Небесные Души

Кастиэль возвышался над Сэмом.

В голове Габриэля утончёнными линиями завибрировали мысли, начиная от облегчённой «Касси» и заканчивая раздражённой, даже наглой «почему так долго?», как бы глупо это ни звучало. Но когда он заметил Сэма у стены клетки, то даже не заметил, как встал на ноги и потянулся к мальчику. Вся его сущность потянулась к нему, завидев мужскую фигуру на полу.

А Кастиэль продолжал рассматривать своим испытывающим взглядом мрачную клетку, сначала даже не обнаруживая Габриэля, который сквозь вопли собственной боли вытянулся на цепях и выдохнул в тишину мягкое «Сэм?».

Мальчик сплюнул на пол сгусток бардовой крови и повернул голову одновременно со вздрогнувшим Кастиэлем в сторону Габриэля.

- Гейб. - пробормотал он и закашлялся, сгинаясь в несколько горбов. - Чёрт возьми.

И тогда Сэм заставил себя подтянуть голову вверх и впиться нейтральным взглядом в лицо обеспокоенно изучающего цепи Кастиэля. Руки того заскользили по креплениям, брови свелись к переносице. Серафим коротко взглянул в сторону, словно был уверен, что Габриэль является дополнением к его играм разума.

- Салют, Касси. - негромко пробормотал Гейб, впиваясь пальцами в железные прутья за ним и поднимаясь на ноги.

Он больше не замечал скользнувшие по железу крылья и их прижатые перья, не останавливался на пронзающей его боли, которая начиналась волнующим покалыванием в подушечках пальцев, а останавливалась как от ранения на поле боя судорогой в плечах и груди. Он не видел расплывающихся красок вокруг. Он видел лишь Каса.

Сказать, что Кастиэль был удивлён, – не сказать ничего. Ангел Божий был в покорном ужасе, который гарантировал ему длительное время на переваривание поселившейся в его голове информации.

- Гавриил. - тихо вымолвил он, словно боялся потревожить мёртвую тень за его спиной.

Тишина заставила всех троих выжидать того самого момента, когда кто-нибудь нарушит её, сорвав с себя корни путаницы.

И этим «кем-то» стал сам, непосредственно, Габриэль, – он просто потянул тигра за хвост и вытянул из-за своей спины три пары крыльев, пафосно их раскрывая в разные стороны. Каждая косточка конечности вытянулась в сторону Сэма и застыла на полпути к нему, словно не желая вытягиваться ещё дальше, создавать себе ещё больше боли и бесконтрольной паники.

Нога двинулась вперёд, и край крыла, – его самое длинное перо на конце, – очертил плечо Сэма и вдохнул в него крупицу промчавшейся благодати.

- Может, поможешь, Кастиэль? Я бы не отказался от помощи. - говоря это, Габриэль прекрасно чувствовал, как крупицы чего-то постепенно растворяющегося в его существе поднимают свою змеиную голову и следуют через крыло к невольно застывшему Сэму.

И Кастиэль словно отмер, приземляясь на корточки перед молодым охотником кладя на его лоб свою прохладную ладонь. Две ослабленные в клетке благодати слились воедино и заполнили собой душу Сэма, излечивая её.

Царапины на глазах начали затягиваться и исцеляться. Благодать шумно вдохнула в боль охотника всю свою силу, пробегая искорками голубоватых оттенков по концу застывших там шрамов. Что-то хрустнуло в области груди Сэма, и, как мог предположить Габриэль, это были излечившиеся рёбра. Которые до этого были сломанными.

Габриэль устало рухнул на задницу, больно ударяясь основами крыльев о клетку. И только тогда окончательно уставился на Кастиэля.

- Как ты сюда попал, объяснишься, Касси?

Кастиэль дёрнул завязанный изнаночной стороной галстук и неловко его поправил. Габриэль мог только предположить, что эту привычку он подхватил у своего собственного сосуда – Джимми Новака, которого теперь внутри Касси Габриэль не ощущал. Он погиб при смерти Кастиэля, которого воскресил Габриэль, или это было раньше?

