Глава 14
Аластр Ван дер Вудсон
С той ночи два года назад я взял, как за правило, держаться подальше от Марселлы О'Кеннет. Вдали от ее острого языка и милых синих глаз, которые будто прожекторами озаряли мою душу. Всегда на расстоянии и не шага вперед, ведь только так боль в груди утихала. Только так, не приближаясь к ней, я мог сдерживать свою тоску и противостоять неистовому желанию хоть на секунду вернуться в наше прошлое. В день Сэди Хокинс я впервые прикоснулся к пламени, но был так неосторожен, что сжег нас обоих.
Мне казалось, еще в детстве я в полной мере осознал значение слова «бессилие». Стоя на темной лестнице нашего особняка в Ричмонде, глядя на жестокую расправу над моей матерью, я был не в силах что-то сделать. Когда тебя одновременно сковывает страх и неизбежность, ты едва можешь дышать не в состоянии помочь даже себе.
В пять лет мне довелось ощутить все оттенки бессилия, но я не знал, что большее только предстоит. Каждый день, из недели в месяцы, из года в год... Я жил среди стен карточного домика – шаткого и неустойчивого, которому для падения было достаточно лишь пары фраз. И, наконец, ей удалось это сделать.
Марселла нашла брешь в моей броне и пробралась внутрь. Однако она не понимала, что только так я мог уберечь ее от последствий.
Со стоном О'Кеннет раскрыла губы и впустила меня в свой рот. От напора и страсти наши зубы клацнули. Едва коник ее языка коснулся моего, по телу пробежал электрический разряд. В тех местах, где мы соприкасались, кожа искрила, а сердце замирало в груди. Жар вместе с кровью прилил к моему паху; член набух и окреп и желание зажглось с новой силой.
Чертова девчонка!
Прикусив нижнюю губу, я провел по ней языком и вновь ворвался в ее жаркий плен. Марселла вздрогнула, крепче ухватилась за мои плечи и подалась вперед. Ее дыхание овевало нос и щеки, а дурманящий аромат духов смешивался с моим запахом тела и вместе с ветром вихрился вокруг нас.
Господи.
Я не мог оторваться от нее.
Схватив Марси за волосы на затылке, я сжал ладонь в кулак и оттянул ее голову назад. Ее красивая тонкая шея изогнулась – дыхание стало тяжелым и прерывистым. От неожиданности Марселла ахнула, но в эту же секунду я вновь заткнул ее поцелуем.
Мы будто обезумели. С голодом и животным рычанием набрасывались друг друга. Внутренняя кошечка Марси выпустила свои коготки и начала оцарапывать мою шею. Уверен, завтра там останутся борозды полумесяцев – настолько яростно она терзала меня. Вот, чего мне не хватало. Всякий раз сближаясь с другими я получал разочарование, потому что ни одна из них не была так же хороша.
Только Марселла использовала зубы, то прикусывая, то посасывая уголки моего рта. Только она была хрупкой и нежной в руках, но всегда держала контроль и делала так, как хотелось ей. Только целуя ее я ощущал вкус жизни, словно ей удавалось, пусть и на секунду, но избавить меня от тяжести пережитого.
Раньше я сотни раз спрашивал себя: почему она? Это удивительно, однако во взрывной, темпераментной и неистовой Марселле я находил покой.
В ее губах.
В ее глазах.
В ее руках.
Я находил покой.
Дыхания начало не хватать. Сердце подскакивало к самому горлу; пульс громыхал в ушах. Постепенно наш напор смягчился, пока мы просто не замерли напротив друг друга, пытаясь отдышаться. Где-то там за спиной гулом неслись утихающие аккорды Lies группы Syence, а двери «Цианида» закрывались и заново распахивались – видимо, народ спешил укрыться от скорого дождя.
В воздухе пахло озоном и сыростью.
