13
Когда Драгош проснулся, брата рядом уже не было. А вот головокружение появилось сразу, стоило ему слишком резко подняться на кровати и опустить ноги на ледяной пол. В спальне вообще было зябко – камин ещё никто не разжигал, а за окнами бушевал промозглый ветер, и в его звуках Драгош мог уловить песни призраков.
Драгош не знал, сколько он просидел вот так, стиснув пальцами простынь, витая в мрачных размышлениях и страхах, как о себе, так и о брате, пока пальцы на ногах не онемели, а кожа не покрылась мурашками. Порой он мог так забываться надолго и тогда походил на то, каким бывал на сеансах или в ритуалах, немного не здесь, с взглядом на что-то, недоступное другим.
Драгош повёл плечами и поспешил одеться: возможно, успеет увидеть Стефана перед его приёмами.
Они встретились внизу лестницы, Стефан направлялся в рабочий кабинет из столовой, на ходу переговариваясь с управляющим о делах дома. Он выглядел куда лучше, чем после возвращения из того жуткого дома, но всё равно более мрачным и серьёзным, чем обычно. Даже складка между бровей стала заметнее, а под его взглядом Драгош почувствовал себя в чём-то провинившимся, хотя сам так не считал. Да, отправиться в опиумную не было такой уж хорошей идеей, но кто мог знать про нападение. Честно говоря, Драгошу даже было не так важно, кто и почему решил на них напасть, скорее, что думал Стефан по этому поводу. Что отнесся как к детской шалости с дурными последствиями.
- Как ты себя чувствуешь? Идём, я проведу осмотр.
То ли сейчас Стефан относился к нему только как к пациенту, то ли к нему вернулись навязчивые мысли, но голос его звучал суховато. Драгош сделал вид, что всё в порядке, и последовал за братом в его рабочий кабинет. Там хотя бы было тепло.
Осмотр занял не так уж много времени. Драгош прикрыл глаза, ощущая пальцы брата на пульсе, гладкое дерево стетоскопа на груди, шорох металлического пера по бумаге. Стефан всегда делал записи о наблюдениях пациентов.
- На мой взгляд, всё хорошо. Если будет что-то беспокоить, обязательно скажи. Я бы посоветовал постельный режим несколько дней и поменьше беспокойства.
Драгош кивнул и аккуратно поднялся из кресла, застегивая обратно рубашку и краем глаза наблюдая за Стефаном. Тот сидел за своим большим рабочим столом, чуть сгорбившийся и продолжал сосредоточенно делать записи в кожаном дневнике, будто уже забыв, что в комнате не один. Ветер только усилился, и хмурая погода за окнами подходила подавленному настроению в комнате. Драгош хотел знать, а как сам Стефан, мучают ли его ещё видения, и коснулся плеча брата, чтобы привлечь внимание. Обычный жест, но тот вздрогнул и резко отшатнулся, будто прикосновение Драгоша его обожгло или причинило боль.
- Мне надо работать. Оставь меня, пожалуйста.
Как твои кошмары?
Стефан повертел в руках ручку, медля с ответом. И правда, прошла только одна ночь, сложно что-то сказать.
- Думаю, они пройдут, если рядом станет меньше призраков. Мне правда надо работать.
Драгош вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. Что ж, Стефан однозначно дал понять, что рядом с братом ему тяжело, и так дальше продолжаться не может. Ехать в Трансильванию Драгош был сейчас не готов, зато отлично знал, чем ему заняться. У него тоже есть своя работа, но сначала стоит написать письмо.
Ответ пришёл к ужину. Матей написал, что будет только рад, если Драгош проведёт несколько дней у него, и они оба ещё раз изучат проклятие и проблемы с призраками, которые так тревожат братьев Антонеску. Элен обещала присоединиться. Так что вместо ужина Драгош поспешил в свою комнату, чтобы собрать необходимые вещи для ритуалов. За прочими, если понадобится, он всегда может отправить.
Стефан только пожал плечами, когда Драгош поделился новостями.
А на следующее утро дверь в кабинет брата была плотно закрыта. Провожать он не вышел.
