Влюбленная в дьявола

— Я знаю, что ты сегодня виделся с моей сестрой, — бросает Тир между делом, когда я просматриваю записи видео с камер видеонаблюдения.

Теперь это моя первостепенная работа, которую я делаю ежедневно. После того, как стало ясно, что мексикашки попытаются пробраться в наш склад, я сделал все возможное, чтобы архив отгружался в мою личную серверную.

— И что? — спрашиваю, не глядя на него.

— Просто ставлю в известность, что я в курсе, что Фанни была у тебя.

Я бросаю на него беглый взгляд, чтобы понять, зачем он мне это говорит. Наткнувшись на любопытный взгляд таких же зеленых глаз, как у принцессы, отворачиваюсь и вздыхаю:

— Брат, мне насрать, что ты в курсе, если хочешь знать. Ты же не думаешь, что я буду болтать с тобой о твоей же сестре, кретин?

Тир морщится и шипит:

— Сраный мудак! Конечно, нет! Черт, я просто хотел сказать, что...

— И мне насрать, что ты скажешь. Тебя это не касается, — отрезаю, и Тир прекращает пытаться поговорить со мной на эту тему.

— Дарк, ты же знаешь, что с тобой будет, если разобьешь ей сердце? — он хлопает меня по плечу, вставая со стула.

— Тебя не касаются наши взаимоотношения. Если тебе так интересно, то не я срывал вишенку твоей сестры, так что не мне стоит отворачивать голову, — фыркаю, не позволяя себе отвернуться от экрана.

Почему мой голос звучит так, будто я сопливый ревнивец? Мерзость.

Тир идет к холодильнику, который стоит в комнате в Бобе, достает от туда бутылку воды. Дверь холодильника хлопает слишком сильно.

— О чем ты, черт подери?

Он возвращается на стул рядом со мной, а я понимаю, что не знаю, что сказать, потому что удивление Тира меня приводит в замешательство.

— Напомню, что у Фанни был парень в Сиэтле, — начинаю издалека. — Это говорила Хлоя еще полтора года назад. Ты был настолько очарован, что не запомнил этого?

— Черт, я и забыл об этом, — он протирает рукой лицо.

Между нами повисает тишина, и я радуюсь этому, потому что Тир, видимо, в хорошем настроении, и он готов поговорить, а я вот не очень — мне нужно просмотреть камеры за последние несколько часов, потому что пришло уведомление о срабатывании датчиком возле склада.

Тир вздыхает. Я слышу, как он откручивает крышку содовой и делает глоток, а потом спрашивает:

— Стоп. Какой, на хрен, парень? Не было у нее никого.

— Был. Хлоя говорила, — настаиваю, и Тир улыбается.

— Брат, если бы у Фанни был парень, об этом знала бы вся семья, но у нее никого не было.

Теперь моя очередь хмуриться.

— Я точно помню, что говорила Хлоя. Мэтт, помнишь?

— Черт, Дарки, я знаю, что ты тупой в делах любовных, но не настолько же, — улыбается тир. — Фанни не встречалась с Мэттом. По крайне мере, она бы точно сказала мне или Вину, или Лайму об этом. Да даже если не нас, то маме, а мама попросила бы нас проверить его. Он просто пытался приударить за ней, а она в отказ, потому что сохнет по тебе, идиот.

Я озадаченно потираю затылок, откидываюсь на спинку стула. Даже, если Фанни не встречалась с этим говнюком Мэтта, она по-прежнему остается той, у кого я не срывал вишенку, но говорить об этом Тиру не хочется. Вернее, я могу выставить себя чертовой всезнайкой о жизни его младшей сестры.

— Фанни взрослая девочка. Она может трахаться с тем, с кем посчитает нужным.

Тир морщится от отвращения.

— Черт, брат, она моя сестра. Давай не будем об этом говорить, ладно? В любом случае у нее не было никого. Я знаю, о чем говорю. Хлоя говорила, что Фанни все время была задумчивая и отстраненная. Полагаю, что в таком состоянии трудно отвечать на флирт выблядков. Если бы у нее был кто-то, я бы точно об этом узнал.

