24 глава
Pov Jennie
– Чонгук, зачем это? – недоумеваю, поправляя шарф на голове. – Мне не холодно.
Пытаюсь его снять. Но крепкая и резкая ладонь натягивает его обратно.
– Не снимай, заболеешь. Мне с тобой потом носиться. Стой смирно и жди.
– Бу-бу-бу, – обиженно отвожу взгляд в сторону. Смотрю на стойку с регистрацией и молюсь, чтобы всё прошло хорошо. Я сказала Владу, что не знаю, где лежит мой паспорт. Потеряла. Он заверил, что всё решит, но я почему-то волнуюсь.
Предчувствие у меня плохое… Как будто мы останемся в Сеуле. Ещё и прохожие на меня странно смотрят, видимо, из-за моей ноги. Кто-то перешёптывается, узнавая во мне невесту Чона. Поэтому, когда Чонгук говорит оставить шарф на голове, осознаю это и сильнее в него закутываюсь, слегка прикрывая лицо. И не холодно зато.
Отвлекаюсь от прохожих и внезапно замечаю, как мой жених протягивает два паспорта сотруднице аэропорта. Недоумённо смотрю в его ладони, узнавая свою обложку.
– О, – удивлённо округляю губы. – Ты нашёл его!
– Ага, – безучастно отвечает. Не нравится мне его тон.
Когда нам вручают билеты и возвращают паспорта, я всё же не выдерживаю и выхватываю его из рук, слегка играясь.
– Возвращайте на базу, – проговариваю весело. Хоть что-то верну из пропавшего.
Я вообще стала в последнее время слишком рассеянная. Сначала паспорт, теперь телефон где-то потеряла. Мы так и не смогли его с Чоном найти. На что он сказал, что купит мне другой, как только мы приземлимся в Нью-Йорке.
Вот и сейчас открываю свой привычный паспорт.
– Отдай, – жёстко летит со стороны Чонгука. А меня это напрягает. Хмурюсь, отворачиваюсь и прохожусь по ламинированной страничке вниз. Листаю и натыкаюсь на непривычную запись с печатью.
Вчитываюсь в неё, пытаясь уловить смысл, пока грубая ладонь выхватывает мой паспорт из рук.
Но я всё же успеваю прочитать шокирующую надпись.
Поворачиваюсь на одной ноге к Чону и впиваюсь в него взглядом, не веря в происходящее. Комок в горле застревает, а слова не хотят выходить наружу. Как голос пропадает.
Но всё же решаюсь:
– Жена?
– Спасибо, – Чонгук кидает эти слова персоналу аэропорта и переводит внимательный взгляд на меня. А в нём – ни капли вины. Ни раскаяния. Ничего.
Смотрю на него, и руки подрагивают от того, что сейчас увидела.
Штамп.
Долбанный штамп в паспорте, поставленный… Какой там месяц был? Прошлый! То есть, я его жена уже, как минимум, полторы-две недели! Он издевается?!
И всё это время молчал?!
– Объяснись, – и плевать мне на очередь, которая выпучив глаза, смотрит на нас с неимоверным интересом.
– Потом, – проговаривает грубо и нетерпеливо. Всем своим видом показывает, что не желает говорить со мной. Обнимает за плечи, чтобы взять на руки, но я только убираю от себя его ладони, ударяя по ним.
– Сейчас, – грубо и резко. В его манере. Да всё равно мне на этих людей!
Чон обещал, что не будет больше лгать, но вместо этого… Снова делает это.
Ожидаю чего угодно, но не того, что делает этот несносный и на данный момент противный мне мужчина. Присаживается, обхватывает мои бёдра руками и запросто, молниеносно закидывает на плечо.
Не извиняясь перед всеми присутствующими, идёт вперёд, пока пытаюсь удержать шарф двумя руками.
– Ты что делаешь?! – моему негодованию нет предела!
– Ты же не можешь ходить, – безразлично отзывается. – Я помогаю тебе дойти до самолёта, раз ты не в состоянии сделать это самостоятельно.
– Ты издеваешься надо мной?! – молочу кулаками по его спине. Всё равно ему. Как водой об скалу – ничего не будет.
