30.
Никто никогда не поймет, как тяжело дается то самое решение. Никто не почувствует то, что чувствовала ты, когда предавала любовь...
_______________________________
Март. Нью-Йорк. Загородный дом Дженны и Эдуарда Ларсен.
Я стою в гостиной одного из загородных домов Нью-Йорка. На выходе стоят наши парни, Яр и Давид рядом со мной. Я смотрю на высокомерную суку, которую зовут Дженна. Она поступила очень некрасиво, по отношению к нам. Ну, а точнее ко мне. За эти пять месяцев, что мы находимся в Америке, она успела меня выбесить на столько сильно, что даже Висконт нервно курит в сторонке. А дело в том, что эта дрянь, дочь какой-то местной шишки, я в подробности не вдавалась, мне глубоко насрать, кто там ее отец. Важнее сейчас то, что она перешла дорогу мне. Она вбила в свою глупую головку, что может вторгнуться в нашу с отцом жизнь и манипулировать, только вот, она не на ту нарвалась. В детдоме, с такими разговор был короткий. И сейчас, пока она с нахальным видом сидела перед зеркалом и, рисовала алые губы, у меня дернулись плечи от раздражения.
—Скажи мне пожалуйста, у тебя совсем страха нет? – я говорила на русском, эта дрянь его знала. – Ты хоть понимаешь, что я могу с тобой сделать?
—Девочка, иди домой. – с явным американским акцентом, ответила она. – Ты еще слишком мала, чтобы влезать в дела взрослых.
—Правда? – театрально удивилась я. – Что ж, тогда я разберусь с тобой, по-детски. Так же, как разбилась с такими суками, в детском доме, в котором росла. И, поверь мне, в таком случае, ты не то, что Рика никогда больше не увидишь, но и белый свет в принципе. Я не позволю тебе, трогать моего отца и мою семью!
—Как мне надоели твои детские капризы. – закатив глаза, выдохнула она. – Повзрослей. Рики будет моим и точка. Я свой ход уже сделала.
—Хорошо, я тебя услышала. Теперь, будем играть по взрослому, – подойдя ближе, я наклонилась к её уху и смотрела на неё через зеркало. – Мой ход, дорогая. Начинай молиться.
Она растерялась, я лишь победно улыбнулась. Оттолкнувшись от неё, я подошла к Яру, он накинул мне на плечи мое пальто и мы покинули дом. Сев в машины, мы отправились в центр Манхеттена. А точнее, в наш пентхаус в котором на данный момент, мы все живет. Ну, как все. Я, Рик, Яр, Давид и Павел с Виктором. Остальные же, живут в других квартирах. Здесь, нас стало гораздо больше и, наверно, я должна многое рассказать. Но, думаю, это будет немного позже. Сейчас, меня ждет скандал, с моим любимым папочкой, который меня, честно говоря, уже достал.
Мы вместе с Яром и Давидом поднялись на пятнадцатый этаж, где находился наш пентхаус и вошли внутрь. Рик стоял возле окна и пил свой крепкий кофе. Другое он просто не пьет. Я скинула с плеч пальто и быстрым шагом, подошла к отцу. Бросив на диван свой сумку, я поставила руки по бокам и сурово посмотрела на него. Иногда мне казалось, что не он родитель, а я. И это абсурд какой-то.
—Чем моя дорогая дочь, опять недовольна? – с насмешкой спросил он.
—Всем, – огрызаюсь я. – Была у твой Дженны. И, скажу тебе на чистоту, еще раз увижу её, пущу ей пулю в голову. Клянусь тебе богом, я это сделаю.
—Лис, ты перегибаешь. – нахмурился он. – Может хватит уже. Чего тебе не хватает?
—Помнишь, что я тебе сказала в тот день, когда мы уезжали с России? – грубо спросила я, ощущая новую боль в сердце.
—Ты сказала, что устроишь мне сладкую жизнь. – пожав плечами, ответил он, ставя кружку с остатками кофе на столик.
—Ты думаешь, я тогда пошутила? – повышаю голос я. – Нет, я не шутила. У всего есть предел. Кароче, если еще раз я увижу эту суку рядом с тобой, пеняй сам на себя.
