Глава 9
— Джентльмены. — Из-за спины доносится холодный, ровный голос. Акцент еще гуще, чем у офицеров, и это о чем-то говорило.
Оборачиваюсь и вижу, что в дверях дома стоит высокий узкоплечий мужчина с узким лицом и пучками седых волос по обеим сторонам его лысой головы. Пальто на нем забрызгано по плечам каплями воды.
— Мистер Линнеман. Удивлен, что вы так быстро сюда добрались, — говорит Карутерс, меняя позу и расставляя ноги чуть шире, загораживая собой как можно большую часть коридора.
— Ронан мертв. Не так уж много советов вы сейчас сможете ему дать.
— Я знаю о состоянии Ронана, — сухо говорит похожий на воробья человек в дверном проеме. Он произнес слово «состояние», как будто смерть была чем-то, от чего Ронан мог оправиться. — Я здесь не для того, чтобы помогать ему. Я здесь из-за девушки. — Его взгляд метнулся ко мне, остановившись где-то над моей головой, как будто он не мог заставить себя посмотреть мне в глаза. — Ронан оставил очень подробные инструкции на тот случай, если он умрет, пока Лиса в доме. Не думал, что мне придется приходить сюда ни свет ни заря, чтобы исполнить его волю менее чем через двадцать четыре часа после того, как она появилась, но что поделаешь. Ронан всегда был довольно... непредсказуем.
Офицер Хинчлифф фыркнул себе под нос, явно пытаясь сдержать смех. Его щеки приобрели неприятный румянец.
— Можно и так назвать, — говорит он напряженным голосом.
— Помните, как он поджег магазин кормов МакИннесса? Дым был виден из Порт-Крифа.
Карутерс быстро и резко пихает его под ребра.
— Ну да, конечно. Теперь он ничего не будет поджигать, да? Давай. Помоги мне сделать снимки. Они скоро приедут за телом.
Оба полицейских исчезают в кабинете Ронана, тяжело закрыв за собой дверь. Я застыла на месте, пытаясь переварить, примириться с тем фактом, что Ронан, который был очень жив и достаточно счастлив вчера вечером, повесился и был мертв. И более того, никто не казался шокированным или обеспокоенным этой новостью.
— Пойдем, девочка. У меня есть ряд документов, которые тебе нужно подписать. Боюсь, Ронан оставил тебе много работы. — Мистер Линнеман проходит мимо меня по коридору на кухню, где ставит очень старый, потертый коричневый кожаный портфель на полированный мрамор и щелкает защелками. Взглянув на меня, он хмурится. — Полагаю, у тебя нет ручки, да? Кажется, я оставил свою дома.
С минуту я ничего не говорю. Громкий хлопок из кабинета Ронана разрывает тишину. Похоже, они пытались срезать его и уронили тело или что-то в этом роде. Линнеман вздрогнул, но ничего не сказал. Он терпеливо ждет, что я принесу ему ручку.
— Э-э, да. Уверена... где-то здесь должна быть одна.
Где, черт возьми, Ронан держал тайник с ручками в этом едва обставленном, нежилом чудовище? Спешу на кухню и начинаю выдвигать ящики. В конце концов, натыкаюсь на гладкую, тяжелую металлическую шариковую ручку, на боку которой золотыми буквами аккуратно выведено название «Чон Корпорэйшн»
— Вот.
— Замечательно. — Линнеман принимается писать каракули на
стопке бумаг, которую вытащил из портфеля. — Если бы ты могла расписаться везде, где видишь галочку, Лиса, мы смогли бы закончить в кратчайшие сроки.
Но это невозможно закончить быстро. Листков бумаги бесконечное множество, как и маленьких галочек на них.
— Для чего все это? — спрашиваю я. — Я уже подписала трудовой договор перед отъездом из Калифорнии.
— Это для того, чтобы ты могла взять на себя законную опеку над детьми. Вот. Вот здесь ты должна подписать дважды, понимаешь? Вот тут и тут.
