Монетка

Люди уходят и меняются — порой, до неузнаваемости. Только глаза остаются теми же.

Ли Хван

Тишина, глубокая тьма и полнейшее непонимание — на удивление, не вызывающее страха. Под спиной шёлковая простынь, а под головой лёгкая воздушная подушка. Я прикасаюсь к своему лицу и понимаю, что взору мешает плотная атласная лента, закрывшая глаза. В этот же момент послышались тихие шаги. Кто-то сел на кровать. Я замерла, слыша лишь собственное сердцебиение. Отчётливое, быстрое.

Неизвестный коснулся моего лица. Медленно, совсем не спеша, он поглаживал мою щеку, скользя пальцами к шее, запуская их в волосы на затылке. Это было так приятно, что по телу пробежался табун мурашек.

Он приподнял мою голову, и я почувствовала его томное дыхание, опаляющее шею.

— Вот ты и проиграла, Кёнми. Поддайся. Признай это. — А голос не похож на человеческий. Тихий, манящий, чарующий.

Я не рисковала снимать повязку. Хотя предполагала, что сейчас рядом со мной сидит нéкто в чёрном одеянии, лица которого совсем не видно. Было ли оно вообще? Казалось, будто под его чёрным капюшоном скрывалась бездна их моих сомнений, страхов, грехов и желаний. 

И сон продолжился бы, если бы я не уронила голову на парту, ударившись об неё лбом, что вызвало смех подруги, сидевшей рядом.

— Кажется, кто-то опять не спал всю ночь, и теперь его мучают кошмары.

— Очень смешно, Соёль... — Язвительно ответила я.

Хотя действительно не спала всю предшествующую ночь. Но это не помешало прибежать домой, помыть голову, сделать укладку, накраситься и приехать в университет за час до начала лекции — этого требовал статус старосты. 

Нет, я не посещала университет как студент: моё образование подошло к концу ещё полгода назад. За спиной красный диплом выпускника юридической школы и успешная сдача квалификационного экзамена, необходимого для получения статуса адвоката. Два месяца практики в прокуратуре и суде, столько же отсиженных лекций в главном юридическом университете страны. Осталось пройти последний месяц практики в адвокатском образовании и прослушать дополнительный теоретический материал о специальности, чтобы получить заветное удостоверение и начать вершить справедливость.

Но чтобы оплатить первоначальный взнос в адвокатскую палату, по ночам я работаю администратором в интернет-кафе, расположенном недалеко от моего дома. А под домом подразумеваю квартиру брата, в которой живу последние полгода, пока прохожу дополнительную практику. Он был рад, что я не снимаю жилье у неизвестных людей, а всегда нахожусь по его присмотром, да и маме, оставшейся в Пусане,  от этого спокойней. 

Немного проморгавшись, я осмотрела огромную аудиторию, достала свой толстенный блокнот, выдернула из него один листок и записала присутствующих. Со многими не общалась, но запомнила благодаря фотографической памяти. Наш преподаватель, пятидесятитрехлетний профессор Чхве Ён Сан, обычно задерживается, а я пользуюсь этим временем для отметки явки. 

— Возле деканата сегодня было шумно, когда я пришла. — Начала Соёль, оперевшись подбородком на правую руку.

— Как хорошо, что почти никого не было, когда я пришла. — Отвечаю, не отвлекаясь.

Но как только тяжелая дверь отворяется, мы поднимается со своих мест вместе с другими одногруппниками, думая, что это преподаватель. А в это время на учительский стол падает небольшая пачка Mevius, брелок от машины, папка с учебным планом и простая черная ручка. 

Внизу, перед нами, вместо пятидесятитрехлетнего преподавателя стоял молодой человек, на вид лет двадцати пяти, не старше. Его рост подчеркивали прямые черные брюки, рукава белоснежной рубашки были подвернуты, а черный галстук сидел плотно, затягивая шею.

— Извините, но вы, кажется, перепутали аудиторию. У нас ведёт господин Чхве Ён Сан. — Крикнул ему один из одногруппников, опередив меня, за что, мысленно, получил подзатыльник.