—Мелисса, мать твою! – взрывается он. – Почему ты просто не можешь жить? Вся в свою мать. Такая же вредная и крикливая.
—А вот мать мою, трогать не смей! – уже откровенно ненавидя его, говорю я. – Ты лишил меня всего, значит, я лишу тебя всего в ответ. Дженна не подходит тебе. Она стерва. Понял?
—Малышка, перегибаешь. – опасным тоном, говорит он. – Не забывай, что главный здесь я.
—В первую очередь, я говорю с тобой, как со своим отцом. – сощурив глаза и пойдя к нему, отрезаю я. – Только вот, если продолжишь так вести себя дальше, ты останешься для меня лишь боссом. Я клянусь тебе, что я отберу у тебя звание моего отца. Как дала, так и заберу. Не забывай этого, папа.
—Хватит мной манипулировать. – прошипел он, сжимая руки в кулаки. – Ты можешь быстро пожалеть о своих словах.
—Я за все заплатила с полна, – сквозь зубы, процедила я. – Я заплатила всем, папа! Всем! Ты разлучил меня с Кирой, с моим домом. Ты отобрал у меня все. Я сижу здесь, в этой чертовой Америке и только и делаю, что слушаюсь тебя. Выполняю какую-то работу. Ты хоть понимаешь, что твориться со мной? Ты жизнь мне сломал, черт возьми!
—Пора уже забыть это, – кричит он, дергаясь в мою сторону. – Я тебя защищал, в первую очередь. Я за тебя боялся. Пытался спрятать тебя, от жестокости людей, которые до сих пор, нас ищут. Пойми ты это. Однажды, я сказал тебе правду, ты не смогла в неё поверить. И, милая, она даже не заметит потери. Однажды, ты поймешь, что я был твоим оберегом. Поймешь, что все то, что я сейчас делаю, это только для тебя. Я обещаю тебе, что Дженна исчезнет из нашей жизнь, только прошу, малышка, не делай из меня твоего врага.
—Как много может выдержать сердце, – шепчу я, с комом в горле. – Однажды ты сделал мне больно, а после сказал, что не думал обидеть. Тогда, во мне что-то сломалось. И теперь, Рик, у меня все не так. Теперь, я стала еще жестче. Ведь, последняя потеря, ожесточила меня. Она отняла у меня, что-то человеческое, я была на столько ранима, что разваливалась по любому поводу. – я сделала шаг к нему и снизила голос. – Конечно, я люблю тех, кто рядом со мной. Просто теперь, мне сложно это показать, стена вырастает на моем пути, раньше я мечтала стать сильной, чтобы ни что не смогло меня поколебать. И вот, я такая сильная. – я горько усмехаюсь, разводя руки в стороны. – И теперь, ни что меня не пугает. И теперь, все, о чем я могу мечтать - это снова стать мягкой и любимой. – я развернулась и пошла в комнату.
—Лис, – отчаянно прошептал Рик и я, остановилась возле стены. К Рику подошел Яр и похлопал его по плечу.
—Как она? – спросил Яр у потухшего Рика.
—С того самого дня, не единой слезы. – ответил Рик, думая, что ушла к себе и ничего не слышу. – Когда девушка не может плакать, это страшно.
Мои плечи дрогнули и я забежала в свою комнату. Я скинула с ног туфли и села на край кровати, смотря в окно. Там в небе, гаснет солнце, опуская город в очередные сумерки. Я снова чувствую, как в груди что-то разрывается. Я ведь правда, не плакала, с того самого дня. Когда я улетала с Москвы, я проронила всего пару слез и все. Больше никто меня не видел слабой. Больше никто не слышал, как дрожит мой голос. Никто не видел, как краснеют мои глаза. Мои плечи больше не тряслись, а руки не холодели. Я убила все свои эмоции. Убила все свои чувства только из-за того, что бросила Киру. Но её имя, по прежнему, приносит мне нескончаемую боль. Я все помню. Помню тот день, в малейших деталях. И каждый раз думаю о том, что могла что-то изменить. Наверно, могла...