Небесные Души

В этот день было чересчур тихо. Словно все живые организмы вокруг вымерли, и Дину это совершенно не нравилось.

Он зашёл в бункер, повесив ключи на маленький крючок у самого входа, и стащил с плеч кожаную куртку, в кармане которой переругивалась между собой мелочь.

Дин выходил на очередной заезд со своей Импалой. Охоты давно уже не намечалось, отчего на кончиках пальцев покалывало от желания порубать любую нечисть на маленькие кусочки. И так паршивое настроение слилось в помойку вместе с тем отвратительным кофе, который он прихватил с ближайшей заправки. Утро было морозным и жгучим, оно щипало и за нос, и за уши, и за всё тело под тихое рычание ветра. И Дин мог упрямо заявить, что возненавидел утро 24 января.

- Сэмми? - позвал он, заходя на их кухню, в которой Сэм в это время чаще всего копошился как тот муравей после своей пробежки.

На кухне никого не было, – в принципе, так само, как и в их прихожей. Библиотека тоже пустовала, желая охотника оттолкнуть от себя ещё больше, чем когда-либо, своей пустынностью. Дин скривился и закрыл за собой дверь, ведущую к лабиринту из полок с книгами.

Когда-то он и любил читать, практически поглощал каждую найденную в библиотеке старую книгу. Но когда однажды отец сказал, что литература с её героями и персонажами – пустая трата времени, то Дин позволял читать себе дальше только те старые тома, связанные с их делом. Ему никогда не было плевать на слова Джона Винчестера, в отличие от того же Сэма.

После он вернулся к их прихожей, прошёл чуть дальше и, поднявшись по двум ступенькам, уселся за длинный стол с двумя лампами, которые грели взгляд своим желтоватым светом. Закинув ноги на стол, подхватил свой телефон и зарылся в интернет.

Когда послышались негромкие, практически крадущиеся шаги, Дин с хмурым видом опустил телефон на живот и оглянулся. Вокруг никого не было, снова застыла безумная тишина. Ни одного охотника, даже из другого мира, которые частенько наведывались в бункер, не было. Вся атмосфера напрягала старшего Винчестера.

Он стащил ноги со стола и, швырнув на него ненужный уже телефон, встал. Рука нежно огладила спрятанный в тканях одежды ствол и охотник упёрся поясницей в спинку стула. Он никогда не оставлял спину беззащитной. Никогда – так учил отец, так учил его Бобби, так учила его жизнь.

- Сэм? - снова позвал Дин, напрягаясь всем своим телом, готовый к атаке, как послушный солдатик, как послушное тупое отцовское оружие.

Никто не отозвался. Рука снова невольно легла на карман, в котором прятался пистолет, и в теле закружился напряжённая готовность и лёгкая паника за отсутствующего Сэма. Ну, мог же он, в конце концов, отправиться в магазин или просто пригласить на свидание ту Эйлин Лихи? Не должен он же о каждом своём шаге сообщать Дину, ну, серьёзно.

Но, всё-таки, Дина напрягало, что сейчас было всего-лишь шесть часов утра.

- Блять. - ругнулся Винчестер, окончательно теряя терпение и вытаскивая из заднего кармана готовый к любой драке пистолет.

Щелчок предохранителя, и негромкий, странно неуверенный вопрос «кто здесь?» растаял на губах не произнесённым льдом. Он почувствовал, как напряглось всё его тело, как каждая мышца словно налилась свинцом, так само, как и горечь во рту которая отдавалась даже в лёгких.

- Кас? Мам? - снова попытал счастья Дин. - Джек?

Чуть помедлив, словно только вспомнив, выдохнул:

- Габриэль?

И снова на его слова откликнулась только тишина.

