Скрытые лики
Туман в голове не рассеивался. Каждое утро, когда Дэйн просыпался, ему было тяжело поверить в реальность происходящего. Он чувствовал, как напряжение в его теле возрастает с каждым мгновением. Не просто оттого, что он проводил часы у больничной койки Элая, но и от того, что все его действия, все его выборы теперь казались не такими простыми.
Кейл исчез, растворившись в ночной тени, но его слова продолжали звучать, как неуловимая угроза. Дэйн не знал, что делать. Он не знал, куда идти. И что хуже всего — он не знал, кому верить.
Его руки снова сжались в кулаки, когда он стоял перед зеркалом в ванной, пытаясь увидеть хоть какую-то ясность в своём отражении. В глазах Дэйна не было ничего, что бы могло напоминать о том самом уверенном и решительном человеке, которым он когда-то был. Он был сломан. Он был потерян.
Внезапно в его мобильном телефоне зазвонил звонок. Его взгляд упал на экран. Без всяких слов, он знал, кто это. Этот номер был знаком — ему не нужно было объяснять. Но он всё равно не хотел отвечать. Он не был готов к разговору. Слишком многое было запутано, слишком много было неясности.
Он знал, кто на другом конце. Это был его отец. Легко было игнорировать его звонки, но теперь они, похоже, стали чем-то неизбежным. Его отец всегда был тем, кто держал всё под контролем. Он был мастером манипуляции. Всё, что происходило в их семье, так или иначе было связано с ним.
«Может, он скажет мне что-то, что я не понимаю?» — подумал Дэйн, решив всё же ответить. Проклятые семейные дела, всегда они.
— Дэйн, — раздался голос его отца на другом конце линии. Звучал он холодно и отстранённо. — Мы должны поговорить.
— И о чём же? — ответил Дэйн, стараясь скрыть свою нервозность. Голос его был сдержанным, но в душе тревога снова начала подниматься.
— О том, что происходит с твоим братом. Ты понимаешь, что его состояние — это не просто случайность? — отец говорил как обычно, с характерной для него жестокостью. — Мы не можем позволить этому продолжаться.
Дэйн морщится. Он не хотел обсуждать Элая с отцом. Их отношения всегда были напряжёнными, но сейчас, когда всё было так запутано, ему казалось, что это может быть последним, о чём ему стоит говорить.
— Ты что, хочешь, чтобы я просто оставил его в такой ситуации? — злобно сказал он, хотя сам понял, как глупо это звучит.
— Я хочу, чтобы ты перестал тратить время. Мы не можем позволить слабости разрушить наш дом, Дэйн. Слишком много на кону, а ты тратишь время и силы на что-то ненужное.
В его словах не было сожалений, не было жалости. Это был просто холодный расчёт. И Дэйн понимал, что ему нужно разобраться в этой ситуации, пока не стало слишком поздно, пока ему не помешали люди отца.
— Я сделаю всё, что посчитаю нужным для Элая, и не важно сколько это заберёт времени и сил. — сказал Дэйн, ощущая, как внутри его снова встаёт стена. Он ничего не сказал о своих чувствах к Элаю, ничего не рассказал о своих переживаниях. Он чувствовал, что каждый раз, когда разговаривает с этим человеком, теряет ещё часть своей человеческой сути.
— Хорошо. Ты знаешь, что делать. Но судьба не на твой стороне, Дэйн.
Отец бросил трубку первым. Дэйн ещё некоторое время стоял, смотря на экран телефона, не веря тому, что только что произошло.
Мелькнувшая мысль заставила его подняться. Внутри него что-то сдвигалось. Тот же холод, что он чувствовал в коридоре больницы, что теперь снова заполнил его голову, был связан с чем-то большим, чем он мог себе представить. И он знал: если не начнёт действовать сейчас, его жизнь, его будущее — всё, что он знал и любил, — может сгореть дотла и без помощи отца и его работников. Отец силён, и он знал это, хорошо знал. Частая стена — это именно отец с его принципами и законами.
Дэйн заставил себя успокоиться, глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул, но пальцы всё равно сжимались в кулаки, пока костяшки не побелели. Он вышел из ванной и направился в гостиную. Присев на небольшой диван возле круглого стола в центре комнаты, он откинулся на спинку и уставился в потолок, вновь утопая в своих мыслях.
Почему мы осознаём ценность человека только после его потери? Мы действительно верили, что у нас есть вечность? Что всё останется неизменным? Разве было так сложно ценить то, что имеем? Нет, не сложно. Но мы не ценили. И, кажется, никогда не начнём.
Сколько раз нам говорили: "Берегите тех, кто рядом. Кто любит вас, кто понимает. Однажды их может не стать". Но мы не слушали. Мы думали, что это просто слова, пустая мораль, которая нас не касается. Если кто-то уходит, значит, так и должно быть, — говорили мы себе. Значит, он был не нужен. Так ведь?
Но что, если это не так? Что, если это мы потеряли?
Ситуации бывают разными, но почему же тогда так больно? Почему сердце сжимается, будто его вырывают из груди? Оно не хочет отпускать. Не может. Оно кричит, что нуждается в этом человеке. Но мы запираем свои чувства, прячем их за глухими стенами, пытаясь убедить себя, что так будет легче.
Но легче не становится.
Мы сами пожираем себя изнутри.