Он показывает мне что-то, но я не обращаю внимания.
— Прошу прощения? Законная опека? Что за бред?
Еще более по-птичьи, чем когда-либо, Линнеман поворачивает голову так, что смотрит на меня, а его тело все еще обращено вперед.
— О, это не бред. Ронан сказал, что потратил много времени, выбирая тебя для этой цели. Он сказал, что ты согласилась присматривать за детьми не менее полугода. Разве это не так?
— Да, но... Но я думала, что он будет жив, пока я буду присматривать за ними. Сказал, что собирается писать книгу! Я не... Вы хотите сказать, что он все это спланировал?
Линнеман пожимает плечами, струйки воды теперь стекают с подола его пальто, оставляя крошечные лужицы на плитках кухни.
— Ронан был прагматичным парнем. Он всегда продумывал все на будущее. Наверное, поэтому он так преуспел в Нью-Йорке. Никогда не принимал никаких необдуманных решений с деньгами, во всяком случае, так мне кажется.
— Он только что, бл*дь, покончил с собой! Копы сказали, что в прошлом он поджег какой-то магазин с кормом. Он явно был не в своем уме. Я не могу присматривать за его детьми!
— Пффф. Ронану было одиннадцать, когда он устроил тот пожар. И ходили слухи, что это даже не он. С тех пор прошло много времени. — Линнеман, кажется, не слышал ту часть, где сказала, что не могу заботиться о Конноре и Эми. Мужчина протягивает мне ручку, как будто это Экскалибур, и я должна была попытаться выдернуть ее из его руки или что-то в этом роде.
— Думаю, что, учитывая ситуацию, мне, вероятно, следует вернуться в Калифорнию, — говорю я, используя свой самый спокойный голос. Тот, который приберегаю для неразумных пятилетних детей, которые не делают то, что им говорят.
— Понятно. — Линнеман сжимает ручку в кулаке и опускает руку.
— Ну, это досадно. Ронан казался таким уверенным, что ты сможешь все уладить здесь, если он уйдет. — Он делает паузу, а затем продолжает: — Если не возражаешь, я оставлю бумаги здесь, чтобы ты смогла их просмотреть. Если вдруг передумаешь, всегда можешь позвонить мне на мобильный, и я могу прийти и забрать документы завтра утром, до того, как придет социальный работник. — Он говорит это так легко, как будто это не имеет никакого значения, что я решу. Но это важно. Это имеет огромное значение. Государственная опека — это ужасно. Коннору и Эми придется несладко. Но я должна была быть только их наставником. Их няней. И не должна была нести юридическую ответственность за их благополучие все время. Это слишком большая просьба. Слишком большая, чтобы даже думать об этом прямо сейчас.
— У тебя, конечно, есть мой номер, — говорит Линнеман. — А теперь я прошу прощения за столь короткий визит, но мне пора идти. Нужно подписать еще кое-какие бумаги, и Чонгук не должен услышать новости от этих двух шутов. — Он быстро закрывает свой портфель, оставив стопку аннотированных бумаг на кухонном столе, а затем снова помчался по коридору, фалды пальто развеваются позади него, открывая темно-серый костюм под ним.
— Подождите, мистер Линнеман? Простите? Кто такой Чонгук?
Линнеман останавливается, бросив на меня быстрый взгляд через плечо. Одна из его взъерошенных серо-стальных бровей слегка дернулась.
— Ты не знаешь? — Мужчина вздыхает. — Нет, ну, полагаю, Ронан вряд ли упомянул о нем при тебе. Он не стал бы говорить о нем, даже если бы от этого зависела его жизнь, — Линнеман улыбается, возможно, немного иронично. — Чонгук— бенефициар завещания Ронана, Лиса. Чон Чонгук. Брат Ронана.
***
Чонгук чертов Чон.
