14
Он принял реальность того, что Нин Ихэн сидит в его доме. Он неловко сидел за столом, приподняв талию, наблюдая, как Нин Ихэн медленно расправляет пуговицы рубашки на запястьях.
Он вспомнил, Нин Ихэн говорил раньше, что будет приходить и заботиться о нем каждый день. Он не принял это предложение близко к сердцу в то время. Как он мог подумать, что он будет здесь на самом деле?
Они втроем неловко ели еду. Нин Ихэн ел довольно медленно, в то время как Ли Сяомин был сосредоточен на еде. Обычно он все еще мог болтать с Ли Сяомином за обеденным столом. Теперь он вообще не дает ему шанса, поэтому он ел угрюмо.
После прихода Нин Ихэна атмосфера стала намного тяжелее.
Теперь сцена была действительно странной. Даже если он не говорит, почему они не говорят? Они были довольно близки тем утром. Они не ссорились бы, верно? Или это было неловко, потому что он натолкнулся на это?
Несмотря ни на что, он больше не мог быть таким неловким. Он решил найти способ нарушить тишину и хотя бы создать несколько тем для Нин Ихэна и Ли Сяомина.
Когда Нин Ихэн пришел к нему домой, чтобы позаботиться о нем, это был действительно прекрасный момент для него, чтобы связаться с Ли Сяомином. Он не мог прогнать его из-за своей неловкости.
Более того, Нин Ихэн должен пожить в его доме некоторое время, спать с ним в одной постели это не его правила.
После тщательного раздумья он прочистил горло и сказал: «Босс, в последнее время моя талия доставляет мне большие неудобства. Переворачивание и вставание ночью повлияет на тебя. Я не могу держать тебя в своей комнате всю ночь».
На самом деле он не из тех, кто умеет отвергать других, но ради счастья Нин Ихэна и Ли Сяомина ему придется стиснуть зубы и побыть злодеем какое-то время.
Он постарался сделать свой тон более неразумным: «Как насчет этого, босс, вы поспите в одной комнате с Сяомином ночью?»
Нин Ихэн: «...»
Ли Сяомин ударил по столу, отчего тарелки и палочки для еды загудели. Он подавился с полным ртом риса, заставив себя закашляться, похлопывая по столу.
Как он может быть таким беспечным, когда ест? Он поспешно похлопал Ли Сяомина по спине. Он немного покашлял, потом махнул рукой Нин Ихэну и сказал: «Бо...босс, я, я не имею в виду ничего другого...»
«Я просто подавился...»
Он считал, что Ли Сяомин просто подавился. Они уже в таких отношениях, и у него нет причин не любить Нин Ихэна.
Как такой милый человек, как Сяомин, мог лгать?
Нин Ихэн: «...»
Нин Ихэн спокойно сказал: «Не нужно думать об этих вещах. Вчера была особая ситуация. Я не останусь в будущем».
«Я уйду после того, как сделаю тебе массаж».
...Ха?
Он скормил ему эту возможность, но он ею не воспользовался?
Он подсознательно взглянул на Ли Сяомина и увидел, как в уголках его глаз появились слезы. Слезы красавицы были действительно трогательными.
...Хотя это может быть причиной его кашля, но сейчас он видит одиночество в его глазах.
Ли Сяомин, должно быть, был расстроен словами Нин Ихэна они действительно поссорились!
Он понял. Он полностью понял. Он не заметил атмосферу между ними. Неудивительно, что они были такими неловкими во время еды. Неудивительно, что Нин Ихэн проигнорировал его возможность.
Согласно его опыту чтения бесчисленных додзинси, Ли Сяомин, который уязвим в это время, должен быть самым бессильным. Он крепко и молча сжал руку Ли Сяомина и сказал тихим голосом: «Все в порядке, Сяомин».
Ли Сяомин посмотрел на него красными глазами.
Не плачь, Сяомин, Чэн гэ обязательно тебе поможет!
Словно не воспринимая ситуацию всерьёз, Нин Ихэн небрежно сменил тему: «Когда ты вернёшься домой?»
Он перевел взгляд на Ли Сяомина.
Они с Ли Сяомином родились в одном городе, но жили в разных деревнях, поэтому до колледжа не были знакомы.
Они могут так быстро играть вместе, потому что они земляки.
