The Calm Before the Storm
- огорчена я этой главой, такое ощущение,что ее писали очень быстро... в общем, я прорабатываю эту и след. главы по максимуму, чтобы это было прилично и логично. Спасибо за внимание, и понимание.
**************************************************************************************
"Затишье перед бурей"
Будильник, прорезая утреннюю тишину, разбудил Пита. Боль в теле проснулась вместе с ним. Прошло два дня после последней встречи с Чикаго, а мышцы всё еще ныли, и пусть болезненные ощущения были уже слабыми, но они отдавали воспоминаниями о Чикаго. И Питу это нравилось.
Сегодня была пятница - наконец-то наступил день для знакомства с парнем Порша. Пит несказанно был рад за своего лучшего друга: как же ему повезло встретить хорошего человека, обрести счастье с мужчиной, которого он полюбил.
Пит быстро принял душ, оделся, и, прихватив сумку, выбежал из квартиры. Автобус незаметно доставил его до места работы. Нужно было приступать к своим программам, но даже то, что он сел за стол и собрался выполнять свои обязанности не спасло Пита от мыслей. Чикаго. Казалось, он был везде. Эта их последняя встреча не шла из головы; особенно отчетливо Пит запомнил, каким был Чикаго тогда. Такой ранимый... и бесстрашный - он не побоялся показать свою ранимость перед ним.
Чикаго всегда вел себя жестко; доминирующие повадки сохранялись даже вне сцен практики. Да, конечно, он был внимателен во время игры, и обходителен после - всякий раз проявляя заботу, - но Пит не понимал: а не лицемерил ли Чикаго? Он всегда ощущал некую преграду между ними – Чикаго никогда не показывал истинную сторону себя, а тем более свои слабости. Отчасти Пит его понимал.
Секс между ними был невероятно интимным, даже слишком откровенным, но Пит чувствовал - что-то их сдерживало, они не отдавались друг другу полностью. Они просто не могли. Каждый из них был вынужден контролировать себя - кое-что оставлять при себе, скрывать от другого.
Пит сам ненавидел чувство душевной оголённости, он не любил, когда кому-то удавалось его прочувствовать, увидеть насквозь. Чикаго удавалось это, но не совсем. Иногда Пит успевал закрываться, не позволяя лезть дальше чем это необходимо.
Из-за этого он и прятался за личностью Коттона. Пита более чем устраивало, когда его воспринимали просто объектом, и ему было комфортно в образе Коттона. Не показывать себя настоящим было глотком свежего воздуха для него. Пит дышал, будучи Коттоном.
Чикаго... он всегда был собранным и благоразумным. Пит воспринимал его как человека, который никогда, ни при каких обстоятельствах не потеряет самообладание. И каким же сюрпризом стал тот вечер, когда Чикаго проявил – нет, точнее, излил на него – свой гнев. Пит серьёзно испугался, это подорвало его веру в Чикаго. Но опять же, он никак не ожидал увидеть еще и другого Чикаго – раскрывшегося перед ним, отдавшегося ему. В тот момент Пит до глубины души был поражен слепой доверчивостью Чикаго...
В животе затрепетало нечто странное, и он посчитал, что лучше начать работать, а не предаваться нелепым размышлениям.
К обеду Пит встретился с Поршем. Во время ланча друзья болтали обо всем и ни о чем, как в общем-то всегда.
- Как там Порче? – обратился Пит к другу.
Пит просто обожал младшего брата Порша. Застенчивый мальчуган, двадцати лет, любил музыку и изучал ее в университете, проявляя огромный талант.
- Кажется, у него всё хорошо... Недавно Кинн познакомил нас со своим кузеном Макао... И он оказывается ровесник Чея. Они даже стали общаться... Я думаю он неплохой парень.
- То есть, хочешь сказать, - Пит прищурился, - Порче познакомился с Кинном... и даже его родственниками, раньше чем я...? Да какого хрена, чувак?
- Я знаю, знаю, - Порш смущенно улыбнулся на гневную тираду друга. – Так получилось... Спонтанно... понимаешь?! Кинн пригласил нас поужинать к себе домой, а там были его кузены... Но, сегодня же пятница. Так что, и ты, скоро с ним познакомишься.
- Ну конечно... Конечно... Скрывать его семь месяцев. Естественно уже пора!
Порш покраснел, и замолчал. Пит был прав, и он это понимал. Он волновался за него, хотя Порш постоянно уверял, что Кинн хорошо к нему относится.
- Ну, а ты, у тебя-то всё в порядке? – прозвучал неожиданный вопрос от Порша. Вполне объяснимо - Пит и сам замечал за собой странное поведение, но не думал, что это заметно и окружающим.
- Да, - он кивнул, - а почему ты спросил? – и улыбнулся.