- Я сумел прорваться в ад с помощью крыльев своих. Я вернулся за Сэмом, как ранее возвращался за Дином. Но не понимаю я одного, Гавриил, - Кастиэль нахмурился ещё сильнее, хотя и казалось, что сильнее некуда. - как выжил ты после клинка Люцифера?

- А я и не выживал. Это была иллюзия, Касси. Я не настолько глуп, как думал мой дорогой старший братец. - буркнул Габриэль. - Сэм? Всё в порядке?

Сэм кашлянул, вытирая сухие губы и рыча от боли в конечности и груди.

- Предполагаю, когда мы были в тех... - Сэм начал быстро подбирать слово в своей голове. Он перевёл взгляд на Каса и его кончики губ приподнялись в приветливой улыбке. - ...воспоминаниях, я шевелился. И клетка этому сопротивлялась. Сколько я отсутствовал, Кас?

- Думаю, если говорить о времени в клетке, то для тебя прошло более месяца, Сэм, ведь в аду время течёт иначе. Но вы здесь не более недели. Не сумел я раньше прорваться и теперь не знаю, как освободить вас двоих. - Кастиэль снова посмотрел на Габриэля.

И архангел улыбался, растягивая губы в трескающейся по швам на них усмешке.

- Ты не сможешь донести нас двоих одновременно. А вернуться тебе будет практически невозможно. - улыбка растекалась на его губах, и каждому в клетке становилось понятным, насколько тяжёлой становится маска на лице Габриэль. - Я полететь не смогу, крылья слабые. А ты, Сэмшайн... тебя клетка как человека не принимает.

-  В смысле? - переспросил Сэм.

-  В том смысле, что клетка была создана не для людей. Не для существа с человеческой оболочкой, тем более разделенного с его истинным вместилищем.

Кас шумно выдохнул. Его немного качнуло, и подолы плаща немного приоткрыли белую рубашку. Неутешительный вид на раненный бок, чья краснота выделялась на белой рубашке слишком сильно, заставил Каса мгновенно скрыть ранение под тканью плаща.

Габриэль вскинул брови, и Кастиэль махнул рукой, мол, ничего страшного.

- Она была создана для Люцифера. - закончил он за Габриэля.

- А я, Сэм, вытолкнул из тебя своего братца, потому что думал, что такой выход из ситуации лучший за все возможные. - Габриэль снова вытянулся на цепях, всё продолжая сидеть на холодной поверхности клетки, и наклонился к Сэму, который оказывался от него всё дальше, и дальше, и дальше... Габриэль всё понял. Одним трескучим махом понял, что следует делать. - Таким образом я позволил тебе мучаться, так как ты не являешься архангелом или хотя бы ангелом.

Сэм захотел его перебить, но Габриэль вскинул руку вверх (вспышка боли одолела его на несколько секунд, заставляя опустить руку назад), и тишина настигла всех троих.

- С каждой минутой ты будешь всё отдаляться от меня и отдаляться, поэтому вскоре я не смогу излечивать тебя. Ты веками будешь захлёбываться в собственной крови и тысячи болезненных воспоминаний, ничего не сумев сделать. - Габриэль нервно выдохнул. - А я буду думать о том, что не сумел спасти тебя, Сэмшайн.

Сэм даже не вставил своего «Я Сэм». Он лишь смотрел на не дрогнувшую улыбку на губах Габриэля, что словно сейчас был первоклассником и спустя длинную минуту нашёл верное решение своей первой в жизни задачи у доски.

- Я тебе говорил, помнишь, что кто-то мог бы поменяться с реальности с тобой местами? - не дожидаясь ответа, Габриэль посмотрел на возвышающегося над ним Кастиэля. - Кастиэль связан с реальностью.

- Я не собираюсь меняться с Касом! - рявкнул Сэм, на что всё ещё лыбящийся Габриэль покачал головой с полным спокойствием.

- Я – фокусник, но это не означает, что я бессовестный мудак, позволивший своему брату сменить в пытке, предназначенных дьяволу, своего человека.

- Своего человека? - переспросил Сэм.

- Можно и так сказать. - последовал ответ.

И это и было тем, что заставило Сэм на некоторое время оторопеть, чтобы едва сдержаться и не ляпнуть:

- Ты убивал своих братьев. - но его мысль была настолько громкой, что практически поселилась в голове Габриэля, заставив того поёжиться.