В его словах был смысл и толк, но мне было все равно. Я уже смирился с тем фактом, что Фанни разменивается своим телом с мужиками, которых не знает и видит в первый раз. Я не собираюсь говорить об этом Тиру, и меня никто не тянул за язык, чтобы сказать это, но по какой-то гребанной причине я делаю это.

Сегодняшнее утро было чертовски неожиданным. Я не знал, что Фанни придет ко мне, и ее появление было крайне неожиданным. Я не ждал ее, потому что мне нужно время, чтобы все хорошо обдумать. Не хочу давать ложных надежд, потому что не мог решить, стоит ли бросаться в пучину непоняток или не стоит.

Фанни стоит любого риска.

Это железно.

Сегодня мы остановились на том, что начнем заново, но мне не нужно это. Я уже не сопляк, чтобы начинать что-то с чистого листа. Я человек, который готов двигаться дальше, чтобы не происходило. Так что мое согласие было ничем иным, как убеждением для Фанни. Я знаю, что ей нужно это — услышать, что я не был против. Я не был против ничего, что касалось ее, ведь она...

— Ты видишь это? — Тир резко толкает меня в бок, и я моргаю, врубаясь, что на экране раскидывается замечательная картина.

Возле склада останавливается тот же седан. Из него выходит Пончо с ноутбуком, а вот водитель остается в машине. Не стоит гадать, что машина принадлежит Портьерам. Согласно камерам, они приезжали к нам под утро, когда еще не рассвело, поэтому изображение не совсем четкое.

Я резко ставлю запись на паузу, несколько раз тыкаю по клавишам, приближая изображение, чтобы рассмотреть, что он пытается сделать. Фокус теряется, но я могу узнать, что на его лэптопе включена программа, снимающая сигнализацию.

— Ублюдок, — ругается Тир, когда Пончо подходит к двери.

Открываю свой лэптоп, просматриваю коды. Обнаружив, что ничего не было нарушено, я решаю изменить систему, внедрив несколько защитных замков на более сложные. Я никогда не запоминаю их в голове, потому что мои пальцы сами знают, что нужно нажать, чтобы вскрыть склад.

Учитывая, что они не смогли взломать мои шифровальные коды, я делаю вывод, что не так уж и плох в своей работе. У нас был достаточно врагов, которые пытались сделать это, и они не могли обойти мою защиту. Пока они пытаются что-то сделать, я всегда меняю коды, и они никогда не бывают одинаковыми, потому что не должно быть ничего одинаково, иначе это приведет к проблемам, за которые я получу по шапке.

Включая запись, я вижу, что Пончо принимает поражение. Он не такой хороший техник, и мне почти жаль его, потому что Лассо не слезет с него, пока не получит то, что находится в складе.

Кстати говоря, Лассо может отсосать, потому что пушки от туда были вывезены прошлой ночью. Он может пойти к черту вместе со своими тупыми шавками, потому что они ничего не получат, что принадлежит нам.

***

В субботу вечером, когда в Бобе собирается слишком много людей, половина из которых обычные жители, которые поддерживают наш МК, но не относятся к их числу. Розали трется вокруг Плейса, который продолжает выставлять пиво на стойку, но замечает меня, вышедшего из совещальни. Она спешно идет ко мне с обаятельной улыбкой.

— Привет, красавчик, — щебечет она, останавливаясь возле меня. На ней чертовски маленькое треугольное бикини, едва прикрывающее сиськи. — Хочешь, чтобы я сделала тебе хорошо?

— Нет. Отвали, — отвечаю лениво, протискиваясь мимо нее.

Я чертовски устал за последние два дня. Я приложил немало усилий, чтобы написать новый код, который нужно будет задействовать для защиты второго склада, который мы собираемся открыть в Белведе. Все, что я хотел — это душ и дом.

На выходе из Боба я перехватываю Вилли, который выглядит более, чем напряженным. Его можно понять. Последние дни он был крайне недоволен тем, что Джейзи и Бо не могли состыковаться по финансовым отчетам. Была существенная разница и, кажется, нас кто-то пытался обокрасть. Помимо этой маленькой проблемы, были еще мексикашки, которые заставляли его держаться в тонусе и быть бдительным, чем когда-либо. И помимо тупых Портеров, были еще русские, требующие пушки для войны с итальянской мафией. Разворачивался какой-то абзац, приводящий наше положение в шаткое.

