Черная вода
Хороша и нежна была дочь короля, долго и мудро правившего страной гор и туманов. Глаза ее были синими, как небо, отраженное в бездонной глади моря, кожа – нежной и белой, как осенние туманы поутру, а голос тихим и мелодичным, как журчание ручейка. Только волосы у нее были ни в мать, ни в отца – алые, как листья клена в разгар осени.
Примерной королевной была она, великой королевой обещала стать, мудрой и справедливой. Только по вечерам, когда сизые сумерки выползали из оврагов, любила блуждать она в парке, и никто не мог ни последовать за ней, ни проследить. Хоть велик и прекрасен был королевский парк, а все же не настолько, чтобы королевская дочь могла в нем затеряться от внимательных и цепких взглядов прислуги.
Но так нежна и мила была королевна, что ей прощали небольшую причуду. Только отец с каждым годом все тревожнее вглядывался в ее лицо, все мрачнее хмурился, видя ее алые косы. Однажды он уже встретил прекрасную аловолосую царицу земель иных и сопредельных, и только чудом удалось спастись от ее лжи. Неужели она затаила зло и решила забрать его дочь, невинную и невиновную?
Но как бы тревога ни грызла короля, ни подтачивала его здоровье, он молчал, надеялся: пока хранит он тайну своего рождения, своего восшествия на престол – дочь в безопасности.
Королевна же не знала о горьких думах отца, с каждым днем заходила она дальше и дальше в парк, туда, где дорожки, усыпанные кварцевой крошкой, переходили в едва заметные стежки-тропинки, да не человеком вытоптанные и не зверем. И однажды вышла она к круглому озеру с водой темной и неподвижной. Долго она сидела на камнях у кромки воды, зачарованно глядя на отражения деревьев в черном зеркале озера, пока луч закатного солнца не пробился сквозь густо переплетенные ветви, не окрасил черное озеро в алое, ярким отблеском ослепив на мгновение королевну. А когда к девушке вернулось зрение, рядом с нею стоял рыцарь, бледный и беловолосый.
- Прекрасная дева, кто ты и откуда? – тихо спросил он, не желая напугать королевну. – Сколько я ни охотился в этих землях, а тебя не встречал ни разу.
- Я дочь короля, - спокойно ответила девушка. – И разве дозволено хоть кому-то охотится в королевском парке?
- Парке? Оглянись вокруг, юная королевна, разве парк ты видишь вокруг? Это древний лес, столь старый, что помнит еще те дни, когда горные пики твоей страны были морским дном.
Королевна нахмурилась, но слушала, не перебивая, хоть и не веря ни единому слову. Разве ей не лучше знать, где она находится? Разве не пришла она сюда меньше, чем за час, разве не возвратится она в родной дом с приходом темноты?
Рыцарь же продолжил рассказывать ей историю древнего леса, и столько гладко и складно лилась его речь, что королевна заслушалась, спохватилась только, когда сумерки затопили ложбину. В темноте лица рыцаря было не различить, только белое смутное пятно, завораживающее и пугающее одновременно.
- Бегите, королевна, - вздохнул рыцарь. – В замке вас уже заждались, а путь из древнего леса долог.
Но вернулась королевна еще до того, как в небесах зажглась первая звезда. Спала она беспокойно, снился ей бледный рыцарь и черное озеро, и нестерпимо хотелось дотронуться его глади, и страшно было ее коснуться. Проснулась королевна сама не своя, весь день бродила по дворцу, словно призрак, отвечала на вопросы невпопад, а стоило только солнцу склониться к закату, бросилась в парк, бежала по тропинкам без разбора, да вышла снова к темному озеру.
Долго стояла королевна над его гладью, так и не осмелившись ни ладонью, ни кончиком туфли коснуться черной воды. А когда снова закатное солнце отразилось в черных водах, рядом с королевной возник бледный рыцарь.
- Королевна, - улыбнулся он. – Ты, похоже, знаешь темные тайны, раз легко приходишь туда, куда и наша царица не каждый день прийти осмеливается. Тропы леса добры к тебе.
Королевна только вздохнула, не желая спорить со странным собеседником. Да и сама она уже понимала, что странное черное озеро не может находиться в ее парке, который она знала, как свои пять пальцев.
- Расскажи мне об озере, - попросила королевна.
Рыцарь только головой покачал.
- Есть тайны, который можно узнать только самостоятельно, юная королевна. И есть тайны, которые лучше не узнавать вовсе.
Королевна, привыкшая, что любую ее просьбу спешат исполнить с почтением и благоговением, оскорбилась и, резко развернувшись, отправилась прочь, только тяжелая коса по воздуху свистнула.