Я на мгновение прикрыл глаза, пытаясь хоть еще немного продлить этот момент. Марселла обнимала меня и прижималась дрожащим телом – ее грудь буйно опадала рядом с моей. Держа ладони на ее талии, я коснулся пальцами полоски оголенной кожи – не больше дюйма – между корсетом и шлевкой ее джинсов.
Такая бархатная...
Сердце екнуло, взобралось на вершину, а потом стремительно полетело вниз. Каждая частичка моего тела напиталась сожалением. Я про себя покачал головой.
Черт.
Я не должен был. Не смел касаться ее. Так будет больнее обоим. Так будет больнее. За эти два года я уже начал забывать ее вкус, но... Она стала только лучше. Как спелые лесные ягоды, хотя сейчас немного хмельные и с привкусом чипсов – Марселла ела сырные Читос.
В горле пересохло от страстного желания.
Я хотел еще.
Снова и снова.
Как говорил Стэн, затащить ее в туалет, нагнуть над раковиной, стянуть трусики по ее длинным ногам и вновь овладеть этим трепетным телом. Продлить минуты своего покоя, надеясь, что он превратится в вечность. Забыть хоть еще на немного... Просто забыть.
Нет...
Нет.
— Впервые я рада твоему молчанию, Аластр, — прошептала Марселла напротив моего рта. Ее знойное дыхание защекотало нос. — Ведь так ты не скажешь того, что испортит этот момент. Просто стой и молчи, кретин. Стой и молчи...
Вопреки всему на мои губы поползла улыбка. Было что-то эдакое в этом ее отвратительном, мерзком и феминистическом характере.
Марси слегка пошатывалась то ли от выпитого алкоголя, то ли от шквала эмоций. Теснее прижав ее к себе, я просто стоял и молчал с закрытыми глазами. Нам обоим нужно было прийти в себя. Уверен, этот поцелуй сбил ее с толку. Чего бы Марселла не хотела, чего бы не добивалась своим танцем, она не ожидала такого.
Браво, я был готов рукоплескать ей. Миссис Эллисон несколько лет пыталась спровоцировать во мне «стрессовую реакцию» - что бы она не значила – но Марси хватило и пары минут.
Сумасшедшая девчонка, правда?
Сущий монстр.
Я поднял руку и провел ладонью по всей длине ее белокурых волос, пропуская через них пальцы. Я помнил, что Марселле нравилось это. Помнил все о ней. Страсть к спортивной Панамере, высоким шпилькам и фразочкам «сексист» на тестовых заданиях нашего историка. Марси не любила, когда в салат «Цезарь» клали помидоры, а к картошке-фри всегда заказывала только сырный соус.
Однако, это было слишком давно. Я позволил себе потерять два года рядом с ней. Ком сожаления сдавил трахею и на губах заиграл привкус горечи.
Она не станет еще одной жертвой моей трусости.
Отстранившись, я расправил плечи и попытался придать своим глазам больше холодности, хотя они горели от эмоций. Марселла разочарованно выдохнула.
— А знаешь, что? — О'Кеннет сложила руки на груди и скривилась. — Тебе не обязательны слова, чтобы выглядеть засранцем.
Я фыркнул. Ее взгляд начал приобретать свирепство и впиваться в меня, как пиранья острыми зубами. Шея саднила от царапин ее ногтей и это ощущение распространилось по всему телу.
— Пожалуй, вернусь-ка я в бар. Я еще не все коктейли попробовала, — задумчиво лепетала Марси. Чуя неладное – уж очень она озорно улыбалась – я прищурился. — Со мной пока не познакомился очередной красавчик вроде Мейсона, который пригласил бы на свидание...
Ну, конечно...
Гребанная Марселла!
Мои щеки вспыхнули от гнева! Я настолько преисполнился ярости, что был готов взять чертову канистру бензина из своей машины и спалить это место дотла! Тогда у нее точно не возникнет соблазна покрутить своей задницей на танцполе, чтобы соблазнить кого-то!
