Глава 20
Аластр Ван дер Вудсон
Я не должен был касаться ее. Я не должен был целовать Марселлу, давать ей надежду или тем более малейший шанс узнать меня. Мне не следовало идти у нее на поводу и соглашаться на это глупое пари, ведь стоило ей пересечь границы додзе... Я знал, к чему это приведет. Сражаясь тогда на ринге, я не мог думать ни о чем, кроме как о ее сладких губах. Танцуя в попытке задеть друг друга, мы лишь приближали неизбежное. Все это время ненавидя и отвергая, она и я только давали отсрочку нашей страсти, которая сегодня...
Сожгла разум обоих.
Черт.
За прошедшие сутки я совершил столько ошибок, сколько не соберется за все эти два года.
Я старался изо всех сил! Я пытался! Я боролся сам с собой! Но ничего не вышло. Я облажался тогда на парковке клуба. Облажался в библиотеке и гребанном додзе. Только ее губы коснулись моих, я облажался и потерял контроль. По правде говоря, у меня и не осталось желания сопротивляться.
Единственное, чего я хотел – хоть на миг еще раз испытать счастье, прежде чем мне вновь придется все разрушить. Марселла просила вернуться в тот домик у бассейна, однако она и не подозревала, что я до сих пор жил в нем. Каждый день, каждую гребанную жалкую минуту своего существования я только и делал, что возвращался к мыслям о ней. К мыслям о нас.
К мыслям о том, какой я чертов трус.
Твою мать...
Сердце в груди сжалось – его словно засунули под пресс. Я дышать не мог. Кровь пульсировала в висках, практически оглушая. Остановившись на светофоре на пересечении Элстон и Уэст-Монтроз-авеню, я забрал одну руку с руля и принялся растирать грудную клетку.
В салоне было темно; его освещали только огни приборной панели и проезжающих мимо машин. На улице довольно похолодало – термометр консоли показывал всего три градуса – а печка внутри была отключена, однако все мое тело горело. Будто прикосновения Марси стали ядом, и теперь он медленно отравлял все мое сознание.
Легкие, лишенные аромата ее цветочных Барберри, отказывались работать. Их будто парализовало. Меня всего парализовало в ту самую минуту, когда Марселла на нетвердых ногах поднялась и начала одеваться.
Спасибо. Мне понравилось, Аластр. Ты все так же хорош. Но это просто секс, да? Ничего большего.
Ничего больше. Конечно, просто секс. Просто самый охрененный секс в моей жизни...
Я тяжело выдохнул.
Поверить не могу, что она это сказала. Буквально секунду назад, я сжимал ее бедра, погружался в ее тепло, испытывая самую настоящую эйфорию, и вот она просто... Просто уходит. Как и я два года назад. На этот раз мы лишь поменялись ролями. Новые декорации, события, сценарий, однако старый сюжет и все то же разочарование.
Мы просто топтались на одном месте. По-прежнему в темноте, на расстоянии вытянутой руки друг от друга, но так и не имея возможности сойтись.
Случившееся на ринге не было ошибкой. Если вернуть все назад, я бы повторил это тысячи раз там с ней. Или в любом другом месте, ставшем бы нашим убежищем. Я бы наслаждался Марселлой вновь и вновь, ведь был так голоден. До сих пор. Я не мог насытиться ею. Мне было мало. Я хотел еще и еще. Ее голоса рядом, ее плоти на моей, нашего общего наслаждения...
Внезапно позади меня раздался гудок. Я вздрогнул и принялся часто моргать. Сознание возвращалось постепенно – будто пазлы картинки, собиравшиеся воедино. В лобовое стекло бил яркий зеленый луч света. Я слегка наклонился, чтобы получше увидеть светофор.
Черт.
Минуту назад там был красный...
Когда вновь раздался вой клаксона, я скрипнул зубами и тронулся с места. В эту момент мимо меня со свистом пронеслась бардовая БМВ – именно ее водитель был так нетерпелив. Кретин. Я уставился вслед его горящим противотуманным фарам и покачал головой.
Было такое чувство, будто меня хорошенько встряхнули, и я все еще не мог прийти в себя. В груди образовывался гребанный вакуум. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. В горле стоял ком из отвращения и желчи – он пекла на губах.
Это происходило вновь. Мое тело все еще блаженствовало в неге от близости с Марси.
А вот сердце...
Как детский конструктор Лего, рассыпалось по частям. И ведь только она была способна собрать его воедино.
Марселла.