Ночью королевне снилось, что она смотрит в черные воды озера, только видит совсем не себя. И снился ей голос рыцаря, спокойный, размеренный, и снова лилась его речь, жаль, что слов было не разобрать. Проснулась королевна в тоске, и весь день провела в замке у окна, ожидая сама невесть чего. Хотела она сегодня остаться вечером с родными, порадовать отца совместным ужином, но едва небо окрасилось алым, снова повлекло ее в парк. Шла она, словно лунатик, не разбирая дороги, не видя встревоженных лиц, очнулась только у кромки черной воды. Но так и не осмелилась взглянуть на свое отражение.
Рыцарь уже ждал ее.
- Вижу, — говорит, - как и время, и пространство расступаются перед тобой. В тебе не только человечья кровь, юная королевна. Да и кровь фэйри, кровь древнего народа не помогла бы тебе приходить сюда.
- Чья же во мне кровь? – с дерзкой насмешкой спросила королевна, ибо знала, что она дочь своего отца и своей матери, людей простых и далеких от древнего колдовства.
- Не кровь, - покачал головой рыцарь. – Вода. Черная вода первого океана, ледяных рек и мертвых озер. Берегись, королевна, сама того не ведая, пробудила ты древние силы, что спали в твоей крови. Теперь они не оставят тебя.
И прежде чем успела возразить королевна, рыцарь шагнул в озеро и осыпался колючими каплями. Круги пошли по черной воде, дробя отражения деревьев. Вздрогнула королевна и бросилась бежать домой, но на этот раз, словно зачарованная, снова и снова выходила к черному озеру. Поняла, что не отпустит оно ее, пока не заглянет королевна в его глубины, не узнает его тайны. И робея приблизилась королевна к кромке воды, склонилась над ней, завороженно глядя, как проступает из глубокой темноты образ девы, такой же, как и королевна, красноволосой. Только лицо у нее было чужое, жуткое и властное. Протянула дева-отражение ладонь к тонкой грани воды, что разделяла их, и вода дрогнула, пошла кругами. Вскрикнула королевна, отшатнулась и побежала домой.
Не подвели на этот раз тропы, послушной пряжей легли под ноги, вывели к дворцу. Вбежала королевна в тронный зал, бросилась со слезами на грудь отцу. Выслушал ее король и побелел, как полотно. Ибо помнил он, благодаря чьему колдовству родился, догадывался, что за вода в жилах его дочери течет. Принялся король думать, как уберечь дочь от злого и древнего колдовства, от острых и цепких когтей царицы земель иных и сопредельных. Да не было рядом мудрого советника, который помог бы обман развеять.
Заперли королевну во дворце, не пускали ни в сад, ни в парк, и куда бы она ни пошла, всюду неотступно следовали стражи ее недреманные. Воду ей приносили лишь ту, что из королевского источника брали. Но королевна и сама не возражала, ходила, не поднимая глаз, от собственного отражения отшатывалась, все боялась снова увидеть деву из озера.
Так мирно и спокойно тянулось время, пока в один из осенних дней, когда бледно-голубое небо кажется хрупким, как льдинка, королевне не начали готовить купальню. Все служанки знали, какую воду можно подавать изнеженной дочери короля, уж сколько раз до этого послушно таскали воду из королевского источника, да в этот раз одной из служанок стало лениво каждый раз к нему спускаться, и набрала она королевне простой воды, что хитрыми трубами из подземных рек прямо во дворец поднималась.
Раздели служанки королевну, усадили в теплую воду. А королевна ежится, бледная, сама не своя, чувствует, как что-то в груди тоскливо сжимается, и хочется то ли плакать навзрыд, то ли выть отчаянно. Да разве при слугах расплачешься?
Смеются служанки, переговариваются, не замечают, что королевна дрожит. А девушка смотрит на воду, на контуры тела, проступающие сквозь прозрачную пелену, и темнеет у нее в глазах. Расплываются и исчезают линии, озноб пробирает по коже, странные блики на водной глади мелькают. Понимает королевна – не в глазах у нее потемнело, вода черной сделалась, и смотрит из темной глубины на нее зеленоглазая дева, смеется довольно: мол, долго ты от меня бегала, да так и не убежала.
Вскрикнула королевна, попыталась из воды выбраться, да слабость руки и ноги сковала. Только и осталось ей смотреть, как манит ее зеленоглазая дева за собой, в темные глубины, на дно озера в сердце леса.
- Ты моя и всегда была моею, - слышит королевна, прежде чем потерять сознание – да и себя вслед за ним.
Когда на испуганные крики служанок в купальню ворвался король с охраной, вода уже успокоилась. Черная и гладкая, не отражала она никого и ничего, кто бы в нее ни заглядывал.