5 часть.
Хёнджин начал тщательную слежку за Феликсом. Его навязчивое внимание стало заметным — он появлялся в тех же коридорах, задерживал взгляд дольше необходимого, прислушивался к разговорам, которые Феликс вёл с одноклассниками. Эта загадочность новенького, его ледяная отстранённость и нежелание никого подпускать к себе не давали Хёнджину покоя. Что скрывается за этим идеально сложенным фасадом? Почему в его глазах читается опасность, которой не должно быть у обычного ученика?
Феликс, в свою очередь, хотя и знал, что Хёнджин — главный подозреваемый, всё чаще ловил себя на сомнениях. А что если его подставили? Что если он всего лишь пешка в чьей-то большой игре?
Перемена. Шумная, хаотичная, наполненная гомоном голосов, скрипом парт и грохотом захлопывающихся шкафчиков. Воздух гудел от энергии, выплеснувшейся после урока. Феликс сидел на последней парте, отгороженный от всего этого беспорядка невидимой стеной. Его пальцы нервно постукивали по столу, выбивая странный, прерывистый ритм. Глаза, холодные и аналитические, медленно скользили по лицам одноклассников, сканируя, оценивая, запоминая. Он искал что-то. Или кого-то.
У доски, прислонившись плечом к раме, стоял Хёнджин. Он что-то лениво рассказывал Минхо и Чонгуку, жестикулируя одной рукой, но его внимание было полностью приковано к Феликсу. Не отрываясь, он следил за каждым движением новенького, за его сосредоточенным лицом. Эта картина — Феликс, сидящий в одиночестве среди хаоса, словно островок спокойствия в бушующем море, — забавляла и одновременно раздражала Хёнджина." Что ты за тип такой?" — пронеслось у Хёнджина в голове.
Вдруг Феликс резко вскочил. Его движение было таким внезапным и стремительным, что несколько человек рядом вздрогнули. Не говоря ни слова, Феликс направился к выходу, его шаги были быстрыми и решительными.
Хёнджин замолчал на полуслове.
— Эй, куда ты? — начал Минхо, но Хёнджин уже оттолкнулся от доски.
— Потом, — бросил он через плечо, даже не оборачиваясь.
Не сводя глаз с удаляющейся спины Феликса, Хёнджин быстро шёл за ним, ловко протискиваясь между группами учеников. Хёнджин стал тенью, преследователем, растворяясь в толпе, но не упуская свою цель из виду. Его собственное любопытство теперь было сильнее желания казаться безразличным. "Куда ты так спешишь, загадочный новенький? И что ты так яростно ищешь?"
Старая библиотека тонула в полумраке, пропахшем пылью и временем. Феликс резко захлопнул тяжелую дверь, отгородившись от внешнего мира. Он сделал несколько шагов вглубь зала, между стеллажами с позеленевшими от старости фолиантами, и поднес телефон к уху.
— Операция проходит успешно, думаю, мне нужна еще неделя, — голос Феликса звучал сдавленно, полный скрытого напряжения. — Да, Джейк, все хорошо. Не беспокойся.
Феликс не заметил, как бесшумно открылась дверь и в проходе между стеллажами возникла высокая фигура. Тени скользили по лицу Хёнджина, когда он сделал шаг вперед.
— Эй, малыш. Это и есть твой секрет? — его голос прозвучал низко и насмешливо, разнесясь под сводами потолка.
Феликс резко обернулся, сердце учащенно забилось в груди. Его глаза, расширенные от ярости и шока, встретились с темными, полными торжества глазами Хёнджина.
— Черт, — вырвалось у Феликса сквозь зубы.
Хёнджин ухмыльнулся, его взгляд скользнул по фигуре Феликса, оценивающе и насмешливо.
— И кто же ты такой, милый? Что будет, если я директору все расскажу?
— А что ты скажешь? — сказал Феликс, стараясь сохранить спокойствие. — Тебе нечего сказать.
