Глава 1. Точка отсчёта.
Утро было отвратительным. Дождь не прекращался ни на минуту, казалось, он начался ещё ночью и теперь просто впитался в сам город. Слякоть на улицах Нью-Йорка казалась бесконечной, вода хлюпала под ногами, будто сама земля решила избавиться от всего лишнего. Грязь, шум, холод - всё слилось в одну тягучую реальность.
Т/и бежала по тротуару, зажатая между высокими стеклянными зданиями и вечно мокрыми, торопливыми прохожими, которые двигались, как муравьи, каждый по своей невидимой линии. Зонт, который она держала, едва справлялся с потоками дождя, промокая по краям, а капли с крыш падали прямо на плечи, как ледяные уколы. Пальто стало тяжелым, прилипшим к телу, а волосы, как и сам день, казались разбитыми и безжизненными.
Тело ныло от холода, но она не останавливалась. Каждый шаг подгонял стук её сердца, а каждая капля, стекая по щеке, будто напоминала, что домой она вернётся ещё не скоро. Нью-Йорк дышал чем-то чужим - огромный, сырый, равнодушный, он словно испытывал её на прочность.
Она - аспирантка из Кореи, приехавшая сюда полгода назад по обмену. В России или другом европейском городе она бы не смогла работать в полиции - законы были бы против. Но здесь ей повезло. Стажировка в аналитическом отделе была её шансом войти в новую реальность, ухватиться за хоть какую-то точку опоры. Это было как будто бы временное спасение, но в глубине души она надеялась, что это станет началом чего-то большего.
Она свернула за угол, минуя пару бездомных, укрывшихся под навесом кофейни, и задержала взгляд на женщине в витрине, подкрашивающей губы перед зеркалом. Всё здесь было будто в кино - чужом, холодном, но до ужаса притягательном.
На улице было пустовато, как и в её душе - всё знакомое осталось далеко, на другом континенте, в другом времени. Здесь и сейчас были лишь задания, данные начальником, отчёты, которые нужно было закончить до конца недели, и ощущение, что каждый день она пробирается через чужой мир, в котором ещё не научилась дышать.
Полицейский участок был её вторым домом. Здесь пахло кофе из автомата, старой мебелью и каким-то неуловимым ощущением порядка. Она привыкла к этим коридорам, к звуку шагов по плитке, к шелесту бумаг и разговорам в переговорной. Но не сегодня. Сегодня всё ощущалось иначе - чуждо, напряжённо, будто воздух стал тяжелее.
Её ждала встреча с человеком, который будет ключом ко всему, что произойдёт дальше. Хотя она не знала подробностей, интуиция била тревогу. И сердце подсказывало: день не из тех, что пройдут спокойно.
Она вбежала внутрь участка, матерясь про себя из-за дождя и насквозь промокших ботинок. Холодная влага хлюпала в носках, заставляя морщиться при каждом шаге. Вода стекала с зонта, капая с тихим звуком на пол, оставляя за ней мокрый след, будто карта её бегства от утренней серости.
- Привет! - раздался знакомый голос с ресепшена, и он словно прорезал серое утро солнечным лучом.
Феликс, как всегда, сиял улыбкой, которая могла растопить лёд на Бруклинском мосту. Его взгляд был искренним, почти детским, и в нём не было ни капли будничной усталости, которой так часто страдали сотрудники участка. Он сидел, подперев голову рукой, и, увидев её, выпрямился, будто ждал этого момента.
Миленький блондин с азиатскими чертами, он выглядел так, словно сошёл с постера какой-то дорамки - вечно аккуратный, с чуть взъерошенной чёлкой и игривым блеском в глазах. По его словам, мама у него была кореянкой, а отец - американцем, и в нём действительно чувствовалась тёплая смесь двух миров - одновременно лёгкая и надёжная.
Т/и машинально улыбнулась в ответ. Только с ним её утро начинало хоть как-то налаживаться. Его присутствие напоминало о чём-то простом, живом, почти домашнем. Неважно, насколько она была промокшей и уставшей - он смотрел на неё так, будто всё это не имело значения.
