяснить, что ему от них нужно. Но удавалось это с трудом, так как все только махали рукой, мол ничего не знаем, и уходили, оставляя Чонгука на растерзание собственным мыслям.
Решив, что так он точно Кима не найдет, да и время зря потратит, Чон достал телефон и позвонив Намджуну, попросил чтобы тот вычислил местонахождение парня. Видимо старший сжалился над Чонгуком раз через пару минут на телефон детектива пришел адрес. Мельком взглянув на черно-белые буквы, Чон устремился к тому месту, по пути не раз задевая плечом попадавшихся коллег, имён которых он и не старался запомнить. Не важно. Это не важно. Важен только он.
Тихо сидящий на запасной лестнице и спрятавший лицо в коленях, которые согнул и к груди прижал.
Вдохнув как можно больше не особо чистого кислорода, Чонгук делая маленькие и аккуратные шаги, приблизился к старшему и опустившись на колени возле спины, вытянул руки.
Страшно. Сам виноват.
Прижавшись к вмиг вздрогнувшему парню, Чон обнял его, носом утыкаясь в район шеи и шепча тихое «прости». До тех пор, пока не ощутил уже знакомое и полюбившееся прикосновение пальцев на своей ладони.
Тэхен понял. Тэхен принял. Тэхен простил. Остальное не имеет значение. Ни случайные взгляды прохожих, ни их разговоры. Только он. Он и его прикосновения.
— Мы обязательно поймаем его, — мычит младший, прижимаясь ближе, проводя кончиком носа по участку шеи и наслаждаясь теплом, которое мог потерять. — Я обещаю тебе. Обещаю, что больше никто не пострадает. Что он больше никого не убьёт.
— Ага, — откинув голову на плечо младшего, Тэхен прикрыв глаза, запустил пальцы в его волосы, ласково перебирая их, заставляя младшего расплыться в улыбке.
— Забыл сказать, — тянет он, слыша в ответ подобие вопроса. — Хосок-хён очнулся. Остальным я сказал, но видимо сейчас не время для визитов, да и хён пригрозил, что если мы не поймаем убийцу, он с нами дел больше иметь не собирается, связи все оборвёт и так далее.
— Тогда мы определенно должны посадить, правда кого пока неизвестно. — отцепившись от стальных объятий, хотя их трудно так называть, Ким поднялся и прикоснувшись губами к маленькому шраму младшего, что находился на щеке, пошагал обратно.
— Нет, он точно издевается. — прикоснувшись к месту, где побывали губы старшего, Чонгук не смог сдержаться от улыбки. Безумной такой, что каждый, кто проходил мимо, старался как можно быстрее уйти, исчезнуть, сбежать. Лишь бы не попасть под руку.
Под руку по уши влюбившегося парня.
— Если все сложить воедино, — проведя красным фломастером по доске, Сокджин выделил сходства, которые были найдены в делах жертв. — Все три жертвы были мужского пола, несовершеннолетние, родители которых или временно уехали, или находятся в другой стране на зарабатке.
— Кроме того, — подхватил Пак, выпрямляясь и достав из папки несколько листов, раздал остальным. — У каждой жертвы была девушка, но незадолго до смерти они погибли. Если говорить про промежуток времени, то примерно после пяти-шести месяцев этих парней убивают. Но я не считаю, что это единственная причина.
— Ты говорил, что у Ок Суна появилась новая девушка, — на слова Юнги, Чимин кратко кивнул. — Возможно ли то, что убийца узнав об этом, решил, что они, например, забыли о бывших, ну или изменяют скончавшимся девушкам?
— Даже если и так, то почему он ранил Хосока? Для чего оповестил о том, что идёт за Тэхеном, если мог бы этого не делать и спокойно избавиться от него?
— А если он знает Тэхена? — предполагает Намджун, поворачиваясь к парню, после чего все повторяют за ним, тем самым делая Кима центром внимания.