Матей всегда интересовался всем необычным и тем, что хоть как-то имело отношение к колдовству или потустороннему. Некоторые его знакомые посмеивались и даже считали такой интерес болезненным, а сам Матей легко смеялся над их беззлобной иронией, соглашаясь, что они в чём-то правы. Но в своих увлечениях не уступал.
Поэтому его так заинтересовал тот врач, который лечил отца Талэйты. Мало ли какие у того знания и что он может! Матей открыто сказал об этом Драгошу и Элен, когда они собрались в очередной раз в библиотеке после приезда младшего Антонеску. Здесь уже устоялся крепкий запах дыма и трав, а все столы были завалены книгами и даже отдельными листами, которые стоило брать с особой осторожностью.
- Ты ведь точно так же однажды заинтересовался мной как медиумом, - улыбнулась Элен. – Думаешь, он тоже может быть кем-то интересным?
- Или шарлатаном. Напомню тебе, что до знакомства с тобой моим развлечением было вот такое разоблачение. Правда, если он и правда врач, нам не помешает помощь Стефана.
Матей заметил, как Драгош напрягся при этих словах. Сейчас он устроился у окна на кушетке с вытянутыми ногами, рукава тёмной рубашки были закатаны, а сюртук просто накинут на плечи. Драгош будто чуть сжался. В их отношения с братом Матей не лез, но какая разница была между тем, что он видел между ними в первую встречу и теперь. В некоторые ночи ему самому спалось не очень хорошо, и Матей блуждал по дому, как по загадочному лабиринту, где в центре его ждёт собственное чудовище, так что мог слышать, как беспокойно ворочался Драгош. Или видел блеклый свет от керосиновой лампы под дверью его комнаты. Можно было только догадываться, что теперь испытывал Стефан.
Элен сама с удовольствием присоединилась к их изучению проклятия, и, честно говоря, Матей был тронут. Хотя он всячески делал вид, что последнее гадание его ничуть не взволновало, но оставшийся год жизни казался слишком коротким сроком. Он снова рассказал всё, что знал сам, но пока они не нашли никакого способа от него избавиться.
Сейчас Элен прохаживалась по гостиной. До этого она держала в руках книгу и читала её, пока не наступили мрачные сумерки, а теперь закрыла её. Матей наблюдал за её лёгкой походкой и тем, как красиво переливались крохотные украшения на её платье цвета ночного неба и с открытыми плечами. Бархатная лента с тёмным агатом украшала шею, а волосы были уложены в сложную прическу. Матей наблюдал за Элен поверх сложенных домиком ладоней, не отрывая взгляда от её изящной фигурки.
- Завтра дают новую постановку в театре, я попробую узнать что-то большее. Я удивлена, что ты пропускаешь такое событие.
- Мой кураж слегка поутих. Ты расстроена?
- Удивлена, вот и всё.
- Хм.
Но Матея куда больше сейчас интересовали призраки и проклятия, чем даже самые гениальные актеры, а уединение было более желанно, чем пестрое светское общество. Он придвинул к себе томик французского алхимика и углубился в чтение, пока Драгош не привлёк их внимание стуком костяшек пальцев по дереву спинки – уже ставший привычным жест. Элен, уже достаточно изучившая язык жестов, выступала переводчиком, чтобы было гораздо быстрее записок. Но сейчас она нахмурилась от того, что говорил кузен. Но Драгош при этом не отрывал взгляда тёмных глаз от Матея.
- Это безумие!
- Элен, что? – подался вперёд Матей.
- Драгош предлагает вызвать призрака твоей матери. Это... нет. Это очень плохая идея.
- Почему нет?
Элен неловко замялась и опустилась на кушетку, сжав пальцы на тканевой обложке книги. Её слишком волновала эта мысль, и Матей мог назвать несколько причин, но какая именно так огорчила Элен? Возможно, это и правда было безумие. Но Матей даже не думал об этом! И теперь вертел такой вариант со всех сторон. Впрочем, и не был уверен, что это хоть чем-то поможет, а не ухудшит его состояние. Драгош молчал и не торопился настаивать.