Если ничего другого не будет, Ли Сяомин должен поехать с ним домой на китайский новый год в этом году, но они еще не забронировали билеты.
Наступил новый год, и самое время бронировать билет...
Нин Ихэн вздохнул: «Почему ты снова в шоке?»
Только тогда он понял, что Ли Сяомин не ответил на вопрос Нин Ихэна. Он поспешно ткнул его локтем и напомнил: «Сяомин, когда ты поедешь домой, а?»
Ли Сяомин выглядел сбитым с толку: «А?»
Нин Ихэн: «...Чэн Хуай Сю, я тебя спрашиваю».
Ой, оказывается, он его спрашивал.
А?? О чем он его спросил???
Он не ожидал, что Нин Ихэн не разыграет карты по заведенному порядку, и его мозг чуть не рухнул на месте.
Его мозг вообще не анализировал, что он имел в виду, и его рот рефлекторно начал прикрываться, чтобы объяснить: «Ахахахаха, конечно, конечно, ты спрашиваешь меня...Сяомин и я вместе ездили домой в прошлые годы. Нет никакой разницы между тем, чтобы спросить Сяомина и спросить меня...»
Нет, он больше не может с этим справляться. Его мозговой контур застрял на узле «Почему Нин Ихэн спросил меня». Логика была неблагоприятной. Его изначально шелковистая логическая цепочка запуталась в узел в полном беспорядке.
Он всегда отступал смело и использовал принцип «лежать плашмя и сдаваться», чтобы устранить проблемы. Он редко сталкивался с такими ситуациями, в которых он не мог разобраться и должен напряженно думать.
Пока ему приходится встречаться с Нин Ихэном и продолжать эту тему, ему нужно распутать этот узел.
Ему нужно найти возможность сбежать.
Им придется решать ссору самостоятельно. Он, посторонний человек, только больше запутает их, когда вмешается в это.
Он так нервничал, что его лицо вспотело, и он не знал, что с ним не так. Он сказал: «Тогда это...я сыт, вы, вы, ребята, продолжайте говорить...»
Ли Сяомин резко схватил его за запястье и сказал: «Чэн гэ, ты только что съел всего несколько кусочков, съешь еще».
Он увидел в глазах Ли Сяомина молитву: «Не уходи».
Глаза Нин Ихэна были немного обеспокоены, и он сказал: «Тебе некомфортно? Если ты чувствуешь себя некомфортно, вернись и сначала отдохни».
Запутанный узел в его мозгу распался и мгновенно стянулся в шелковистую прямую линию. Проблема, которую он не мог понять, была решена в этот момент.
Они поссорились, и никто из них не хотел разговаривать друг с другом. Нин Ихэн даже не хотел больше оставаться в его комнате по этой причине.
Вот почему Нин Ихэн неохотно спросил его о том, о чем он изначально спросил Ли Сяомина. Хотя он спрашивал его поверхностно, на самом деле он спрашивал о Ли Сяомине.
Он наконец-то понял полностью.
И в это время у Нин Ихэна и Ли Сяомина были диаметрально противоположные взгляды на него.
Ли Сяомин, очевидно, все еще терял самообладание и не хотел оставаться наедине с Нин Ихэном. Забота Нин Ихэна о нем была, очевидно, не только заботой, но и намеком для него. Пока он пользуется благоприятными условиями, он может воспользоваться возможностью хорошо поговорить с Ли Сяомином.
Он мог только вздохнуть. Нин Ихэн, который обычно был прямым и не смотрел людям в глаза, был так сосредоточен на эмоциональных проблемах. Он был действительно деликатным человеком.
Конечно, каждый шаг любви был захватывающей игрой, и даже он, зритель шахмат, едва ли мог видеть переменные этой игры. Он все еще полагается на неожиданный поворот событий и действие, прежде чем думать, чтобы получить правильные варианты.
Посторонние вряд ли смогут в этом разобраться, не говоря уже о людях, которые играют в эту игру, верно?
Его задача состояла в том, чтобы помочь им осознать свой собственный разум, и им действительно нужно было хорошо поговорить.
Он решительно оттолкнул руку Ли Сяомина и сказал с полным дыханием: «У меня болит спина! Мне нужно вернуться в свою комнату и лечь».
«Вы, ребята, можете продолжать говорить о том, о чем хотите, не обращайте на меня внимания».
Я действительно гений в разгадывании сердец людей!