- Доброе утро, - ответила она, стараясь выдавить из себя хоть каплю бодрости. Но само утро как будто насмехалось над её словами: мокрое, серое, уставшее - оно висело на плечах камнем, не давая вдохнуть полной грудью.
Она сняла капюшон, стряхнула лишнюю влагу с зонта и сдержала вздох. В голове всё ещё звенели отголоски сирен и холодных улиц. А впереди - кабинет начальника и человек, которого она должна будет анализировать.
Она не питала иллюзий насчёт Америки. Безусловно, здесь были возможности - стипендии, открытые двери, программы, которых у неё бы не было на родине. Но идеальной картинки, нарисованной в кино или на страницах туристических сайтов, здесь не существовало. Политика - грязная, полицейские участки - не такие вылизанные, как в сериалах, а улицы - пестрили мусором и неприветливыми лицами. Даже воздух пах по-другому: смесь кофе, бензина и равнодушия.
И всё же она была здесь. Не потому что верила в сказки, а потому что хотела реальности. Настоящей, сырой, порой жестокой, но правдивой. Хотела смотреть в лицо правонарушениям и анализировать их не по чужим словам, а своими глазами. Хотела видеть преступления, чтобы понимать, как они случаются. И как их предотвращать.
В кабинет начали подтягиваться студенты - кто-то, как и она, приехал по обмену, с той же надеждой что-то узнать, прожить, доказать. А кто-то был местным - с кофе в руках, в кедах, иногда с непричесанными волосами и вечной усталостью в глазах. Их лица стали знакомыми, как пассажиры одного поезда: едем вместе, но каждый - в свою сторону. Т/и видела их каждый день, слышала их смех, комментарии, обсуждения дел, но близких связей заводить не спешила. Она уже поняла: слишком много чужих историй только заглушают собственную.
Она сидела за своим столом, раскачиваясь на стуле вперёд-назад, опираясь локтями на край стола. В одной руке держала телефон, другой машинально теребила рукав свитера. Листая ленту новостей, ловила себя на апатии. Заголовки, как всегда, кричали: о скандалах, протестах, громких делах. Кто-то кого-то убил, кто-то кого-то спас, кто-то украл, а кто-то стал героем. Но ей уже было всё равно. Ложь здесь подавалась под соусом правды, красиво, уверенно, по-американски. И чем дольше она жила в этой стране, тем яснее становилось: истина - это не то, что пишут в заголовках. Она всегда прячется между строк.
За окном всё ещё моросил дождь. По стеклу ползли тонкие капли, расплываясь на фоне мутного неба. Нью-Йорк просыпался медленно, с шумом, ворчанием, сигналами машин, как огромный организм, не желающий начинать день.
- И где этот тип опять носится? - пробормотал кто-то из студентов за соседним столом, и Т/и поняла, что речь снова о мистере Далласе.
Она тихо усмехнулась. Похоже, у них сегодня будет обычное утро. Или нет?
В дверях кабинета появился мастер Даллас - высокий мужчина с едва заметной небритостью, носом, как будто сломанным в молодости, и усталым взглядом, в котором читались бессонные ночи и знание вещей, о которых лучше не говорить вслух. Его появление всегда ощущалось - будто вместе с ним в комнату входил другой уровень серьёзности. Даже если он молчал, воздух сгущался.
Он прошёл мимо студентов, не спеша, с привычной ленцой и тяжёлой папкой под мышкой. Кивнул лишь Т/и - слегка, почти незаметно, но в том кивке было больше, чем в любых словах. Он её знал. Он её видел. И это почему-то всегда немного согревало.
Т/и неспешно выпрямилась, убрала телефон в рюкзак и положила руки на стол, сцепив пальцы. Даллас хоть и позволял себе быть вечно последним, но времени зря не тратил. Если уж пришёл - значит, будет что-то важное.
- Приветствую, детективы-неудачники, - начал он с той же ухмылкой, которая раздражала одних и веселила других, - сегодня у вас будет возможность углубиться не только в аналитику, но и в расследования.