Он отвёл взгляд от парня, посылая в его голову скрученную и слишком приглушённую из-за практически полного отсутствия благодати фразу «и это было ради вас». Теперь поджал губы сам Сэм.

- Касси. Послушай меня очень внимательно, ладно? Просто прислушайся ко мне не так, как тогда на небесах, ладно? - язвительностью там практически завоняло, но Гейб и не умел по другому общаться.

Кастиэль проигнорировал то, что сказал последним его брат. Серафим медленно повернулся в сторону своего прошлого наставника и его глаза расширились от изумления, словно он только что наново открыл Америку и опять побывал на тропе Святого ангела на Гранд-Каньоне. И только от этого взгляда Габриэль улыбнулся ещё сильнее, – показалось, словно сейчас он порвёт мышцы лица. Улыбка была пропитана горечью.

Но Кастиэль прекрасно понял то, что тот собирается сделать.

- Гавриил. Не надо. - его голос сорванным хрипом разлился в тишине, на что Гейб только покачал головой.

- Всё решено, Кастиэль. И, пожалуйста, не зови мне Гавриилом, сделай одолжение. Я уже не архангел, а всего-навсего его копия. - буркнул Габриэль.

- Великолепно.

Кастиэль снова раздражённо поправил галстук, смотря на Габриэля. Его чёрные тени крыльев мелькали за его спиной скомканной картиной, которую даже толком разглядеть было невозможно из-за темноты. Но, видя их тонкие очертания, что были как витиеватый почерк глухонемого (он не может разговаривать, но может написать то, что хочет сказать), Габриэль с лёгкостью мог сказать, что все эмоции, витающие вокруг Кастиэля – поддельные.

Всю его сущность пропитывала неподдельная тревога, которая сказывалась в дрожании каждого пера, что заходилось видимым тремором.

- А ты не зови тогда меня «Касси». - сказал он, напористо приподняв свой подбородок.

- Как скажешь, Кассиопея. - последовал ответ с кратким смешком. - А ты если кое-чему и научился у Дино, так это его сарказму и любви к сокрытию своих истинных эмоций. - Габриэль возвёл собранные лодочкой руки вверх и сразу же поморщился, опуская их. - Поздравляю, Кастиэль, этот этап пройдет. Похлопал бы, да, как видишь, не могу.

- Я не позволю сделать тебе этого, Гавриил. - повторился Кастиэль, кидая косвенный взгляд в сторону сидящего Сэма, что явно пытался слиться со стенкой, чтобы услышать то, о чём непозволительно ему слышать. - Ты заслужил нечто большее, понимаешь?

На последней фразе Кастиэль опустился перед ним на колени и понизил голос до шёпота. Что-то в его взгляде надломилось и заставило Габриэля отвернуться. Заставило до неприличия сильно захотеть спрятать простую ухмылку, что давно уже заменила лыбу, и рассказать всё, что он так бы хотел сказать.

- И чего же я заслуживаю, Касси? - спросил Габриэль.

- Счастья.

Ответ едва ли не рассмешил Гейба. Ему так захотелось забыться в пронзительном смехе, потеряться в его отголосках. Смеяться до боли в животе. До колик.

Но вместо этого он позволил себе выдавить только фырканье.

- «Беда в том, что у нас есть дурная привычка, поощряемая педантами и софистами, рассматривать счастье как нечто довольно глупое. Только боль интеллектуальна, только зло интересно. В этом и состоит измена художника: в отказе признать банальность зла и ужасную скуку боли». Урсула Ле Гуин. - проговорил он, прикрывая глаза. - И в чём-то всё же он был прав. И когда ты вроде как счастлив, то счастье в твоём понимании становится героином. Тебе его нужно больше и больше, больше и больше.

Кастиэль смотрел ему в глаза, продолжая сидеть. Габриэль смотрел в глаза ему в ответ.