– Нет, – это последнее его слово за всю дорогу до самолёта. Он полностью игнорирует меня, мои движения ногами. Не бьёт, не отвечает едко или руками. Хотя разок щипает меня за ногу.
И, когда он опускает меня на сиденье, а я сдуваю с лица мешающуюся прядь волос, Чонгук всё же подаёт свой недовольный голос.
– Крикливая, – резюмирует, морщится и отходит на несколько шагов назад. Правильно, а то моя ладонь уже хочет пройтись по щетинистой щеке.
– Ты смеёшься надо мной?! – вскрикиваю, недоумевая. – Чонгук, серьёзно, зачем?
Мужчина вздыхает, касается пальцами виска и раздражённо потирает его, не поднимая взгляда. Прикрывает глаза, чтобы не видеть меня.
– Какая разница? Рано или поздно это бы случилось, – говорит это и делает шаг вперёд. И ещё один. И не в мою сторону.
Он что, решил так просто взять и уйти от такой серьёзной и щекотливой темы?
– А ну, стой, сейчас же! – поворачиваю голову назад, видя отдаляющуюся массивную спину. – Вернись и объяснись!
Но он не возвращается. Ни через пять минут, ни через десять.
Мы уже взлетаем и прибываем в пути около получаса.
До этого мне приносят завтрак, но я и не притрагиваюсь к нему и велю унести.
Не хочу есть.
Живот сковывает спазмом, который пробуждает отвращение к еде. Опять. Как в старые добрые времена.
И, когда отворачиваюсь к окну, рассматривая белоснежные облака, этот говнюк появляется из-за раздвижной двери и садится рядом на кресло.
– Успокоилась? – раздаётся звонкий, но в то же время в обычной манере тихий голос. Говорит низко, но он слышится в моих ушах по-особенному громко.
Я не хочу его теперь и слушать. Но всё же делаю так, чтобы он больше не смог ускользнуть от темы, отрываясь от окна.
Расстёгиваю ремень безопасности и, когда он щёлкает, привстаю, перелезаю через подлокотник. Пусть это выглядит нелепо, но главное, результат.
Сажусь на Чонгука, как наездница. Платье задирается выше, скользит по бёдрам и из привычной длины превращается в мини.
Взгляд на лице. Ладони тянутся к шее Чона, чтобы задушить.
Но одёргиваю их. Вместо этого выгибаюсь на его бёдрах, впиваюсь пальцами в короткие волосы. Грубость он не любит – это я знаю.
И когда я сверху. Он ведь всегда доминирует.
Хотя, разок, он позволил мне побыть над ним. Но сейчас… Когда его руки опускаются на бёдра, терпеливо ждёт. А не скидывает с себя и не валит на пол.
А я помню: я хотела секса в самолёте. Попробовать, каково это заниматься им над землёй. Не судьба. Его не будет. Может, попробую в другой раз и с другим мужчиной.
– Какой тёплый приём, – отзывается хрипло.
– Теплее некуда, – цежу сквозь зубы. Теперь, чтобы ему психануть и снова уйти, придётся стряхивать меня с себя. Я как вцеплюсь в него своими клешнями – повыдираю всё, что можно. – А теперь давай поговорим, мой дорогой муж.
Последние слова говорю с ехидством. И насмешкой. Как он любит это делать.
И ему это не по душе, судя по пальцам, что сильнее сдавливают кожу.
Что, не нравится?
– Какого хера ты действуешь у меня за спиной, а? – не сдерживаюсь, пытаясь понять этот поганый характер. – Как тебе вообще удалось поженить нас без моего согласия?!
В этот раз прощаю себе грубость. Никогда такой не была, но сейчас вырывается само. Вот последний – глупый вопрос. У Чонгука столько денег, что он мог сделать всё, что угодно.
– Отчёта не будет, – резко произносит, полыхая янтарной радужкой. Светлой. Не злится, но напрягается. Скользит ладонями на изгиб спины и нажимает, вынуждая выгнуться. Притягивает ближе к себе. Скольжу кожей по брюкам и самым чувствительным местам. Пока мои горят. – Решила поиграть?
Да если бы!
Врезаюсь животом в его твёрдую грудь. Чувствую каждый миллиметр его тела. Напряжённые ноги, твёрдый бугорок, что точно упирается между моих ног.
