Обманчивый финал
Всю неделю, с самого утра, дом начинал дышать по-новому.Каждый день в 7:30 чётко, словно по часам,к воротам подъезжала чёрная машина с золотым тиснением на капоте —герб Asso Nero.Из неё выходил курьер,всегда в белых перчатках, с прямой спиной и без слов передавал охране:
— большую корзину свежей клубникой,
— букет свежих цветов, каждый раз новых — лилии, ирисы, белые пионы, лаванда.
Вся неделя —каждое утро.
Без пропусков.
Без писем.
Без открыток.
Только цветы. И клубника.
Говорящие больше, чем слова.
На третий день в доме появилась пожилая женщина по имени Нонна Лина,с добрым лицом, серебристыми волосами и тяжёлой сумкой с кастрюлями.Она не задавала вопросов, не оглядывалась.Просто прошла на кухню, надела белый фартук и начала готовить:
— Семья не живёт на кофе и фастфуде, — строго сказала она Нико,когда тот попытался войти с пиццей.
Теперь каждый день на столе были:
— тёплый омлет с травами,
— тосты с сыром и мёдом,
— домашняя паста,
— супы, запеканки,
— свежие пироги.
И обязательно — чашка бульона для "кучерявой девочки", как называла Стефанию Нонна.
Стефания просыпалась по графику — не от тревоги, а по будильнику.Каждое утро она принимала витамины,ела то, что приносила Нонна,гуляла с Джули по берегу: босиком, с книгами под мышкой, иногда — с пледом.
Они читали вместе классику,обсуждали психологию,вечерами смотрели сериалы, и смеялись,как раньше, когда всё не было таким страшным.
Сон стал регулярным.
Тело — чуть крепче.
Щёки — розовее.
Глаза — снова живыми.
Связь с Аресом была скупой, но стабильной.
Один звонок — в день.
Ровно в 21:00.
Никакого видео. Только голос.
— Как ты? — спрашивал он.
— Лучше. Всё хорошо. Джули рядом, я пью воду, ем брокколи, сплю под пледом.
Он усмехался:
— Значит, ты выполняешь договор. А я — сдержу своё слово. Скоро вернусь.
Больше он не говорил.
Ни о делах. Ни о войне. Ни о себе.
И она не спрашивала.
Потому что Стефания поняла главное:
любовь — это не обязательно быть рядом.Это — когда ты чувствуешь, что тебя держат даже на расстоянии.И ждёшь не потому, что боишься.А потому, что знаешь: он — придёт.Обязательно.Потому что дьявол без своего ангела — не живёт.
Прошла неделя.
Затем — вторая.
А Арес всё не появлялся.
Вместо него — каждое утро, как часы,чёрная машина привозила новые букеты.Их становилось всё больше:на подоконниках, в вазах, в глиняных кувшинах на кухне.Цветы заполняли дом —лаванда, белые розы, магнолии, ромашки, жасмин.Они стояли в коридоре, в ванной, даже на лестничной площадке.
Клубника приходила в коробках — свежая, холодная, сладкая.Никто не знал, где он её доставал в таком качестве,но она была всегда идеальной.
Однажды, в корзине, среди инжира и лепестков,она нашла конверт.Внутри — короткая записка. Его почерк.Чёрные чернила, ровные линии.Без лишнего пафоса. Только то, что действительно важно:
«Я задержусь. Но когда приеду — то уже навсегда.Не считай дни. Считай, сколько раз ты улыбнулась без меня —а потом умножь на два.Потому что когда я приду, улыбаться мы будем уже вместе — Il tuo diavolo.»
Стефания села на край кровати.Прочитала записку снова.Пальцами провела по буквам.
Спрятала лист между страниц любимой книги.И не заплакала.
Нет.
Она просто встала,натянула мягкий свитер,взяла клубнику,и вышла на террасу, где ветер пах морем.
Каждый вечер она ждала.Не как девочка — наивно и капризно.А как женщина,которая понимает цену войне, долгу, жизни на острие ножа.
Она не звонила.
Не писала.
Не выговаривала.
Она ждала.