Дав по газам, я перестроился в самый крайний ряд. Не смотря на знаки, я проехал еще пару миль, обогнал густой поток машин – обычно в этом время в Чикаго начинались пробки – и притормозил на обочине. Когда рокот двигателя стих, на мои плечи обрушилась тишина. Ее прерывал лишь скрежет вагонов электричек – рядом проходила ветка станции «Монтроз» – и шум автомагистрали.
Я сложил руки на руле и положил на них воспаленную голову.
Нужно было напиться. Поехать в «Цианид», влить в себя до хрена пива или виски, а потом найти какую-нибудь девку и трахнуть ее. Или пойти в библиотеку к Луне и отыметь ее на том самом месте, где днем я лапал Марси. Все, что угодно, только бы среди ненависти к самому себе, забыть... чувства к ней.
Мое горло разрывало от крика. Я стиснул челюсть и болезненно скривился – мускулы лица пронзило болью. Сейчас я ощущал себя, как и четырнадцать лет назад, когда стоял на лестнице и немо смотрел на убийство своей матери. Как и два года назад, когда смотрел на спящую Марселлу и понимал, что утром придется отпустить ее.
Я просто гребанный кусок дерьма. Отражение Тристана, с глазами матери. Такими же мертвыми, какими она и смотрела на меня все те пять дней. Я был обречен совершать ошибки, потому что сам был ими.
Когда мы хоронили мать, священник в Соборе в Ричмонде сказал, что мне повезло остаться в живых, потому что Господь приглядывал за мной. Будто благословение Божие спасло меня от ножа в тот вечер.
Не-е-е-е-т.
О, нет.
У меня вырвался злой смешок.
Дьявол был тем, кто приложил руку к моему спасению. Ведь тогда бы возможно я помучался пару часов или даже минут, пока бы не истек кровью, а так... я страдал всю жизнь. Он наблюдал за мной, не давал ни минуты покоя и всегда был рядом.
И имя моему Дьяволу – Тристан.
Мысли в голове все пребывали и прибывали... Вскоре их стало так много, что они заполнили собой все пространство вокруг меня. Волоски встали дыбом, и струйка ледяного пота прокатилась по спине. Я кожей чувствовал их взгляды и прикосновения будто тысячи теней, сгущающихся надо мной.
Нащупав рукой колесико радио, я включил его и врубил звук на полную. Вибрации Can You Hear Me Now группы The Score начали сотрясать салон Мустанга. Так-то лучше. Только бы не слышать своего сознания. И как я до сих пор не тронулся умом? Как не подсел на иглу или просто не всадил лезвие в свое запястье? Я нуждался в смерти, но, правда в том, что сильнее нее я хотел жизни.
В спокойствие. Рядом с ней. С Марселлой. На чертовом необитаемом острове, огражденном тысячами миль воды, чтобы он не смог добраться до нас.
До нее.
Неверное, поэтому я дал шанс Марси узнать меня? Разум отвергал спасение, но рядом с ней оживало сердце – именно оно и руководило мной тогда в библиотеке. Я просто устал...
Я прикрыл глаза. Музыка ударяла по ушам и вибрировала в моей груди, однако я испытал умиротворение. Мне было необходимо скрываться за чем-то, чтобы ощущать себя защищенным. Будь то молчание, стол в кухне, куда я полз по осколкам битой посуды, или воспоминания...
Тот единственный огонек тепла, который медленно тлел в моей груди. Ночь Сэди Хокинс и ее нежные прикосновения – тогда мы породили Рай, и я прятался в нем до сих пор.
Мое лицо уже сводило от улыбки. Она застыла там после прикосновения к ее сладким губам. Марси пользовалась блеском со вкусом дыни? Не знаю, что это было, но ничего лучше я никогда не пробовал. В ту самую минуту, когда я вытянул ее заколку из гребанного цветочного горшка, понял, что не собирался больше ждать.
Марселла играла мной с самого утра от благотворительного забега, потом в парке с будками поцелуев. Хватит! Пришел мой черед! Что произойдет, если два хищника заберутся в ловушки друг друга? Вот сейчас и проверим...
Замедлившись, я прислушался к окружающим звукам. Из окон двухэтажного особняка доносились звуки веселья и музыки, ставшей на улице просто эхом. Я улавливал медленные гитарные рифы, но не мог точно назвать мелодию. Ветер шумел в кронах кипарисов и интсий, и где-то издали небольшими струйками журчала вода. Кажется, у Симонсов на подъездной дорожке был установлен фонтан?
Шагов Марси не было.
Я нахмурился и сжал кулаки. Сердце подпрыгивало к самому горлу от азарта и предвкушения. Она же точно погналась за мной? Я краем глаза видел ее маленькую тень, когда проносился через двери бейсмента. Она была обескуражена, но чем мне и нравилась Марси – так это ее способностью быстро принимать вызов.