Незнакомец поправил свои тёмные волосы, переливавшиеся блеском даже при искусственном освещении, без особого интереса взглянув на моего одногруппника.

— Знаю, хороший был адвокат. В субботу ночью сердце остановилось. Поэтому последний месяц теории вы будете отсиживаться на моих лекциях. — Возможно, он хотел проявить сочувствие, но на лице субтитры — ему плевать, абсолютно. Он просто пришёл выполнить свою работу, не больше. — Адвокат по уголовным делам Хван Хёнджин, будем знакомы. Двадцать четыре выигранных судебных заседания, восемь из которых — оправдательные приговоры за тяжкие или особо тяжкие преступления. 

— Это шутка? С ним же все хорошо было в пятницу... Я не могу поверить... — Тихо сказала Соёль, чуть повернувшись ко мне, когда все сели обратно на свои места.

Она достаточно чувственная, поэтому начала переживать, совсем не обращая внимание на слова нового преподавателя.

— Звучит, как плохая шутка... Возможно, у него были проблемы со здоровьем, о которых мы не знали... — Ответила я, тоже не слушая Хван Хёнджина, к которому сейчас было приковано много удивленных взглядов. 

Его глаза пробежались по присутствующим и задержались на нас, заметив, что мы заняты личным разговором. Тогда он замолчал, достал из кармана маленькую монетку иностранного номинала, прокрутив её в руке и, повысив голос, но не крикнув, сказал:

— Дамы на четвертом ряду, встаньте.

Мы с Соёль переглянулись, когда поняли, что адресовано это было нам, и поднялись со своих мест, молча уставившись на молодого преподавателя. Он посмотрел сначала на мою подругу, затем на меня. И мне, почему-то, стало не по себе. Словно... Я уже видела его. Но где, когда и при каких обстоятельствах совсем не помню.

— Орел или решка? — Спросил Хван.

— Орел. — Непоколебимо ответила я. 

Нет, мне совсем не стыдно за то, что я не слушала его. Но было интересно узнать, что он задумал сейчас.

Мужчина кивнул, понимая, что Соёль досталась решка. Подкинул монетку, через мгновение упавшую на тыльную сторону его ладони, открыл руку и довольно улыбнулся, взглянув на мою подругу.

— Вы можете садиться. А вы, орел, представьте, что...  — Он слегка задумался, привалившись к столу позади него, и скрестил руки на груди. — Получили долгожданное удостоверение адвоката и сидите в своём просторном кабинете, дожидаясь очередного доверителя. И вот к вам заходит женщина преклонного возраста, заплаканная и отчаявшаяся. Вы спрашиваете у неё: «что же случилось?», а она в ответ на это просит защитить её тридцатилетнего сына, обвиняемого в изнасиловании друх семилетних девочек с их последующим убийством. Что вы сделаете?

Я дала себе несколько секунд, чтобы подумать. Господин Хван наблюдал за мной, не спуская глаз, из-за чего появилась небольшая неловкость. Но она не сможет сломать мою уверенность.

 — Как адвокат, могу проследить за тем, чтобы ему выдали одеяло в колонии. Его права не будут нарушены, а моя работа будет выполнена успешна. 

Преподаватель кивнул, кинув монетку обратно в карман брюк. Взял ручку, открыл папку и, не обращая ни малейшего внимания на присутствующих, сделал какую-то пометку в своих бумагах.

— А после этого, орел, в лесополосе найдут ваш труп, потому что вы не умеете думать. Случай из практики: адвокат, имея личное пренебрежение к доверителю, дал показания прокурору, за что после суда его зарезала мать осужденного на двадцать пять лет ни в чем невиновного мужчины. Всё потому, что вы даже не попытались выяснить, был ли он виновен на самом деле или нет.

Я покосилась на одногруппницу, услышав смешок. Со стороны всегда смешно, а вот когда касается тебя — глотаешь язык. Но я не была конфликтным человеком, поэтому оставляла подобное на самотек. 

— А если мы посмотрим на ситуацию с той стороны, что осужденный действительно был виновен, и мы знали об этом? Вы будете оправдывать насильника и убийцу? — Спросила у него я, облокотившись одной рукой на парту.

