Untitled Part 19
19
Выходные настали слишком скоро, я морально был подавлен, а мой мозг пытался построить новую цепочку мышления, как одновременно погружаться сразу в несколько значимых дел, чтобы не страдало качество. Самым сложным было оставаться в этом состоянии, когда тебя постоянно дёргали. То на работе вызывали срочно в отдел рекламы, то звонил владелец квартиры предупредить о новом налоге на жильё, то всплывала назойливая реклама, когда ты в уме инвестировал несуществующие инвестиции. И всё, сбивалась вся система, моя нервозность повышалась, иногда гранича с паническими атаками, которые также были возможным вестником приступов удушья. Нужно было работать над своей стрессоустойчивостью. Если меня могла вывести из себя какая-то безобидная реклама, как же я буду справляться с воистину важным материалом? И если я снова подсяду на колёса, это будет конец, потому что если лекарства будут помогать, сомнительно, что мне хватит сил и желания слезать с них. Пора было начинать практиковать медитации и чаще выезжать на природу. Уединение с природой – лучший антидепрессант, ещё и бесплатный!
Энтузиазм встречаться с одержимыми самоубийством людьми поубавился, так как я тренировал себя на мультизадачность, но я ведь сам организовал эту встречу, отступать было неправильно. Моя цель была создать контакт с меченым человеком, и хотя чёткого плана у меня не было, как я буду себя вести, одно я знал точно – я не допущу такого конца, как у Егора. Сейчас у меня было больше уверенности, больше информации, больше сил противостоять. Но я уже понял, что это не те ситуации, которые можно подогнать под что-то и действовать схематически, главное было не прятаться и не бояться. Мне надоело быть прожигателем возможностей.
Когда большая часть любителей эстетики смерти собралась в дешёвой жральне, первым делом я выдохнул с облегчением, ни одного потенциального самоубийцы! Тут снова сработал фактор отсрочки – хоть бы не сейчас, хоть бы не сейчас! Хотя я-то знал, что хоть сейчас, хоть не сейчас, я никогда по-настоящему не буду готов к этому. И обычно чем больше тебе даётся отсрочка, тем меньше ты подготовлен. Так что радоваться, по сути, было нечему, ведь мне придётся искать альтернативные источники, где искать меченых людей. Но всё равно моё настроение заметно повысилось, потому что я мог расслабиться и просто получать удовольствие от новых знакомств. И хотя я особых надежд на эту странную компанию не возлагал, я прекрасно знал, что внешность обманчива, как и первое впечатление зачастую указывает лишь на маску.
Нас было восемь человек – пять девчонок и три парня. Статистика утверждала, что девушки чаще грезят о самоубийствах и одержимы эстетикой смерти, во всяком случае, на том уровне, чтобы обсуждать это. Женщины гораздо чаще предпринимают попытки самоубийства, но большой процент из них либо показушный, либо того уровня, что чуточку не хватило смелости или что-то до конца не рассчитано. Мне были интересны их истории, и когда они представлялись, я вспомнил некоторых из них по их никнеймам, связав имена с их постами. Я помнил Фриду, которая увлекалась всякого рода гаданиями, хотя внешне и не походила на типичную ведьму. Никакой чёрной одежды, готического макияжа, драгоценностей и татуировок. На вид просто студентка забугорного колледжа после спортивной секции. Ещё я узнал парня с оригинальным ником Суйся-в-ад (немного схоже со звучанием английского слова suicide), он катал объёмные телеги о том, что во время клинической смерти или выхода астрального тела, мы все соединяемся со своими тотемными животными. У него были свои теории о том, как именно животные выбирают нас, и как мы в жизни можем воспользоваться их знаниями. Недурно писал, но как-то не цепляла меня его анималистическая философия.
Я сразу понял, что компания была не самой талантливой в светских беседах, но по крайней мере, у них не были пустые взгляды, эти люди принадлежали миру живых. Поскольку организатором встречи был я, мне пришлось отдуваться, чтобы вовлечь всех этих полузакрытых людей в разговоры. С одной стороны мне хотелось послать всех к чертям, включив в себе диву, ах, не в настроении я, вы мне неинтересны, потому что никто из вас по-настоящему и не грезит о самоубийстве! Но я заткнул свою внутреннюю диву, не хватало ещё поддаться воле этой истеричной фифы! Я начал беседу с нейтральной темы, заметив под курткой у Суйся-в-ад толстовку с World of Warcraft. Я сам геймером не был, но всё же был у меня период, когда я часто рубился в компьютерные игры, правда, предпочитал игры из серии Final Fantasy. Тема эта быстро оживила весь наш кружок, тут все в какой-то степени интересовались компьютерными играми, и тут уже я скорее казался профаном. С этих тем мы вышли на темы манги и аниме, обсуждали азиатскую культуру, но а потом кто-то увёл тему к харакири. И вот мы уже ходили по острию ножа, наконец-то мы приближались к опасной теме самоубийства.