Я окинул взглядом ее стройное тело, припухшие из-за поцелуя губы и торжество на лице. Мое тело ожило и наполнилось болезненной агонией, как и голова собственническими мыслями. Нет, в таком состоянии она не вернется в «Цианид»! Я бы мог доверить ее Кристоферу, но тот сейчас занят Лилианной, а одна Марси там...
Стараясь не смотреть на нее, я взял Марси за руку и повел вглубь парковки. На этот раз я шел медленно, чтобы девушка поспевала за мной. Ее тонкие шпильки ритмично стучали по асфальтированной дороге.
— И снова ты меня куда-то тащишь, Бес, — возмущенно запыхтела она. — Учитывая твою любовь к фильмам ужасов, — Марси явно намекнула на мою проделку на кладбище в стиле хорора «Пятница 13-е», — это выглядит ненормально. Сейчас в духе «Сплита» похитишь меня и запрешь в подвале своего дома?
Я закатил глаза.
И что только твориться в ее голове?
Пройдя мимо пары внедорожников, мы, наконец, остановились рядом с моим темно-синим Мустангом. Достав из заднего кармана ключи – второй я все еще продолжал удерживать Марси – я разблокировал замки. Обогнув капот и открыв пассажирскую дверь, я усадил девушку в салон. Когда ее хорошенькая, но такая вредная задница скрылась внутри, я облегченно выдохнул.
Еще немного, Марселла, и я тебе утрою «Сплит». Только его самую жесткую порно-версию!
Вернувшись к водительскому месту, я сел за руль и вставил ключи в замок зажигания. Шестеренки двигателя ожили, и мотор под нами завибрировал. От злости скрипя зубами и не удосужившись пристегнуться, я сдал назад, обогнул припаркованные авто и выехал на дорогу в сторону центра Чикаго. Марселла жила в частной коммуне – отсюда до нее было около получаса езды.
Я взял курс на Стейт-стрит.
— Лилианна, забери мою сумочку, пожалуйста, — я обернулся, глядя на Марселлу. Она записывала аудио на голосовую почту Блейк – дисплей подсвечивал ее лицо, как фонарик под одеялом. — Если что, меня похитил маньяк-Аластр. Скажи Кристоферу, чтобы искал меня у него в подвале или где-нибудь на кладбище. Тогда я точно стану Кровавой Мери и это уже не будет простой городской легендой.
Маньяк-Аластр?
Так меня еще никто не называл.
Хмыкнув, я переключил внимание на темную дорогу. Фары встречных машин почти ослепляли. Высокие фонари отбрасывали тень на магистраль, отчего светоотражающие наклейки на отбойниках искрили. Началась легкая морось и теперь лобовое стекло было покрыто капельками, как россыпью бриллиантов.
Я включил щетки – их шум нарушил молчание вокруг нас. Марселла притаилась и смотрела перед собой. По ее широкой улыбке я только мог догадываться, что она задумала. Свечение приборной панели хватало, чтобы озарить нижнюю часть лица девушки. Мой взгляд остановился на ее губах. Во рту пересохло от желания вновь ее попробовать.
Такая вкусная.
Черт.
Я сильнее сцепил кулаки на оплетке руля – раздался отчетливый скрип и мои костяшки побелели. Мне просто нужно успокоиться...
Вдох-выдох.
В носу защекотало от ее духов. Гребанных цветочных Барберри!
Вдох-выдох...
Я облажался. Мне не следовало целовать ее, не следовало приезжать в «Цианид»! Я знал, чем чревата близость с Марселлой, но позволил себе потерять контроль. Кристофер сравнивал наши с ним ситуации, вот только ему не нужно было опасаться чокнутого папашу, который до сих пор обитал где-то там и...
— Ты стал круче целоваться, — прервала мои мысли Марси. Она положила голову на спинку сиденья и обернулась в мою сторону – правую щеку обожгло от ее пронзительного взгляда. — Мне и тогда нравилось, но сейчас... Меньше слюней, больше работы языком. Видимо, все твои девчонки не прошли даром, да?