Если у Ронана был брат здесь, на острове, тогда какого черта он попросил своего адвоката сделать меня законным опекуном его детей? В этом нет никакого смысла. Вообще никакого. И все же я видела его подпись на документах, оставленных Линнеманом, кричащую на меня, как голос из могилы: «Возьми их! Возьми их!» Где бы он сейчас ни был, Ронан, вероятно, больше всех смеялся над всем этим. Я его почти не знала, но могла себе это представить.
— Ребята коронера не смогут приехать раньше завтрашнего дня, — говорит офицер Хинчлифф.
Я не слышала, как он вышел из кабинета, и от неожиданности мое сердце забилось так высоко в пищеводе, как только могло.
— Нам придется оставить его здесь.
— Вы не оставите его здесь. Вы не можете.
— Знаю. Я просто пошутил, мисс. Мы уже перенесли его в машину.
Непонимающе моргаю, глядя на него.
— Как? Я не видела, как вы его выносили. — Не то чтобы я отчаянно хотела еще раз взглянуть на Ронана, окоченевшего, замерзшего и посиневшего, но казалось невозможным, что они могли бы вытащить его так, чтобы я этого не заметила.
— Вытащили через окно, — говорит Хинчлифф. — Мне показалось, что так будет лучше всего. Мы ведь не хотим, чтобы Коннор или Эми увидели его сейчас, да? — Он смотрит на меня так, словно я эгоистка.
Вытаскивать мертвеца из окна кажется мне куда более бесчувственным, но спорить не собираюсь.
— А где живет Чон Чонгук? — выпаливаю я.
В дверях появился Карутерс, кашляя в сгиб локтя.
— Вниз по Кинкил-Уэй. Настоящий отшельник. Полный придурок, на самом деле.
— Мне нужно пойти к нему вместе с Коннором и Эми. Он должен увидеть племянницу и племянника. Возможно, именно он должен поговорить с детьми о Ронане.
И Карутерс, и Хинчлифф яростно трясут головами.
— Не очень хорошая идея, мисс Манобан. Чонгук не обрадуется, увидев их. На самом деле, он, вероятно, будет торжествовать, когда узнает, что Ронан мертв. — Карутерс достает блокнот и начинает что-то писать в нем.
— Они с Ронаном не разговаривали уже много лет. Могу поспорить на свой последний доллар, что он скорее выцарапает себе глаза, чем увидит этих детей.
Ужасно говорить такие вещи. Как такое вообще возможно, чтобы этот Чонгук мог так сильно ненавидеть малышей? Судя по всему, он ведь даже никогда их не встречал. У меня возникает ощущение, что Карутерс рисует ситуацию несколько мрачнее, чем это необходимо. Он вырывает из блокнота листок бумаги и протягивает мне.
— Это номер телефона Чонгука. Он лучший плотник на острове. Единственный плотник на самом деле. Все знают его номер наизусть. Ну, неважно. Позвоните, прежде чем отправитесь туда, мисс. Он и в лучшие времена не слишком дружелюбен. Если он решит, что вы каким-то образом связаны с Ронаном, то, скорее всего, пристрелит вас.
— У него есть пистолет?
— Возможно. Кто знает? Пошли отсюда, — говорит Карутерс, пиная Хинчлиффа стальным носком ботинка. И мне: — Мы все-таки оставили вам письмо. В конце концов, похоже, никто не сомневается в произошедшем. Но мы все же прочитали его, просто чтобы убедиться, что внутри нет ничего компрометирующего.
Не очень-то умно спрашивать, нашли ли они что-нибудь. Я просто хочу, чтобы они ушли. Чем дольше они стоят здесь, болтая безумолку, тем меньше у меня остается времени, чтобы подготовиться к встрече с Коннором и Эми. Эти двое выглядят так, как будто им уже надоело рыться в вещах Ронана.
— Мы уезжаем, мисс Манобан. Если вам что-нибудь понадобится, просто позвоните нам в участок, хорошо? — Хинчлифф очень старомодно приподнимает передо мной шляпу.
Уж не заигрывает ли он со мной? О, господи! Только этого мне не хватало.
— Я так и сделаю.
Хинчлифф улыбается от уха до уха.
— Отлично.