В ответ Хёнджин лишь усмехнулся и достал из кармана телефон. Легким движением пальца он включил запись, и в тишине библиотеки четко прозвучал собственный голос Феликса: "Операция проходит успешно, думаю мне еще неделя нужна..."
— Кто кому теперь поверит, малыш? — прошептал Хёнджин, делая шаг вперед.
Феликс молниеносно рванулся, пытаясь схватить его за запястье, но Хёнджин был быстрее. Он ловко перехватил руку, резко развернул Феликса и с силой прижал его лицом к старинному деревянному шкафу. Книги на полках задрожали от удара.
— Держишься, — прошипел Хёнджин, заламывая Феликсу руку за спину.
Хёнджин прижался всем телом сзади, его горячее дыхание обожгло кожу на шее Феликса. Феликс почувствовал, как губы Хёнджина прикоснулись к его коже, а затем острые зубы легонько впились в шею, оставляя влажный, жгучий след.
— Ай! Тупой засосальщик! Отлипни! — вырвалось у Феликса, больше от неожиданности, чем от боли.
Феликс собрал все силы и резко оттолкнул Хёнджина, отскочив к противоположному стеллажу. Его грудь тяжело вздымалась, на шее алело свежее пятно. В воздухе висело напряженное молчание, разряженное только их прерывистым дыханием.
Хёнджин медленно приблизился, его горячий взгляд пылал одержимостью.
-Даже если я обожгусь, малыш... Я хочу просто сгореть с тобой, — прошептал Хёнджин, и каждый слог был наполнен опасной страстью.
Феликс, сжимая кулаки, шагнул вперед. -Отдай запись. Или я тебя прибью здесь же— его голос дрожал от ярости и чего-то еще, чего он сам не понимал.
Хёнджин лишь рассмеялся — низко, глубоко, словно хищник, играющий с добычей.
-Я могу пожаловаться папе, что у нас завелся маленький агент, милый. Эта запись ничего не решит... Но ты — да. Он помахал телефоном перед самым лицом Феликса, дразня его.
Феликс рванулся вперед, пытаясь выхватить устройство, но Хёнджин ловко уклонился. Эта игра только забавляла его.
-Опасно так близко подходить ко мне, малыш... Можешь и правда обжечься,— прошипел Хёнджин, их груди почти соприкасались, дыхание смешалось.
Феликс злобно уставился на телефон в руке Хёнджина, затем медленно поднял взгляд — и утонул в темных, пылающих глазах, которые, казалось, видели его насквозь.
Хёнджин стремительно наклонился — быстрый, почти невесомый поцелуй, больше похожий на случайное прикосновение, но от которого губы Феликса вспыхнули, словно от удара током. Он отпрянул, глаза широко распахнуты от шока. В них плескалось столько эмоций — ярость, непонимание, и та самая искра, которую Хёнджин надеялся увидеть.
Феликс замер. Время остановилось. Его широко раскрытые глаза отражали шок, замешательство и... искру. Ту самую искру, которую Хёнджин так жаждал увидеть. Хёнджин сммотрел на него все еще держа Феликса за подбородок, и с торжеством наблюдал, как холодность в его глазах таяла, уступая место чему-то дикому, животному и незнакомому.
-Вот она, — прошептал Хёнджин, его голос стал хриплым от желания. — Та самая искра, которую ты так яростно скрываешь.
Феликс медленно поднял руку, кончики пальцев коснулись губ, будто проверяя, не привиделось ли ему всё это. Он всё ещё не мог вымолвить ни слова, полностью парализованный внезапностью и грубой нежностью этого жеста.
Хёнджин наблюдал за ним, не делая больше ни одного движения. Он достиг того, чего хотел — пробил брешь в ледяной броне, заставил того потерять дар речи. Этого было достаточно.