- Не знаю, - Порш пожал плечами. - В последнее время... твое поведение. Ты какой-то... отстраненный, вечно летаешь в облаках, что ли. Это из-за праздников?
Пит нахмурился и задумался: что еще за праздники?! Но потом его осенило, о чем говорит Порш. Он совсем забыл - скоро Рождество; внутри пробежался холодок болезненных воспоминаний, но сейчас вовсе не время и не место возвращаться в прошлое.
- Да, - он постарался звучать и выглядеть нормально, - немного... Скоро всё будет в порядке, не волнуйся.
Порш кивнул и сжал ему плечо – без слов обещая, что он рядом, и Пит всегда может рассчитывать на него. Пит и так это знал. Порш в любых обстоятельствах, несмотря ни на что, всегда был с ним. Он - замечательный друг, о чем Пит часто напоминал ему. Но всё же часть души Пита возмущалась поведением Порша – он слишком часто бросал его, забывая обо всем. Пит знал эту особенность друга – строить тысячу планов, и огромное желание всем угодить, и обычно Пит оказывался последним в этом списке всех. Например, взять то же Рождество, когда каждый год Порш обещал ему провести праздники вместе – так как Пит не мог в силу разных обстоятельств поехать к бабушке, – а в последнюю минуту менял свои планы, и Пит оставался один в канун Рождества...
Конечно, Пит всегда настаивал, что всё в порядке, что неважно, что он не обижается, чтобы только Порш не грыз себя из-за чувства вины, но с каждым годом Питу становилось всё сложнее оправдывать друга и не огорчаться.
Время рождественских праздников всегда было тяжелым периодом для Пита - день рождения его мамы выпадал на канун Рождества, и все счастливые праздничные воспоминания были связаны именно с ней. Мама... его мама, она самая лучшая; и когда она была рядом, папа не сердился... В каждый канун Рождества Пит просыпался таким взволнованно-радостным, и в честь маминого дня рождения ему разрешалось не спать всю ночь, веселиться и встречать Рождество вместе с ней, а после полуночи открывать подарки. Правда, вести себя нужно было очень тихо, чтобы не разбудить папу, и даже это она превращала в игру – Пит только взрослым это понял. Взять хотя бы рождественские фильмы, которые они смотрели без звука, а мама шептала ему на ухо обо всём, что там происходит. А еще они ели печенье, которые мама доставала в этот вечер, перед тем спрятав в укромном месте, чтобы только папа не знал - он не любил, что она тратит деньги на всякую чепуху...
Денег у них было действительно не так уж и много – Пит понял это намного позже, - но, несмотря ни на что, его неизменно ждал рождественский подарок. Мама всегда старалась подарить ему хоть что-нибудь, пусть даже что-то скромное и маленькое. Пит сохранил все ее подарки.
Была среди них и крошечная коробочка, которую он до сих пор не открыл, спустя долгие годы. Получил Пит ее от бабушки со словами: «Это то, что твоя мама хотела подарить тебе еще с тех пор как узнала, что беременна тобой». Пит даже не мог предположить что было в коробке, что мама хотела дать ему... да и не хотел он знать. Мама давно умерла, а он скучал по ней каждый день.
Коробочка пылилась в одном из ящиков его стола, и в дни, когда жизнь казалась слишком ничтожной, когда просто не хотелось жить, Пит подумывал открыть ее. Он пытался угадать, что находится в ней, прокручивая в голове все те счастливые моменты связанные с матерью. И к сожалению, – снова он понял это слишком поздно, - их было не так уж и много.
Пит так и не решался открыть подарок мамы. Запечатанная и надежно спрятанная, коробочка в какой-то степени помогала ему жить. Он серьёзно считал, что открыть её – значит навсегда попрощаться с мамой.
Это была единственная вещь, которая соединяла его с мамой. И пусть, что обёртка за долгие годы потускнела, но это же мама завернула коробку в подарочную бумагу, это мамины руки обернули её в ленту и прикрепили сверху бант .
Не мог Пит открыть этот подарок, просто не мог: снять бант, развязать ленту, сорвать обертку.
Его не заботило что там внутри... ему было безразлично.
Всякий раз, когда Пит думал о маме, он вспоминал и ее похороны. Это был дождливый день, темный и мрачный, и он не понимал, что происходит. Ему было семь лет, и никто не мог - или не желал - объяснить ему это. Единственное, что он понял - его привели на кладбище, где все вокруг плакали. Он понимал, что мамы нет, но не понимал, что он там делает.
Люди смотрели на него с жалостью, а отец сжимал его плечи. Пит смутно осознавал тогда, что теперь он остался с ним, со своим отцом, без доброй, любящей мамы рядом, которая могла встать защитой между ним и кулаками отца. Но в людских глазах было что-то еще - что-то, что Пит еще в столь малом возрасте не знал как назвать, но потом, повзрослев, он всё понял.