- Поэтому можно судить, что счастливым мне никогда не побыть. Мне не нужен ни комфорт, ни адреналин, ни спокойствие, или что там люди предпочитают считать счастьем. - произнёс Габриэль, наконец-таки стирая улыбку со своего лица. Его лицо медленно приблизилось к лицу Кастиэля, и голос снизился до невероятно тихого шёпота. Теперь Сэм не мог их слышать. - Ты знаешь, что представляется счастьем для меня. Кто представляется счастьем для меня. Хочешь, чтобы я был счастлив? Тогда ты знаешь, что должен сделать.

- О чём вы там, чёрт вас дери, шепчитесь? - резко поинтересовался Сэм, дёрнув со всей силы цепь на своей руке. И поморщившись.

Никто не обратил на него внимания.

- Габриэль... - фокусник вскинул брови, довольно ухмыльнувшись на своё очеловеченное имя. - Это... Это тебя может убить.

- В аду? Смеёшься что-ли?

Кастиэль устало выдохнул. Он читал на лице всё, что хотелось Габриэлю. И знал, что пойдёт на последнюю прихоть своего бывшего наставника. Пойдёт даже вопреки своему кодексу, – потому что это не его решение.

- Гавр... Габриэль. - Кас отстранился и встал на ноги, стараясь сказать что-то ещё, но Габриэль перебил его.

- Ты не сможешь уничтожить оковы просто по одному щелчку. Тебе нужна будет моя помощь. А мне нужна будет твоя, Кастиэль. Так что будь добр, не разматывай клубок нервов ни своих, ни моих, и сделай то, что сделал бы солдат по просьбе солдата.

- Это сделал бы только солдат, которого попросил бы умирающий солдат. Габриэль, ты не умираешь. - раздражённо сказал Кас. А после тише добавил: - Я вернусь за тобой и вытащу тебя, ты понимаешь? Очень, очень и очень сильно надеюсь, что знаешь ты, что слово своё я держу.

- Это будет невозможно, ангел.

Габриэль шевельнул верхним крылом и потянул его застывшей мышцей вверх. Кость внутри крыла приятно хрустнула, отчего фокусник на миг прикрыл от удовольствия глаза.

- По-моему, ты должен был убедить меня в обратном. - голос Каса звучал как-то отдалённо.

- Зачем?

- Так люди делают. Их успокаивает это.

- Скажи, Кастиэль, тебя бы это успокоило?

Даже сквозь закрытые веки Габриэль почувствовал слишком видимую эмоциональную вспышку по абсурдному закатыванию глаз Кастиэля.

- Нет. - последовал правдивый ответ.

А когда фокусник раскрыл глаза в надежде, что уже всё закончилось, то обнаружил впившегося в него слишком человечным взглядом Кастиэля, что стоял едва ли не упирая руки в боки, как грозная курица-наседка.

- Что ты собираешься сделать, Гейб?

Голос Сэма казался таким инородным в этом месте, что Габриэль с трудом выдержал несколько взорвавшихся между ними секунд тишины.

- С чего ты взял, что я собираюсь что-либо делать?

Тихий вдох – Сэмми брал себя в руки.

Как учил его и Бобби Сингер, и Джон Винчестер, надо просто взять и поддеть кончиками пальцев твёрдую злобу и искоренить её. Подавить. Глубоко вдохнуть. Забыть обо всём.

Вернуть себе контроль над собственным телом.

И у него вышло.

- Габриэль. Кас. - твёрдо сказал Сэм. - Что вы вдвоём замышляете? О чём вы молчите?

Кастиэль и Габриэль одновременно переглянулись. Габриэль прекрасно чувствовал запрятанную ярость внутри Сэма и совестные покалывания по коже, что напоминали собой предыдущий зуд, а Кас ощущал жгучую потребность объясниться и рассказать всё, что произошло во время его отсутствия.

- Кас. - снова позвал Сэм. И в этот раз он отвлёкся от переглядок Каса и Гейба. Он позвал, чтобы задать вопрос, который так беспокоил его ещё с самого начала нахождения тут. - У меня получилось?

Кастиэль склонился к Сэму и снова дёрнул цепи на руках охотника и, не смотря ему в глаза, сипло выдохнул.

- Вы с Дином спасли мир. - ответил Кастиэль.

Сэм мягко покачал головой и снова приподнял руку, чтобы схватить Кастиэля за складку бежевого плаща и остановить нервное его метание.