С Джули гуляли по скалам.С Нико играли в шахматы.С Данте спорили о классике итальянской поэзии.Но каждая ночь, когда она ложилась в постель,обнимала подушку с его футболкой.И шептала в темноту:
— Ты обещал. Значит, придёшь. Я верю. Я жду.
И в этой тишине,между шелестом штор и биением сердца,жила не только любовь.
Жила сила.Сила той, кто когда-то была жертвой — а теперь стала той, кого ждут, чтобы закончить войну.
Прошло ровно три недели.
Двадцать один день.
Пятьсот четыре часа.
И сегодня был особенно тёплый полдень.
Море лениво перекатывало волны, ветер был мягким и почти лениво гладил кожу,а солнце — ровным, золотым, без удушающей жары.
Стефания лежала на берегу, прямо на белом пляжном пледе,в чёрном лаконичном купальнике с тонкими бретелями.На носу — солнечные очки,на животе — тень от её руки,а рядом — открытая книга, которая давно перестала быть интересной.
Она зажмурилась, подставляя лицо солнцу.Тело стало мягким, расслабленным,в волосах — песок,на губах — вкус клубники,и только мысли всё ещё возвращались к нему.
— Три недели, Арес... — прошептала она себе, не открывая глаз.— Ты же обещал...
И вдруг —ровно у уха, с тем самым тёплым хриплым голосом, который она бы узнала даже во сне:
— Привет, ангел...А ты чего так разделась?Я не понял, это у нас новая форма? Купальник? Для кого стараешься?..
У неё перехватило дыхание.На секунду всё остановилось —время, волны, ветер.Глаза распахнулись.Она резко села —волосы упали на плечи, очки сползли с носа,и она увидела его.
Арес.
Стоял прямо перед ней.В чёрной рубашке, расстёгнутой у горла, с тенью щетины,чуть загорелый,чуть похудевший,но живой.
Настоящий.Глаза чёрные, блестящие.
Улыбка — лениво-хищная.И он смотрел на неё,словно сдерживал себя из последних сил.
— Ты... — прошептала она.— Ты вернулся?..
Он шагнул ближе.Опустился на колено рядом.И тихо, будто бы они вдвоём в этом мире:
— Навсегда.
И только тогда она вскочила,забыла про песок, про то, что на ней купальник, про солнце —и вцепилась в него.Слёзы не капали — они обжигали.А руки дрожали.И сердце било — так, как не билось ни в одном бою.
Потому что он пришёл.Дьявол вернулся к своему ангелу.
Вскоре после их долгого объятия на берегу,
когда волны больше не звучали грозно,
а солнце только мягко касалось их плеч,
Стефания и Арес вернулись в дом.Он держал её за руку всю дорогу.Не отпускал даже тогда, когда они перешагнули порог,словно хотел убедиться,что эта реальность — не рассыплется, как сон.
На веранде они устроились на длинном диване под навесом,перед ними — кувшин с лимонной водой,чаша с клубникой,а за спиной — шелест занавесок на вечернем ветру.
Арес сел рядом.Расслабленно, но всё ещё с напряжённым взглядом —словно не до конца отпустил то, что было в эти три недели.
Он взял клубнику, протянул ей,и только потом начал говорить.Спокойно. Низко. Ровно. Но каждое слово — как выстрел по цели:
— За эти три недели мы ударили по всем оставшимся каналам Леонардо.
Он посмотрел ей в глаза:
— Сначала — Франция.Через южные винные провинции шёл поток оружия.Мы перекрыли границу через людей в таможне,организовали "утечку информации" — и французские спецслужбы сами взяли его людей.Один из его курьеров дал показания. Это было первой трещиной.
Он вздохнул. Сжал пальцы:
— Затем — Словения.Местный порт, "Porto Vecchio" — через него шли деньги, нал и крипта.Матео внедрил туда нашего человека.Мы подменили часть документации,и буквально за ночь расчётная система дала сбой.Леонардо потерял контроль над активами — и все переводы пошли в минус.Банки заморозили счета.Через два дня он не мог заплатить даже охране.
Стефания слушала, не мигая.Внутри — смесь уважения, удивления и тревоги.