Хотя она бы назвала это «способностью заставить других играть по ее правилам», но сути это не меняло.
О'Кеннет любила играть, а мне нравились победы.
Краем уха я уловил едва заметное шуршание травы. От восторга меня бросило в пот. Жар обжигающей волной прошелся по всему телу, и член в штанах вздрогнул. Немедля, я юркнул в сторону, скрываясь за высокой изгородью кустов.
Сейчас... еще немного.
Присев на корточки, я подцепил ладонями длинный зеленый провод разбрызгивателя – он был едва виден среди высокого газона – и поднял его. Найдя конец с пультом управления, я завел палец над кнопкой включателя и принялся ждать.
Нужно немного охладить ее спесь. К тому же от одной мысли о мокрой Марселле... у меня голова шла кругом. Черт. Эта девчонка... Героин для моего сознания. Я никогда подобного не испытывал и, если честно, не понимал своих чувств. Будто меня заставляли парить над землей на каком-то гребанном воздушном шаре.
Согласен, звучит в духе кисок и все такое, но именно так оно и было.
Рядом с ней я ощущал себя свободным. Без тягот прошлого, без страха и боли. Даже те гребанные эсемес с поздравлениями на День рождения – якобы от моего отца – становились не важными. Я начинал ощущать, как дверь того ужаса запирается за моей спиной. И все благодаря ей... Марселле.
Думаю, она бы понравилась тете. Макелла, конечно, была знакома с О'Кеннет – нас часто вызывали к ней за всякие проделки – но не в статусе моей девушки.
Моей девушки...
Я начал дышать прерывисто и скомкано.
Я хотел, чтобы каждый – вроде ублюдка Мейсона, который пялился на нее в лобби за игрой – знал, что она только моя! Не знаю, что должно произойти, чтобы я позволил хоть кому-то и пальцем дотронуться до ее шелковистой кожи.
Все наше детство к этому шло. Только она села со мной за один стол, уже стала табу для других.
Марселла.
В эту минуту девчонка выбежала к зоне шезлонгов у бассейна. Часть ее лица и тела осветила иллюминация бассейна, бьющая из-под воды, а густой пар начал стелиться у ее ног. Повсюду были разбросаны стаканчики из-под пива; в воде плавали резиновые круги в виде фламинго.
Пораженный красотой Марси, я чуть не выронил пульт из рук.
Мать твою...
Эти белокурые волосы. Эти наливные губки и кукольные глаза. Жаль, что у меня не было под рукой фотоаппарата, чтобы запечатлеть ее в этот момент. Такую счастливую, улыбающуюся и... всю мою.
— Аластр? — окликнула Марселла, оглядываясь по сторонам.
Она сделала пару шагов в мою сторону.
Еще чуть-чуть... Ну же.
Мой палец застыл над кнопкой активации. Было тяжело сдержаться и не включить эти установки уже сейчас. Мне не терпелось получить ее вновь в свои объятия.
— Ла-а-а-адно, Ван дер Вудсон! Когда я найду тебя, заставлю искупаться в этом чертовом бассейне! — девочка притаилась, видимо, тоже прислушиваясь к звукам, а потом добавила: — И ты не сможешь мне отказать, потому что это ночь Сэди Хокинс! Ты выполнишь любое мое желание, даже если оно будет гадкое!
Гадкое...
Я усмехнулся.
Пожалуй, то, что я задумал, я бы назвал... грязным.
Марселла огляделась по сторонам и направилась ко мне. Сюда, к части заднего дворика, устеленного сочным газоном и цветочными клумбами зимних растений и можжевельника. Чуть дальше от нас возвышалось деревянное строение парной – что-то вроде домика у бассейна – а за спинами находился особняк родителей Луны.
Я облизал пересохшие губы. Я выпил сегодня самую малость – пару стаканчиков пива – но ощущал себя... опьяненным. Не знаю. Голова кружилась, ноги и руки были ватными, а желание так и циркулировало по венам. Я хотел ее... Боже, сколько себя помню, я хотел Марселлу и не просто на одну ночь, а как что-то серьезное. Отношения и все те дела, которые бы даже и не взбрели в голову семнадцатилетнему подростку.
Еще немного...
Марси сошла с бетонной плитки и теперь ее кроссовки зарылись в траве. Она была так близко, что сияние ее золотистых волос просматривалось сквозь зеленую изгородь, за которой я притаился. Девчонка сделала еще пару шагов...
Еще...
Я нажал на кнопку.
Садовые разбрызгиватели со щелчком активировались, и из маленьких установок по всему бэкьярду полилась вода.
— Бес! — завизжала Марселла. — Засранец! Боже, какая ледяная!