Его твёрдый взгляд, направленный в те самые глубокие глаза серафима, на миг загипнотизировал не только самого Кастиэля, но и Габриэля, – что-то в этом твёрдом взгляде было успокаивающее и взрослое, словно какая-то внедрённая с самого детства часть в Сэме, что никогда не была ребёнком, только что вытащила свою израненную голову с песка и сгруппировала всё своё внимание на Кастиэле.

- Ты так говоришь, будто бы не был с нами. - произнёс он, не выпуская плащ из своих пальцев. На его губах мелькнула спокойная улыбка, – улыбка взрослого лидера, готового повести за собой людей. - Наш чёртов квартет, с помощью, конечно, сумел справиться с этим чёртовым апокалипсисом. Ты, Бобби, Дин и я, Кас. В этом дерьме были замешаны только мы с братом, но вы нам охренеть как сильно помогли, чувак. Вы были нашей опорой с Бобби, понимаешь? Вы... Чёрт, ребята, мы без вас бы и не справились.

Габриэль молча вскинул бровь, замечая снова появляющуюся царапину на щеке Сэма, с щели которой стекла крохотная капелька крови на кончик губы и была безразлично слизанная кончиком языка.

Ему было странно слышать такую речь от Сэма, который сейчас словно забыл о нём. Но Касси... Габриэль не смел вставить и слова, потому что впервые видел такое выражение лица Кастиэля.

Серафиму только что словно в любви призналась дама, по которой он сох несколько десятилетий ещё со школы. Его глаза были раскрыты и пропитаны искренним шоком, теплотой и другим коктейлем эмоций, так не присущих ангелу.

- Ты, Кас, наш друг. И, чувак, если ты считал иначе, то... - Сэм неловко затих, не зная, что поставить на кон. - То, пожалуйста, пересчитай.

Между ними повисла длительная пауза. Как в тех театрах, когда два героя смотрят друг на друга в попытке правильно сыграть тихий шок. Габриэль молчал так само, как молчали и они, не сводя взгляда с царапины на щеке Сэма, которую тот даже не видел.

Казалось, словно кожа Сэма начинала разрываться на кусочки.

- Сэм... В этой войне я обузой был очень долгое время. - разорвал эту паузу Кастиэль, чтобы заставить брови Сэма взлететь, казалось бы, выше его лба, зануриться в пряди волос и скрыться там в немом шоке.

- Очень интересная точка зрения... - буркнул себе под нос Габриэль, отвернувшись от серафима и человека, чувствуя, как внутренности в нём скручиваются от какой-то отверженного ощущения лишнего тут.

- Да ты издеваешься, Кас.

Сэм медленно покачал головой, не замечая той саднящей боли.

- Ты был одним из сильнейших солдат на нашей стороне. А у нас таких солдат было много, практически все охотники и пара-тройка демонов. - Сэм поднял руку и коснулся плеча ангела сквозь пелену от вспышки резкой судороги на кисти, по которой мурашками пробежалась колючая боль.

- Сэм... - после секундной запинки выдавил Кастиэль, но Сэм продолжил.

- Кас, ты никогда не был для нас обузой. Ты наш друг, Кастиэль, самое доверенное среди нас лицо, которому мы без вопросов доверимся.

Габриэль снова растянул крыло и услышал тихий хруст.

- Кастиэль. - позвал он.

Серафим посмотрел на него всего-лишь один раз слишком виноватым взглядом.

- Ты уверен? - в последний раз спросил он.

Габриэль закатил глаза.

- Сколько раз тебе повторять, крылатая ты башка. Да, я уверен, уверен, уверен! Да я являюсь самым уверенным среди всех уверенных людей! - слишком громко заявил он.

- Уверен в чём? - спросил Сэм.

- Ни в чём конкретно, Сэмшайн.

- Боже... - раздражённо выдохнул на прозвище Сэм. Серафим приподнял брови, услышав такой вид имени Сэма. Такого выражения эмоций он наверняка научился от Дина.

Сэм не получил толкового ответа от Габриэля.