— Вилли, код для нового склада готов, и я бы мог съездить его установить в ближайшее время, — говорю я, когда он прикуривает сигарету возле своего столика.

Он кивает головой, не поднимая на меня взгляд. Он был в своих мыслях.

— Ты все сделал, как нужно?

— Да. Сейчас, пока склад пуст, нужно установить его и проверить в действии. Я мог бы связаться с чартером Белведа, чтобы они отозвали своих проспектов для проверки.

— Отлично. Установи его в понедельник. Завтра воскресенье, и Бренда зовет всех на ужин. Ты как, в силе? — спрашивает он, поднимая на меня немного измученный взгляд.

— Да, я приду.

Он кивает.

— Завтра с утра не будет собрания, так что можешь быть свободен.

— Хорошо. До скоро, брат.

Он кивает, и я спешно уматываю из Боба, пока меня никто не зацепил с какой-нибудь работой. У многих ребят стоит моя сигнализация, и многие из них хотят знать, как я это проворачиваю, но мне не хочется пьяным рылам рассказывать обо всех секретах.

Садясь в грузовик, я жалею, что не поехал на машине, но мне нужно было взять с собой два лэптопа, с которыми последние дни я крайне неразлучен.

Взяв телефон в руки, я открываю чат с Фанни.

Я: Привет, детка. Как насчет завтра?

Ответ приходит незамедлительно. Мы не виделись с Фанни два дня. Она все время была с Ариэллой, судя по рассказам Тира, так что я рад, что ей было чем заняться, пока я разбирался с делами клуба. Тир сказал, что они неплохо сдружились с Ариэллой, и меня это почти не напрягало, если бы не шлюха Элла, которая продолжает сосать деньги из Торса. Темная история, в которой я не хочу участвовать.

С Фанни обстояли дела так, как мне нравилось. Мы не пересекались и не списывались, чтобы не искушать друг друга, однако каждый день я просыпался с твердым членом и шел дрочить, что, конечно, не очень помогало, потому что мне хотелось, чтобы это была рука Фанни, а не моя. Хотя бы.

Представляя, как ее сладко-грязный рот обхватывает мой член, я кончал так сильно, что перед глазами вспыхивали звезды.

Черт, я хотел, чтобы это случилось. Я был помешанным извращенцем. Да.

Фанни: Привет! Я готова завтра поехать на озеро, если ты это имеешь в виду :)

Фанни: Ты сейчас где? Я страшно хочу выбраться из дома, а Ариэлла пошла на смену в бар :(

Я: Собираюсь ехать домой. Я мог бы забрать тебя, но не обещаю веселый вечер, потому что чертовски устал.

Я: Либо ты можешь подождать до завтра, пока я буду в форме, чтобы как следует развлечь тебя.

Фанни: Ха-ха-ха. Хлоя согласилась провести здесь 2 недели, представляешь? Тир хочет съездить за ней, но я не уверена, что папа отпустит его на целый день. Он говорит, что в клубе полная запара. Ты точно завтра сможешь? Не хочу отвлекать тебя лишний раз. ☹

К черту.

Хочу ее. Просто увидеть.

Я: Черт, да. Я хочу увидеть тебя. Собирайся, через десять минут приеду.

Я сам не понимал, насколько соскучился по ней за эти несколько дней. Сейчас, общаясь с ней через буквы, у меня разрывает грудь от неконтролируемых эмоций. Раньше я был вне себя от мысли, что она была в другом городе, и я не могу ее увидеть тогда, когда мне нужно было. Меня ничего не сдерживало, чтобы увидеть ее, но все равно я знал, что лучше этого не делать, чтобы не причинять ей боль. По крайне мере я думал, что это приведет к тому, что ей будет дискомфортно. Сейчас же я был уверен, что она будет только счастлива увидеться со мной.

Фанни: Я готова!

Я: Остановлюсь у углового дома. Не выходи, пока я не напишу тебе.

Фанни: Ты, правда, думаешь, что со мной может что-то случится, если я две минуты буду идти по темной улице?

Я: Сделай так, как я сказал, детка.

Фанни: Грубиян.

Я: Я знаю. Сделай это.