В их глазах засел страх, и горела злость. Как сейчас Пит помнит заплаканные глаза соседа и его взгляд гневного презрения, адресованный отцу. Только много лет спустя до него дошло - мама упала не сама...
Маму убил его собственный папа...
И все знали... и все оставили его с этим человеком...
Никому не было дела до него... Некому было защитить его, когда отец напивался до чертиков и запирал его в кладовке...
Только по прихоти отца он стал заниматься боксом, а мать всегда была против, она не хотела, чтобы Пит ходил весь в сине-черных пятнах, порезах и синяках. Впоследствии он стал весьма неплохим боксером, за что отец его еще больше возненавидел.
Пока мама была жива, Пит не спорил с отцом и не возражал против занятий боксом. Но после ее смерти не осталось больше границ, которые отец не переступил бы. Отец ломал его, пока тот не падал, и с каждым днем он становился всё яростнее, всё неистовее. Пит сломал столько костей из-за него, потерял столько зубов... Темнота кладовки поглощала его почти ежедневно – отец был недоволен исходом каждого его поединка на ринге.
Пит почувствовал освобождение только после смерти отца - он погиб в автокатастрофе, когда Питу было тринадцать лет, - и то, чувствовал вину из-за этого... Они возвращались домой, отец был пьян, и всё равно сел за руль. Пит выиграл тот бой, и гордился собой, а вот отец – нет. Он снова был недоволен им: спорил с ним, говорил много гадостей, сопровождая каждое новое ругательство глотком виски из бутылки. Он был уже слишком пьян, чтобы заметить грузовик и хотя бы попытаться уйти от удара. Испуганный Пит сгруппировался и сжался в клубок, руками защищая голову...
Потом он слышал громкие звуки сирен, и приглушенные разговоры: «Он мертв», «Здесь ребенок!», «Кажется живой!», «Осторожно, берегите его голову...»
Почти месяц Пит провел в больнице, а его плечо и по сей день украшал шрам от глубокого проникновения автомобильного стекла. Плечо по-прежнему болит на плохую погоду...
Пит был благодарен своей бабушке за то, что она взяла его к себе. Она позаботилась, чтобы он закончил школу, а потом поступил в университет. Она делала для него всё, что только могла. А еще научила его заботиться о самом себе, научила готовить. Она даже привила ему интерес к шитью, вязанию на спицах и крючке - всему, что занимало его руки, чтобы только отвлечь его от дурных мыслей.
Она всегда уверяла его, что он хороший мальчик, а еще – смышленый и жизнерадостный, как и его мама. Этим бабушкиным словам почти удалось стереть влияние отца и те оскорбления, которые он сыпал на него каждый день в течение многих лет.
Почти удалось...
Пит покачал головой. Слишком глубоко забираться в свои мысли и воспоминания - опасная игра, в которую он играл всегда, когда переживал плохие дни. Он вернулся к работе, позволяя ей отвлечь себя от прошлого.
*
Порш забежал в маленький кабинет Пита, чтобы забрать его в бар - оказалось, рабочий день подошел к концу. Слишком скоро, Пит даже и не ожидал. Появление Порша он и не заметил, а продолжал безучастно пялиться в свой монитор.
- Эй, ты готов? - спросил Порш, испугав его. Пит посмотрел на друга, часто моргая, словно пытаясь вспомнить, кто он такой.
- Ах... Да. Секундочку, - Пит наконец вспомнил и сообразил. Он собрал вещи и перекинул сумку через плечо, не заставив долго себя ждать.
Бар располагался неподалеку, поэтому друзья решили идти пешком. Питу нравилось это заведение из-за малолюдности и приветливого обслуживания. В баре они сразу заказали по бокалу пива.
- Ну, - через время начал Пит, - и где твой... Кинн? - Он окинул друга подозрительным взглядом: - Если он не придёт...
- Не заводись... Он будет. Арм и Пол подойдут сейчас, но они не долго...
В этот момент в бар вошёл высокий мужчина, одет он был в элегантный темно-фиолетовый костюм, волосы уложены назад. В его манере держаться и уверенном шаге было что-то изысканное, от него веяло богатством. Пит сразу же догадался - это Кинн.
Мужчина подошел к ним, поцеловал Порша, а затем протянул руку Питу.
- Кинн. А вы... Пит? - сказал он, пожимая ему руки. Пит улыбнулся, стараясь произвести как можно более положительное впечатление. Кинн, расстегнув пиджак, сел рядом с Поршем, напротив Пита.
- Да, это я. Много о вас наслышан.
