Глава 21. Фанни
Это прозвучит чертовски странно, но четыре дня без Дарка были тяжелыми. Казалось, что это всего четыре дня, и это ничто в сравнении с тем, сколько я провела времени в Сиэтле, не видя его на протяжении долгих месяцев, но после того, как мы сильно сблизились, во мне проснулись иные чувства, и теперь моя тоска была увеличена в несколько раз.
Я старалась отвлечься, проводя время с мамой и Ариэллой. Как странно, что мама молчала, не спрашивая о том, куда я рано утром уехала. Папа и вовсе забыл о том, что я сбежала из дома. Ариэлла была посвящена в эту историю лишь кратко, и я не стала упоминать имя Дарка.
По какой-то причине я хотела оставить все безымянным до момента, пока мы не поговорим тет-а-тет, и я не признаюсь ему в том, что готова на все, чтобы быть с ним и в горе, и в радости.
Наверное, я слишком предсказуема. Мое решение было очевидным еще в тот день. Я просто была слегка удивлена тому, что Дарк выдвинул эту тему для масштабного разговора. Он позволял мне выбирать, хотя должен был догадаться, что мой выбор... Прозрачен, как вода.
Я хотела Дарка с подросткового возраста. Мне было двенадцать, когда я полюбила его всем своим детским естеством. Сейчас, когда мне двадцать один, я знаю, что мои чувства — это не пустота, не пыль и не смех. Мои чувства серьезны, ответственны и стабильны.
За все восемь с половиной лет, что я была влюблена в него, мне не приходило в голову посмотреть на кого-то другого. Мое сердце, израненное от вечных страданий, наконец-то начинает приходить в себя, и это довольно-таки мучительный процесс, потому что, пока оно заживляет раны, мозг воспламеняет воспоминания, которые напоминают о боли.
Я знаю, что отношения с Дарком — это не роскошь, и он был прав в том, что скуп на эмоции, но это пустошь в сравнении с его серьезными намерения касательно наших отношений.
Либо все, либо ничего.
Это так... Черт, у меня захватывает дыхание, когда я вспоминаю, каким он был на озере. Открытым, в меру насмешливым и дерзко-прекрасным — тем, кого я раньше видела не часто. Обычно он был хмур и молчалив, а проявлял эмоции только в самые необходимые моменты.
Я не вытерпела разлуку и написала в среду вечером, стараясь не быть слишком предсказуемой. Мне бы не хотелось, чтобы он думал, что я чертовски соскучилась по нему.
Возможно, он и так все понял, но я смогла подогреть его интерес к предстоящему диалогу и разогреть желание увидеться, как можно скорее.
В четверг вечером, когда я помогала маме с уборкой, мне пришло сообщение от него.
Дарк: Детка, я в часе езды от Дэнвелла. Я приеду к 9 часам.
Я: Привет, Дарки. Буду ждать тебя.
И в тот момент мое сердце забилось чаще, а на лице появилась глупая улыбка, которую мама, конечно, заметила, но ничего не сказала. И я была рада, что она молча понимала мое маленькое счастье.
Потому что я не хотела этим делиться. Ни с кем.
***
Дарк забрал меня ровно в девять. Я уже стояла на том самом перекрестке, с которого он всегда меня забирал, когда увидела его подъезжающий байк. Я не стала терять времени, сразу же надела шлем, который Дарк мне любезно протянул, и села позади него.
Эта поездка была пропитана тоской, потому что я так сильно и желанно прижималась к его спине, что трудно описать слова. Мои руки обхватывали его за живот, а щека прижималась к жилету. Я чувствовала его запах, когда делала глубокие вдохи и медленные выдохи. Я наслаждалась этой поездкой.
Несмотря на то, что я была дочерью Президента МК, во мне не было много страсти к байкам, но совместная дорога была более, чем приемлемой. Когда ты сидишь в управлении, у тебя должно быть все внимание на деталях вокруг тебя. Когда ты пассажир, у тебя все равно должно быть сосредоточено внимание на том, что происходит вокруг.