И даже не получит его от Кастиэля, когда всё исполнится так, как должно было с самого начала. Так, как надеялся с самого начала сделать Габриэль с возможными вариантами "А что, если...?" Таких вопросов с таким началом было много, одним из которых был вариант упасть вместе с Люцифером в клетку. И он не пугал. Даже манил чем-то таким, от чего в мыслях звенело понимание, что он заслужил это.

Если он не заслуживает, если не является достойным своей родственной души – то именно клетка является тем, чего он позволил себе заслужить.

Габриэль жил так, как заблагорассудится его несуществующей душе – на веселье, на переполняющем чашу адреналине, на кошмарах и боли, на сожалениях. Он жил так очень долго, пока... Пока, чёрт всё это задери... Пока...

Пока не появился Сэм.

Это не указывает на то, что он, трикстер, прекратил развлечения, ради которых жил до Сэма, но ему удалось испытать человеческие чувства жалости и страха за маленькую жизнь, пока тот был ребёнком. Габриэль и раньше спасал детей, но Сэм... Сэм, ему казалось, заслуживал всего мира.

Один раз ему довелось побывать в больнице, полной больных детей. Больных на рак, – и побывал он там ещё до Сэма. Каждый ребёнок был счастлив видеть небо в окне и скользящие лучи солнца по промозглой земле, туман и ветер, слышать песни и смотреть мультики по стоящему в холле телевизору. Тогда как взрослые бы давным давно сдались, дети просто радовались дням, просачивающимся сквозь пальцы. Некоторые были смертельно больными, некоторым оставались считанные месяцы до конца химиотерапии и выздоровления. И сердце Габриэля тогда спрятало как можно дальше своё хладнокровие, стёрло его.

Ни один из маленьких пациентов не умер в больнице в тот год. А Габриэль, притворяясь врачом, мило болтал с родителями и незаметно для всех позволял благодати разрывать в клочья рак.

Сейчас, так внезапно вспомнив о картине больных, практически беспомощных, но улыбающихся детях, последняя капля жалости к себе умерла.

- Не забудь про абракадабра с воспоминаниями, Касси. - выдохнул в пустоту Габриэль, прекращая созерцать такие родные черты лица человека и обрушивая взгляд в чернеющую перед ним пустоту, в витки тусклого тумана, что закручивался сигаретным дымом далековато от них (Гейб предположил, что это либо от того, что рядом был фактор внешнего мира, то есть, Кастиэль, либо сейчас их разумы были достаточно защищены от эмоциональных вспышек).

В кое-чём Кроули был прав: Сэм чем-то смахивает на лося. В особенности из-за этого недоумённого выражения на лице.

Винчестер моргнул. Он услышал фразу Габриэля. Непонимание сменилось быстрым соображением, что закрутилось в его голове как маленькие клавиши в механизме старых музыкальных шкатулок.

И в один миг до него всё дошло, ударив по голове громом среди белого дня.

- Кастиэль является внешним проводком к реальности за пределами этой клетки. - сказал Габриэль. Он не дрожал, говорил всё прямо и спокойно, возложив свои руки себе на колени и спокойно опустив крылья. - И благодаря этому я смогу заменить тебя. Смогу взять твои путы и привязать их к себе, – отсоединить их от тебя.

- Нет. Нет-нет-нет. Нет. - Сэм дёрнул рукой, и новая ссадина расползлась по его шее, словно кто-то провёл острым клинком на том месте. - Нет, Гейб, нет. Нет. - Сэм перевёл взгляд на Каса. - Кас, пожалуйста, нет. Нет, не делай этого. Нет, Кас.

- А Кас, тем временем, унесёт тебя как можно дальше. - продолжил Габриэль, не смотря на Сэма. Он не хотел видеть его отчаяние. Он смотрел в холодную пустоту, которая лишала его эмоций. - А после сотрёт память. Ты не будешь помнить, что я был с тобой здесь, не будешь помнить большое количество боли, которой ты наглотался в клетке.

- Нет. Габриэль, я умоляю тебя. Не надо, не надо, не надо. Не надо не надо не надо не надо не надо не надо, Габриэль, ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!

Крик заставил Габриэля повернуться в сторону мальчика, его мальчика, и, на удивление Сэма, улыбнулся странной улыбкой, – улыбкой, которую никогда не видел на нём Сэм. Она была пропитана принятием. Ни капли грусти или ужаса, или того веселья.