Фанни: Скорее. Пожалуйста.

Отложив телефон, срываюсь с места. Я чертовски хочу увидеть ее. Меня потряхивает от осознания, что я не видел ее в течение нескольких дней, пока был занят делами клубами. Переписки через мессенджер не передадут того, что я чувствую. Тоску. Скучание. Необходимость.

Для меня в принципе в новинку испытывать нечто подобное, но я не спешу делиться об этом, чтобы не выглядеть гребанной женщиной.

Хотя... Мужчины тоже могут чувствовать чувства и эмоции. После того, как мама умерла, папа несколько лет не мог прикоснуться к женщине, потому что он был в глубокой депрессии от всего случившегося. Он очень любил маму, и я знал, что ему непросто было без нее, поэтому... Поэтому я знаю, что нам, гребанным мудакам, не чужды ощущения и чувства.

Через десять минут прибываю к угловому дому и вижу, что она уже стоит в тени и ждет меня. Фанни замечает мой внедорожник и рысью скачет ко мне. Мне хватает трех секунд, чтобы оценить ее короткое платье, сланцы и распущенные волосы. Хорошо выглядит, но ничто не идет в разрез с тем, как ее лицо озаряет широкая улыбка.

Она прыгает в салон с бешеной скоростью, и я смотрю на нее с выгнутой бровью, готовый растратиться на тираду о том, как небезопасно быть одной поздним вечером, и она должна была подождать меня дома.

Я уже хочу что-то сказать, как она тянется ко мне со счастливым лицом, перегибаясь через подлокотник, ее руки обвивают мою шею, а нос утыкаются в скулу. Яблоко ударяет в нос, и я обвиваю рукой ее за талию, понимая, что ей пришлось привстать и даже упереться коленом в сиденье, чтобы сильно навалиться на меня. Ее сарафан слегка задрался, и краем глаза вижу, что еще немного, и смогу увидеть ее трусики.

Я не ждал, что она встретит меня с подобным жестом. Как правило, горячие объятья, наполненные тоской, были раньше, когда я героически игнорировал глубокие чувства Фанни и пытался не думать, что то, как она пытается дольше сохранить объятья со мной при встрече или прощании — это не более, чем детские прихоти.

Сейчас же, когда мы снова на стадии возрождении нашей дружбы, было странно вернуться в то же время, когда мы делали нечто подобное.

Фанни отлепляется от лица, но не убирает кольцо рук с моей шее. Интересный поворот, но я никак не буду это комментировать. Я смотрю на нее с легким раздражением.

— Детка, я попросил подождать меня дома. Что было неясно в моей простой просьбе? — несмотря на маленькую злость, я был несерьезен в обвинении. С Фанни ничего не случилось, и это было счастьем, но лучше ей знать, что так делать не стоит.

Она хихикает, и ее руки сползают с моих плеч, а нижняя губа оттопыривается, как у обиженного ребенка.

Чувствую, как грусть затопляет мою грудь. Неожиданно испытывать нечто подобное. В любой другой день до того, как она уехала в Сиэтл, я бы с нетерпеливостью сказал, что не являюсь тактильным человеком, и Фанни, смутившись, извинилась и убрала свои руки. Сейчас было что-то другое, что — неясно, и меня это немного беспокоит.

Фанни поудобнее устраивается на сиденье, спуская ноги на пол, и ей приходится быстро поправить задравшийся до неприличия высоко сарафан. Она смущается, покрываясь розовыми пятнами. Я считаю ее в меру милой кокеткой, но это она. Понимаете? Крайне странно рассматривать в каком-то другом контексте, кроме дружбы, ту, которую знаешь с пеленок.

— Я не хотела сидеть дома, — она жмет плечами, отворачиваясь.

— Фанни, — тихо зову я.

Инстинктивно тянусь к ней, желая коснуться ее нежной кожи. Моя рука опускается на ее голое колено как раз в тот момент, когда она поворачивается ко мне. Замечаю, как она слегка вздрагивает от моего прикосновения.

— Не бойся, — усмехаюсь.

— Я не боюсь, — возражает, напрягаясь. — Я помню, что ты не особо любишь тактильный контакт.

