11
Он не успел. Не говоря ни слова, босс немедленно закончил интимные переговоры с Ли Сяомином и отправил его обратно в постель для сеанса массажа.
Они трое только что не упомянули о неловкости друг друга, как будто ничего не произошло.
Ли Сяомин молча вернулся на кухню готовить. Нин Ихэн, казалось, был в хорошем настроении, но ничего не сказал, его нажим заставил его плакать.
В конце концов, говорить о служебном романе с собственным начальником было слишком табу, и он понимал нежелание Ли Сяомина озвучивать свои чувства.
Но этот секрет был ему уже известен, и у него есть тайное удовольствие, которое знает только он. Он не мог не усмехнуться.
Нин Ихэн давил и давил, а потом внезапно остановился и спросил его: «О чем ты думаешь?»
Он был полон мыслей о Нин Ихэне и Ли Сяомине и подсознательно выпалил: «Я думаю о вас...»
Вы и Ли Сяомин встречаетесь.
Он отреагировал очень быстро и сразу понял, что сказал что-то не то, поэтому поспешно добавил: «Э-э, босс, я просто задумался. Я не это имел в виду...»
Поскольку они не хотели раскрывать эту тайну, ему было нелегко раскрыть их напрямую.
Рука Нин Ихэна больше не двигалась, и он не говорил. Он подождал немного, и когда он увидел, что он до сих пор не отреагировал, он не мог не почувствовать себя неловко.
Нет, он вел себя слишком открыто, поэтому он узнал.
Он слегка повернул голову, чтобы посмотреть на Нин Ихэна, и обнаружил, что его щеки пылают, а он в изумлении смотрит на его поясницу.
Нин Ихэна редко можно было увидеть таким. Он всегда выглядел холодным и спокойным.
Все кончено, может, потому, что он был слишком шокирован, когда узнал, что он знает?
Он необъяснимо чувствовал себя виноватым из-за того, что вторгся в чужую личную жизнь.
Он посмотрел на Нин Ихэна, чьи щеки покраснели от стыда, и подумал про себя, что у него тоже есть такая невинная сторона.
Но сейчас не время обсуждать, невинен ли босс или нет. Когда он подумал, что он стал таким из-за его утечки, он вдруг почувствовал себя виноватым и спросил его тихим голосом: «Это, босс...»
«Босс, с вами все в порядке?»
Нин Ихэн помолчал и сказал: «Эн».
Краткое изложение его наблюдений, поскольку ему было нечего делать: если у некоторых людей явно есть аномалии, но они все равно говорят вам, что с ними все в порядке, тогда причиной аномалии, вероятно, являетесь вы.
Конечно, он действительно заметил его понимание вопроса. Если бы это была какая-то другая безобидная причина, Нин Ихэн, по крайней мере, объяснил бы ситуацию.
Поскольку Нин Ихэн не хочет прокалывать оконную бумагу, он, как сотрудник с высоким EQ, тоже будет притворяться дураком в критические моменты и никогда больше не будет задавать вопросов.
Нин Ихэн заметил, что он продолжает смотреть на него, поэтому он неловко отвернулся и спросил: «У тебя все еще болит спина?»
Тот факт, что он столь тщеславно сменил тему, было действительно подозрительным.
Он сказал: «Босс, это не больно».
Нин Ихэн только ответил приглушенным «эн».
Он откинулся на подушку, тщательно все обдумал и сказал: «Босс, не волнуйтесь, я сохраню это в секрете».
Нин Ихэн: ?
Нин Ихэн подозрительно спросил: «Что ты сохранишь...?»
Он напевал и улыбался, не говоря ни слова.
Ничего страшного. Нин Ихэн, у мужчин есть секреты, которые нельзя раскрывать. Тебе не нужно притворяться таким, чтобы проверить, знает ли он правду, и он просто указывает на конец.
Он не только выразил искренность своего служения ему, но и указал на то, что на самом деле ничего не знает.
Он все понял.
Нин Ихэн: «...»
Он рухнул на кровать, его живот урчал от голода.
На самом деле, он уже давно хотел есть, но Нин Ихэн усердно помогал ему с массажем, и ему было очень неловко просить об этом.
Нин Ихэн позаботился о том, чтобы сделать ему массаж этим утром. Прежде чем он успел откусить кусочек горячего обеда Ли Сяомина, он поспешно вернулся в компанию, чтобы работать.