- Как и я. Порш много о вас рассказывал, но... абсолютно всё хорошее. Надеюсь, он не слишком жалуется на меня.
Пит улыбнулся непринужденному и слегка веселому тону Кинна. После того как официантка принесла заказ - пиво для друзей, и виски для Кинна, между мужчинами завязался легкий разговор, во время которого они перешли на ты; говорили в основном о работе и немного о личном. Пит узнал, что у Кинна есть два брата - старший и младший, и двое двоюродных братьев.
- Да, мой кузен Вегас... я его пригласил сегодня сюда, и он обещал прийти... но, опять работа... У него чересчур много работы в последнее время, - рассказывал Кинн, потягивая виски.
- Я так понимаю... вы работаете вместе? – поинтересовался Пит. Кинн кивнул.
- Да, он тоже юрист. На год младше меня, а еще весьма... упрямый. До того, как мы начали вместе работать, мы были, скажем так, не совсем в дружеских отношениях.
Порш фыркнул, выслушав Кинна:
- Детка, а, по-моему, это ты... упрямый.
Пит улыбнулся замечанию Порша, но он прекрасно видел, что эти двое действительно счастливы вместе. У него потеплело на душе - он безумно рад за Порша.
Пит оторвал взгляд от влюбленной пары и увидел, что в баре появились Арм и Пол. Они забавно смотрелись вместе: Пол был очень высоким, из-за чего Арм казался коротышкой рядом со своим мужем. Пол всегда улыбался и был таким себе гигантом-добряком. Он помогал всем и каждому, в то время как Арм - более сдержанный и замкнутый, казался, расчетливым и серьезным, но если кто-то пришелся ему по вкусу и снискал его одобрение, то Арм становился для этого человека самым лучшим другом, о котором только можно было мечтать.
- Мы ведь не опоздали, правда? - спросил Пол, приобнимая Пита за плечи.
- Нет, не волнуйтесь, - ответил Пит, приветствуя их обоих своей извечно радостной улыбкой. Они представились Кинну, пожали руки.
После того как друзья расселись Кинн спросил:
- Вы... работаете с Поршем и Питом?
- Нет, - Арм покачал головой. - Мы вместе учились в универе... Я работаю с Полом. Он занимается финансами, а я связан с технологиями.
Кинн внимательно слушал, а потом внезапно повернулся к Поршу, заглядывая ему в лицо:
- Постой-ка... они реально женаты? – Вся компания рассмеялась. Пит ответил, что Пол и Арм поженились сразу после выпуска из университета.
- Так значит... вы в буквальном смысле женаты? - Кинн всё еще не мог поверить. Пол и Арм переглянулись и подняли руки, чтобы он смог рассмотреть их обручальные кольца.
- Они ненормальные, - вступил в беседу Порш, - просто не обращай на них внимания, - глотнул пива.
Разговор вошел в нужное русло: Кинн поинтересовался об их учебе и как они познакомились, а друзья наперебой рассказывали смешные истории о своей юности. Через некоторое время они повторили заказ, наслаждаясь вечером.
- Нам пора, Пол, - сказал Арм, допив остатки своего алкоголя. - Мы завтра уезжаем... Надо встать в пять утра.
- Не знаю, зачем мы вообще согласились, - Пол закатил глаза. - Это будет так скучно. Ладно, нам действительно пора. Кинн, приятно было, наконец-то, с тобой познакомиться.
Они снова остались втроем: влюбленные и Пит. Но он действительно наслаждался их компанией, атмосфера общения была приятной и легкой.
- Кстати, детка... ты же поедешь со мной в горы на Рождество? Ничего не изменилось? - неожиданно спросил Кинн, а Пит, услышав это, замер. Он посмотрел на друга, который упорно избегал его взгляда.
- Разве, мы не должны были вместе встречать Рождество? – вклинился Пит, обращаясь к Поршу. Конечно, это не стало для Пита каким-то ударом, но всё равно ему было обидно.
- Прости, Пит! Мне нужно было тебе сказать, раньше, - Порш попытался объясниться. Кинн выглядел сконфуженно, не понимая в чем дело.
- Что-то не так? Что случилось? Это из-за праздников? - спрашивал Кинн. - ...Пит, так присоединяйся к нам. Мы будет не одни. Поедут мои кузены – Вегас и Макао, а также друг Вегаса, и мой младший брат... Да и Порче же будет. Да, Порш?
Пит покачал головой, и, нацепив на лицо фальшивую улыбку, сказал:
- Всё в порядке, правда. Мы обсуждали вариант провести Рождество вместе, но это не так что бы точно...
- Нет, мне уже неудобно. Я не знал, что Порш строит планы... Пожалуйста, приезжай и ты, Пит, места всем хватит.
