Дневник Алексайо

— Гликерия ты мне веришь? — спросила Алексайо.

Конец 817 года. Напуганная, Гликерия едва сдерживала слезы, но отчаянно кивала, веря своей рыцарше. Алексайо уверенно улыбнулась, она сильной, но нежной хваткой взяла Гликерию на руки под удивленный вздох другой. Если бы не то, что её спасали от похитителей, Гликерия бы сгорела в смущении, но страх за жизнь мешал ситуации. Гликерия вглядывалась в серьезное, непоколебимое лицо Алексайо до которого желала прикоснуться, но не смела. Гликерия опустила взор, думая лишь о том, что хотела, как можно дольше остаться в её объятиях, которые всегда дарили покой и безопасность. Стража кричала, они ценились в Алексайо, которая не сбавляла скорости. Она вылетела из открытого окна и Гликерия восхищённо открыла глаза. Сердце её трепетало от полета, она завороженно смотрела вниз, как высота быстро сменялась. Шум ветра звучал как песнь свободы, а бездонное небо такое обширное, земля под ними настолько необъятна. Гликерия боялась разбиться. Алексайо, словно читая мысли, глубоким голосом, что вызвал неукротимую маленькую дрожь по телу, произнесла:

— Я никогда не отпущу тебя, Гликерия. Ты не упадешь, — Алексайо улыбнулась, они полетели. Алексайо стояла на тускло сияющем мече и парила на нем. Они стремительно снижались. Гликерия судорожно вздохнула, ощущая едва заметный аромат клубники и кедра.

⊹──⊱✠⊰──⊹

«Мое зрение становится всё хуже. Сегодня я перестала видеть во время игры с сестрёнкой. Элен сильно напугалась и расплакалась, но мама её успокоила уже. С помощью мамы, я смогла вновь видеть, но теперь мое зрение не постоянно. Мама слишком сложно объяснила, но я поняла. Я могу видеть только если направляю магию в глаза, но если слишком сильно, то глаза будут болеть, если слишком мало, то не получится видеть. Но чр чрезум чрезмерное упату употро употребление магии вредит моим глазам и может навредить их. Так что я буду учится жить как со зрением, так и без. Звучит интересно.»

Все молчали.

— Я никогда об этом не знала, — рассеянно сказала Элен, поджимая губы. Филон постучал по подбородку и поднял палец вверх:

— Если ты читаешь дневник нашей старшей сестры, то значит, папа точно об этом знал. Может, они не хотели нас этим тревожить?

Гликерия обеспокоенно, вполне справедливо спросила:

— А господин Лорс помнит Алексайо?

Невозмутимо Элен пожала плечами, легко признавая, что она не думала об этом спросить. Элен продолжила чтиво, слегка посмеиваясь.

«Я ударилась о стенку и теперь у меня красный лоб. Элен нашла это забавным.

—

Я нашла себе друзей! Это случилось очень внезапно! Я и Теодор о бог ты мой я не упоминала Теодора!...»

— Так значит первым другом был Теодор? — удивленно произнес Лука. Теодор поднял вверх булочку, которую ел с самым самодовольным видом, который только мог сделать. Гликерия едва сдерживала смех, от их поведения. Маргарет издала смешок, находя поведение друзей забавным. Пандор же отметил, что они так и не повзрослели. Кашлянув, Элен продолжила как ни в чем не бывало.

«...Он мой друг, мне было а.. Мама говорит мне было 4, когда мы с ним познакомились. Мама пошла на скучную взрослую встречу с кузнецом и там я познакомилась с ним. Мы стали корешами, как корни деревьев, уаххазхахаха. Какие-то ребята посчитали забавным окружить мальчика, поэтому их окружили я и Теодор! Это была эпическая битва! У нас даже появились боевые ранения! И мне выбили зуб! Но он и так собирался выпасть, не страшно. Но такого моя детская э... гордость стерпеть не смогла. Потому как славная малая я отомстила и выбила зубы им! Думаю, Пандор прав. Я такая великолепная.»

— О нет, я стал той самой дамой в беде! — Пандор в смущении застонал в ладони. Он даже не помнил этот момент. Теодор же стрелял на него взглядом и Пандор надеялся, что его уши не покраснели, от того, как сильно они горели.

«..Пандор познакомил нас с Лукой. А Лука познакомил нас с Маргарет, а Маргарет познакомила нас с Гликерией... Очень запутано и сложно. И это произошло за два дня! Мой детский неотразимый мозг не выдержит! Элен кажется обиделась на меня. Может ли ребёнок так часто кидать в меня злобные взгляды? »

Громко Филон засмеялся, на его глазах выступили слезы. Он не мог перестать смеются, его смех подхватила Маргарет и Пандор, Лука же покраснел, отчаянно пытаясь сдержать смех. Гликерия напряженно смотрела на Элен, явно пытались представить, как всё это выглядело.

— Я не знал... Что ты... В детстве была очень вредной, — едва сказал Филон. Элен отказывалась на кого-то смотреть. Она прикрыла рукой глаза, её щеки потеплели. Она не знала, смеяться ей или плакать от тоски. Все успокоились и когда они вновь посмотрели на неё, Элен увидела в их глазах веру в то, что она читала. Та беззаботность, та жизнь и стремление, которое в последний раз она видела в более молодых версиях, вернулась.

