Глава 11
Она берёт букет осторожно, будто боится, что я передумаю и отберу его обратно. Пальцами едва касается лепестков, проводит по ним медленно, как будто проверяет — не сон ли это. Смотрит долго. Глаза будто не верят, что они настоящие.
— Они… красивые, — говорит тихо, почти шёпотом.
Я только киваю. Не хочу рушить этот момент лишними словами.
Она стоит молча. Несколько секунд тишины между нами, как будто на весах. А потом вдруг выдыхает — сдавшись самой себе — и поднимает на меня взгляд.
— Заходи на чай, что ли... — неуверенно, словно боится, что я откажусь. Почти вопросом.
— Серьёзно? — удивляюсь, не скрывая эмоций.
— Да... мне неудобно перед тобой... пошли. — немного смущённо бросает она и разворачивается, направляясь к подъезду.
Я иду следом. Подъезд оказывается аккуратным и даже уютным. Светло-жёлтые стены, узкие ступеньки, деревянные перила с облупившейся краской, и запах чего-то домашнего — то ли свежей выпечки с нижнего этажа, то ли просто тёплого воздуха. Здесь как-то по-домашнему тихо.
Мы поднимаемся на второй этаж. Она достаёт ключ из кармана, поворачивает в замке и открывает дверь.
— Проходи, — кивает.
Я захожу первым, разуваюсь, ставлю ботинки в угол. Пол — бежевый, с мягким ковриком у входа. Просторно, но не холодно.
— Если хочешь, можешь пройтись по комнатам, а я пока чай сделаю, — она произносит это чуть неловко, но с тёплой улыбкой.
Я киваю. Она уходит на кухню, а я, слегка оглядываясь, прохожу в первую комнату — её, как я понимаю.
Комната светлая. Бежевые стены, у окна — кровать с простым покрывалом, аккуратно заправленная. Возле стены стоит рабочий стол, на нём стопка книг, блокнот и ручка, будто она писала что-то совсем недавно. На полке — рамка с фотографией: она с Диларой, обе смеются. У окна — горшок с каким-то зелёным растением. На полу — пушистый кремовый коврик.
Я выхожу из комнаты и иду дальше — в другую, похожую на гостиную. Здесь всё просто, но со вкусом. Тёмно-серый диван, рядом кресло, телевизор на низкой тумбе. На стене — пара картин, абстракция, может, и не дорогие, но явно выбранные с чувством. А на подоконнике — свечи и маленькая фигурка кошки.
Из гостиной идёт проход на кухню. Я захожу — она стоит возле стола, спиной ко мне, колотит ложкой в чашке.
Кухня аккуратная, в светлых тонах. Белые шкафчики, деревянная столешница и плита. Возле окна — маленький круглый стол с двумя стульями.
— Тебе сколько сахара? — спрашивает она, не оборачиваясь.
— Без сахара, — отвечаю.
Она кивает, берёт в руки две чашки. Пар поднимается от тёплого чая.
— Пошли за мной, — говорит она, и я следую за ней.
Мы проходим через гостиную, она открывает дверь на балкон. Там прохладнее, но свежо. Стоят два кресла с мягкими подушками и стеклянный круглый столик между ними.
— Присаживайся, — она ставит чашки на стол. Я сажусь, а она быстро возвращается в квартиру.
Через минуту возвращается — с пледом, вазой, ножницами и моим букетом. Устраивается рядом, укрывается пледом и ставит всё на стол.
— Что ты будешь делать? — спрашиваю с лёгким удивлением, глядя на ножницы.
— Обрезать кончики роз, чтобы дольше стояли, — спокойно отвечает она, как будто это самое естественное занятие в мире.
— С теми ты так же делала? — спрашиваю, вспоминая, как уже дарил ей цветы раньше.
Она поднимает взгляд. Тёплый, искренний, будто с благодарностью. Немного грустный.
— Конечно, — говорит тихо.
И вдруг будто спохватывается. — Ой, прости... тебе, может, тоже плед вынести?
— Нет, спасибо. Мне нормально, — качаю головой.
Она снимает ленточку с букета, аккуратно освобождает розы и начинает по одной подрезать стебли. Каждое движение — аккуратное, точное. Я беру свою чашку, чувствую аромат. Делая глоток, чувствую вкус.
— Вишнёвый? — спрашиваю.
— Да… любимый вкус чая, — улыбается она чуть смущённо.
Я смотрю, как она бережно, почти с любовью, обрезает каждую розу и опускает её в вазу. Длинные пальцы, ловкие движения. Всё как-то по-домашнему. И почему-то впервые за долгое время в груди становится чуть легче.
— Можешь рассказать что-то? — спрашиваю, прерывая тишину.