Вдруг блымнул свет над его головой, отчего Дин едва не выстрелил в потолок наобум. Дрожь прокатилась по его телу и напряжение усилилось, хотя, казалось бы, куда дальше? Стул практически вдавился в его спину. Зубы закусили щеку. Ни Сэма, ни Каса, ни Джека, ни мамы, ни одного охотника в бункере. Снова он против спрятанного в недрах бункера монстра один. И снова он готов был пойти против него хоть с голыми руками и обнажённой душой. Для него это было не в новинку, – даже если монстра не было, даже если монстром был его разум, что играл сейчас с ним злую шутку.

Минутой ранее его голову заполняли мысли о отсутствии остальных, – теперь в голове была воющая пустота, которая всегда помогала сосредоточиться.

Свет блымнул снова. И снова. Его жужжание пронеслось по некоторым аппаратам, оставленным Хранителями Знаний. Дин проследил за резкой вспышкой колывания энергии по всей зале, которая отразилась и на дальнем столе с той большой картой. И с громким на весь бункер «ЧЧЧИК!» свет погас.

Дин тяжело задышал, нырнув рукой под стол, где всегда хранился запасной фонарик, и нащупал лишь пугающую пустоту. Его сейчас окружала темень и грубая тишина. Не было никого и ничего, кроме затаившегося монстра и его, чёртового Дина Винчестера.

***

Дин дёрнул головой вслед за едва слышным шагом за углом. Он медленно пятился к стене, что росла за столом, прямо-пропорционально ко входу. Вот его лопатки врезаются в прохладную поверхность и тяжёлое дыхание на миг обрушивается в его груди.

Вдали мелькнула тень, на которую Дин мгновенно направил пистолет и сделал безжалостный выстрел. Без вопросов, потому что он охотник. Тот с искрами, разлетевшимися от него, врезался в стену. Дин послал вслед неудачному выстрелу череду брани.

Ещё одна тень скользнула со входа, и в этот раз Дин был уверен, что поцелил. И тень даже не дрогнула. Значит, это был не человек и их было разом несколько. Возможно, они что-то сделали с Сэмом и с остальными, забрав их, – от последнего предложения у Дина мелькнула откровенная злоба и беспокойство.

С ними всё было нормально, они живы и здоровы, просто решили прогуляться, – уверял себя Дин. А монстры... Монстры неудачным образом просто выдали себя, до этого спрятавшиеся и решившиеся напасть на Дина, пока он будет один. Да. Именно так всё и было, никто сейчас не истекал кровью, а просто гулял. Без него.

Дин вышел с утра проветриться только с одним желанием: уйти, сбежать как можно дальше от окружающей его атмосферы тяжести, пропитанной запахом спирта и дешёвого алкоголя, запрятанного под его кроватью. И он сбежал, – сбежал на улицу, но забыл, что этот запах уже слился с его телом навеки. От него невозможно было сбежать.

Даже сейчас Дин чувствовал его. Он буквально въелся в него.

Он чувствовал, как тени двигаются, но так и не смог найти хотя бы одну из них, чтобы выстрелить. И в один миг вспомнил старый урок Бобби.

- Парень, не важно, что говорят тебе глаза. Слушай уши, когда слеп. Слушай шаги, шорохи, вздохи и скрипы. Стреляй в звуки, закрой глаза, если темно. Смотри на звуки и цель по ним.

Дин помнил, как они с Бобби в день его смерти шли по лесу, выискивая очередные следы убитых и убийц. И Дин помнил, как старый охотник направил ружьё в сторону дерева, в сторону его высокой кроны, и сделал выстрел вслепую. Дин сказал тогда, что забывает иногда, что Бобби, прежде чем стать охотником на монстров, был охотником на животных.

И сам Винчестер тоже был охотником. Всегда был, вне зависимости от того, на кого он охотился.

Веки дрогнули и закрылись. Пистолет с набитым до отвала магазином, в котором отсутствовало лишь две пули, был не нужным. Дин одним молниеносным движением заменил обычные патроны на серебряные и направил их в сторону стен тёмного бункера.