— Не уверен, — бубнит он, приковывая взгляд к рукам, словно нашел в них что-то интересное. — Не помню, чтобы кто-нибудь, с кем я общался, мог бы так поступить. Да и знакомых у меня немного было. Может здесь есть что-нибудь другое?
— Нет, я уверен, что этот кто-то один из тех, кого ты знал, — твердо произносит Юнги, а после молчит, но когда его уголки губ приподнимаются, все сразу чувствуют, что быть беде. — Приманка.
— Приманка? — несмело повторяет Чонгук.
— Как насчет того, чтобы поймать его используя приманку?
— Конечно шанс велик, но это опасно. Есть вероятность того, что что-то может пойти не так и тогда нам всем крыша.
— Да, но это последний шанс до того, как он подсунет новый труп, — заметив настороженность коллег, Мин негромко хлопает в ладони и явно что-то придумав, говорит. — Если выбирать между приманкой и новым трупом, заметьте несовершеннолетним, что предпочтете вы?
Ненадолго, но в кабинете нависает завеса тишина и лишь стук стрелок остается неизменным.
Трудно. Они это понимают. Не просто. Опасно. Не только для дела, но и для жизни того, кто станет этой самой приманкой, так как от этого будет зависеть успех операции.
— А что если это ловушка? — интересуется Чонгук, взмахивая руками и слегка задев Тэхена, извиняется. — Вдруг он всё продумал и в данный момент все идёт по его плану?
— Исключено, — отрезает Тэхен, заставляя младшего глухо простонать. От безысходности. От глупости и упертости старшего. — Как я понимаю, этой приманкой буду я, — скорее не спрашивает, а утверждает Ким и услышав краткое, но ясное «да», подносит кончик пальца к губам и прикусив, погружается в мысли, стараясь как можно четче рассчитать ход действии. — Хорошо, но у меня есть условие, — говорит он, но не успевает услышать ответ, ведь его резко хватают за запястье и смотрят так обеспокоенно. — Что?
— Нет, — кидает Чон. — Ты не будешь приманкой. — и запястье сжимает сильнее, оставляя на коже красную полосу
— Почему?
— Опасно. — и никто не смеет противопоставить что-нибудь в ответ, ведь все, до единого, осознают сложность ситуации.
Угроза для жизни. И не кого-нибудь, а их коллеги, друга и просто человека имя которому Ким Тэхен.
— Но это единственный способ его остановить, — шепчет Ким, а после ощущает как захват постепенно смягчается, как с губ младшего вырывается неестесвенный вздох и Тэхен уверен, что детектив сейчас борется сам с собой. С собственным желанием и принципом, что обязывает работа. — Я справлюсь. — добавляет он и когда на шее оказывается что-то холодное, глаза поднимает, а кончиками пальцев прикасается к металлу.
— Это будет твоим оберегом, — прислонившись лбом к другому лбу, Чон, указав на небольшую подвеску со свистком, проводит по нему, словно делясь с предметом чем-то сокровенным и поручая ему важную задачу о которой знает только сам, но догадываются остальные. — Если вдруг что-то случится — сви, сви, сви, свисти! Кто-нибудь да прибежит на помощь.
— И ты тоже прибежишь?
— В первую очередь. — атмосфера, что неожиданно начала витать над их головами не смогла так просто ускользнуть от глаз детективов и видимо, кроме Юнги, с этим покончить никто не решался, раз смотрели с умилением, да улыбки скрыть пытались.
— Раз все согласны, то для начала надо обдумать ход нашей игры и расставить всех по своим местам, а уже после, — он выжидающе смотрит, и наконец увидев, что те двое тоже решили посетить его своим вниманием, усмехнулся. — Вы можете делать все, что хотите, но не в стенах этого помещения. Ослушаетесь, на корм пущу. Мне как раз надо новый купить, а то Холли кормить нечем.
— Всегда все портит. — бубнит Чонгук, но покорно отходит от Кима, ожидая того, когда Мин начнет объяснять параллельно советуясь с остальными, ведь операция важна и точность ходов должна быть на максимуме.