Она отрывается от цветов и смотрит на меня.
— Что ты хотел бы знать?
— Не знаю… может, о детстве. Или о родителях.
Она чуть улыбается и начинает:
— Моих родителей зовут Эдвард и Джулия. Мама очень мягкая, такая… светлая. Всегда готова помочь, поддержать. А папа — почти такой же, но всё же чуть строже. Он более сдержанный, но справедливый. И заботливый. Они как будто… идеально подходят друг другу.
Она закончила с цветами, берёт чашку, делает глоток. Я слушаю и не перебиваю.
— Они не хотели отпускать меня жить одной. Но потом мама забеременела, и у меня появилась младшая сестрёнка — Мэлори. Внешне она больше на папу похожа, но характер — маминым. И вот они стали всё больше заняты Мэлори… и, в конце концов, отпустили меня.
— А вы общаетесь сейчас? Часто видитесь? — спрашиваю, слегка наклоняясь вперёд.
— Да. Когда звонят, я стараюсь не грузить их своими проблемами… ну, чтобы не отвлекать. Но каждый месяц езжу к ним. Они зовут. Да и Мэлори скучает, хочет меня видеть.
Я заканчиваю свой чай. Вкус ещё немного остался на губах. И мысль одна: в её голосе — тепло. Она любит свою семью. И, может, скучает.
— А ты можешь рассказать про своих родителей? — спрашивает она.
Я молчу пару секунд. Поднимаю глаза.
— Мне, наверное, нечего рассказывать. Мою мать зовут Изабелла. А отца — Карл. Думаю, наши мамы немного похожи. Но моя мама стала сильной… из-за отца. Она изменилась.
— Как именно изменилась? — спрашивает Лара тихо.
— Внутри. — Я смотрю в чашку, в которую уже нечего смотреть. — Когда он стал мафией, ему стало всё равно на отношения. Она всё равно осталась с ним. Не ушла. Наверное, после того как я родился, ему стало ещё более всё равно. Но мама… мама пыталась это скрыть от меня. Делала вид, что всё нормально.
Лара зевает, укутываясь в плед глубже.
— А как ты в детстве видел этот мир? — спрашивает она, уже с немного сонным голосом. — Ну… твоя семья же жила как-то не по-обычному…
Я чуть улыбаюсь.
— Да. С самого детства меня воспитывали жёстко. Готовили. Показывали, как всё устроено. Что такое сила. Что такое честь. Что такое власть. Отец словно заранее решил, что я должен быть его продолжением. Его… заменой.
Она смотрит на меня, глаза становятся мягкими.
Я отводлю взгляд. Не хочу, чтобы она видела, как мне это всё… тяжело. Или близко.
— Друзья отца всегда смотрели на меня как на помощника. Тогда я не до конца понимал, зачем это, и к чему всё идёт. Я просто выполнял поручения. Просто слушал. Просто был рядом.
Но теперь... теперь понимаю всё. Или почти всё.
Возможно, уже поздно что-то менять. Но я точно знаю одно — я не собираюсь становиться им. Я не хочу быть Карлом Лоренсом. Ни при каких обстоятельствах.
Я всё ещё смотрю в окно, словно жду вопроса от неё. Какого-то... простого "о чём ты думаешь?". Но Лара молчит.
Поворачиваюсь — и вижу, что она спит.
Она устроилась в кресле, поджав под себя ноги, закутавшись в плед. Губы чуть приоткрыты, дышит спокойно, ресницы дрожат едва заметно, будто ей что-то снится. На щеках мягкий румянец. И всё в ней — какое-то настоящее. Беззащитное.
Милая.
Я поднимаюсь, осторожно беру чашки и вазу. Уношу на кухню, стараясь не шуметь. В раковине споласкиваю чашки. С вазой медлю — потом всё же набираю немного воды. Не знаю, правильно ли, но надеюсь, что да. Ставлю вазу в центр кухонного стола.
Возвращаюсь к Ларе. Смотрю на неё — она всё так же спит. Осторожно подхватываю её на руки. Лёгкая. Тепло её тела обжигает сквозь ткань. Она что-то тихо шепчет во сне, но не просыпается.
Я несу её в комнату, откидываю одеяло и аккуратно укладываю в постель. Поправляю плед, укрываю её с головой, чтобы не замёрзла.
Выходя, останавливаюсь в дверях.
Дверь. Изнутри она не закроется. Не могу уйти, зная, что она останется с незапертой квартирой. Малоли что.
Прохожу в гостиную и сажусь на диван. Мягкий, тянет ко сну. Я кладу локоть на подлокотник, опираюсь щекой на ладонь. Просто… закрою глаза на минуту.