И... шорох. И... выстрел. Раздался сдавленный вскрик, – вот только Дин знал, что всё равно не попал в цель. Лишь задел. Или спугнул.

И... шаг. И... ещё один выстрел. А после раздался шум, словно кто-то прыгает на кого-то и прикрывает собой. Это уже было странно.

И... вздох. И... снова выстрел. А пуля от безысходности врезалась в стену, словно её кто-то оттолкнул собственными силами.

Внезапно кто-то наскочил на него со спины и выбил с рук пистолет. Наскочил так, что спина, прижатая ранее к стене, теперь была прижата к чужому телу. Ему закрыли мягкой (чересчур мягкой) ладонью глаза, и Дин, по старой привычке, закинул ногу вверх, её подошвой врезаясь в беззащитную коленную чашечку. Но не услышал даже хруста.

- Дин, хэй, Дин, послушай...

Он не слышал слов. Его била отрезвляющая паника. Он был в ловушке.

***

Когда ладонь отстранилась от его глаз, в нос ударил запах огня, а в ушах загремел щелчок зажигалки.

Его хотят спалить заживо?

Дин снова ударил ногой и попытался выкрутиться из каменной хватки, которая скрепила его тело и руки металлическим обручем. Его голова дёрнулась в сторону, подбородком стукаясь о плечо, и нос неожиданно напоролся на странно знакомый воротник, цвет которого было невозможно разглядеть. Но от него пахнуло чёрным густым кофе без сахара, но со сливками. И травами.

Дин вдохнул ещё глубже, и запах не изменился. Знакомый, слишком знакомый запах.

И паника медленно сошла на нет. Она испарилась, заставляя хладнокровный разум перестать воспринимать каждое действие в свою сторону как угрозу. Его плечи, напряжённые до этого, расслабились. И всё тело расслабилось. А лёгкие увеличивались.

Маленький огонёк вырос перед ним, в этой густой темноте, чтобы секундой спустя перенестись на едва видную свечу. Дин зажмурился, напрягая живот. Он был готов к тому, что на его тело сейчас опустится удар, коснётся этот огонёк его одежды и он ощутит ужасную боль. Настолько был готов, что сначала не почувствовал, как хватка вокруг него расслабилась и кто-то хлопнул его по плечу.

А когда понял, что это произошло, в его уши громом ударил один крик:

- С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!

Дина передёрнуло и он широко распахнутыми глазами наблюдал, как с шипением зажигаются лампочки вокруг и с тихим «шшух» в бункере снова стало светло словно днём. И вместо боли на него ждали лёгкие потрёпывания по плечу и смешки. Но рука на плече не собиралась его отпускать, – та рука, которая принадлежала воротнику с ароматом кофе и мягких трав.

- С днём рождения, парень.

Свеча, оказывается, была в кремовом торте. И Джек протягивал его, держа в руке.

- С днём рождения, Дин.

Сэм держал зажигалку, которую сейчас неаккуратно засовывал во внутренний карман.

- Поздравляю, Дин!

- Да, поздравляю, Дин-о.

Габриэль тоже был тут, – он-то, явно, и потушил свет по щелчку своих пальцев. И он-то, явно, и отвёл пулю от кого-то, заставив ту врезаться в стену.

- С днём рождения, Дин.

- С днём...

- Как ты? - заговорил тот, кто стоял позади. И его голос приятным баритоном лёг на уши. - Я говорил, что это плохая идея, но они захотели устроить пугающий сюрприз.

Дин обернулся и уставился в омуты голубых глаз Кастиэля. Его плащ разметался по спине и повис, едва ли касаясь его колен. Медленный кивок сам собой вырос среди мыслей и отразился в качнувшейся голове.

- Это и впрямь была... паршивенькая идея, мягко говоря. - тихо заявил он серафиму. - Я не хотел праздновать этот чёртов денёк.