Мы приезжаем к его дому, и Руф сбегает к нам с веранды. Я слезаю с байка и в следующее мгновение тоскующий доберман врезается в мои ноги, начиная подпрыгивать, гавкать и облизывать ладони.
— Я тоже по тебе скучала, мой хороший, — я ласкаюсь его ладонью по гладкой шерсти.
На период отъездов Руф живет с Бо, но этот мальчик достаточно умный, чтобы знать, когда нужно вернуться.
— Хватит лобзаться с моим псом, детка, — тянет Дарк, и я чувствую его руки на своей талии.
Выпрямившись, я поворачиваюсь в кругу его объятий, обвиваю шею руками и, привстав на носочки, целую в губы.
— Он рад меня видеть сильнее, чем ты.
— О, правда? — коварный изгиб его губ заставляет меня пожалеть о своих словах, потому что в следующее мгновение он крепко сжимает мои бока и приподнимает над землей, затем перехватывает под ягодицы.
Я взвизгиваю и хватаюсь за него, как за спасательный трос.
— Боже, Дарки! — мое дыхание сбивается, а сердцебиение учащается.
Руф подпрыгивает, громко гавкает, и его лапы задевают мои щиколотки.
— Руф, — строго говорит Дарк.
Он издает жалобный звук, а потом перестает играться. Дарк перехватывает меня покрепче, и мы движемся в сторону дома. Я не могу отцепиться от его, припадая раз за разом к манящим губам в легком поцелуе. Он сжимает мои ягодицы, ласкает их руками, и я слегка двигаюсь, чтобы его тяжелые ладони трогали как можно больше моего тела.
Дарк поднимается по лестнице, быстро открывает дверь, и через несколько мгновений меня усаживают на комод в прихожей. Я приземляюсь на жесткую поверхность с писком, и он тут же разводит мои бедра руками, вклинивает свое тело, и мы сливаемся в долгом поцелуе.
Не так я себе представляла это все, если честно.
Наши губы двигаются хаотично, неразборчиво и смазано. Их движения быстрые, страстные и проникновенные. Его язык вторгается в мой рот, и я выгибаюсь навстречу, крепко сжимая его плечи. Наши груди сталкиваются, и я ощущаю, как возбуждение пронизывает с головы до ног.
Поцелуй глубокий, насыщенный, пряный с привкусом тоски и отчаяния. Дарк прижимает меня к себе, его горячие ладони стискивают мои бока и приподнимают майку, касаясь кожи и вызывая табун мурашек.
Черт, как же хорошо.
Я не выдерживаю силы натиска. Мне хочется целовать, целовать и целовать его, заставляя наши языки запутываться в узлы, руки переплетаться, а бедра двигаться навстречу друг друга.
Но я знаю, что наша встреча вызвана не только страстной тоской, но и временем, когда нужно обозначить границы. Возможно, Дарк думает, что перед тем, как начать говорить на серьезную тему, нужно потрахаться? Черт, я вовсе не против, но, мне кажется, что дела так не решаются.
Я обхватываю руками его лицо и сдвигаю в сторону. Горячие губы приземляются сначала на щеку, затем ниже, мажут по подбородку и падают на шею, когда я откидываю голову назад и сдавленно шепчу:
— Нам надо поговорить.
— М-м, — мычит он, прикусывая кожу под ухом. Я хихикаю и хочу прижать ухо к плечу, чтобы спрятать его, потому что это слишком чувствительно.
— Делани, я серьезно, — произношу одними губами, но не вкладываю в слова уверенность, потому что знаю, что это на него не повлияет. Он сильнее склоняется и прикасается губами к моей груди сквозь майку.
— Детка, ты без лифчика, — удивляется он, оставляя мокрый след на соске, и я морщусь. Ненавижу, когда влажная одежда соприкасается с кожей.