***
— Да. Я перезвоню, как только доберусь до дома. Хорошо, я ещё раз все обдумаю.
Вдохнув прохладный воздух наполненный приятным ароматом выпечки, Тэхен, наконец завершив вызов, убрал телефон в карман и приблизившись к ручке двери, надавил на неё, тем самым отворяя саму дверь, которая была покрыта молочным оттенком. Пройдя во внутрь небольшого, но достаточного уютного и теплого заведения, Тэхен направился к сладостям, что аккуратно были расставлены по полкам. Скользнув глазами и выбрав несколько пирожных, а также купив клубничный коктейль в бумажной упаковке, Ким, расплатившись с женщиной средних лет, покинул магазин.
— И как он только умудряется так долго говорить, — вышагивая вдоль освещенных улиц, Тэхен, не заметил, как начал вспоминать о
недавнем разговоре с младшим детективов и как тот активно напрашивался на то, чтобы проводить парня до дома. Слава богу, что Мин быстро нашел на него управу, благодаря чему Ким может побыть один и взвесить все за и против, ведь с участием в роли приманки все же решили повременить. Хотя план уже был составлен.
— Нашёл, — хриплый голос и прикосновения в районе плеча, заставляют Тэхена резко отскочить в сторону и выронить пакет со сладостями из рук. — Я нашёл тебя Тэхен-ни. — незнакомец не двигается, лишь руки в темном пальто прячет и смотрит прямо в глаза, расплываясь в безумной улыбке.
— Ты кто? — Тэхен решает идти в наступление, ведь силуэт напротив явно тот, кого они искали и тот, кто искал его.
— Всё ещё не помнишь? — в голосе появляются нотки печали и грусти, но вот во взгляде ничего не меняется, он по-прежнему Влюбленный?
— Ты кто? — повторят Ким, отходя назад, но взгляд не отрывает. В упор смотрит, как и человек напротив.
— Тэхен-ни, — вместо ответа, приторно тянет он, от чего Киму не по себе становится и в голос закричать хочется, но он молчит и продолжает вид делать, что не боится, что не страшно. Словно все так и должны было быть. — Ну же, вспомни меня. — неизвестный подходит ближе, а Ким снова делает несколько шагов назад, пока не врезается спиной в стену, а людей, которые мимо проходят, не хочется втягивать во все. Поэтому остается только и делать, что терпеть и искать пути отступления.
— Ты убил их? — спрашивает он и заметив, что парень останавливается в нескольких метрах от него, продолжает. — Ок Сун, Джексон Ван, Ли Кён. Это же ты убил их?
— Да. — без особых на то усилий говорит он. А Ким ладони в кулак сжимает, и губы меж собой плотно смыкает, ведь не видит. Не может увидеть то, что хотел.
Он не видит сожаления. Не видит раскаяние. Только улыбку безумную и взгляд полный обожания. Направленный на себя.
— Для чего? — решает спросить он, но голос подводит, поэтому выходит еле уловимый звук.
— Для тебя. Чтобы увидеть тебя. Чтобы прикоснуться к тебе. Чтобы забрать тебя. Чтобы ты был моим.
Жутко. Он пугает. Но незнание пугает сильнее.
— Но зачем? Я не знаю тебя. — произносит Тэхен, замечая как на последних словах изменилось его выражение лица.
Безысходность? Печаль? Но откуда?
— Я устал, — шепчет он, вытаскивая руку. Руку, пальцы которой держат нож. — Почему ты не можешь вспомнить меня? Почему променял меня сначала на эту Ханну, а после на детектива? Почему ты всегда выбираешь всех, кроме меня? — и Ким может отчетливо слышать. Слышать эту боль, эту злость, это отчаяние. Словно парень вернулся в то время, когда узнал о смерти Ханны. О смерти той, которой дорожил.
— Не понимаю. — бубнит он, а после чувствует резкую боль в районе груди, слышит крики, улавливает просьбу открыть глаза, но не может. Просто не в силах.
Он просто вновь попал во тьму. Утонул в ней и исчез.