Я захохотал в голос и вышел из своего укрытия. Часть «дождика» попала на рукав моей косухи, но по большей части все досталось Марселле. Она громко визжала то ли в панике, то ли от веселья и пыталась прикрыть руками волосы. Вода вмиг намочила ее легкую кофту – та потемнела и прилипла к коже – и рикошетила от латексного покрытия брюк.
Вышло неплохо. Я гордился своей выходкой.
Обернувшись ко мне, Марси поймал мой взгляд и свирепо покраснела. Она отняла руки от головы – волосы быстро принялись утяжеляться и распластались по ее плечам – и поманила к себе.
— Я же говорила, засранец! Иди сюда!
К ней?
О, нет-нет-нет.
Я завертел головой, на что девчонка угрожающе прищурилась. Я принялся следить за ней. Марселла присела на корточки, запустила ладони в траву и что-то начала нащупывать. Вскоре зеленый провод пульта задергался. Я по инерции глянул на него, и в эту минуту меня обдало водой.
Черт, и в правду, ледяная!
Я запоздало вспомнил, что на улице уже стоял ноябрь.
— Так тебе и надо, — злобно хохотала Марси. — Теперь и ты промок до нитки!
Ах она, маленькая... маленькая... засранка!
Моя грудь завибрировала от рыка. Вода сыпалась на голову, стекала с мокрых волос на лицо, а потом и на воротник футболки. Кожа покрылась гусиной коркой, но я вскоре и забыл о прохладе. Вообще забыл обо всем на свете, когда увидел ее грудь...
Марселла, судя по всему, не надела лифчик. Крохотные горошины ее сосков просматривались под тканью блузы. Они казались такими напряженными. Как пули, выдавались вперед и манили – нет – просили к ним прикоснуться. У меня во рту пересохло. Я буквально начал ощущать на языке ее бархатистость.
Внизу моего живота образовался циклон. Член затвердел настолько, что терся уже головкой о боксеры – ему не было места в штанах, но он продолжал увеличиваться. Проклятье, у меня никогда не было еще такого стояка.
Сбросив косуху, я отшвырнул ее в сторону, и бросился к девчонке. Взвизгнув, Марселла уронила разбрызгиватель и, скользя кроссовками по траве, начала убегать от меня.
Однако, было поздно.
Ее уже ничего не спасет от меня. Я стал оголенным клочком нервов, азарта и буйства – коктейлем из абсента, что грозил испепелить ее изнутри.
— Аластр! — смеялась О'Кеннет. — Бес! Угомонись! Хватит!
Разбежавшись, я поймал ее и опрокинул нас двоих в бассейн. Вода разлилась во все стороны с оглушительным всплеском. Она была такой теплой, как парное молоко, однако меня все равно накрыло табуном мурашек. Крепко удерживая свое драгоценное сокровище за талию, я выплыл с Марси над поверхностью. Она вцепилась в мои плечи и распахнула рот в немом крике.
— Ты... — ее голос надрывался, запыхавшись. — Ты... Аластр, я вся мокрая. Боже, как холодно.
Я рассмеялся.
Марселла ударила меня по спине, но все равно уголки ее губ приподнялись от веселья. Девчонка обвила ноги вокруг моих бедер, слегка прогнулась и отпустила руки. Я только и успел ее крепче прижать к себе.
— Юху! Мне так хорошо сейчас! Покрути меня? Ал...
Бережно удерживая ее, я начал кружиться. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее... Вода расплескивалась в разные стороны, но заливистый смех Марселлы перебивал ее шум. Черт, она выглядела такой счастливой в этот момент. Щеки покрылись румянцем, губы были закушены – по ним стекали маленькие капли воды с ее носа – а ресницы трепетали в умиротворении.
Что-то теплое заполнило мою грудь и начало распирать. Я буквально тонул в этом ощущении, чувствуя, как сердце захлебывается от эмоций. Подавшись порыву, я наклонился и коснулся губами ее шеи, в том самом месте, где пульсировала яремная венка.
Боже...
Это было лучшим, что мне когда-либо приходилось видеть или чувствовать. Марси была лучшим, что случалось со мной за всю эту гребанную дерьмовую жизнь. Я всегда думал, что способен только разрушать. Будто от меня одни проблемы и несчастья, и для людей лучше, если они будут держаться подальше, но Марселла вселила в меня надежду.
Я поверил, что смогу не просто стать счастливым, а подарить это ей.
Я смогу быть храбрым и сильным, а не трусом.
Я смогу быть ее героем, как однажды хотел для матери...
— Щекотно, — шепнула Марси.