Хёнджин снова стремительно закрыл расстояние между ними, грубо отдернув руку Феликса от его собственных губ. Его пальцы впились в тонкую талию парня, притягивая его так близко, что их тела слились воедино. Словно стихия, Хёнджин накрыл его губы своими — поцелуй был не просто страстным, он был яростным, ненасытным, полным неподдельной жажды.
Их дыхание смешалось, стало общим — горячим, прерывистым. Феликс ответил с той же дикостью, кусая губы Хёнджина, пока в роте не появился вкус меди. Когда они наконец оторвались, их лбы соприкасались, носы касались друг друга. Грудь тяжело вздымалась, сердцебиение было слышно в тишине заброшенной библиотеки.
— Чёрт... — выдохнул Феликс, его голос был хриплым от желания и ярости.
Его пальцы вцепились в чёрные волосы Хёнджина, резко оттягивая его голову назад. Их взгляды встретились — два озера расплавленного металла, полных ненависти и невыносимого влечения. Но вместо нового поцелуя Феликс резко поднял колено.
Жёсткий, точный удар пришёлся в пах.
Хёнджин издал глухой стон, его тело мгновенно согнулось пополам. Все мускулы скрутила адская боль. Он рухнул на пыльный пол, сжимаясь в комок, лицо исказила гримаса агонии.
Феликс, тяжело дыша, стоял над ним. Он поднял телефон, выронившийся из ослабевшей руки Хёнджина.
— Я же говорил — обожжёшься, — голос Феликса прозвучал холодно, но в нём слышалась хриплая дрожь — отголосок только что пережитого накала.
Хёнджин, сквозь слёзы боли, прошипел, сжимая кулаки на полу:
— Ты!.. Я тебя... я тебя достану... Всю жизнь буду преследовать...
— Да-да, конечно, — Феликс повернулся к выходу, отбрасывая через плечо: — Лучше лёд себе приложи. Или не надо. Мне даже нравится, как ты корчишься.
Феликс вышел, оставив Хёнджина корчиться на холодном полу в луже собственной ярости и невыносимого, болезненного возбуждения.
Феликс влетел в класс, сгребая свои вещи в рюкзак с лихорадочной поспешностью. Срочный вызов от Дженни висел в воздухе — они нашли что-то важное, и Лиса уже ждала. Его пальцы дрожали, когда он застегивал молнию, и он резко развернулся, чтобы бежать к выходу, но вместо этого рванул в туалет — нужно было смыть с себя всё: запах старой библиотеки, вкус чужого поцелуя на губах, память о теле Хёнджина, прижатом к нему.
Феликс толкнул дверь в мужскую уборную. Прохладный кафель, резкий запах хлорки. Феликс прислонился к раковине, включил воду и сунул руки под ледяные струи, стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале — на распухшие губы, на засос на шее, яростно алеющий на бледной коже.
Вода текла по его запястьям, когда тишину разорвал скрип открывающейся кабинки.
Феликс замер. В зеркале, за его спиной, возникло отражение — высокое, широкоплечее, с темными глазами, которые уже прожигали его насквозь.
Не успел он обернуться, как теплые, твердые ладони обхватили его талию, прижимая к раковине. Губы Хёнджина прикоснулись к его шее, чуть ниже засоса, и влажное, горячее дыхание обожгло кожу.
— Мне было очень больно, ты знал? — прошептал Хёнджин, и его голос был низким, хриплым, полным обещания и угрозы. Он впился носом в шею Феликса, вдыхая его запах — мыло, холодная вода и что-то неуловимо свое, только его. — Ты чуть не лишил меня будущего, малыш.
— Хёнджин, мх... — вырвалось у Феликса, неожиданный вздох, когда тот прижался к нему всем телом. Он почувствовал сквозь тонкую ткань брюк твердый, напряженный бугорок, который упирался прямо в его ягодицы. Хёнджин ритмично, настойчиво терся о него, двигая бедрами, прижимая Феликса все сильнее к холодной раковине.
Феликс инстинктивно уперся руками в край раковины, его пальцы побелели от напряжения.
--
1512 слов.