- Да, Пит... Ну, пожалуйста? – умоляюще захныкал Порш.
Пит покраснел, он до жути ненавидел быть в центре внимания, а сейчас и Кинн, и Порш насели на него. Он не знал, куда деться.
- Да всё нормально, - снова он попытался отделаться от приглашения.
- Ну, тогда, едем, - утвердительно заключил Кинн.
Мысли Пита метнулись к Чикаго: он будет один в Рождество? Это получается, что он бросит Чикаго, если согласится на предложение Кинна? Сердце Пита защемило. Ему хотелось задать эти вопросы Чикаго лично; но вот только каков будет его ответ? Проблема была в том, что их отношения носили чисто сексуальный характер, и Чикаго не раз давал ему это понять...
- Пожалуйста, Пит? – снова заныл Порш, отгоняя его мысли от Чикаго.
- Арг, ладно, ладно, едем, - чуть раздраженно сказал Пит.
Кинн улыбнулся, а Порш радостно закивал:
- Класс! Это будет веселая поездка, вот увидишь. Тебе понравится вся компания.
Что ж, Питу нужно было привыкать к этой мысли: может это и вовсе неплохая идея поехать в горы на Рождество?
*
Пит вошёл в свою квартиру, мысли о Чикаго не давали покоя. Ему нравился этот мужчина, нравились отношения, которые сложились между ними. В глубине души Пит, конечно, признавался себе, что хотел бы большего - чего-то настоящего, чего-то значимого. Но и на то, что у них было сейчас, он не мог жаловаться. Не то чтобы он испытывал недостаток в разнообразии чувств, что возникали из-за Чикаго, нет, Пит просто опасался, что свидания и отношения могут принести только ряд дополнительных проблем. А сейчас у них было всё легко и просто.
Независимость... слово, что в последнее время чаще всплывало в его голове. Пит никогда не принадлежал одному хозяину столь долгое время. Непонимание охватывало душу: как же удалось Чикаго так изменить его личную и сексуальную жизни?! Обычно Пит практиковал, но и в то же время ходил на свидания с другими. Но с Чикаго, казалось, ему всего предостаточно. Прежде никто и никогда не наполнял его подобными чувствами, никто, кроме Чикаго. А еще Пита покоряла забота этого человека о нем. Возможно, он и хотел, чтобы Чикаго заполучил его целиком, но эта же мысль изрядно пугала Пита.
Вибрация телефона вернула его в реальность.
[chicago 21:33] "Я соскучился по тебе."
[chicago 21:34] "Ты свободен завтра?"
[cotton 21:35] "Да, свободен."
[chicago 21:35] "Отлично."
Завтра – суббота, что не могло не радовать. Их субботние встречи обычно продолжались дольше, ввиду выходного у обоих на следующий день. В голову сразу пришли воспоминания одной такой субботней встречи: когда он наконец-то решился надеть юбку и кружевные трусики для него. Чикаго тогда сковал его цепями, которые свисали с потолка и подтягивали его тело так, что только кончики пальцев ног касались пола. Чикаго ожесточенно бил его хлыстом, отчего его живот и бедра моментально испещряли красные полосы; удары сыпались один за одним, пока он не заплакал, и не стал умолять его.
Чикаго освободил его, но ненадолго - снова привязал ему руки к изголовью кровати, от чего он отчаянно заскулил, лишившись свободы действий. Чикаго грубо толкнул его на кровать, а задрав ему задницу кверху, прижал ее к своему стояку. Юбка оголила ягодицы в кружевном белье, и он чувствовал как смазка Чикаго увлажняет ему эти трусы...
Чикаго тогда оприходовал его долго и усердно, не позволяя кончить целую вечность - жестоко лишал его оргазма, останавливаясь в доле секунды от кульминации. Он даже не заметил, как в какой-то момент Чикаго стянул с него трусы, разрывая тонкую ткань, всё, что он ощущал, так это руки Чикаго – алчные руки, что скользили вдоль его бёдер к ногам.
В ту ночь он обезумел, погружаясь в полную нирвану из-за Чикаго.
Чикаго издевался над ним, истязал его часами, а еще он трахал его – нещадно, вибратором. Он вскрикивал, из глаз струились слезы, а Чикаго явно наслаждался процессом пыток. Он намеренно лишал его оргазма.
Ему казалось, что это длилось бесконечно долго, это жужжание вибратора и постоянно ускользающий оргазм, как внезапно Чикаго решил, что хватит – и сам ворвался в его анус членом. Толчок был до того резким и глубоким, что Пит и не понял, что Чикаго сразу излился в него. Сперма потекла из его задницы, а Чикаго не спешил выходить – он дёрнул его на себя,ставя на колени и прижимая спиной к своей груди.