Поцеловав ее под горлом, я поднялся к уху, обхватил губами мочку и принялся ее посасывать. Марселла застонала, отчего меня будто молнией пронзило. Адская похоть заполнила все мое естество. Больше всего на свете мне хотелось сорвать с нас двоих одежду, чтобы почувствовать абсолютно все.
Каждый дюйм ее плоти. Каждый дюйм ее души...
— Аластр, — срываясь, всхлипнула О'Кеннет.
В глазах Марселлы сейчас отражалось звездное небо над нашими головами. По ее лицу путешествовали тени кипарисов, подсвеченные луной, и это было настолько волшебно, что у меня дыхание перехватило. Я старался не моргать от страха упустить какую-то значимую деталь. Ни россыпь оставшихся после лета веснушек, ни малюсенькую родинку у брови или вмятину от ветрянки на виске.
Она казалась такой невинной. Чистой, хрупкой и доверчивой. Я не знаю... Я...
Я пропал в ней.
Со стоном я обрушился на губы Марси. Девчонка ахнула, но, обняв меня за шею, ответила на поцелуй. Соединяясь кончиками языков, мы оба растворялись в этой неге. Я знал, что мои чувства взаимны. В конце концов, разве эти взгляды могли быть неправдой?
— Ты сегодня не можешь отказать мне, помнишь? — прервав нашу ласку, приглушенно спросила она. — Я хочу, чтобы наше волшебство продолжилось. Аластр, я не хочу отпускать тебя сегодня. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо потом...
Мой пульс участился.
Я знал, что она скажет. Сам безумно хотел этого, однако испытал легкую растерянность. Господи, она уже была в моих руках, и я не мог испортить этого.
— Мне холодно, — Марселла погладила меня по волосам, сжала их на затылке и поцеловала в висок. — Я хочу согреться. Я хочу сделать это с тобой, — приговаривая, она продолжила ласкать меня губами. Я прикрыл глаза и едва сглотнул. — Аластр, мне кажется... Ты мне нравишься. Я хочу тебя. Сегодня?
О, Боже, детка.
Как бы мне хотелось ответить ей. Заверить Марселлу, что ее чувства взаимны и даже больше. Что она – единственное мое желание. Что ей и не обязательно было дожидаться этой гребанной традиции догонялок на женитьбу, ведь я пылал желанием с того самого момента, когда мы оба повзрослели. Что уже считал ее своей...
Что любил ее до мозга костей, каждым ударом своего сердца.
— Ты молчишь постоянно, но сейчас меня это напрягает, — нервно хихикнула Марси у моего рта. — Господи.
Я улыбнулся, перехватил ее одной рукой под бедра, а второй принялся грести. Все это время Марселла не прекращала меня трогать. Ее руки проникли под майку, поглаживали спину, пока губы творили волшебство с моими. Я настолько увлекся, что мы едва не утонули, когда ушли под воду с головой. Однако я вовремя схватился за бортик и подбросил девушку на него.
— В парной, должно быть, еще жарко, — Марси поднялась на ноги и протянула мне руку.
Мокрые джинсы тянули на дно. Мне пришлось приложить усилия, чтобы выбраться из бассейна. Вода каскадом стекала с наших с Марселлой тел. Ледяной ветер продувал буквально до костей. Я провел рукой по волосам, откидывая их с глаз, и заметил, что губы девушки посинели – сама она затряслась.
Черт.
Парная. Нам срочно нужно в тепло, иначе оба в скором времени продрогнем. Я не хотел, чтобы Марси заболела из-за меня.
Я мельком бросил взгляд на домик у бассейна. Пару часов назад в ней еще резвились ребята. Думаю, углей с лихвой хватит до самого утра. Мне не хотелось возвращаться с Марселлой домой. Ведь это бы значило отвергнуть эту реальность, а она была настолько прекрасна, что я не мог ее отпустить.
Еще немного. Самую малость. Мы полетаем и обязательно спустимся с небес на землю. На том самом гребанном воздушном шаре. Я буду удерживать его хоть своим дыханием, только бы он не рухнул вместе с Марси.
Протянув девушке руку, я дождался, пока она возьмется за нее, и двинулся к парной. Раскрыв дверцу, я заглянул внутрь, убедился, что там свободно, и первой пропустил ее. Как только мы прошли маленький холл – первую комнату с вешалками – оказались в душном, наполненном паром помещении.
Здесь пахло распаренным деревом и травяными примочками. По сторонам располагались две широкие скамьи, а ближе к краю чаша с раскаленными углями. Все было мощено темно-коричневыми отполированными досками, а по стенам висели маленькие подсвечники иллюминации, как звезды на небе. На стенах и полу виднелись капельки конденсата.