Некоторые студенты переглянулись, оживившись. Даже те, кто обычно дремал, теперь выпрямились и уставились на наставника. В голосе Далласа звучала та редкая нотка интереса, что появлялась только тогда, когда дело действительно стоило внимания.
Т/и подперла рукой подбородок, устало глядя в сторону Далласа. Этот старикан говорил точно так же и две недели назад - тем же тоном, с тем же намёком на интригу. Но тогда, вместо обещанного погружения в реальные дела, он выдал им трёхчасовую лекцию о правовых аспектах ведения документации, сопровождаемую слайдами из девяностых. Даже конспектировать было нечего - всё тонула в болоте повторений и лишней болтовни.
Она уже не помнила, о чём вообще шла речь на той встрече. Её мозг сам отключался, когда Даллас начинал очередной монолог с фраз «вот в мои времена...» или «если вы хотите работать в реальной полиции...».
И всё же, в этот раз было по-другому. В кабинете прокатился оживлённый гул. Несколько студентов восторженно захлопали в ладоши, кто-то засмеялся, уже обмениваясь короткими репликами с соседом по парте. Даже те, кто обычно сидел с каменными лицами, теперь выглядели заинтригованными. Слово «расследование» подействовало, как кнопка пробуждения.
- Наконец-то, - пробормотала кто-то в первом ряду, и в ответ послышались одобрительные смешки.
Даллас, как всегда, делал вид, что не замечает всеобщего шума. Он неторопливо подошёл к ноутбуку и подключил его к экрану, висящему в углу кабинета. Через пару секунд монитор засветился, выведя таблицу с названиями дел. Их было пять - каждое сопровождалось коротким описанием, кодом и местом регистрации.
1. Ограбление ювелирного салона на Манхэттене - подозреваемые не установлены, камеры отключены за час до преступления.
2. Задержание с подбросом наркотиков - внутреннее расследование по заявлению обвиняемого.
3. Поджог складского помещения в Бруклине - найдено тело, обстоятельства смерти неясны.
4. Нападение на курьера с исчезновением груза - есть видео с моментом нападения, но лицо нападавшего скрыто.
5. Исчезновение баристы из кафе - молодая девушка пропала после вечерней смены, улики отсутствуют, камеры в заведении не работают.
Девушка скучающе вздохнула, поправив выбившуюся прядь волос за ухо. Всё было предсказуемо до боли: как только Даллас вывел список дел на экран, аудитория ожила. Некоторые даже начали ерзать на месте - словно только и ждали возможности вырваться на "большую арену".
Сейчас большинство рванёт за самым громким, самым кровавым - ювелирка, поджог, нападение. В этом не было ничего нового. Конкуренция будет сумасшедшая, каждый попытается урвать дело поэффектнее, чтобы потом хвастаться, как "раскручивал настоящую жесть".
А ей этого не хотелось. Не хотелось спорить, доказывать, лезть вперёд с блеском в глазах. Хотелось тишины. Спокойствия, пусть даже и в работе. Устала она от всего этого бессмысленного ажиотажа.
Поэтому она просто выждала. Сидела, наблюдая, как экран постепенно редел, как исчезали строки, занятые чьими-то руками, кликами, голосами. Шум вокруг стихал, сменяясь удовлетворённым перешёптыванием.
Когда таблица почти опустела, и каждый уже выбрал свою "жертву", Т/и кликнула по последнему на своем ноутбуке, на первый взгляд скучному варианту - исчезновение баристы из кафе. Сухой, почти незаметный пункт. Без деталей, без сенсации.
Идеально.
Кто-то за спиной буркнул:
- Скучища, вот уж дело века нашла...
Но Т/и не обернулась. Не отреагировала вовсе. Её пальцы уже машинально записывали номер кейса в блокнот, а взгляд был прикован к короткому описанию. Что-то в нём цепляло. Эта простота. Эта почти незаметность.
Иногда настоящая загадка - не в крови. А в молчании.