Лицо его припухло от бесконечного потока слез, слюна измазала весь подбородок, но его охватило безразличие каким он был в тот момент. Голова опустела. Единственное, что имело значение - это накалившееся возбуждение, которому не дают выйти наружу.
- Какая ты, - Чикаго забормотал ему на ухо, - хорошая девочка, - на последнем слове его сосок оказался между пальцами Чикаго. Он его сжал и покрутил.
Он попытался предупредить Чикаго – да даже готов был выкрикнуть стоп-слово - что это слишком, что хватит уже, но прежде чем он успел что-то сказать, оргазм накрыл его с головой. Он изогнулся вперед в пояснице, сперма выстреливала густыми струями на подушки... В изнеможении он откинулся спиной на грудь Чикаго, отчего член еще глубже вошел в него – остатки его собственной спермы изливались ему на живот.
Чикаго обхватил его рукой за горло и живот, и прошептал:
- Хорошие девочки не кончают... без разрешения. - Он с силой выдернул член, и грубо толкнул его животом обратно на кровать.
Не опомнившись как следует, он получает оплеуху по заднице, сила удара вжимает его лицом в подушку.
- Считай! - крикнул Чикаго.
- О-один.
Второй удар прошелся по тому же месту, он жалобно застонал:
-Д...ваа.
Третий удар... Четвертый...
Ягодицы жгло от рук Чикаго, было больно, но его член твердел с каждым новым ударом. Чикаго шлепал его, чередуя ягодицы, пока не дошли до счета «шестнадцать». Эрекция идеально налилась. Чикаго схватился за его бедра и рывком перевернул на спину, раскинул ему ноги и нагло втиснулся между ними. Он инстинктивно обхватил талию Чикаго ногами.
- Не будь жадным, детка.
Чикаго нырнул вниз, впиваясь в его губы. Он долго посасывал ему язык, кусал за нижнюю губу, облизывал губы, а потом резким быстрым движением вошёл в него. Он вскрикнул, оторвавшись от губ Чикаго, и запрокинул голову назад. Веревки лишь сильнее натянулись и впились ему в запястья...
Чикаго вбивал его бедрами в матрас, навалившись на него практически всем телом. Он сжимал ему горло, чтобы только зафиксировать его лицо перед своим. Чикаго глубоко входил в него, он делал всё, чтобы довести его до экстаза...
- Давай, детка... кончай... только... для меня, - запыхался Чикаго. - Ты невероятный...
Он толкнулся бедрами вверх, а пульсирующий чувствительный член выплеснул семя ему на живот. Чикаго сразу обхватил его плоть ладонью и стал стимулировать. Он и скулил, и стонал, а Чикаго продолжал безжалостно долбился ему в задницу. Поймав наконец волну оргазма, Чикаго кончает снова внутрь него, и совершенно обессиленный падает и утыкается носом в его шею – где бешено пульсирует его сонная артерия.
- Коттон?.. Ты как?
Он что-то там угумкнул.
- Детка... говори. Можешь? – Чикаго шептал.
- Да.... – не успел он продолжить, как Чикаго освободил его тело, от чего он недовольно заскулил, не желая отпускать Чикаго, желая его присутствия по-прежнему глубоко в себе. Чикаго засмеялся, посмотрев на него, затем, отцепив концы веревок от изголовья, затянул его к себе в объятия.
- Что такое? Ну, а как же помыться, привести тебя в порядок? – зашептал Чикаго. У него не было ни сил, ни желания сопротивляться. И запомнил он только одно, как Чикаго отнес его в ванную, где теплая и благоухающая вода поглотила его тело... А, очнулся он намного позже, в кровати – рядом как и всегда лежал Чикаго, но вот было нечто странное...
- Ты требовал его... - Чикаго слегка двинул бедрами, - требовал, чтобы я вошёл в тебя. Даже не хотел обниматься... Только чтобы я был внутри... тебя, - Чикаго снова чуть пошевелился. Он густо покраснел, но Чикаго уверял, что всё хорошо, чтобы он даже не думал больше стыдиться...
Член Пита стал наливаться тяжестью, и он вздохнул, отгоняя эти горячие воспоминания о своем единственном на данный момент доминанте, затем вышел из душевой кабинки. Болела левая часть тела, навеивая иные воспоминания: время, которое он провел в больнице; беспокойство бабушки из-за того, что он не отвечал на ее звонки; автомобиль, появившейся из ниоткуда; сильный удар и их машина на обочине... смерть друга. Заблокированный в машине, Пит ничего не смог сделать, чтобы помочь другу. Он долго винил себя потом, ему было сложно принять, что это не его вина.