Вокруг многие галдели, – и прибывшая Чарли, и охотники с другого мира, и все Винчестеры, и всё семейство Джоди, и сама Джоди. Их было так много, с такими широкими, искренними улыбками, которые грели бы душу Дина в любой другой день, но в этот... Этот день он представлял в тихом одиночестве, в своей комнате, в компании нескольких банок с пивом и «Игры престолов» на повторе.

Это был его день рождения, который он не любил, потому что не был ребёнком, потому что каждый год приближал его тело к заторможенности, к устранению от охоты, к неизбежной нудной жизни и смерти. Не любил, потому что его никогда с ним не поздравляли – только Сэм, его скупое «С днём рождения, Дин» вырезалось в голове Дина навеки. Не любил, потому что в детстве его никогда не праздновали, – только один раз, на его девятнадцатилетие отец подарил ему Импалу.

А сейчас в праздновании не было нужды. Праздники, яркие, весёлые, нужны были ему в детстве.

Торт поставили на стол, кто-то говорил о чём-то, но Дин чувствовал только взгляд Каса на своём лице, словно сейчас он стал маленькой букашкой против неземного существа, за спиной которого недоставало только тех крыльев, которые Дин впервые увидел на нём в их первую встречу.

И в тех глазах была одна только теплота. Теплота, на которую Дин никогда не заслуживал, на которую так часто реагировал бесконтрольным гневом.

- Тебе исполнилось тридцать девять, Дин. Думаю, это повод, чтобы отпраздновать. - после минутного молчание произнёс Кас.

- Не думаю, что тут вовсе есть хоть какой-нибудь повод, который мог бы меня в этом убедить. - в привычной манере ответил Дин. - А если бы я кого-нибудь подстрелил? А я мог, я в кого-то попал, я это знаю.

- В меня. - всё так же тихо молвил Кас, чуть приподнимая отворот своего плаща и указывая на небольшую дырочку на своей белой рубашке. Дину внезапно захотелось истерически рассмеяться и, сорвав эту рубашку, зашить её, даже зная, что не сможет банально попасть ниткой в иголку. - Во второй раз едва ли не попал в Мэри, но я уберёг её от пули. 

Дин выругался и ногой от себя отпихнул пистолет, который благодаря Касу лежал на полу. Тот бесшумно проехался по полу и спрятался под столом.

- Ещё раз так сделаете – лично постреляю вас всех, не пощажу никого. - сдавленно бросил Дин и последовал к столу, за которым многие уже зазывали его уже присоединиться.

На мгновение он почувствовал на себе чужой взгляд и, повернувшись в его сторону, обнаружил на себе задержавшиеся с лёгким прищуром глаза Габриэля. Трикстер долго смотрел на него прежде, чем отвернуться. И что-то в этом взгляде было такое, что Дину лично захотелось провалиться под землю. 

Он пошёл ко всем остальным, готовый надеть на себя маску из улыбки и благодарности, словно шёл в сторону театральной сцены на очередное своё выступление. Сел за стол рядом с Сэмом, который печально улыбнулся ему, будто понимал все те чувства, весь тот страх перед этой толпой, перед Касом, что сел по правое от него плечо рядом, которые испытывал Дин. 

А он и впрямь боялся. А если бы он навредил кому-нибудь? Что тогда было бы? Очередные похороны, но в этот раз по вине Дина? Они и так всегда были по его вине (чаще всего), но эта смерть была бы конкретно от его рук. И тогда, что, тонкая крыша окончательно бы покинула здание?

- Больше так не делайте, ясно? Я...

- Я понял, Дин. Я предупреждал остальных, что не следует проворачивать с тобой подобное, потому что...

- ...я отпетый псих? - перебил его Дин. - И так понятно.

- Нет. Сэм сказал, если быть дословным...

- Кас, да всё равно. - отмахнулся Дин.

Но ангел всё равно пробормотал себе под нос так, что Дин его услышал. и выглядел он так, словно чувствовал себя виноватым за эти слова.