- Ты видел один из сеансов. Это слишком опасно для всех нас. Призраки ведут себя странно, даже я вижу иногда их без призыва. А я так никогда не умела. А в каком состоянии мы нашли Стефана! Твоя мать прокляла тебя, что же она сделает, окажись тут, хоть и в призрачном воплощении?
- А я бы хотел у неё спросить, почему она так поступила. Может, Стефан прав, это было лишь безумие, которое передалось мне, и я теперь сам схожу с ума. Но я устал, Элен. Ты не представляешь, как.
Матей тут же пожалел о своих словах. Ему не нужна была жалость, он справлялся с этой ношей много лет, и никогда не взваливал ни на кого другого, да и сейчас не собирался. Действительно, Драгош ещё не совсем оправился от того удара по голове и от изменившегося отношения с братом, не стоит его втягивать в ритуал, который может закончиться очень плохо. Матей изучал методы медиумов, порой и сам проводил камерные сеансы. Это его проклятие. Он справится сам.
- Ты права, - вздохнул он, небрежно махнув рукой, будто отгонял назойливое насекомое. – Поищем другие способы.
- Уверена, что-нибудь удастся найти. Оставим такой способ на крайний случай.
Драгош не настаивал и стал собирать книги и трактаты, которые изучал последние дни. Вечерами он гулял, видимо, сейчас тоже хотел успеть, пока не началась гроза. Свежий воздух и небольшие прогулки помогали справиться с головной болью. От настойки опиума Драгош твердо отказался, видимо, ещё свежи были воспоминания последствий их прогулки, хотя Матей не видел в этом ничего такого. Элен вскоре тоже попрощалась, и Матей остался один.
Проклятие.
Вскормленное ненавистью матери и колдовством, одиночеством и страхами, смешанное с его тенью и кровью. Оно питалось вздохами и жизнью Матея, вытягивало силы, оплетало удушливыми объятиями. Если в ранней юности он сбегал от него, как мог, то потом принял, что это навсегда, пока сам не справится.
Матей повертел в пальцах бокал с вином, размышляя над предложением Драгоша. Одна гадалка советовала ему следовать за призраками, может, это не такой уж плохой совет. Насколько ему было известно, многие врачи ставили эксперименты на себе, не подвергая опасности пациентов. Он верил, что Драгош способен на такое, и не сомневался в его силе, но только до того, как всё пошло не так с призраками и Стефаном. Матей не знал, как помочь им, но крепко задумался, на что готов сам.
Может, впереди у него больше, чем год, или гораздо меньше. Может, безумие достигнет пика, и Элен станет не вдовой, а женой безумца, запертого в какой-нибудь лечебнице, доживающего свои дни с рассудком во мраке.
Откровенно говоря, Матею было страшно от того, что он может узнать. Поиски ответов и способов снять проклятие, дарованного в первые дни жизни, были лишь путем, извилистой дорожкой, можно сказать, в некотором роде приключением. А если он призовёт призрака, то столкнётся с самым сокровенным страхом. Тогда Матей увидит мать, которая шла убивать его на перекресток дорог.
Матей вскочил и схватился за бутылку вина, доливая остатки. Его пальцы на изящной ножке бокала подрагивали, а изгибы теней от пламени в камине чудились слишком уж зловещими спутниками в эту ночь. От вкуса вина только стало хуже.
А потом Матей увидел перед собой едва различимую фигуру женщины, чьё лицо скрывала белая плотная вуаль. Мир начал двоиться и плавиться, хотелось расцарапать кожу и дать крови вытечь вместе с этой дрянью.
Это всё пройдёт. Матей нащупал рукой изогнутую спинку кушетки и неловко опустился на неё, надеясь, что пара часов сна дадут забвение и отдых. Тень не отступала, она была там, перед ним, наблюдала и ждала, когда у него закончатся силы.
Матей перевернулся на живот и уткнулся лицом в локоть. Она питается его слабостью и безнадежностью. И как бы ему ни было страшно, Матей точно знал, что теперь он хочет увидеть призрака собственной матери.