Он был достоин быть боссом. Он даже не дал себе отпуск на китайский новый год.
Жаль, что Нин Ихэн приходил редко, и любимый завтрак Ли Сяомина так и не добрался до его рта.
Ли Сяомин открыл дверь его спальни с горячей кашей и солеными яйцами.
Они позаботятся друг о друге, если у них будет головная боль и воспаление мозга. Когда Ли Сяомин увидел, что у него болит поясница, он взял на себя инициативу принести ему еду.
Жаль, что его кулинарные навыки не очень хороши. Когда Ли Сяомин болел, он не мог приготовить еду для больного. Он мог только помогать ему с поручениями и брать еду на вынос.
Ли Сяомин небрежно придвинул табурет, сел у его кровати и с тяжелым выражением лица наблюдал, как он кушает кашу.
Он был голоден, но когда он так серьезно на него смотрел, у него внезапно пропал аппетит.
Ли Сяомин наблюдал, как он положил ложку, и наконец сказал: «Чэн гэ, скажи правду. Что ты думаешь о боссе?»
У него сердце подскочило к горлу. Что имел в виду Ли Сяомин? Что еще это могло значить?
Разве это не просто вопрос о Нин Ихэне, чтобы определить его чувства?
Нин Ихэн, на его взгляд, обладает странным характером, он всегда необъяснимо зол, и этот человек не умеет разговаривать, как кусок дерева...
Конечно, ни одно из вышеперечисленных слов нельзя сказать Ли Сяомину. Он должен похвалить Нин Ихэна, чтобы Ли Сяомин был достаточно тронут.
Он сказал: «Босс красивый и хороший. Он зрелый, уравновешенный и ответственный. Я никогда в жизни не видел такого хорошего мужчину. Если бы мне нравились мужчины, то я бы нашел кого-то вроде него...»
Небеса и земля видят, что для того, чтобы подставить их, он мог сказать столько вещей против своей совести.
Он сказал кучу вещей, только чтобы увидеть, как лицо Ли Сяомина осунулось, когда он это услышал. Он поднял лоб одной рукой и тяжело вздохнул.
Ли Сяомин торжественно сказал: «Чэн гэ, мне правда интересно, не напоил ли тебя Нин Ихэн каким-нибудь волшебным зельем...»
Его внимание сразу привлекли слова «Нин Ихэн».
Дошли ли их отношения до того, что они стали называть друг друга по именам?
Подождите, нет, что Ли Сяомин имеет в виду?
Было ли его неразборчивое хвастовство правильным или нет?
Он долго думал об этом и не мог понять, поэтому он глупо спросил Ли Сяомина: «Сяомин, что ты имеешь в виду, а...»
Ли Сяомин выглядел серьёзным и спросил его: «Чэн гэ, ты и Нин Ихэн...скрываете что-то от меня?»
Что?
Что это вообще значило? Неужели Нин Ихэн и он что-то скрывали от него? Он не знает насчет Нин Ихэна, но он многое от него скрывал. Например, он уже знал, что Нин Ихэн влюблен в...
Он был потрясен и сказал: «Знаешь ли ты, что...?»
Это заявление показалось ему двусмысленным, и Ли Сяомин был потрясен: «О, боже мой...»
Он быстро извинился: «Извини, я не хотел скрывать это от тебя. Трудно сразу объяснить такие вещи...»
Ли Сяомин прервал его и сказал: «Нет нужды объяснять, Чэн гэ, я и так все знаю».
Предисловие их двоих не соответствовало постскриптуму. В конце концов, никто не прояснил. Он не знает, насколько Ли Сяомин понял, что он имел в виду.
Он вдруг с воодушевлением похлопал его по плечу, и сила его удара была так велика, что он чуть не впечатал его в кровать.
Этот ребенок выглядит мягким и слабым, но на самом деле он такой сильный?
Ли Сяомин сказал: «Чэн гэ, хотя я и не думаю, что это того стоит, я не буду дискриминировать тебя или останавливать тебя, правда».
Ли Сяомин аккуратно взял тарелки и палочки для еды и показал ему большой палец, прежде чем выйти.
Вслед за своим начальником Нин Ихэном он начал переставать понимать, о чем думает его сосед по комнате.
Может ли это быть его личной проблемой?