Из-за жары было непривычно и тяжело дышать.
— Я всегда представляла этот момент, — шепотом призналась Марселла. Я пристально смотрел в ее распахнувшиеся от волнения глаза. — Романтично ли. Ну там, свечи и прочая чушь...
Я рассмеялся вслед за Марси.
— К черту розовые сопли. Мне плевать, где и когда, я всегда хотела этого только с тобой. Так что, если бы ты медлил, кретин, — девчонка дерзко вскинула бровь и принялась сбрасывать промокшие кроссовки. — Я бы заставила тебя лишить меня девственности, Аластр.
Вот же...
Господи, как мне нравилась ее прямолинейность и этот немного стервозный характер.
Больше немедля, с голодным рыком я набросился на Марселлу. Она только и успела пискнуть, когда я обнял ее и прижал к своему телу. Целуя глубоко и страстно, в этот момент я пытался немо высказать ей все, что было у меня на душе. С другими людьми, даже с тетей, я не ощущал такую нужду в общение, как с ней.
Мне хотелось, чтобы Марселла слышала мой голос. Однако, не мог этого сделать. По крайней мере, не сейчас...
— Я немного боюсь, — робко улыбнулась Марси.
Да, я тоже. В теории я должен был сделать все правильно.
Стараясь не выдать своего волнения, я лишь грязно усмехнулся, чтобы завести ее и настроить на нужный лад. Показав девчонке жестом развернуться, я дождался, пока она окажется ко мне спиной и положил руки ей на плечи. Плавными движениями, скользя по ее разгоряченной, пылающей коже, я избавил ее от верха.
Пульс неистово бился на моей шее.
Марси со стоном отклонила голову и прикрыла глаза. Наклонившись, я сначала поцеловал ее в щеку, лизнул солоноватую кожу кончиком языка и прикусил. Затем одной рукой я обнял ее за талию, а второй собственнически смял грудь.
Она была такой идеальной. Чуть больше мое пригоршни, с бархатистой кожей, как лепесток розы.
— Это так приятно...
От Марселлы все еще пахло сладкими духами. Этот аромат пробрался внутрь меня и окончательно лишил рассудка – той маленькой искорки страха, которая пульсировала и только мешала. Мной овладела смесь желания и похоти. Член уже был более чем готов и изнывал, требуя разрядки.
Подхватив за края своей футболки, я стянул ее через голову и отбросил в сторону. Вскоре от былого озноба не осталось и следа. Мы вновь промокли, но только от пота. Было жарко, как в гребанном дьявольском котле.
Подтолкнув Марселлу к скамейке, я заставил ее усесться на нее. Она ахнула, когда я грубо сдернул с нее латексные штаны. Оставшись только в одних трусиках, Марси на секунду заколебалась – в ее глазах отразилась растерянность – но потом все же взяла себя в руки и развела колени в сторону.
Я опустился перед ней на колени. Грядя снизу вверх на ее шикарное, красивое тело я онемел. Боже, эти груди, эта талия и бледно-голубые стринги так и манили прикоснуться к ним. Я был готов поклясться, что никого совершеннее нее никогда не встречал и не встречу.
Только она заставляла мое сердце биться, когда, казалось, оно остановилось декабрьской зимой в Ричмонде.
— Что ты хочешь сказать? — тихо проговорила Марси после того, как я поднял руку и медленно начал загибаться пальцы. — Счет?
Я кивнул. Затем изобразив жест денег, я слегка наклонил голову и уставился на нее. Марселла должна понять, что я имел ввиду. Несмотря на всю свою темпераментность, она была очень внимательной и сообразительной. К тому же, мы провели вместе уже столько лет...
— Деньги. Счет... — перебирала девушка. — Черт, ты про будку поцелуев?
Показав все десять пальцев, я наклонился и чмокнул ее в щеку. Перед тем как отстраниться, я потерся о нее носом и на мгновение прикрыл глаза. Мне и не верилось, что я получу ее уже сегодня.
Уже сейчас...
— Ты заплатил десять басов, то есть за десять поцелуев, — собирала пазлы в картинку Марселла. — И хочешь, чтобы я считала?
Бинго!
Коснувшись ее губ своими, я раздвинул их языком и вошел внутрь языком. Обвив руками мою шею, Марселла ответила на поцелуй и застонала. Потеряв равновесие – пол был очень скользким – я навалился на нее и прижал своим телом к лавке. Взобравшись сверху, я уперся на локти и продолжил ласкать ее своим ртом.
Это было настолько приятно, что мое тело затрепетало в ее объятиях.
— Один, — тяжело дыша начала Марси.