Я всегда был хорош, детка.
Только рядом с ней я жалел, что не мог ответить! Кристофер без умолку болтал – он любил нахваливать свою задницу – а с Адрианом бы мне пришлось следить, чтобы не ляпнуть какую-ту грязную глупость, которая вызовет у него приступ закатанных глаз. Я любил своих друзей, считал их братьями и был готов убить за любого из них, но Марселла...
Всегда вместе с ней шла приставка «но».
— Ты ревновал меня к Роджерсу?
Я сломал ему ключицу за его наглую ложь, как ты думаешь?
Этот вопрос застал врасплох. Я нахмурился и, остановившись на светофоре, посмотрел на нее. Марси точно перебрала со спиртным, иначе почему в ее глазах было столько нежности? Она всегда выглядела не старше семнадцати лет, но сейчас и вовсе из-за умиротворения ее лицо казалось почти детским. Только по туши и блесткам на ее веках я мог сказать, что эта девочка достаточно взрослая, чтобы наносить макияж.
От ее близости моя кожа загудела. Было так приятно не ругаться, а просто болтать. И пусть я молчал, но мне всегда нравилось слушать Марселлу. Этого мне и не хватало. Когда-то они была голосом моей души, пока я сам не отказался от всего этого.
Если бы не произошедшее тогда, она бы уже все это время была моей.
— Это значит «да»? — предположила О'Кеннет. — Или «нет»? Просто ты сейчас так нахмурился, будто в туалет захотел. Тебя тошнит от меня?
Запрокинув голову, я рассмеялся. Марселла тепло улыбнулась и прикусила губу. Когда ее язык прошелся по уголкам рта, слизывая наш вкус, я вздрогнул и отвернулся. Это было слишком.
Я и так сейчас сгорал от желания.
Ревновал ли я ее к тому ублюдку-баскетболисту?
ДА!
Только Кристофер и Адриан знают как целыми днями я пропадал в додзе и без устали колотил грушу! В тот момент я считал это хорошей затеей. Я хотел, чтобы Марселла была счастливой и раз сам не мог подарить ей этого, должен был уступить другому? Однако, стоило мне подумать о том, что он касался ее, целовал ее, спал с ней, я...
Это эгоистично с моей стороны, но я не мог этого выносить. Слава Богу, через три месяца они расстались. То есть, я нашел за что сломать ему пару костей и вынудил свалить в другой город подальше от нее. Разве была моя вина в том, что он гребанный лжец и скотина? Нет. Ну и все.
— Сколько у тебя было девушек после той ночи? — снова нарушила тишину Марселла. Ее голос звучал так будто она давала мне понять, что не хотела знать ответа. — Можешь не отвечать. Какая разница, правда, если ты все равно запомнил только первую?
Первую...
Оставшуюся дорогу мы проехали в абсолютном молчании. Нам повезло, что в центре в такое время не было пробок и не пришлось торчать на светофоре большую часть времени. Дождавшись, пока поднимется шлагбаум, я заехал на территорию коммуны. Марселла указала направление, и вскоре я припарковался у их трехэтажного особняка в тени интсии, росшей у начала подъездной дорожки.
В темноте коттедж О'Кеннет казался Белым Домом из-за светлой облицовки и небольших светильников по периметру. Миленько. Когда-то и я жил в таком огромном доме, но сейчас предпочитал тихий и уютный. Все роскошное напоминало о детстве, а я не любил его вспоминать.
Я заглушил мотор – тишина и мрак окутали нас с головой. По крыше мерно стучал дождь, и его капли на лобовом стекле вскоре начали играть тенями с консолью и очертаниями Марселлы. Девушка не спешила уходить. Она просто сидела, раз за разом, вытирая ладони о бедра и прикусывая губы.