- «Солдата после продолжительной войны лучше феерверками не радовать». 

Сэм скривился и откинулся назад на спинку стула, после потянулся за стоящей практически перед ним бутылкой и, почти что выдрав пробку из её положенного ей места, разлил кровавый напиток по трём бокалам. Дин наблюдал за его действиями и прекрасно понимал брата. Такие, как они, всегда прекрасно понимали друг друга вне зависимости от того, были ли они незнакомцами или являлись самыми близкими людьми на свете.

- Простите, ребят, я сейчас вернусь. - сквозь гул промямлил он и встал со стула, со скрипом отодвигая тот от себя. Он даже не подхватил наполненный вином бокал. Свечка в торте перед его глазами огнём своим рябела, но не приносила радости. Хотелось её задуть только ради того, чтобы не видеть, как тлеет её конец, как стекает вниз едва заметный воск.

Кто-то окликнул его, - возможно, это была Чарли, может, Сэм, а, может быть, это была мама. Там, наверное, скрипнул стул вслед за его стулом, кто-то встал за ним и направлялся в ту сторону, куда шёл сам Дин. Или ему так казалось? - он не знал. Все звуки уже успели слиться воедино и стать непробиваемым шумным фоном, от которого даже собственных мыслей было невозможно расслышать. 

Хотя, нет. Мысли как раз таки были громче, чем все звучащие голоса, и они разрывали его голову, подпитывали яркими, ненужными, отчаянными картинками, в которых он так часто тонул.

Скажите, - скажите, - зачем они решили устроить ему этот клятый праздник? Только ради того. чтобы показать, что нормальная жизнь не за горами? Та нормальная жизнь, от которой буквально воняло тухлыми яйцами? Нормальной жизни для охотникв не существует, и Дин думал, что Сэм выучил этот урок навсегда. Сам Дин думал, что выучил этот урок навсегда. 

Но, вместо этого, к нему подкрадывалась надежда. Надежда. Которой, как учил его отец, никогда не было и не будет, и не должно быть. 

Дин даже не заметил, как оказался на кухне, окружённый тишиной. И гулом в голове. Он стоял, упираясь в стол руками, и тяжело дышал. Волна страха, истинного страха, ударила в него, чтобы вскоре быть придушенной грубой волной спокойствия.

Он не должен так бояться, так злиться, потому что они хотели как лучше. Они все хотели устроить ему праздник, хотели поднять вечно хмурое настроение, не хотели пугать, хотели сделать сюрприз.

Но отрезвляющая мысль: «А что, если бы я попал в кого-то?», – была гораздо громче всего остального.

- Дин.

Винчестер прерывисто выдохнул. Так и знал, что кто-то последовал за ним. Пальцы сжали край стола до побелевших костяшек, а каждая частичка тела напряглась.

Этот чёртов хриплый голос он узнал бы из сотни остальных.

- Я же сказал, что скоро вернусь. Я сказал, Кас. - Дин с трудом оторвал руки от поверхности и повернулся к застывшему у порога ангелу.

Тот выглядел обеспокоенным. Словно ожидал, что Дин сейчас начнёт биться в истерических припадках и плакаться ему в плечо.

Не дождётся.

- Я проигнорировал это заявление, потому что ты бы сейчас развернулся, взял ключи с крючка и направился бы к Импале.

В этом серафим был прав. Эта мысль была первой на очереди.

- Но я не хотел бы, чтобы ты поступал так, Дин. - Кас сделал маленький шаг вперёд. - Я хотел бы, чтобы ты побыл в окружении своей семьи. Я понимаю, они напугали тебя, но... Дин. Они твоя семья. Я хотел бы, чтобы ты не оставался один на один с собой.

Дин рывком открыл шкафчик под столом и вытащил оттуда ещё вчера начатую банку пива, которую он так и не допил.

Один глубокий глоток, – и даже стало как-то легче. Зря он не взял вино от Сэма, оно бы лучше пошло.