— Во-первых, я дал вам конкретную ситуацию, на которую ждал конкретного ответа, без всяких «если». Во-вторых, вы зациклились лишь на тяжести обвинения. Как вы вообще сдали квалификационный экзамен? — Его лицо выразило пренебрежение и даже некую брезгливость. — Садитесь, но если ещё раз замечу неуважение с вашей стороны, встанете и уйдете отсюда, так и не получив своё удостоверение.

Я промолчала. Села, открыла тетрадь и взяла ручку, не обращая внимания даже на Соёль, взглянувшую на меня.

— Ответ, который вы только что услышали от вашей одногруппницы, дал мне понять, что лекции с профессором Чхве Ён Саном пролетели мимо ваших ушей. Поэтому мы начнём с азов нашей профессии: Кодекса профессиональной этики адвокатов, в статье девятой которого чётко и ясно прописано, что адвокат не вправе занимать позицию, противоположную позиции доверителя и разглашать без согласия доверителя сведения, которые стали известны в ходе оказания юридической помощи. — Он сделал акцент на некоторых словах, намекая на мою ошибку.

Я не поднимала глаз, читая записи в своей тетради, пока преподаватель Хван расхаживал по аудитории и давал лекцию. Пару раз он задавал вопросы, на которые получил достаточно хорошие ответы и, оставшись довольным, спустя два академических часа завершил занятие и отпустил нас на волю.

— Подожди внизу, Чанбин скоро подъедет, мы отвезём тебя. — Сказала я Соёль, собирая свои вещи.

— Хорошо, спасибо. — Ответила подруга, слегка улыбнувшись. 

Вместе мы спустились вниз, Соёль вышла из аудитории, а я подошла к столу преподавателя, положив на него листок с явкой присутствующих.

— Профессор Чхве Ён Сан всегда просил так делать. 

Мужчина отвлекся от своих бумаг, придвинув к себе листок. А потом взял ручку и усмехнулся, не поднимая взгляда.

— Только не говорите, что вы ещё и староста... Имя?

— К вашему огромнейшему сожалению, профессор. Со Кёнми.

Что-то заставило его задуматься, потупив взгляд в одну точку. Он поднял голову, посмотрев на меня, словно пытался разглядеть что-то. Я нахмурилась. Неужели не у одной меня возникло чувство, будто мы уже встречались?

— Какие-то проблемы? — Спросила я, чуть выгнув бровь.

Но Хван не ответил. Пролистал бумаги в сшитой папке и дошёл до тех, на которых указаны адреса практики. Нашёл моё имя и прямо ручкой с черными чернилами написал поверх другое адвокатское образование.

— Вот здесь будет лучше. 

Не могу сказать, что не удивилась. Сфотографировав адрес, попрощалась с новым преподавателем и поспешила удалиться из адской аудитории, направляясь в гардероб. Соёль дождалась, пока я надену своё пальто, и как только мы вышли из университета, послышалась громкая музыка, доносящаяся из белой Kia Sorento, припаркованной возле забора, а на водительском сиденье оттанцовывал мой брат.

— Чанбин, ну сколько можно позорить меня! — Сказала я, усевшись на заднее сиденье, и стукнула его по плечу.

— И тебе привет, Ми. Чего такая грустная? — Спросил брат, посмеявшись и тронувшись с места, как только мы пристегнулись.

— Да у нас преподаватель новый, и у них с Кёнми сразу же не заладились отношения. — Ответила за меня Соёль, потому что я скрестила руки на груди и привалилась к окну, не желая ни с кем разговаривать, чтобы не передать своё испорченное настроение.

— Вот урод... Ну ничего, ещё месяц с ним отмучаетесь и на волю.

Чанбин умел находить хорошее даже в надоедливой мухе — в этом у него талант. А может, это пришло с опытом работы преподавателем физкультуры в младших классах. К своим двадцати восьми Чанбин купил квартиру и машину, постоянно помогал мне и маме, увлекался спортом и почти никогда не сидел на месте, стараясь развиваться. Если когда-нибудь меня попросят назвать самого лучшего мужчину — несомненно, я назову имя своего старшего брата, заменившего мне отца. И пусть только кто-нибудь попробует сказать про него хоть что-то плохое: будет иметь дело со мной и с моим своенравным характером.