Я просыпаюсь в кровати. В голове крутится странный вопрос: как я тут оказалась? Вспоминаю — балкон, плед, чай… Рейн.
Значит, он меня уложил. Я спала при нём? Серьёзно?
Поднимаюсь, немного сонная. Прохожу в коридор, направляюсь в ванную. И тут краем глаза замечаю в гостиной силуэт. Я резко замираю.
На диване... Рейн. Я чуть не подпрыгиваю на месте от неожиданности. Он серьёзно остался ночевать?
Подхожу ближе. Он спит, сидя. Лицо опирается на руку, локоть — на подлокотник. Выглядит уставшим. Спокойным. И — почему-то — защищающим.
Я пару секунд смотрю на него и, ничего не говоря, тихо иду в ванную.
Умываюсь. Чищу зубы. Принимаю душ. После укутываюсь в полотенце, волосы мокрые, ещё капает с кончиков. Сбрасываю одежду в корзину для стирки.
Открываю дверь и…
— Доброе утро, Лар, — звучит сзади.
Я испуганно вздрагиваю. Совсем забыла, что он здесь. Оборачиваюсь — он стоит у дивана, но уже отвернулся, как только понял, что я в полотенце.
— Доброе утро… — говорю тихо и быстро прохожу в комнату.
Сердце бьётся часто. Чёрт, я же только проснулась.
В комнате быстро нахожу одежду, одеваюсь, расчёсываю волосы. Собираюсь мысленно — и выхожу к нему.
— Ты как? — спрашиваю, стараясь не смотреть прямо в глаза.
— Нормально. Извини, что не ушёл… Просто переживал. Дверь была бы открыта, а вдруг что.
— Спасибо большое… — опускаю глаза.
— Не против позавтракать со мной? Или у тебя уже планы?
— Рейн… — выдыхаю. — Хватит на меня тратиться.
Он смотрит спокойно.
— Это будет твоя благодарность.
Я сжимаю губы, на секунду прикрываю глаза и тихо вздыхаю.
— Окей… уговорил.
Сижу, глядя в окно. В салоне — тишина. Только шуршание шин.
— Рейн… — мои пальцы судорожно сжимаются на коленях. — Можно кое-что спросить?
— Конечно, слушаю, — говорит он спокойно, даже мягко.
— Тот поцелуй… и слова. Они что-то значат? — я чувствую, как краснеют щёки. Не поворачиваю голову. Не могу.
— А ты как думаешь? — его голос звучит спокойно, но именно это и заставляет меня нервничать сильнее.
— Неважно… — шепчу я и отворачиваюсь к окну.
И тут чувствую его руку. Он касается моей ладони и переплетает пальцы с моими. Медленно. Уверенно.
Моё сердце пропускает удар.
— Для меня — значит, — тихо произносит он. — Но что дальше между нами… решай сама.
— Почему?.. — срывается с моих губ, почти шёпотом.
— Потому что я не думаю, что ты захочешь быть со мной, — отвечает он, не глядя.
Я поворачиваюсь. Смотрю в его лицо, всматриваюсь. Молчу. Потом вновь отворачиваюсь.
Правда в том, что я не знаю. Не знаю, чего хочу. Но то, что происходит между нами — уже многое.
Мы останавливаемся возле ресторана. Опять. Он отпускает мою руку, выходит и открывает мне дверь. Я выхожу, и мы заходим внутрь.
Нас приветствуют, и мы проходим к столику. Садимся. Заказываем еду.
— Я, кстати, заметила… ты будто с раздражением заходишь в рестораны, — говорю я, глядя на него.
Он чуть хмурится.
— Я просто не люблю их.
Нам приносят блюда. Я поднимаю брови:
— Но почему мы тогда постоянно в них?
— Ради твоего питания терплю, — отвечает он, спокойно.
Я удивлённо смотрю. Потом отвожу взгляд и начинаю есть. Он тоже ест, молча. Спокойно. А у меня в голове только одно — тот разговор в машине. Его пальцы. Его голос.
И вот, когда я уже почти решаюсь…
— Рейн… — я смотрю прямо на него. Глаза чуть дрожат. — Я хочу быть с тобой.
Он поднимает взгляд. А воздух будто становится тише. Ни одного слова — но всё уже сказано.
АОАОАО наконец-то они будут в отношениях.
Знаю, для кого-то это может показаться слишком быстрым, но напомню — эта история про любовь с первого взгляда, так что, как по мне, я ещё и потянула.
Буду рада вашим звёздочкам и комментариям — чем их больше, тем быстрее выйдет следующая глава.
Жду вас в ТГК — Алэя Сайллет. (aleyasyllett)