Утром он явился на завтрак в китайском халате и совершенно растрепанный. Драгош тоже просыпался не рано, так что слуги уже привыкли к такому распорядку дня. Матей без какого-либо любопытства, скорее, по привычке, схватил свежую газету и, зевая, просматривал новости. Драгош читал короткую записку.
- Новое убийство, - Матей покачал головой и принялся за рисовую кашу. – Я пытался, кстати, что-то узнать про того наглеца, который решил, что мы лёгкая добыча. Пока не удалось. И вряд ли получится. Но я бы был осторожнее на прогулках. Что в записке?
Они обменялись газетой и посланием, которое прислала Элен. Она приглашала кого-то из них в театр в связи с лёгким недугом её знакомой, которая вынуждена остаться дома, и обращала внимание, что обещают в главной роли самого популярного актера Бухареста, который сейчас блистал на сцене. Матея уколола совесть, но у него совершенно не было настроения для развлечения. А Драгош выглядел даже заинтересованным.
- Как я говорил вчера, мне это не интересно, - пожал плечами Матей. – К тому же, уверен, Талэйта будет рада тебя видеть. Когда вы были в отъезде, она волновалась о тебе.
Про себя Матей подумал, что это отличный вечер, чтобы провести свой личный сеанс.
Редкий экипаж проезжал по пустым улицам – мало кто хотел выбираться в такой ливень.
Стефан знал, что скоро не сможет оттягивать встречи с пациентами, иначе это вызовет не нужное волнение и вопросы. Поэтому он уже два часа планировал расписание и обходы к тем, кого обычно навещал в их собственных домах.
Правда, дело продвигалось почти никак. Глаза резало, а заметки вызывали отвращение. Стефан с досадой захлопнул дневник и уставился в окно.
Драгош со дня своего спонтанного отъезда ни разу не написал, и Стефан мог понять, почему. Но в то злосчастное утро он снова видел не брата, а что-то иное и пугающее, от чего никак не мог отделаться сам. И в то же время – боль Драгоша от такого отношения.
Возможно, поэтому лучше пока всё остаётся, как есть. Если это лишь игра сознания Стефана, то он только лишний раз ранит брата. А если правда, то и хорошо, что теперь его нет рядом.
Сегодня утром вместо того, чтобы сразу спуститься на завтрак и в кабинет, Стефан велел подогреть воду для ванны и пролежал в ней, пока не стало холодно. Даже книги не спасали, и только оставалось рассматривать узоры на зеленоватых обоях и потолок. Ни то, ни другое не представляло из себя увлекательного зрелища, а мысли только больше вязли от такой бездеятельности. Стефан понимал, что мается, и лучше бы делом заняться, но тоска вместе с вялостью не отпускали даже после долгих часов сна. Всё казалось не таким. И кофе переваренный, и мебель криво стоит, и череп желтее, чем должен быть.
Дни истончали его, а Стефан поддавался.
Сегодня он не ждал посетителей, поэтому искренне удивился, когда ему доложили о визите незнакомки. Стефан, конечно, велел пригласить её в гостиную и подать чай. По крайней мере, он сам с удовольствием выпьет чашечку душистого чая с лимоном.
Она ждала его у окна. Многие посетители часто рассматривали черепа и кости, гравюры и шкаф с аптекарскими бутылками, но женщину ничего из этого не интересовало. В ней была зрелая красота, которая свойственна женщинам, уже познавшим и мужчин, и материнство. Узкое тёмное платье было совершенно лишено украшений, кроме изящного кружевного воротничка и тонкого пояса на талии, на котором крепилась сумочка. Перчатки и шляпку она держала в руках. Повернулась на звук его шагов и с любопытством осмотрела с ног до головы.
- Надеюсь, я не потревожила вас, домнул Антонеску.
- Нет, что вы. У меня пока нет приема, так что если вы по этому вопросу...
- Нет, - немного резко прервала его незнакомка и тут же смягчилась. – Прошу прощения, я даже не представилась. Ирина Манду. Мы с вами не знакомы, я предпочитаю жить за городом и редко приезжаю в Бухарест.