Виновник аварии исчез с места происшествия, его так и не нашли, и не наказали. Детали аварии стёрлись с памяти Пита, всё, что он помнил и по сей день – чей-то голос, и нежные руки. Он никогда никому не рассказывал об этом. Так что, те крохи воспоминаний – это, возможно, всего лишь проделки его разума; как знать?! Исключено, что там был кто-то еще, – постоянно повторял себе Пит. Полиция приехала позже, где и нашла его с другом и разбитое авто на обочине...
Пит вздохнул и лег в постель. Сегодня был утомительный день. Засыпая, он слегка улыбнулся, вспомнив, что завтра увидит Чикаго.
*
- Не оставляй меня.
- Не оставлю. Всё хорошо, всё хорошо. Помощь уже в пути, - пытался он успокаивать мужчину у себя на руках. Мужчина истекал кровью. Кровь повсюду. Он попытался зажать рану на его животе, но это бессмысленно, кровь не остановить...
В воздухе ощущался сильный запах бензина. Его руки также пачкались чужой кровью. Он заглянул мужчине в лицо:
- Коттон?
Он чувствует, как кто-то тянет его вверх, кричит на него.
- Нет! Оставь меня! Дай мне остаться с ним! - кричит он, пытаясь отбиться от кого-то.
- Коттон!..
Вегас проснулся в холодном поту. Застарелый кошмар вернулся. Давно ему не снился этот страшный сон-напоминание, и за это время чувство вины успело потускнеть, что заставляло Вегаса чувствовать себя еще более виноватым.
Одна и та же сцена, на протяжении долгих лет: авария, кровь, запах бензина... и мужчина в его руках.
Сегодня мужчина впервые обрел лицо... Лицо Коттона...
«Какого черта Коттон делал в моем кошмаре? Почему это было слишком реально?» - думал Вегас.
- Невозможно, - пробормотал и помотал головой в надежде избавиться от остатков ужасного сна. Но что-то не давало ему покоя.
- Что если... - прошептал он и схватил телефон. Это нелепо, но ему необходимо знать...
«Это твоя вина, Вегас!»
«Ты был за рулем.»
Он снова покачал головой – слова отца, почему сейчас, через столько времени, они казались сплошной ложью? Отец сказал ему это, когда они вернулись домой. Вегас верил ему, и он даже помнил себя за рулем.
- Нет... - тихо протянул Вегас. - Я не был за рулем. За рулем был... мой отец?!
Он набрал номер Бига – друга, с которым познакомился не так давно благодаря Кинну, - надеясь что не слишком его побеспокоит. После двух гудков Биг ответил в обычной своей манере:
- Что нужно?
- И тебе привет?
Биг хохотнул в трубку:
- Ага, здравствуй. Раз ты звонишь мне в девять утра, значит определенно тебе что-то нужно другое, а не мои «приветы».
Вегас усмехнулся:
- Ладно, хорошо, ты раскусил меня.
- Ну, так в чем дело? Никуда хоть не вляпался?
- Нет, придурок, мне просто нужна помощь кое в чем. У тебя есть доступ к старым, нераскрытым делам?
- Есть. А, что за дело?
- Это автомобильная авария, примерно девять лет назад, на пересечении улиц Дамронг Рак и Чаккрафатди Пхонг.
- Так, хорошо. Какие-то подробности аварии помнишь?
- Кажется, - Вегас на мгновение задумался, - кто-то погиб. Но я не уверен.
Биг хмыкал и одновременно что-то записывал - звук ручки по бумаге доносился в трубку.
- Я дам тебе знать, как только что-нибудь выясню.
- Отлично, спасибо. Передавай от меня привет Чану.
- Не волнуйся, передам, - Биг засмеялся. – Пока.
*
Биг повесил трубку и положил телефон обратно на стол.
- Кто это был? спросил Чан. Биг поднял на него глаза и улыбнулся своему мужу, который сидел напротив в футболке и трениках, и запихивал в рот свой завтрак. Лицо его было помятым со сна, но он улыбался.
- Я люблю тебя, - сказал Биг.
- Я тоже тебя люблю, - Чан еще ярче улыбнулся. - Что ты такой сентиментальный с утра пораньше?
- Да так, - покачав головой, ответил Биг. - Просто захотелось. Кстати, звонил Вегас. Передавал тебе привет.
- Почему Вегас звонит тебе? – Чан сощурился.
- Ты что, ревнуешь?
- К Вегасу? Пожалуйста, замолчи...
Биг фыркнул:
- Расслабься, старик. Ему просто нужна информация по одному делу. – Чан закатил глаза, услышав в свой адрес это обидное «старик».
- Ну и какое дело? – всё же спросил.