— А я помню, что ты очень любишь прикосновения, — передразниваю, убирая руку с ее костлявого колена.

Она негромко фыркает, складывает руки под грудью и смотрит на меня с легкой насмешкой:

— Плохо помнишь, Дарки. В особенности мне нравятся твои прикосновение, а более, чем снисходительно семейные. Я не люблю, когда меня трогает малознакомый человек.

— Но при этом ты позволила какому-то мудаку трахнуть себя в грязном туалете клуба, — почему я веду себя, как гребанная киска, не умеющая скрывать эмоции? Кто-нибудь пните мне под зад, чтобы я вспомнил, кем являюсь.

— Это было минутное помутнение, — она жмет плечами. — Я не говорила, что горжусь этим, но это то, что нужно принять.

Мы несколько долгих минут сверлим друг друга тяжелыми взглядами. Полагаю, что Фанни ждет какой-то реакции на свои слова, но мне нечего ответить. Я уже давно смирился с тем, что она взрослая девочка и может делать то, что посчитает нужным.

— Так что, мы собираемся пройтись или что-то вроде того? Не хочу сидеть в машине и обсуждать, почему я лишилась девственности не по традиционным предпочтениям Делани Россетти.

Ее тон легкий и дразнящий, вызывающий во мне скованную улыбку.

Мягко надавив на педаль газа, я сворачиваю с улицы. Фанни любопытно оглядывается по сторонам.

— И... куда мы едем? — спрашивает она.

— Заскочим ко мне. Возьмем Руфа и пройдемся по парку.

— Знаешь, папа всегда говорил, что прогулки в лесу могут быть небезопасными.

— Знаешь, если бы ты была одна, было бы небезопасно. С тобой будет натренированный доберман.

— И ты, — быстро добавляет Фанни.

— Да, и я, — соглашаюсь, слегка добавляя газа, так как улица была пустынной.

— Тир сказал, что у вас много работы в клубе. Все в порядке? Он еще не разговаривал по поводу Хлои, но я уверена, что будет непростой разговор.

— Детка, мы не будем обсуждать клуб, — я пытаюсь быть настолько мягким, насколько могу.

Несмотря не то, что Фанни дочь Президента, я не могу обсуждать с ней кое-какие дела, которые не для ее женских ушей. Во-первых, она не привязана к клубу так, как я или любой другой из моих братьев. Во-вторых, она ни черта не смыслит в нашей работе, и мне будет крайне сложно обсуждать с ней то, что она не знает. И, в-третьих, к черту клуб, когда я рядом с ней.

Фанни обиженно поджимает свои очаровательные губки.

— Я знаю многое, так что не думай, что я какая-то незнающая.

— Дело не в этом, — качнув головой, я кручу руль. — Не хочу разговаривать об этом, когда мы наедине.

— Вау! — говорит она с удивлением.

— Боже, — я цокаю и закатываю глаза. — Ты реально думаешь, что все мои разговоры могут быть о клубе?

— Полагаю, что около 90% — да, а 10% — это нейтральные разговоры, из которых 9% принадлежат выпивке и шлюхам.

— Что? — я непонимающе хмурюсь и пытаюсь сдержать улыбку. — Откуда у тебя такие статистические данные, малышка?

— Предположение.

— Чертовски неверное предположение. Возможно, я много говорю о клубе — это факт, но эти разговоры всегда проходят с братьями по клубу, так что было бы странно говорить о чем-то другом, ведь мы увязаны в этом все вместе. Если бы я был кем-то другим, например, юристом или финансистом, то все мои разговоры были о законах или о цифрах, так что вполне логично, что я говорю о работе с коллегами.

Она хихикает, поерзав на сиденье и приняв немного другую позу, где закидывает стопу на сиденье. Я почти вижу ее белье, гребанный ад.

— Коллеги — слишком умное слово для байкеров.

— Не спорю. Касательно того, что мы говорим о шлюхах и выпивке — это бред. Зачем нам разговаривать о шлюхах? Клубные киски ходят по кругу байкеров, так что каждый знает, что там у кого под юбкой, поэтому нечего обсуждать. И, Фанни, выпивка? Мы не школьники, чтобы разговаривать об этом.