Стефан жестом пригласил её присесть на диван и заметил, как она опустилась с совершенно ровной спиной и на самый краешек, сохраняя некоторую отстраненность. Пожалуй, она выглядела по-деловому, как человек, который не привык к пустым разговорам. Вблизи она выглядела ровесницей самого Стефана, и в ней всё выглядело аккуратным и подобранным со вкусом.
- И что же тогда привело вас в город в этот раз?
- Мой племянник. Именно к нему вы ездили не так давно, и там произошла вся эта история.
- Надеюсь, он в добром здравии.
- А если нет, вы снова поедете к нему?
- Только в этот раз я попрошу брата поехать со мной.
- Именно его я бы и хотела видеть.
Повисло неловкое молчание. Стефан понимал, что легко сказать про какой-нибудь отъезд, или что его просто нет дома, но за этим крылось куда больше. И он был в этом виноват. Принесли чай, Ирина вежливо отказалась и терпеливо дождалась ответа.
- К сожалению, Драгош на время переехал к другу, чтобы помочь тому с исследованием, - признался Стефан, - я могу дать адрес. Проще его застать там, а я со своей стороны напишу записку. Только прежде мне хотелось бы знать, почему вас интересует Драгош.
- О вас ходит разная слава. Но по тому, что мне рассказала сестра, ваш брат действительно сильный медиум и совсем не притворщик. Если так, возможно, он сможет помочь мальчику.
- Так с ним всё-таки не всё в порядке?
- Как сказать, - вздохнула Ирина и впервые за их встречу слегка смутилась, - он утверждает, что всё ещё видит призраков. Обмороков уже нет, но он постоянно твердит, что видит кого-то, что чувствует чужое присутствие. Моя сестра в истерике, а наша мать и слышать ничего не желает о потустороннем и считает, это происки нечистых сил.
- И вы взяли дело в свои руки.
- Я не хочу потерять и своего племянника.
Стефану показалось, что дело вовсе не в том, что отец мальчика погиб. Не об этой потере говорила Ирина, когда добавила случайно «и». Представил, как расскажет об этом Драгошу и что тот точно ринется в путешествие, чтобы разобраться. Ему в детстве не пришлось переживать призраков в одиночестве, и то было страшно. А Стефан ещё помнил, хоть и смутно, тот неприветливый и холодный дом. Ирина смотрела чуть в сторону, и в её позе чувствовалось терпеливое ожидание.
- Драгош, конечно, поможет, как только вы расскажете ему о племяннике. Я дам адрес.
- Спасибо. Я не собиралась задерживаться надолго, но не хочу мешать исследованию вашего брата, подожду столько, сколько нужно.
- Вы знаете язык жестов?
- Простите?
- Драгош не говорит, это последствия призраков. Слух не повредился, а вот голос – да. Если вам так не комфортно, я отправлюсь с вами.
Вот теперь Ирина точно была смущена – вряд ли она знала об этом. Но быстро взяла себя в руки и скупо улыбнулась, как если бы нечасто это делала в жизни.
- И вновь, спасибо. Я же готова поехать к своей сестре, чтобы настоять на помощи. Сама она точно загубит сына, а я на это не могу смотреть. В другой раз всё может закончиться смертью. Я остановилась в доме мужа, можете присылать туда в любое время, я всё равно никуда не выхожу.
- Ваш муж ничего не имеет против призраков?
- Он мёртв, домнул Атонеску, погиб на войне. Можно сказать, он на их стороне.
- Мне жаль.
- Вы его не знали, так что не стоит пустых соболезнований. Со сколькими вы сами сталкивались, могу представить. Ещё раз благодарю за встречу и внимание. Буду ждать новостей.
Ирина убрала в сумочку записку Стефана и поспешно вышла из гостиной вслед за появившимся слугой. Стефан в задумчивости рассматривал витиеватый почерк, которым был выведен адрес. Он чувствовал себя слегка оторопевшим.
А ещё подумал, что в глубине радуется поводу увидеть Драгоша.