Извращенец! И в таких ситуациях думает о сексе! Когда отчитываю его и злюсь, крича в лицо!
– Джен, – его рука скользит ещё выше. На лопатки, которые горят от его прикосновений. На макушку, на которую он чуть надавливает, заставляя наклониться вперёд. – Я же говорил. Когда вышел из тюрьмы. Моя маленькая месть – сделать тебя своей женой. Я её исполнил.
– И как? – шиплю, прикасаясь своим лбом к его холодному лбу. Хочу прикрыть глаза, вдохнуть этот терпкий запах алкоголя, который Чон уже успел где-то накатить. Но я слишком зла на него. – Отомстил?
– Немного, – хмурится и говорит таким тоном, будто недоволен тем, что он сделал. – Но я потешил своё самолюбие.
Как честно!
– Предлагаю забыть.
– Забыть?! – хочу отстраниться от него, ударить, как следует, но вместо этого Чон надавливает на затылок и впивается в мои губы грубым поцелуем. Старается подавить конфликт, но… Я припомню ему всё это.
Отомстить захотел?
Так я теперь тоже отомщу. Так, что мало не покажется.
Утыкаюсь ладонями в твёрдые плечи и отталкиваю от себя мужчину.
Пытаюсь это сделать и с огромными усилиями, но кое-как всё же получается. И ведь не поддаётся.
– Не-ет, – тяну, не давая ему возможности уйти от темы. – Ты так просто от меня не избавишься.
– Я ведь уже объяснил, – сдавленно рычит на меня так сильно впервые в жизни. Загробным голосом. Глаза блестят недовольством и вспыхивают странным, ранее невиданным огоньком.
– Я поняла, – весь запал сникает в один миг. Не знаю, отчего. Я давно не видела такого Чонгука. В последнее время он был ласков со мной, не проявлял так сильно эмоций, но был сдержан. Порой мне казалось, что даже апатичен, но теперь понимаю – нет, тогда он ещё показывал в мою сторону положительные чувства. В отличие от этих.
Я не извиняюсь, только обратно возвращаюсь на своё место. Поправляю платье и устремляю взгляд в окно, делая вид, что со мной рядом не сидит этот источник моих проблем.
Но он рушит все мои планы – игнорировать его до конца полёта, пока он не извинится за свой поступок, одними только словами:
– Ты поела?
Этот вопрос ещё долго будет стоять у него на повторе. После того, как он увидел, что я спускаю всю еду в туалет с помощью двух пальцев, он спрашивает меня об этом постоянно.
Даже когда мы начали жить вместе, и он приходил с работы. И я отвечала положительно, сама не зная, как докатилась до этого. Я всю жизнь жила на диетах, могла пить одну только воду несколько дней, видеть выпадающие волосы, сломанные ногти, а сейчас…
Всё это отходит на задний план. Моё отношение к еде не меняется, но я продолжаю есть.
И только последние несколько дней, когда понимаю, что безбожно набираю вес, начинаю ущемлять себя в еде. Больше пью воды.
Я понимаю, что ребёнок, но… Не могу по-другому. Я дала себе слабость. Своему организму. Но мозг перестроен иначе. Я понимаю, что нельзя столько есть и отказываю себе в этом.
– Я не слышу ответа, – он опять серьёзен. Как в первые наши встречи.
Вспоминаю, как он держал мне сильно за щёки, прижимал к стене и кричал в лицо о том, что мне нельзя так больше делать.
А я стала. Опять. Почти после каждого приёма пищи. Плюс ещё к этому добавился токсикоз, и мне почти самой не приходится вставлять два пальца в рот.
– Я поела, – да плевать. Он мне лжёт, и я буду. Только вот он делает это сильнее, чем я. Но, что же, придётся втягиваться.
– На днях запишу тебя ко врачам, для обследования, – лишь соглашаюсь.
Просто замолкаю, не желая с ним говорить.
Вся поездка испорчена одним только штампом в паспорте. Осознанием, что я теперь его жена. Такое серьёзное заявление, к которому никогда не была готова.
По факту – ничего не изменилось. Но меня задевает другое. Что он не подошел, не предложил мне выйти за него замуж, не спросил, хочу ли этого я.
Вот, что меня волнует.