Тяга к самоубийству на психологическом уровне или суицидальный опыт схожи с алкогольной и наркотической зависимостью, и люди обычно делятся тут на три категории. Первые кричат о своём опыте (неважно, побороли они зависимости или нет), кичась своим дерьмом, потому что это – их дерьмо. Вторые гордятся тем, что прошли все круги ада, признавшись в своих зависимостях, и хотя для них это – настоящий вызов, признание и разделение своей истории – часть терапии для них. Ну и третьи почти всегда молчат на эти темы, даже если участвуют в разговорах, либо если вынуждены об этом говорить, то делают это с сарказмом, язвительно, переходят на личности, скачут от темы к теме и льют воду. Я начал анализировать собравшихся и пришёл к выводу, что большинство принадлежит последней категории. Но всё равно я понимал, что кто-то ждёт первого смельчака, когда можно будет безопасно начать тему самоубийства на личном уровне, потому что у каждого тут были особенные отношения с таким понятием как «смерть».
И тут меня понесло. Так легко шёл рассказ о том, как меня спасла от петли голоштанная соседка, что мне казалось, что я в себе впервые открывал талант юмориста. Но на самом деле я так много думал об этой оказии, постоянно анализировал свою неудачу, полировал сносную версию для близких, что она уже мне самому казалась какой-то по-домашнему ностальгической. Я был рад видеть улыбки этих людей, которые и не были такими уж угрюмыми, я иногда слышал их смех, комментировал их замечания и отвечал на вопросы, и сплочённость коллектива, казалось, была у меня в кармане. И пока я размышлял о том, может, это и есть моя цель – помогать морально суицидально настроенным людям, к нашему столику кто-то тихо подсел. И когда я повернул голову в сторону новичка, улыбка моя застыла, а недосказанное слово осталось не разжёванным в моих онемевших устах. Человек с меткой самоубийства!
Мне показалось, что она соткана из кружев, белоснежный и хрупкий кристаллик снежинки. Её утончённость и субтильность были болезненными, и когда наваждение прошло, я осознал, что эта девочка явно страдает нервной анорексией. Её волосы были выбеленными до прозрачности, мелкие черты лица заострились до предела, а искусственная сутулость указывала на позицию невидимки. Она молча села на свободный стул, достала из рюкзака скетчбук и начала в нём что-то рисовать. Мне пришлось следовать своим последним принципам – использовать возможности мозга, одновременно занимаясь несколькими делами. Нелегко это давалось – продолжать свой весёлый рассказ и анализировать при этом новую участницу, ведь не её хлипкое здоровье и неземная внешность заставили меня остолбенеть, а нимб над головой!
Символ переливался космическими тонами – синим, фиолетовым, розовым, и я сразу вспомнил слова Тришны, ассоциируя эти цвета с интуицией, психикой, чувствительностью. Но кто сказал, что цвета метки совпадали с тем, как аурологи трактовали цвета биополя? Цветные блики были бледными, медленно кружась вокруг блондинки, как будто были созданы из дыма. Узоры были абстрактными и нечёткими, тяжело было уловить в них какой-то смысл. Этот знак был невероятно притягательным, но в нём таилась опасность. Как молния, такая красивая и далёкая, но один миг, и она может оказаться у твоих ног, опалив до головешек. Кто сказал, что человек перед смертью теряет все краски и красоту? Эта девушка была примером преображения смерти, это было ужасно, но как же ей шла близкая смерть, не передать словами. Мне захотелось просто остановить навсегда этот миг, чтобы она всегда оставалась в этом состоянии между жизнью и смертью, ещё живая, но уже обустраивающаяся на пороге смерти.
Думаю, лишним будет упоминать, что остальная часть разговора меня мало волновала. Хотя я был доволен этому странному единению, этим улыбкам и этим выходам из зоны комфорта, мне до них всех не было дела. Я пришёл сюда ради блондинки с меткой, которую звали Дайана. Она почти всё время молчала, нашим шуткам не смеялась, но если её что-то спрашивали, с ответом не терялась. Её здесь некоторые знали и видели раньше, от того она чувствовала себя комфортно. В мою сторону она не смотрела, и когда я один раз лично к ней обратился, спросив, есть ли у неё тотемное животное (после возвращения к любимой теме Суйся-в-ада), она лукаво улыбнулась (впервые!) и вновь вернулась к своим каракулям.
Когда мы уже все прощались, я понял многозначительность этой улыбки. Дайана всё это время рисовала наших тотемных животных, эдаких кавайных зверюшек. Она каждому вручила свой набросок, и мне достался осьминог. Я задумался, пока своим уже кипящим от усталости мозгом слушал другие пояснения, почему ты – котик, ты – барсук, а ты – злобная паучиха.
- У тебя много лап, - услышал я её серебристый голос, вторгшийся в моё сознание и подсознание одновременно, - но ты всё равно милый и с большой думающей головой. – Я поблагодарил её, даже не зная, что на это ответить, вероятно, она разбиралась в психологии, так как попала в точку с кучей лап, которые пытались делать сразу несколько дел, и с тем, что моя голова действительно была большой от дум. Она сразу потеряла интерес ко мне, либо же сделала вид, но я-то знал, что это не была наша последняя встреча. Потому что я ощутил острый призыв защитить её от самой себя, разрушив чары самоубийства. И чем раньше мы с ней встретимся снова, тем больше у меня возможностей её спасти. Она станет прекрасным образцом для моего анализа, я это просто знал.