- Да. Наверное. А, наверное, я сейчас просто развернусь и съебусь отсюда. - Дин ткнул пальцем в сторону Каса. - И ты не остановишь меня, потому что это моё право.

- Я не буду останавливать тебя. - кивнул вдруг Кас. - Я поеду с тобой.

Дин застыл, хмуря брови. В его мозгу закрутился собственный механизм, который заставил мысли направиться в более логичном направлении. А когда механизм с щелчком встал на место, протянув ему на блюдце очевидное предположение, что-то рухнуло внутри человека.

Дин с нервным смешком допил пиво и, подкинув в руках пустую банку, легко поцелил ею в ближайшее мусорное ведро. И он улыбался.

- Я не самоубийца. Селфхармом не страдаю и разбиваться на машине сегодня не думал, – тем более, Импалу жалко. - бросил Дин. Улыбка растаяла и он скривился. - Оставайся тут и празднуй, если хочешь. Меня, будь добр, оставь в покое.

И вытащил вслед за банкой небольшую зелёную бутылку. С наученным спокойствием вскрыл крышечку и бросил её в мусорку, где та ударилась о лежащую там банку и со звоном опустилась на самое дно ведра.

- Дин. - снова выдохнул Кас, словно удивлялся его недальновидной не рассудительности. - Я поеду с тобой при любых обстоятельствах. Хочешь ты того или нет, – меня не беспокоят твои планы.

- Я повторюсь...

- Ты не самоубийца. - раздражённо повторил за ним Кас. - Я знаю. Иначе бы ты вскрыл вены себе ещё в самом начале нашего знакомства. Я составлю компанию, потому что так хочу.

Кас, поправив на себе рукава своего бежевого плаща, посмотрел на Дина и в два шага преодолел разделяющее их двоих расстояние. Рукой он обхватил бутылку в руках охотника и, отняв ту, сделал свой глоток, явно, чтобы успокоить жжение в горле. Язык проехался по губам, подбирая оросившие их капли.

И, вернув банку Дину, полез рукой в карман.

- Тем более, что ты не сможешь поехать без меня. - он вытащил изнутри тканей, огибая рукой дырочку на рубашке от пули, ключи от Импалы и щёлкнул ими перед лицом Дина. - Я знаю, что ты будешь против...

- Значит, Импалу поведёшь ты. - спокойно бросил Дин, перебивая Каса. Он стащил со стула свою кожаную куртку и, накинув её себе на плечи, направился к выходу.

Кас вдруг перехватил его за предплечье, вынуждая Дина остановиться. Охотник замер. Его голова дёрнулась в сторону Каса и глаза встретились, – светлый, практически изумрудный зелёный с небесным, пропитанным ярким голубым.

Их дыхания слились воедино и Дин невольно услышал сердцебиение ангела.

- Послушай. Я понимаю, что ты терпеть не можешь свой день рождения. Я знаю, Дин. - негромко молвил Кас. - Но, пожалуйста, – пожалуйста, – позволь мне просто побыть рядом. И мы вернёмся, Дин, и отпразднуем за тортом и свечами в бункере не менее, чем через пару часов.

- Я не...

- Дин. - снова одёрнул его Кас.

Изредка Дину казалось, что Кастиэль был его слишком громким голосом совести, который никогда не утихал. И слишком часто сам Дин от этого голоса совести отталкивался, уходил, убегал как можно дальше, – потому что сама личность Каса была для Дина пропитанная виной и сожалениями.

- Я понял. - устало молвил он. - Хорошо. Хорошо, Кас, твоя взяла.

Дин хлопнул его по плечу и вышел в коридор, направляясь к гаражу с Импалой. И позади его спины раздавались шаги Каса. Он позволил ему это.

***

- Они говорили друг с другом, – это уже достижение. - буркнул отступивший от тени, с которой наблюдал за уходящей в сторону гаража парочкой Габриэль.