- Прости, Сэмшайн. Прости меня, мальчик, но ты обязан уйти. Клетка принадлежит Люциферу, мне и другим архангелам, и никогда не была создана для тебя. - Габриэлю было больно смотреть в такие зелёные глаза, схожие на весенню рощу. И последняя фраза была вымолвлена бездумным шёпотом: - Всё, к чему я прикасаюсь – ломается. Прости, Сэмми.

Сэм рванулся в цепях, и боль настолько очевидно расцвела в его груди, что даже Габриэль поморщился.

- Давай, Кастиэль. Давай. - пробормотал он, вытягивая крыло в сторону Кастиэля.

Тени крыльев за спиной серафима дрогнули и потянулись к крыльям Габриэля, за один миг сливаясь с ним в одно целое. Благодати двух ангелов кружились внутри их грудей и в сердцах, сливаясь в одну массу. Архангел и серафим; учитель и ученик; наставник и подопечный – они слились силами, и слова Габриэля под рычащее «нет-нет-нет» со стороны Сэма потерялись в громыхающем в клетке стуке благодати.

- Я, младший из архангелов квартета, Гавриил, желаю поддать своей воле своё единое желание. - и после этой фразы Сэм перестал его понимать. Габриэль заговорил на енохианском.

Сэм резко взглянул на возвышающегося над ним Кастиэля, что успел встать на ноги, но тот смотрел на Габриэля. Его рука мягко опустилась на лоб охотника и залечила появляющиеся ссадины. Снова.

Сэм вздрогнул.

Стены вокруг них затряслись, вся клетка затряслась, и на пол посыпалась невесть откуда взявшаяся штукатурка. Габриэль продолжал говорить, и что-то зашевелилось на руках Винчестера. Неразборчивое бормотание ускорилось в несколько раз, начиная строчить со рта архангела пулемётом.

На мгновение бормотание Габриэля прекратилось, когда тот внезапно отвлёкся на схватившую его грудь судорогами невидимую лапу. Сорвавшийся с горла рык снова обратился в неразборчивые слова, и Сэм почувствовал, как первое из оков спадает с его плеча.

- Габриэль, нет! - заорал как не в себя Винчестер, пытаясь дотянуться рукой до находящегося в четырёх метрах от него архангела.

Его руку перехватил Кас.

- Нет, Кас, пойми же, Габриэль... - он начал невнятно бормотать ангелу, когда его внутренности сжала ярость, снова появившаяся из ниоткуда. - ПУСТИ МЕНЯ, ЧЁРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ! ЧЁРТОВ ПЕРНАТЫЙ НЕДОУМОК ТЫ, ГЕЙБ!

Что-то мелькнуло в лице Кастиэля. Так быстро, что Сэм едва ли сумел осознать, что оно там было, – что-то вроде микса из тихой собой муки, горя и грусти.

- Прости меня, Сэм. - только вымолвил он, грубо толкая Сэма в стенку клетки и прижимая его к прутьям.

Сам серафим склонился над охотником и под негромкий, толком неразличимый в этом свистящем шуме и бормотании шелест окружил своими вполне материальными крыльями Сэма от света и мелких камушков, падающих сверху.

Сэм рванул вперёд, и цепь, держащая его за пояс, сорвалась вниз, рассыпаясь в пыль на его глазах. Охотник знал, что тут виновата не его сила, а именно то, что бормотал Габриэль рядом с ним. Винчестер так рьяно попытался оттолкнуть от себя Каса, чтобы добраться до архангела (который лишь несколько безучастных ко всему минут назвал его «своим человеком». Своим, почему своим? Почему?), что не специально сложил основу бежевого второго крыла (у Каса их было два, а не шесть) и увидел, что Кастиэль скрывал его не только от камней и тряски.

Кас поморщился, когда Сэм ухватился за основу крыла, но ничего не сказал. Увидев то, что находилось за серафимом, Сэм отнял руку от верхней кости над мягкими перьями и отшатнулся. Его диафрагма часто сокращалась, воздух бился о лёгкие и заставлял слезиться глаза.

- Не шевелись, Сэм, не шевелись. - прошипел ему в ухо Кас.