Марси нервничала?
Оставив одну руку на руле, я обернулся к ней. О'Кеннет задрожала при моем приближении, но не сдвинулась с места. Неведомое чувство захлестнуло все мое сознание. Я протянул руку и убрал ее волосы с плеча, обнажая лебединую шею. Грудь девушки начала чаще вздыматься – мы оба тяжело и прерывисто дышали.
— Ты всегда так делал, потому что тебе нравится трогать мои волосы? — шепот Марселлы лился сквозь ее раскрытые губы. — Или потому, что я любила, когда ты прикасался ко мне?
Любила?
Издав смешок, я переместил пальцы на ее яремную вену и начал скользить костяшками вниз к ключице. Ее кожа была такой нежной, как бархатные лепестки цветков. Губы заныли, моля чтобы я пустил их в ход. Аромат ее тела окутывал мои легкие, а жаркое дыхание согревало даже на расстоянии.
— Аластр...
Господи.
Я почти был готов сейчас затащить Марселлу на заднее сиденье и трахнуть напротив окон ее родителей. Сосуды на моем лбу и шее пульсировали. Мышцы пресса ныли от постоянного напряжения, но я не мог позволить себе овладеть ею. Это бы означало надежду... то, что я никогда не смогу ей дать. Марселла не заслуживала простого секса из прихоти.
Она не заслуживала моей жизни: постоянно оглядываться, остерегаясь, что прошлое накинет тебе на шею петлю.
— Мне пора, — отмерла Марси.
Похоже она взяла себя в руки, потому что ее дыхание перестало быть яростным. Не глядя на меня, Марселла потянулась к ручке двери и дернула ее на себя. Та не поддалась, поэтому она попробовала вновь, но и теперь ничего не вышло.
Я нахмурился.
Какого черта?
— Ты запер меня? Ну точно маньяк, — рассмеялась О'Кеннет, продолжая, раз за разом, наседать на бедный механизм.
Осмотревшись, я заметил, что заблокировал двери. Точно, я сделал это, чтобы она не вздумала выскочить по дороге! Потянувшись к кнопке, я нажал на нее, но ничего не сработало, ведь Марси нужно было перестать колотить дверь!
Чертова девчонка!
— Открывай!
Просто перестать дергать!
От бессилия и желания сказать это вслух зажгло в груди.
— Аластр! Выпусти меня, а?!
Марси снова и снова тянула за ручку, а я нажимал на кнопку, пытаясь уличить момент, когда эта сумасшедшая девчонка остановится.
— Аластр! — от раздражения прикрикнула Марселла.
Просто. Прекрати. Дергать. За ручку.
Твою мать!
Я стиснул челюсть и зарычал, хватая ее за руку. О'Кеннет обернулась в мою сторону и прищурила недовольные глаза. В темноте они сверкали как светлячки: злым синим инферно, испепеляющим мою душу дотла. Из-за усилий на ее висках выступила испарина – светлые волосы слегка прилипли в тех местах. Мой взгляд упал на отчетливую ямочку под ее нижней губой, и я потерялся.
Это было слишком.
Черт.
Я не мог проиграть ей снова.
Но Марселла решила за меня. Взметнувшись, она перелезла через рычаг передач и оседлала мои колени. Пространство между мной и рулем было достаточно маленьким для ее задницы – я нащупал под сиденьем рычаг и отодвинулся. Марси еще теснее прильнула к груди. Она шире расставила ноги, и теперь ее киска была прямо напротив моего изнывающего члена.
Безумие.
Сердце сбило толчок, а потом заекало в самом горле.
— Ты сделал это специально, да? — вскинула она крашенную бровь. — Гребанный провокатор. Я ненавижу тебя, Аластр Ван дер Вудсон!
Я ненавижу тебя Марсел...