Укусив ее за подбородок, я спустился ниже. Скользя губами по влажной от пота коже, я собирал бисер ее пота и напитывался сладчайшим ароматом. Когда мой рот накрыл правую грудь Марселлы, она выгнулась дугой.
— Д-два...
Ее сосок был таким нежным, слегка сморщенным и горячим, как раскаленный уголек. Из моего горла вырвался хриплый стон. Переместившись к другому ореолу, я проделал с ним то же самое. Руки Марселлы исследовали мое тело. Она завела ладонь мне за спину, провела острыми ноготками по позвоночнику – каждое ее касание сопровождалось волной мурашек.
— Три, — Марси звучала так потрясающе. Возбужденно и изнывающе от желания. — Четыре...
Закончив с ее грудью, я опустился ниже. Лизнул колечко ее пупка, попробовал на вкус нежную кожу под полоской трусиков, а потом проник и под них. Стянув голубой шелк, я на секунду задержал взгляд на ее розовенькой, гладкой киске и тоже поцеловал ее.
— Пять... Пять! Боже, — Марселла вздрогнула и схватила меня за волосы. — М-м-м-м-м...
С рыком я набросился на ее нежные складочки. Дразня и распаляя Марси, я щекотал между ними языком, всасывал в себя ее клитор и выпускал с хлюпающим звуком. Господи, никогда бы не подумал, что киска может быть такой сладкой. Как соленая карамель или ягодный лед... Я никогда не делал этого прежде, но, судя по всему, Марселле нравилось.
Иногда болтливость Кристофера могла пойти на пользу. Не трахая девчонок, я уже мог похвастаться таким опытом, если бы отымел целую сотню. Мне не хотелось никого другого, кроме Марселлы. Я просто ждал ее, чтобы разделить этот миг вместе.
Я просто любил ее настолько сильно, что не мог себе позволить прикоснуться к другим.
— Я запуталась, — всхлипнула Марселла. Она жмурилась от удовольствия. — По-моему, ты нацеловал меня больше, чем на десять баксов. Аластр... Господи, это так хорошо.
Я улыбнулся и прежде, чем отстраниться, чмокнул ее складочки. Спрыгнув со скамьи, я избавился от лишней одежды. Достав их заднего кармана презерватив, я разорвал фольгу и начал его раскатывать по члену. Мои руки слегка дрожали, но стоило посмотреть на Марселлу, все пришло в норму.
Она лежала, зажав ладонь между ног и счастливо улыбаясь. По ее коже скатывались струйки пота, а волосы липли к вискам и щекам, но, похоже, девушку совсем это не волновало. Вернувшись к Марселле, я лег между ее расставленных ног. Мой член уперся в ее живот.
— Будет немного больно? — прошептала Марси. Я поцеловал ее, не зная кого больше пытался успокоить себя или ее. — Все нормально, Аластр. Я знаю, что меня ждет в первый раз.
Первый раз...
Обняв рукой ее щеку, я потерся своим кончиком носа о ее, а потом соприкоснулся лбом. Я оттопырил палец, указал на Марселлу и кивнул. В ее голубом взгляде отразилась задумчивость.
— Подожди, — она была немного шокирована. — У тебя никого до меня не было? Но почему? А все эти девки, которые вертелись вокруг, как мухи?
Я испустил смешок.
Все они доставались Кристоферу. Я не обращал внимания ни на кого кроме нее.
В этот раз Марселла поцеловала меня первая. Уперевшись одной рукой в лавочку, второй я обхватил свой член и провел между ее складок. Марси была чересчур мокрой и, уверен, готовой, чтобы принять меня. Найдя головкой тугое отверстие ее влагалища, я слегка надавил и начал проскальзывать внутрь.
Проклятье...
Я поморщился от удовольствия, пронзившего член. Однако, заметив болезненную гримасу на лице Марселлы, напрочь забыл о приятных ощущениях.
— Все хорошо, — ахнула она, когда я уткнулся носом в ее щеку. — Я просто... Ох. Это так необычно. Мне тяжело дышать. Ты твердый и... большой.
Разве это плохо, детка?
Переглянувшись, мы оба нервно хохотнули.
Припав к губам Марси, я выждал какое-то время – ее стенки перестали быть такими напряженными – и вновь качнул бедрами. На этот раз я заполнил ее полностью. Марселла впилась ногтями мне в спину и застонала.
Охринеть.
Я забыл, как дышать. Ее горячая влажная киска сжимала меня гребанными тисками. Обняв Марси, я слился с ней в очередной поцелуе. Она была такой приятной, что я просто не мог от нее оторваться. Этот миг я хотел продлить в вечности. Просто оставить его только нам – нашим секретом, где были мы, наша страсть и любовь.