А Арес продолжал:
— Потом — Черногория.Это был его резервный выход: судна с грузом, биткоины, фальшивые паспорта.Мы с Нико пошли в лоб —подожгли два склада, взяли документы,и сдали часть его активов интерполу.Официально он стал подозреваемым.Не врагом мафии. А врагом мира.
Он повернулся к ней.Голос стал ниже:
— И последним был центр.Монкада Траст.Его офшор.Ты помнишь, я говорил о нём.Мы не могли просто уничтожить — слишком видно.Но Данте добрался до бухгалтера.А наш человек в Цюрихе перекинул активы.Когда Леонардо вошёл в систему — там был ноль.Буквально. Ноль.
Стефания выдохнула:
— Ты всё забрал у него...
Арес кивнул.
— А потом мы ударили по складу под автомойкой —тот, что он считал "неприкасаемым".Взорвали. Без жертв. Только демонстрация.И знаешь, что потом случилось?
Он смотрел на неё не отрываясь:
— Леонардо исчез.Исчез полностью.Ни один из его людей не знает, где он.Телефон — молчит.Дома — пустые.Офисы — опечатаны.
Все разведданные показывают одно:он сбежал или прячется.
Он замолчал.
Тишина.
Стук её сердца.
И только шёпот волн за пределами дома.
А потом Арес добавил:
— Север и запад — теперь наши.Официально.
Без сопротивления.И Леонардо — банкрот.
Не только в деньгах.В стратегии, в страхе, в имени.Он — тень.А ты,Стефания....
Ты стала тем, чего он боялся больше всего.Ты — женщина, которая довела его до краха.И я горжусь тем, что ты была частью этой войны.Даже издалека.
Он взял её за руку.Поцеловал пальцы.И прошептал:
— Теперь всё.Война окончена.И я здесь, с тобой.И уже никуда, никогда не уйду.
Тем временем,на другом конце света,в роскошном, но тщательно охраняемом особняке на окраине Майами,в комнате с панорамными окнами и видом на сверкающий океан,Леонардо Моретти сидел в кожаном кресле с бокалом бурбона в руке.
Он был спокоен.До ужаса спокоен.
Настолько, что даже лед в стакане казался неподвижным.
В комнате — полумрак,на стене — карта Европы с отмеченными точками:Милан, Цюрих, Порторож, Неаполь.Некоторые из них — перечёркнуты.Некоторые — окружены чёрными кругами.
Он смотрел в окно.Щурился от солнечного блика.Но улыбался.Хищно. Зло. Опасно.Как улыбается волк, который временно отступил,
но всё ещё чует кровь:
— Пускай поиграют в семейку... — произнёс он почти шёпотом.
Голос был низким, чуть хриплым:
— Пускай целуются, смеются, делят клубнику и постель...
Он отпил из бокала и продолжил,глазами вонзаясь в горизонт:
— Это всё временно. Иллюзия.Затишье, которое я сам дал им.Я хотел посмотреть, что они сделают с победой. И вот что.Они выбрали — счастье.
Он рассмеялся. Глухо. Пусто.Как будто смех выцарапал изнутри:
— Но я — не проиграл.Я — спрятался.Чтобы вернуться, когда они расслабятся.Когда забудут, что смерть не уходит — она просто меняет маску.
Он встал.Подошёл к столу,где на планшете были открыты камеры наблюдения.Одна из них — кадры со спутника.Снимки виллы Ареса.Терраса. Пляж.И она — в белом платье.Стефания.
Он замер на этом кадре:
— Ты думаешь, ты выжила, кудряшка?Ты думаешь, ты стала сильной?Что ты что-то знаешь?
Он цедил слова, медленно:
— Ты просто очередная иллюзия.И когда я приду —ты уже не спасёшься.Ты сгоришь в пепле вместе с ним.Арес Версано исчезнет.
Навсегда.На этот раз — без возвращения.И ты, его ангел,полетишь в ад... прямо ко мне.
Потому что тогда — я его не добил.Но сейчас я вас обоих — сожгу.Навсегда.
И снова улыбка.Тонкая.Осторожная.Как у змеи перед броском.Потому что Леонардо не сбежал.Он выжидает.Он собирает яд.И скоро он выльется — в самую уязвимую точку.