И она набросилась на мой рот с поцелуем. Когда губы Марси коснулись моих, я отмер. Обняв ее за талию, с рыком подался вперед и ответил на эту ласку. Кончики наших языков устроили сражение за первенство во ртах друг друга. Марселла постанывала и ерзала швом своих джинсов на моей паху.
Черт.
По венам хлынула раскаленная лава. Все мое гребанное тело молило, чтобы я овладел ей. Кожа вибрировала и искрила, нуждаясь в ее обнаженной плоти. Второй раз за этот вечер я позволил Марселле взять контроль над собственным рассудком. Мы целовались, сидя в абсолютной темноте под звуки дождя, молотящегося по крыше, и нашего страстного дыхания.
— Что бы ты ни скрывал, я доберусь до правды, — прошептала Марселла, отстранившись. Я жадно втянул носом воздух и провел пальцами по завязкам ее корсета со спины. — На этот раз я узнаю тебя, Аластр. Ты можешь прятаться от меня. Можешь манипулировать с помощью Луны и остальных девчонок Янг Розмари, но мне плевать, слышишь? Какая к черту разница, если сейчас твой член хочет меня?
Марси охватила мои щеки двумя руками, и посмотрела прямо в глаза.
— Ты всегда хотел только меня, — я нахально вскинул бровь. Ее взгляд забегал по моему лицу. — Я уверена в этом, Бес, потому что я всегда хотела только тебя.
Зачем она так?
Мне не хотелось размыкать наши объятия, но я был вынужден это сделать. Не дожидаясь моего ответа, Марселла потянулась к ручке двери, раскрыла ее и вылезла на улицу. Я проследил за ее светлой тенью в ночном сумраке. Девушка обошла капот машины, забежала на газон и устремилась ко входу в их особняк.
Белые джинсы, бледно-голубой корсет, золотистые волосы...
Она выглядела Ангелом, спустившимся с небес.
Моя рука сама невольно потянулась к бардачку. Нащупав Кэнон, я поднес его к лицу, снял крышку с объектива и сделал пару снимков, пока тень Марси не скрылась между высокими кипарисами. Я любил фотографировать.
Особенно ее.
Мне приходилось делать это тайком. Будто вор, украдкой, все время боясь, что меня поймают с поличным. Я выгадывал подходящую минуту и фотографировал ее. Это немного походило на сталкерство, но я не делал ничего грязного с ее снимками.
Они так и оставались на пленке, ожидая своего часа.
Отложив объектив на пассажирское сиденье, я снова сложил руки на руле и опустил на них голову. Тишина вакуумом обрушилась на мои уши и только дождь давал понять, что я все еще мог слышать.
Что бы ты ни скрывал, я доберусь до правды.
Лучше бы ей не делать этого. Надеюсь, Марселла не притворит свои угрозы в реальность, ведь это будет чревато последствиями для нас двоих. Я и так не мог больше сдерживать свои чувства рядом с ней. Это было тяжело. Все два года быть рядом, но не касаться ее так, как мне того хотелось. Видеть ее каждый день и не иметь возможности что-то сказать.
Достав из кармана брюк телефон, я разблокировал его и зашел в мессенджер. Свечение дисплея ослепило, из-за чего я часто заморгал, пытаясь привыкнуть к яркости. Найдя тот самый контакт, я открыл переписку и начал пролистывать всю историю, где были эсемес только от этого адресата.
Он писал мне каждый год, ровно в полночь одиннадцатого апреля.
«С Днем Рождения, сынок».
«С Днем Рождения, сынок».
«С Днем Рождения, сынок».
«С Днем Рождения, сынок».
«С Днем Рождения, сынок...»
Внутренности сжались, а по спине скатилась струйка ледяного пота.
Он вернется. Я знал, что он сделает это, ведь отец обещал. Он придет за мной не только, чтобы забрать документы, но и отнять всякую искорку счастья. Именно поэтому я не мог позволить Марселле узнать меня.
Ведь когда он придет, лучше бы ей не оказаться рядом.