«Как понять, что сестренке понравился виноград? Она его съела, но выплюнула в меня косточки... Злая маленькая виноградинка! Когда я стану большой, очень большой и она будет как я буду всегда её так называть, но не скажу причину, если она забудет! Ухазхахах! Я такая умная!»

— Злой виноград? — Филон улыбнулся и вспомнив, растерянно поинтересовался. — А картофель кто?

— Алексайо.

«Гликерия такая застенчивая. :/

—

Она почему-то всё время пугается, когда я подхожу к ней и отзывается смотреть на меня, начинает заикаться и краснеть. Я часто думала, что у неё температура. Когда я спросила у всех страшная ли я, то только Теодор сказал, что да. А то, что говорит Теодор не считается. Я запуталась.»

Смущенно Гликерия прикрыла ладонями лицо, а Теодор наигранно оскорблённо смотрел на дневник в руках Элен.

«Смотреть как Маргарет пытается быть как аристократы высокомерной очень смешно. Мы сделали голосование, когда она научится. Я думаю, что уже к 8-ми годам. (Мне, Теодору и Луке шесть, а всем по пять) Гликерия сказала, что к десяти, Теодор решил проголосовать за меня, Лука сказал, что он будет принимать ставки и сам ставить отказался, а Маргарет сказала, что к 6-ти лет сможет.»

Заинтересованно Филон обратился ко всем присутствующим:

— Кто выиграл?

Пятерка переглянулась между собой. Теодор нахмурился, Лука почесал бровь, Пандор сделал невозмутимое лицо, Маргарет оставалась бесстрастной, а Гликерия задумалась, стуча пальцем по подбородку. Филон глубокомысленно кивнул и улыбнувшись сказал:

— Ставлю на сестру.

«Служанки девочек уже не обращают внимание на наш разговоры.

—

Родители встретились с другими. Эпичная битва взглядом задумчивых взрослых, оценивание противника и.. Победил папа! Не мой правда...»

В недолго наступившей тишине, Теодор разразился смехом.

«..Но было весело. Почему-то остальные так не считают.»

— Интересно почему, — улыбнулась Маргарет, понимая причину. Шанс того, что зарождающаяся дружба прервется был велик.

«Теодор сказал, что я странная. Я бы не удивилась.»

— Конечно, я прав, — он кивнул.

«...Попытка спасти дракона Луку из лап принцессы Маргарет с помощью великого и неповторимого дуэта рыцаря (я) и волшебника Пандора вышла успешной! Но нам помешала королева Гликерия и король Теодор, что похитили волшебника Пандора. Попытка спасти Пандора не увенчалась с успешной, пришли злые силы под ликами взрослых и нам пришлось разойтись. Мой собрат волшебник, мы тебя обязательно спасем! Принцесса Маргарет обещала помочь.»

Повеселевший Теодор произнес:

— Надеюсь, меня спасли.

Грустно Гликерия вздохнула, искренне расстроившаяся Маргарет ей вторила, озвучив мысли всех присутствующих:

— И почему я это не помню...

«Порой я забываю про дневник. Папа говорит, что это нормально не записывать каждый день. Сегодня мне запретили выйти, потому что мои глаза слишком сильно болели.

—

Дни идут идут идут. Иду и я...»

— С больными глазами и пропадающим зрением опасно выходить на улицу, — мягко сказал Лука, его поддержала Маргарет:

— Но это не помешало нам дружить.

Неуверенно Элен не знала, стоило ей опять читать смущающие подробности про себя, но всё, значит всё, она вздохнула и приготовилась к мягким, беззлобным усмешкам.

«Элен такая милая! Хотя она часто надувается, но она очень милая виноградинка. Ей уже шесть лет! Такая большая, но такая маленькая. Элен всегда останется для меня маленькой виноградинкой, но об этом она не узнает.

—

Филон такой милый! Такой же милый как Элен, но при этом милее, но и она мила тоже...»

Напряженно Элен нахмурилась, почерк стал неровным, более грубым, обрывистым, капли слез на бумаге, создавали неутешительные выводы.

«Мама обругала меня за то, что я показала Элен меч. Я могу доставать меч из груди, но мама сказала никому этого не рассказывать.»

Застыв, Элен растеряно смотрела на текст, она не понимала, что это должно значит. Она подняла взгляд на остальных, но те выглядели такими же непонимающими, а Лука выглядел пораженным самой мыслью, что кто-то достал меч из груди и выжил. Никто не понимал. Теодор постучал по центру своей грудной клетки, нахмурился, поглаживая подбородок.

— Магия? — не уверенно спросил Филон.

— Может печати? — предположил Пандор. — Но ей сколько? Она еще мала, чтобы создать печать, где могла прятать меч. И по услышанному, госпожа Дора явно знала об этом, так что...

— Значит, это что-то врождённое, — отметил Лука.

— Элен, Филон, у вас есть такие особенности? Может вы обладаете магией? Кто-то из вашей семьи обладал магией? — спросила Гликерия.

Раздосадованный Филон покачал головой. Элен бегала глазами по лицам присутствующих, напрягая свою память. Она выпрямилась по струнки, глаза её стали острыми, когда она уверенно спросила у Филона:

— Филон, помнишь историю про хранителей?

Не подозревающий, Филон помнил не многое. Элен объяснила, что расскажет историю в конце. А пока, Маргарет попросила продолжить читать.