— Да, поэтому... Поэтому прежде, чем ты захочешь сделать что-то еще, мы должны поговорить, — прошу я, опуская ладони на его плечи и слегка оттягивая от своей груди.
Он недовольно рычит, отстраняется от меня с явным неудовольствием, и мое нутро сжимается. Каряя радужка потемнела от желания, и он смотрит на меня с легким раздражением из-за того, что я остановила его.
Я перевожу дыхание и пытаюсь подобрать слова, но все, о чем могу думать — это о близости с ним. Кажется, что наши тела должны соединиться, чтобы завершить некий обряд воссоединения. Странно и неловко ощущать нечто подобное, потому что раньше я не могла представить, что это когда-нибудь произойдет.
Заправив волосы за уши, я прочищаю горло и облизываю слегка припухшие губы.
Они уже скучают по его губам.
Дарк смотрит на меня с терпеливым — не присуще для него — ожиданием.
Черт, у меня все тело напряжено, словно тетива, пока мозг старательно придумывает, как лучше начать диалог.
Он тяжело вздыхает, отталкивается от комода и делает шаг назад, разрушая страстную оболочку, окружившую нас. Я мгновенно начинаю жалеть, что остановила его.
— Детка, тебе напомнить, о чем мы говорили на озере? — его голос хриплый, отдающий теплом в моей сердцевине. Я сжимаю бедра, стараясь не показать, насколько сильно возбуждена, но он чертовски наблюдателен, и это не скрывается от него. Он кладет свои огромные ладони мне на колени, не позволяя свести их.
— Нет, я помню, — прерывисто выдыхаю, качая головой. — Просто мне нужно несколько минут, чтобы сосредоточиться.
Дарк понимающе кивает, затем мягко берет меня за талию и сгружает с комода.
— Хочешь что-нибудь выпить?
— Э-э, да, пожалуйста.
— Пиво или кола? — говорит он, удаляясь на кухню.
— Кола.
Я не собираюсь пить алкоголь, чтобы затмевать свой разум пьяной дымкой.
Дарк отдает мне открытую баночку колу, а сам берется за бутылку пива. Я делаю глоток, и сахар быстро разносится по телу, ударяя в мозг. Окей, сейчас можно работать со словесными тирадами.
Мы остаемся стоять на кухне, и я приваливаюсь боком к столешнице, наблюдая за ним. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, что он отлично держит себя в руках и не пытается давить на меня. Это заставляет меня в который — наверное, миллионный, если честно — поверить в то, что это происходит на самом деле.
На самом деле происходит то, что мы обсуждаем будущее наших отношений.
Либо все, либо ничего.
— У меня было достаточно времени, чтобы подумать обо всем, что произошло с нами, — начинаю говорить, потупив взгляд в открытую банку колы. Я крепко сжимаю ее. — Ты сам должен понимать, что у меня есть свои страхи, и они никуда не денутся. Я знаю, что это будет тяжелым бременем для тебя, но и для меня тоже. У тебя были свои причины, почему ты ничего не хотел со мной, и у меня тоже есть свои причины, почему мне лучше не быть с тобой.
Я делаю глубокий вдох, а Дарк делает глоток пива. Мое волнение превышает отметку в десять баллов, и я понимаю, что у меня выльется все, что я даже не хотела говорить.
— Но это... Я не знаю. Я три года провела в Сиэтле, где было множество парней, которые хотели бы со мной общаться. Я не ходила на свидания, никому не давала ложных надежд и даже не думала о том, чтобы начать с кем-то серьезно общаться. Не то чтобы я ждала своего возвращения в Дэнвелл, чтобы расставить все точки над «i» во взаимоотношениях с тобой, но я также понимала, что не могу начать с кем-то отношения, пока мои чувства все еще живы к тебе. Это было тяжелое бремя, и я несла его с тяжелым сердцем. Возвращаясь домой, я не думала, что все обернется так. Я до конца была уверена, что мне придется забыть обо всех чувствах и научиться жить без тебя. Я была готова к тому, что ты вновь отвергнешь меня. И я вовсе не была готова к тому, что ты захочешь меня.