- Они и раньше разговаривали. Как те, кто толком и не знает друг друга, а не знаком с десяток лет. А сегодня прорыв, – Дин, ты только вдумайся, позволит Касу повести его детку. - Сэм позволил усмешке скользнуть на губы. - Неплохой такой прорыв.

- Но идея с тортом, темнотой и страхом была плохой.

- Эта идея принадлежала Клэр. - пожал плечами охотник.

Они шли по коридору, направляясь к зале, где сидели остальные, с новостью, что Дин и Кас скоро прибудут. Да и просто наслаждались спокойной атмосферой, которая кружила вокруг них.

- Как месть за её прошлый день рождения, когда он подарил ей пистолет, а после забрал, если не ошибаюсь.

- Гений. - хмыкнул Габриэль. - Но ему понравится подарок, который ты ему приготовил.

- Тот бежевый плащ, похожий на плащ Каса? Ха. Думаю, он обматерит меня всеми возможными словами. Но новый охотничий нож ему понравится.

Габриэль передёрнул плечами.

- На твой день рождения я подарю тебе тёмно-синий плащ. - он дёрнул свой воротник. - Не мой, конечно, но похожий. Чтобы мы тоже были близнецами.

- Только вздумай. - пригрозил ему Сэм, хмуря брови.

- Обязательно.

- Катись ты.

По коридору пронеслись краткие смешки, чтобы секунду спустя смешаться с гулом, доносящимся из залы.

Сэм на миг задержал глаза на лице Габриэля. Он знал, что это глупо, но так и не смог сдержать собственного желания, – потому молчаливо остановился и, дёрнув того за воротник, притянул к себе и поцеловал в тени двух стен, – заткнул его болтовню, называется. Никто их не видел и не слышал, но видели и слышали это Сэм и Габриэль.

И наслаждались.

Губы врезались, языки сплелись один с другим, воротник смялся под пальцами Сэма, волосы защекотали щёки. И Сэм вобрал аромат шоколада в свой нос. Они стояли в углу, скрытые от всего мира, что должен был скоро узнать о том, что Габриэль и Сэм были уже не просто родственными душами, а кем-то гораздо больше. Гораздо.

Но сейчас не было времени на подобное, – лишь толковое спокойствие и правильность этих действий.

Габриэль нырнул пальцами в волосы Сэма, что склонился к нему, и неразборчиво сжал пряди, закрывая дрожащие веки. Каждый из них становился одним целым, находясь рядом с другим.

Они чувствовали себя так само, как и включивший сейчас Beatles на всю катушку Дин, чей взгляд изредка пробегался по лицу умиротворённого Кастиэля, что сжимал пальцами гладкий руль Импалы, – серафим боялся навредить ей, как самой дорогой вещи Дина. И Дин тоже наслаждался. Наслаждался, чувствуя рык машины под собой. Наслаждался, смотря на несущуюся мимо него трассу серого оттенка. Наслаждался, посматривая на мелькающие дома за окном.

И в особенности наслаждался музыкой, спокойствием Каса, что никогда не злился на него за его выбросы настроения; наслаждался его колыхающимся воротником плаща и голубыми глазами. Наслаждался исходящим от него ароматом кофе и трав. Всё было правильно, – и, возможно, когда-нибудь Дин и сможет принять эту правильность, ненависть к которой привил ему отец.

Праздник был в самом разгаре, тогда как именинник отсутствовал, – но он вернётся. Так само, как и возвращается всегда. Все это знали, – даже цокающаяся с Клэр бокалами Чарли, что только недавно с ней познакомилась, даже Джоди, что с ласковой улыбкой взирала на Донну, даже присоединившийся к ним Бобби Сингер из того мира, чьи черты лица были неопределённо хмурыми. (Вспоминал ли он день рождения своего собственного сына или думал о потерянных праздниках во время войны с ангелами?) Все знали это, продолжая просто наслаждаться атмосферой обычной жизни.