— Ты можешь двигаться, — всхлипнула она. — Только медленно.
Кивнув, я ухватился за ее бедро, вышел полностью, а потом вновь заполнил собой. На этот раз Марселла издала стон наслаждения. Верно истолковав выражение ее лица, я осмелел и начал совершать поступательные движения.
— Господи! Не думала, что это так приятно, — зашептала Марси. — О, Боже... Почему мы не сделали этого раньше?
Хороший вопрос.
Марселла плотно, как коконом, обвила меня ногами и впилась пятками в задницу. Сжимая ее бедра, я направлял к себе в нежном, чувственном темпе. Мой член скользил в ней уже без особо труда и, когда я входил максимально глубоко, она закатывала глаза. Мой живот горел от напряжения – я напрягал мышцы, всеми силами оттягивая момент завершения.
Сначала Марселла.
Уткнувшись губами в ее яремную вену – она буйно пульсировала – я прикусил ее кожу. Наши тела сплетались в эйфории. Пот струился по коже обоих и вскоре мы просто слиплись друг с другом.
Одни губы. Один аромат. Одна плоть. Одна душа...
— Очень хорошо, — направляла Марселла. — Черт... Вот так, Ал. О, да! Да!
Ее стоны становились все жарче и жарче. Завладев ртом Марси, я поглотил очередной ее вскрик наслаждения. Когда наши языки столкнулись вместе, по мне снова пробежал электрический разряд. Пространство между нами искрило, наполняясь общей страстью.
— Бож...же! — Марселла выгнулась дугой.
Стенки ее киски запульсировали, она стала еще влажней – настолько, что я буквально выскальзывал из нее. Застонав, я запрокинул голову и резче начал трахать Марси. Мой член дрожал; я уже был кончить. Просунув между нами руку, она коснулась пальчиками своего клитора и начала тереть его. Ускорившись, я погружался в нее до самого основания, выходил, а потом врывался обратно до хлопка наших тел.
— Аластр! — вскоре закричала Марселла. Когда ее начала сотрясать дрожь, я понял, что девушка кончила. — Господи... О, Господи!
Я перестал сдерживаться. Выпрямившись, я закинул ноги Марселлы себе на плечи и принялся совершать жесткие, грубые толчки. Снова и снова я врывался в ее горячий жар, отчего груди девушки колыхались от каждого движения. Марси до сих пор хрипло, сексуально постанывала, пребывая на грани блаженства. Сделав еще пару толчков, я кончил в презерватив.
Меня затрясло. Рухнув на Марселлу, я обнял ее и перекатился таким образом, чтобы теперь они легла на меня. Мы оба тяжело дышали, крепко обнявшись и превратившись в кокон сплетенных рук и ног.
— Это было прекрасно, Ал... Спасибо, — ее острые ноготки поглаживали мою грудь. Я слабо улыбнулся, все еще чувствуя отголоски оргазма в теле. — Я знала, что так будет только с тобой. И плоть, и сердце...
Я люблю тебя, Марселла.
Однако, мой голос оставался нем. Надеюсь, однажды она услышит это признание. Ну, или, по крайне мере, поймет, что именно я хотел ей сказать. Мы еще немного проболтали и уснули без сил, не покидая объятий друг друга.
Внезапно пространство пронзил гуд мобильника. Я встрепенулся и несколько раз проморгал, прежде чем понять, что происходило. Марселла мирно сопела, уткнувшись носом в мою шею и закинув на меня свою стройную ногу. В парной не было окон, так что я не мог сказать сколько прошло времени, но, судя по ощущениям, не больше пары часов.
Должно быть, еще глубокая ночь.
Кому понадобилось звонить мне?
Тетя знала, что я буду только утром...
Я насторожился и осторожно, чтобы не разбудить Марселлу, присел. Спустив ноги с лавочки, я протер руками лицо.
Телефон на полу продолжил вибрировать.
Может, это кто-то из ребят?
Кристофер или Адриан? Скорее всего. Больше никто не знает моего номера, да и он им ни к чему.
Поцеловав в лоб умиротворенную Марси, я поднялся со скамьи. Набросив по пути боксеры, я подошел к телефону и поднял его с пола. На нем осталось еще пару капель после бассейна, но в целом он был уже сух.
Я глянул на дисплей.
«Неизвестный номер».
Ладно, сейчас я и выясню, кто бы это мог быть. Нажав на кнопку принятия вызова, я поднес его к уху и начал выжидать, когда на том конце подадут голос.
— Привет, сынок, — меня будто парализовало. Ледяная стрела пронзила сердце. — Это твой папа. Я соскучился, Аластр...
Тристан.