Они оба работали в полицейском управлении, только в разных участках, правда, раньше работали вместе, до тех самых пор пока не начали встречаться и не решили, что их отношения слишком важны, чтобы позволить работе разрушать их. Биг сразу перевелся в другой участок, а Чан возглавил тот. Карьера Бига пошла в гору – он стал детективом, и метил в сержанты. Всё сложилось удачно для них, хотя поначалу они переживали, что из-за разного графика работы их любовь лопнет как мыльный пузырь, но спустя четыре года они всё еще были вместе и всё так же любили друг друга, как и раньше.
Конечно, Чана иногда мучали размышления, что он мешает Бигу развиваться и познавать мир, так как считал себя действительно старым, всё-таки разница между ними в десять лет - не малая цифра. Хоть Биг и уверял его, что он плевал на это, но Чана это всё равно беспокоило. Биг в ответ старался не только говорить ему, но и показывать, что Чан ни в чём ему не мешает, а как раз находится на своем месте – почетном месте его родственной души.
- Чего лыбишься? - спросил Биг, выводя Чана из задумчивости.
- Ну, ты же сам распустил романтически сопли! - Биг с умилением покачал головой, глядя на мужа. - Так, ладно. Что за дело?
- Это какая-то авария девятилетней давности. Кажется, я ее помню, но всё равно придется поискать.
- Ты расследовал?
Биг пожал плечами:
- Не помню. Но по-любому это было в нашем участке, тот отрезок дороги относится к нам. Но надо поднять архивы.
- И он не сказал, для чего ему это нужно? - Чан нахмурился.
- Нет. Но я сомневаюсь, что это что-то злонамеренное.
- Это же Вегас! Дорогой, будь осторожен.
- Я знаю, что тебе не нравится Вегас, - Биг сел на колени Чана и обхватил его за шею, - но он не злодей...
- Он адвокат.
- Милый, он адвокат по разводам. Самое ужасное, что он сделал, так это отмазал какого-то мерзавца за измену жене... Я сомневаюсь, что он идет по головам. К тому же, ему было примерно семнадцать лет, когда произошла эта авария.
- Ладно, - Чан вздохнул, прижимая Бига к себе, - если ты так говоришь... Но всё равно...
- Я буду осторожен, - ответил Биг, - обещаю, - и поцеловал мужа в губы.
*
Ночной кошмар всё еще слегка беспокоил Вегаса. Он вздыхал, стараясь расслабить мозги и не накручивать себя.
Но даже голос был похож на его... Всё было слишком реалистичным...
- Что с тобой сегодня? - спросил Коттон, подняв голову и заглядывая ему в лицо.
Они лежали в постели, Коттон раскинулся на теле Вегаса, закинув одну ногу ему на бедра, а руку перекинул через грудь.
- Ничего... Рабочие моменты, - ответил он, не желая втягивать Коттона в свои проблемы. Он наклонился, чтобы поцеловать парня и тем самым закрыть тему и отвлечься. От губ Вегас перешел к линии подбородка, скользящим движением спустился вдоль шеи Коттона, перепрыгнул на плечо... и тут он заметил шрам.
- Что это? - спросил он, осторожно проводя пальцем по неровному краю рубца.
- Ой, - выдохнул Коттон, застигнутый врасплох этим вопросом. - Я попал в автомобильную аварию, когда был помоложе... Мой отец погиб тогда. – И прежде чем Вегас успел выразить ему соболезнования, Коттон коснулся его лица, и быстро сказал: - Не нужно. Он был мудаком...
Вегас слабо рассмеялся:
- Понимаю тебя.... К сожалению... мой не умер.
- Ты... - Коттон приподнялся и уткнулся ему подбородком в плечо, - хочешь поговорить об этом... или?
Коттон замолчал, а он задумался: Коттон даже не знает его настоящего имени, но все же осмелился рассказать что-то о себе... Это пугало Вегаса. Он рассеяно водил пальцами по коже Коттона.
- Эй, а это что? – пальцы набрели на другой шрам Коттона – уже на животе. Он располагался параллельно бедренной кости, и Вегас не замечал его раньше.
Коттон посмотрел вниз:
- О... это тоже авария.
- Та же? Ты сильно пострадал, я смотрю...
Коттон покачал головой, не сводя взгляда с его ладони, которой Вегас накрывал шрам.
- Нет, это недавний. Ну, как недавний... Я был на втором курсе университета... Может... не будем об этом говорить?
Вегас отдернул пальцы, как ошпаренный, затем неистово обнял Коттона и прижал ближе к себе:
- Да, без проблем. Не будем! Прости...
Некоторое время они молчали, засыпая в объятиях друг друга: пальцы Вегаса лениво продолжали блуждать вдоль тела Коттона, а Коттон уже заснул судя по его глубокому дыханию. Сознание Вегаса уносило его в сон, но шрам оставался в мыслях до последнего...