***

Весь оставшийся день по оконному стеклу барабанили дождевые капли. Весна в этом году была мрачная, вечно затянутая грозовыми тучами. Я уснула сразу же, как мы с Чанбином отвезли Соёль и приехали домой — стоило только упасть на кровать. Перевернувшись на бок, укутавшись в одеяло, прислушиваюсь к звукам. Тихо. Вероятнее всего, брат уехал, и квартира пустует. 

Дел на сегодня у меня не было, поэтому могла позволить себе проваляться в постели, погрузившись в собственные мысли, покоя которым не давал новый невыносимый преподаватель. В какой-то момент показалось, что я брежу — но не может же быть так, что это просто моё воображение? Я точно помню этот взгляд: холодный, пустующий и безразличный, словно прошедший сквозь года и не изменивший своей сущности. Но откуда... Кажется, даже если напрягу все извилины головного мозга, уже никогда не вспомню.

Чтобы отвлечься и не думать о нем, достаю из под подушки телефон, на котором, за время моего сна, накопилось несколько непросмотренных сообщений.

— Как твой день? Чем занималась?

Невольно улыбнулась, открыв чат с Юнхо. О нём, пока что, не знает даже Соёль. 

А всё из-за того, что моё общение с двадцатитрехлетним мотоциклистом началось всего неделю назад, на одном из сайтов для знакомств. Мне просто стыдно говорить кому-либо о том, что сижу там в поисках парня, потому что за свои девятнадцать лет у меня так и не получилось встретить свою любовь в реальной жизни. И хотя я часто говорю о том, что мне не нужно это, и я «гордая одиночка», видео с обнимающимися парочками иногда добивают меня, превращая в котенка, требующего такой же ласки.

Возможно, с этим и связаны постоянные сны с тем самым безликим человеком, от которого исходит чарующее искушение к трепету и заботе. Словно он то, что мне нужно, и именно поэтому вызывает не страх, а влечение.

Моя фантазия иногда позволяла себе выходить за рамки, да и Соёль знает мой специфический юмор. В Юнхо я находило что-то схожее, хотя, казалось, он пытался избегать этого, переводя тему. Мы оба не видели лица друг друга: на его профиле фотография в черном тонированном шлеме, на моем — я развернута спиной. Поставила именно такую, чтобы случайно не наткнуться на знакомых или психов, у которых может возникнуть мания к преследованию. Да и своё настоящие имя не говорила, не совсем доверяла. Поэтому для парней с сайта знакомств я Юна.

— Ужасно...

— У нас новый преподаватель, который выставил меня дурой перед всей группой.

Я знала, что ответ не заставит себя долго ждать.

— Как? Что случилось?

Несколько раз набирала сообщение, и тут же стирала его, ведь если подумать, Хван ни в чем не виноват. Это я не спала всю ночь, не смогла додуматься и ответила неправильно.

— Знаешь, только что поняла, что я сама виновата в произошедшем конфликте. Нужно было хорошо подумать, прежде чем отвечать на вопрос. Он ведь не знает о том, что я работала всю эту ночь.

— Думаю, преподаватель не хотел задеть тебя или высмеять перед всей аудиторией. А тебе действительно следовало бы побольше отдыхать.

Мне хотелось встретиться с ним лицом к лицу, а не переписываться в интернете. Узнать, какой он на самом деле. А пока я медленно сходила с ума, обнимая подушку, радуясь его сообщениям.

И только спустя некоторое время моим мыслям снова не даёт покоя сомнение преподавателя в моих профессиональных способностях. Поэтому поднимаюсь с постели, включаю ноутбук и открываю Кодекс профессиональной этики адвокатов. Тут же из сумки достаю тетрадь и ручки, делаю пометки и понимаю, что сегодня ночью я снова не буду спать.

Но на этот раз, чтобы отстоять свою честь и дать понять новому преподавателю, что он выбрал себе не ту жертву.