17.*
- Мдаааа... - протянул я. Мне стало жаль её, ещё совсем девчонка, смотрящая на мир через розовые очки. Жизнь пережует её и выплюнет, разбив их стеклами внутрь.
Я вспомнил себя в её возрасте. Тоже мечтал о ярких моментах, но жизнь научила меня, что мечты — это не более чем иллюзии. Жестокая действительность неоднократно насмехалась над моими надеждами
С сожалением я глядел на её блестящие волосы, растрепанные легким ветерком, на улыбку, искреннюю и беззаботную. Я знал, что скоро этот свет потускнеет. Возможно, когда-нибудь и она увидит мир таким, каким он является, и вместо обрывков счастья научится видеть красоту в мелочах, не оставляя надежду, но принимая реальность такой, какая она есть.
Хотя с другой стороны она уже видела такие ужасы, о которых другие и не подозревают в её возрасте.
И всё же, в глубине души, я восхищался её смелостью, хоть и не знал, что подтолкнуло её к выбору этой профессии.
Каждый раз она сталкивалась с лицами, полными боли, и с историями, которые могли бы сломать даже самого стойкого. В её профессии не было места для слабости, и я это знал лучше всех.
Быть свидетельницей чужих трагедий — тяжкая ноша, которая не каждому была под силу.
Почему родители не отговорили её и позволили выбрать столь тяжёлый путь?
Возможно они надеялись, что это сделает её сильнее, что встряска реальности закалит дух. Но никто не говорил ей о том, каково это — жить со всем этим.
Пока я размышлял, докуривая сигарету до фильтра, она всё так же изучала меня, прикусив губу.
Я чувствовал, как её взгляд проникает в самую душу, будто она пыталась разглядеть все мои тайны, спрятанные за завесой дыма.
Я не понимал причины такого пристального внимания.
Время от времени она отводила взгляд в сторону, словно размышляя о чём-то, но вскоре снова возвращала его ко мне, наполняя пространство между нами напряжением.
Она вновь прикусила губу, и я заметил, как её рука чуть дрогнула, когда она поправила волосы:
- Вы любите её? - спросила она наконец, нарушая тишину.
- Кого? - не понял я.
- Вашу девушку, — смутилась она.
А я не мог понять, что это: любопытство, интерес, или же это просто игра?
Она ожидала ответа, и тишина между нами звенела, как натянутая струна.
— Простите, Агата, но это не ваше дело, — произнес я, затушив окурок, — Почему вы вообще спрашиваете об этом?
Наверно это прозвучало грубо, но я не горел желанием обсуждать свою личную жизнь с кем-либо.
Она на мгновение застыла, как будто мои слова стали для неё ударом.
В её глазах мелькнуло что-то — обида, возможно, или разочарование.
Девушка отстранилась, будто перед ней возникла невидимая преграда.
— Извините, — тихо произнесла она, её голос слегка дрожал, — просто… мне казалось, что вы могли бы поделиться. Я не хотела вас обидеть.
В её интонации чувствовалась искренность, и это заставило меня задуматься. Может, в моем ответе было слишком много обороны? Я вздохнул и попытался смягчить свои слова:
— Я понимаю. Но каждый имеет право на своё пространство, — сказал я, ощущая, как защитная броня начинает трещать, — Дело не в вас, просто я не привык делиться с кем-либо.
Она кивнула, и на её лице появилось смирение:
— Я знаю, как бывает трудно открываться, — девушка снова заговорила, и её голос звучал теплее. — Но иногда это именно то, что нужно, чтобы не чувствовать себя одиноким.
Я кивнул, понимая, что её слова резонируют с моими собственными мыслями:
- Открыться — значит стать уязвимым, — ответил я, — к тому же мы не настолько близки.
Она внимательно смотрела на меня, как будто искала в моих глазах подтверждение этих слов:
- А вы можете быть жестоким, — задумчиво проговорила она.
Я лишь пожал плечами:
- Просто защитная реакция.
Я почувствовал, как напряжение потихоньку ослабевает, сменяясь неловкостью, но внутренние барьеры по-прежнему оставались на своем месте.
— Вы не единственный, кто боится открыться, — сказала девушка, не отрывая взгляда от горизонта. В её голосе звучала нотка понимания, — Но иногда это мешает нам увидеть то, что действительно важно.
Я вздохнул:
- Все мы прячемся за своими стенами, они создают иллюзии безопасности. Мы боимся боли.
- Скорее уязвимости, — пробормотала она.
Я усмехнулся:
- Уязвимость? Это как пригласить хищника на ужин.
— Да, — согласилась она, поворачивая ко мне лицо, — но ведь за стенами часто скрывается не только страх и боль. Мы создаем эти стены, чтобы защитить себя, но в итоге становимся их пленниками.
Жизнь — это не о том, чтобы избегать боли, а о том, чтобы научиться её чувствовать, принимать и жить с ней.