Ещё одна окова спала и исчезла на глазах у Сэма, что пытался убрать со своей головы картинку окутавшего всего Каса тумана, в котором утонул Габриэль. Архангела не было видно, и если бы Сэм не слышал его бормотание, то подумал бы, что фокусник и впрямь утонул в тумане.

Спустя какое-то время ноги тоже были свободными от цепей, но всё продолжалось трястись и грохотать. Вся клетка в поле зрения Сэма трепетала от бормотания Габриэль и внезапно опустилась на самое дно глубочайшего океана, состоящего из дикого крика Габриэля.

- ГАБРИЭЛЬ! - вырвалось из охотника.

Ответом послужила тишина и разъедающий барабанные перепонки свист. На Сэме больше не было оков, он был полностью свободным, но Кас продолжал прижимать его к прутьям клетки, прикрывая широкими крыльями, которые не были для Сэма такими завораживающими, как те три пары архангела.

- ГАБРИЭЛЬ!

Свист медленно затихал, свет становился всё более тусклым до тех пор, пока не пришёл в ту самую позицию вечерней темноты, которая была раньше, до прибытия Каса.

И внезапно по клетке прокатилось рокочущее, отнюдь не схожее на голос Габриэля «Хватай Сэма и беги».

- ГЕЙБ! - в последний раз крикнул Сэм прежде, чем его словно переключило.

Чужой голос был низким, предупреждающим и громыхающим подобно грому. Пускай Гейба нигде видно и не было, но Сэм знал, что произнесённая фраза принадлежала ему. Сэм попытался вырваться из хватки серафима, что была поистине железной на его плечах, и добился этим аж целое ничего. И Кас, с шумными шелестом рассекая воздух вокруг них, послушался голоса.

И весь мир поплыл перед глазами Сэма, и все внутренности рухнули вниз от молниеносного толчка ангела рядом с ним.

Руки Каса всё продолжали сжимать его плечи, плащ развевался где-то там невидимым слоем ткани. Их двое. Они взлетают одновременно. Крылья. Биение сердец. Пульс. Всё сливается воедино. Они летят ввысь, и Сэм зажмуривается. Его голова кружится, внутри творится что-то неладное, словно он не ел несколько месяцев и теперь нашёл где-то крохотный кусочек пирога.

Внутри его медленно заполняет пустота. Что-то нерушимое нарушается и падает вниз: туда, где он, Сэм, оставил темноту; туда, где он оставил... оставил что-то ценное. Или кого-то? Он больше не знает, не думает, не чувствует. Рядом только мелькают тёмные перья, что щекочут его нос и шею, а над ним нависла безопасность.

Он в бесчувственной безопасности для того, чтобы создать новую личность внутри. Личность, которая будет такой же бесчувственной и безжизненной, как подаренный кровавый тюльпан.

Ад был позади.

***

Дыхание заперло в груди, но Габриэля больше это не волновало. Он чувствовал, как каждая мышца под сжатыми оковами напрягается. Адская боль, что разъедала его шкуру в районе плеча, появилась практически мгновенно после того, как он открыл глаза. И склонив к нему голову, Габриэль поражённо выдохнул.

Сквозь его плечо проходила толстая цепь, разрывая плоть и не особо беспокоясь за скатывающуюся к полу кровь.

Скованным теперь было всё его тело. Цепи натянулись так, что в тумане их концы не были видными. И теперь сам Габриэль был подвешан над поверхностью. Ни единая мышца не была в силе дёрнуться незамеченной. Ни одна мысль не пронеслась бы в голове, не взревев внутри черепной коробки раненным зверем. Ни одно движение не осталось бы без всплеска истинной муки.

Вот что такое ад в клетке, предназначенной самому дьяволу. Вот почему он не чувствовал сильной боли раньше. Вот почему его удивляло то, что тут не было того ужаса, муки и страха, как везде в аду. Всё было просто: они с Сэмом разделяли поначалу отзвуки клетки на двоих.

И пока что ему не удалось заметить в углу клетки, в том месте, где был Сэм, разворачивающуюся кругами ярчайшую в его жизни энергию. И Габриэль, если бы увидел её раньше, прекрасно бы знал, что это за энергия.

Душа.