Я не могу справиться с волнением, продолжая теребить банку колы. Делаю глоток, чтобы смочить пересохшее горло и сделать паузу.
— Ты поставил меня перед выбором, но это было глупо, потому что я уже знала ответ. Раз мы так тесно стали общаться, у меня были мысли, что все это неспроста. Конечно, у меня были сомнения, что ты всего лишь хочешь воспользоваться мной, — это вполне логично, учитывая, сколько времени ты динамил меня. Сколько бы страхов и сомнений у меня не было, я все равно выбираю тебя и все, что ты готов мне дать, Делани, — последние слова я заканчиваю шепотом, потому что в глазах начинают печь слезы.
Я ставлю банку на стол, когда он делает несколько шагов ко мне, оттесняя ближе к столешнице, в которую приходится упереться поясницей. Мне почти больно, но это ни капли не причиняет дискомфорта. Когда-то я испытывала весьма болезненные, невзаимные чувства к Делани, и это было намного больнее.
Он оставляет пиво рядом с колой, ставит руки по обе стороны от меня, склоняется и прижимается своим лбом к моему. Мою грудь распирает от желания сказать ему о своих чувствах. Что я безумно люблю его, но это не тот момент, и я не хочу давить на него. Знаю, что со временем это все равно случится, но сейчас я хочу наслаждаться тем, что он готов дать мне на первоначальном этапе наших отношений.
Я шмыгаю носом, и он мягко улыбается, говоря:
— Фанни, ты знаешь, на что соглашаешься?
От его хриплого голоса бегут мурашки. Я делаю глубокий вдох, прикусываю нижнюю губу и качаю головой.
— Я соглашаюсь на все. Но... У меня есть условия, при которых будут работать наши отношения. Я не идиотка, и у меня есть чувство достоинства. Если ты предлагаешь мне все, значит ты должен придерживаться этого.
— Будь конкретнее, — он слегка хмурится.
— Правильно ли я понимаю, что наши отношения теперь официальны?
— Да.
— Я не потерплю, чтобы ты трахал других сук, Делани. Это не шутки и не угрозы. Я знаю, что будет с той, с которой ты посмеешь изменить мне, и также я знаю, что будет с тобой, когда вскроется это.
— Моя свирепая кошечка, — протягивает он. — Я знаю, Фанни. Я честен и верен тебе.
Дарк ездил в Белвед. И я знаю, что там целый штат шалав, обслуживающих чартер. Ревность протыкает меня, и я, не сдержавшись, спрашиваю:
— Скольких ты трахнул в Белведе? Хочу знать, чтобы обнулить это.
— Никого, — тут же отвечает, не задумываясь. — Этим занимался Тир в перерывах, пока не караулил телефон в ожидании ответа Хлои. Я был занят работой. И мне не хотелось никого. Я ждал и верил в то, что ты примешь хорошее решение.
— Хорошее? — хихикаю. — Как наивно с твоей стороны.
— Хорошим я считаю все, что ты примешь. Если бы ты захотела остаться на уровне, на котором была раньше, я бы не стал давить и ожидать другого. Должна понимать, что твое благополучие превыше всего остального.
— Мое благополучие будет выше, когда ты сделаешь меня счастливой, — дразнюсь, потираясь носом о его.
Мы говорим тихо, создавая легкую приватность ситуации, и мне нравится, что Делани стоит ко мне так близко, его запах, уверенность и силы окутывают меня, с головы до ног. Я начинаю вновь возбуждаться, поэтому придвигаюсь ближе и мягко целую его в губы.
— Сделай меня счастливой, Делани, — прошу я тихо.
И он, издав легкий рык, обрушает свои губы на мои в требовательном поцелуе.