Она цокает, и я замечаю ее бойкий язычок. Черт, одно лишь воспоминание о том, как я просыпался со стояком от сна, в котором Фанни делала минет, становится жарко. Член напрягается, наливаясь кровью, и я готов застонать от этого. Только, черт, не сейчас.

— И все же мой вопрос остается: все в порядке? Я волнуюсь.

— Волноваться не о чем. Все в полном порядке, — на самом деле, нет, но говорить об этом не стану. — По поводку того, что Тир хочет съездить забрать Хлою — не знаю. Мы не разговаривали об этом, и он не упоминал, что собирается.

— М-м. Придется пытать Тира, чтобы он рассказал.

— Кажется, в прошлый раз Хлоя приехала сама.

— Да, она приехала на пикапе отца, но сейчас так не получится, — она тяжело и грустно вздыхает.

— Почему?

— Ее родители на стадии развода, и ее отец переехал к любовнице, поэтому забрал машину, которая нужна ему для работы. Старый седан может заглохнуть по середине шоссе, и Хлоя не хочет рисковать. Она могла бы отправиться на рейсовом автобусе, затем на пароме до Сиэтла, а потом...

— Я понял-понял, — останавливаю ее, чтобы не слушать великие женские маршруты, от которых становится плохо. — Тир перевозчик.

— Бестактный, — огрызается. — Тир просто хочет угодить ей. Кажется, между ними что-то происходит, но оба молчат. Хочу выпытать у Хлои, но она постоянно в печали, и мне не хочется давить на нее. Просить рассказать об этом Тира — это тоже самое, что долбится головой о стену.

Я сворачиваю к дому, и Фанни переводит на меня взгляд.

— А ты что-нибудь знаешь об этом? Ну, какие у них отношения.

Я тяжело вздыхаю и качаю головой.

— Нет. Разумеется, черт подери, нет. Мне наплевать, кого трахает Тир, потому что это его жизнь. Полагаю, что он не трахнул Хлою, потому что, если бы он сделал это, она бы отказалась приезжать. Тир бы разбил ей сердце после траха.

Фанни краснеет, и я смотрю на нее с легким недоумением. Она не привыкла к таком разговорам?

— Пожалуйста, давай сменим тему? Слушать о том, как родной брат трахает лучшую подругу — это о-о-очень странно!

Кажется, я где-то слышал подобные слова.

— Тогда прекрати спрашивать это. Вылезай, — я паркую внедорожник возле гаража.

— Разве мы не собирались в парк? — она удивленно вскидывает брови.

— В тот, который за моим домом, — я легко улыбаюсь, выпрыгивая из грузовика.

Фанни немного тормозит, поэтому я успеваю ей открыть дверь и подать руку. Она берется за нее, аккуратно вылезает и поправляет сарафан, пока я подхожу к задней двери, чтобы забрать аппаратуру.

— Это не парк, черт подери. Это гребаный лес без единой тропинки! — тихо бормочет с явным негодованием.

— Там есть прекрасная поляна, чтобы ты поиграешься с Руфом, — в моем голосе насмешка и напор, но, если она передумает гулять, я мог бы остаться дома и предложить ей выпить что-нибудь.

— А кто поиграется со мной, — она говорит это настолько тихо, что практически нереально услышать, но я все равно все слышу, поэтому резко поворачиваю голову в ее сторону.

— Что ты сказала? — тупо переспрашиваю.

Фанни топчется на месте, обнимая себя за плечи. Она склоняет голову набок и оглядывает меня с ног до головы:

— Ты действительно не услышал или просто притворяешься? — и то, как широко она улыбается, дает понять, что она серьезна в своих намерениях.

Будь я проклят. Этого просто не может быть. Она не может так открыто заявлять об этом. Я знаю, что в ее словах есть подтекст. Он точно там есть, и я собираюсь проигнорировать его, но судя по ее блестящему взгляду и закушенной нижней губы, у меня это не получится.

Ад.

Я хлопаю дверцей, закрываю машину и с явным поражением шиплю:

— К черту прогулку. Мне нужно пиво. Пошли.

— Никакого леса!? — восклицает она, плетясь передо мной.

Я опускаю глаза чуть ниже, чтобы полюбоваться ее великолепной задницей, качающейся из стороны в сторону при походке.