И всё же, хоть поездка и провальная, я хотя бы уверена, что в отличие от Кореи проблем здесь не будет. Если, я, конечно, понравлюсь родителям Чона. Хотя, даже если и нет… Плевать. Мне просто нужен отдых. От Парка, от Чона-старшего.
И я собираюсь насладиться этим мини-отпуском, несмотря на то, что рядом, не отходя ни на шаг, меня будет преследовать один невыносимый ходячий кошмар.
* * *
Не знаю, как девушки понимают, нравятся ли они будущему свёкру и свекрови, но родители Чона не сильно рады, что его пассия – я.
Спасибо, тёть, дядь, но я тоже не ожидала такого исхода.
– Здравствуйте, Дженифер, можете звать меня Мэри, как вам удобней, – женщина натягивает доброжелательную улыбку и протягивает ладонь. Пожимаю её, ответно улыбаясь. Не нравятся мне неискренние люди. – Это мой муж, Джихён. Я, плохо говорю на корейском.
– Я могу и на английском, – улыбаюсь шире. Не все модели тупые, а английский – основа, как и корейский.
– О, замечательно, у нас не будет языковых трудностей, – киваю, соглашаясь. Не понимаю их реакции. Джихён молчит, но потом вклинивается в беседу. Пока мы обмениваемся вопросами, успеваю перенервничать так, будто села на ежа голой задницей.
С каждой минутой эти люди кажутся не такими равнодушными, как на первый взгляд. Я не вижу с их стороны неприязни, но неловкость в словах и движениях присутствует.
Списываю это всё на то, что тяжело принять в своём доме абсолютно чужую девушку.
Поэтому Чонгук, видя, что что-то идёт не так, говорит о том, что нам пора отдохнуть после перелёта. Все соглашаются, и Чон, подхватив меня на руки, несёт в комнату. По пути говорит, что у них в доме имеется коляска.
А мне становится смешно. От того, как он это говорит.
Но не смеюсь. Пусть не думает, что я его простила, ведь так и есть. Но всё равно предпочитаю коляску, нежели костыли.
И это хорошо… Так я смогу выйти из комнаты без Чонгука и, наконец, отдохнуть от этих братьев хотя бы несколько часов…
Pov Jeongkook
– Прости, – безразлично киваю. – Я – плохой актёр.
– Ничего, ты не обязан этого делать. Матери только не говори. Она тогда на Дженни станет сильнее косо смотреть. Сейчас хотя бы привыкает.
Да, родители у меня, несмотря на всё имущество и статус, очень нелюдимы. Возраст. Привыкли общаться только с персоналом, а здесь новый человек.
Папа знает, что в Корее говорят о Дженни . От того и такая неловкость. Он ненавидит лгать и делать вид, что всё нормально. А здесь приходится делать вид, что всё в норме.
Уже появилась не одна статья, не одна шутка с участием Ким. Весь интернет кишит дерьмом о её прошлом и настоящем. Затронули и меня, но мне похуй.
Волнует другое. Чтобы она всего этого не увидела.
И вот чего ей на месте не сиделось, пока я в тюрьме сидел? Заключила контракт с крупными агентствами, стала популярной. Является действующим представителем одного бренда. И всё это за два месяца.
И она – молодец, да, добивается всего, чего хочет.
Но и из-за этого у неё теперь ещё больше проблем. Поскольку она теперь известна не только в узких кругах.
Но дело даже не в этом. Дженни не подозревает, но сейчас её карьера рушится полным ходом.
Более того… Минхо сказал, что теперь у Ким огромный долг с заключённым ей агентством. Лицом бренда, которого она является. Нарушила прямой контракт, заработав чёрную славу. Продажи падают, а она отменяет съёмки на последующие фотосеты. Но в этом уже виноват её агент и я.
И теперь… Счета Дженифер ждут огромные потери. Но это херня. Заплатить – не проблема.
Самоё фиговое во всей этой ситуации – всё происходящее – из-за меня и моего брата. Не встреть нас, сейчас бы у неё всё было нормально. Возможно. Хотя, кто его знает, может, с Парком ей было лучше всего? Неизвестно…
Но в любом случае… Эту кашу заварил Субин. И он же её и будет расхлёбывать.
А мне предстоит это проконтролировать, чтобы мой брат из-за своих чувств не сделал всё ещё хуже…