Самаэль

Сумерки уже давно опустились на город, когда Изабель освободилась от допроса о произошедшем в доме Клирганов. Девушка сбросила туфли и размяла онемевшие ступни. Ее встретила непривычная тишина, вечно вещавший телевизор молчал, никаких споров младших сестер. Изабель на цыпочках прошла в кухню и включила чайник.

-вы утверждаете, что не были знакомы с мистером Клирганом. Как же тогда вы оказались в его доме? – поинтересовался следователь.

-его соседка Тори открыла дверь. У нее был разговор к Мансу.

-а что нужно было вам от незнакомого, как вы выразились, мужчины?

Щелкнул выключатель чайника, и Изабель вздрогнула, как от выстрела. Девушка залила пакетик зеленого чая кипятком.

Смерть следовала за ней по пятам. Именно об этом твердила Бриджит, оказавшаяся близка к правде. Сначала Эмили, за ней ее мать. Манс, отец Вайолетт, о существовании которого Изабель не знала еще неделю назад. Что с ней было не так? Как можно было прекратить то, чего она не желала ни одному из них?

Девушка поднесла к губам чашку и сделала глоток. Горячая жидкость обожгла язык и горло. Она рассчитывала на действие успокоительных трав, потому как ее душевное равновесие раскачивалось на грани. 

-Белли.

Отец всегда обращался к Изабель таким образом. «Красивая» с французского. Фрэнку показалось очаровательным сокращение, произошедшее от выбранного им имени. Отец был уверен, что каждая из его прекрасных дочерей достойна аристократических имен и милейших обращений, понятных только в узком кругу семьи.

Изабель вошла в зал и опустилась в кресло, подобрав под себя ноги. Фрэнк сидел на диване, на журнальном столике с уже въевшимися пятнами лежали отвертки и винтики. Очки низко сползли с носа отца.

-девочки спят?

-я уложил Тедди, да. – мужчина внимательно рассматривал схемы в телефоне. – Вайолетт еще не пришла. Как твой день?

-в порядке. - коротко ответила Изабель.

Девушка обхватила обеими руками чашку. Изабель смотрела, как отец сконцентрировался на работе. Когда горло отца просыхало, он становился достаточно работоспособен. Фрэнк был рукастым механиком, жители района знали это. При поломке верного чайника, телефона или утюга человек наведывался к Фрэнку. Работа с приборами приносила мужчине удовольствие, он отлично справлялся. Фрэнк с радостью ковырялся в проводах за небольшую плату. Для его дочерей такие дни были сладким и столь желанным сном.

-пап.

-что, Белли?

-почему ты больше никого не полюбил?

Изабель превратилась в девятилетнюю девочку, каждый вечер сидевшую подле одинокого отца. Старшая сестра тихо роняла одинокие слезинки, чтобы не причинить отцу еще большей боли, пока они оба пытались совладать с громкими детскими воплями. Малышка Изабель неуклюже отвечала на вопросы, которые позже хоронила в своем сознании, чтобы спустя почти шестнадцать лет они сорвались с губ.

-в моем сердце все занято любовью к трем несносным девчонкам.

-неужели ты никогда не хотел вновь испытать любовь?

Фрэнк поправил очки и посмотрел на дочь через стекла.

-я всегда буду любить твою мать. Если когда-нибудь она объявится на пороге, я впущу ее в нашу жизнь без секундного промедления.

Впервые Изабель слышала от отца подобные откровения. Хуже всего было то, что противоядия от привязанности к оставшемуся в памяти образу, не существовало. Вычеркнуть Меридит было невозможно, как и заполнить дыру, пробитую ее уходом. Три невинные души нового поколения Маршаллов жили в тени отпечатка уродливой любви Фрэнка и Мердит.

Изабель взяла Фрэнка за руку. Она провела по загорелой, покрытой шрамами, морщинистой коже.

-спасибо, что принял Вайолетт, как родную, хоть и не был обязан.

-Меридит посчитала, что я достоен звания отца ее ребенка. К тому же, похоже, что биологическому отцу малышки было все равно.

Изабель допила чай, не почувствовав никакого вкуса теплой воды.

-ты считаешь меня глупцом. – Фрэнк посмотрел на дочь. Его губы тронула печальная улыбка. – я не жалею.

-твои приступы алкоголизма говорят об обратном.

Изабель никогда не должна была говорить этих слов. Девушка стыдливо потупила взгляд, не решаясь поднять глаз на отца. Маршаллы надвигались на айсберг, который игнорировали. Все произошло быстрее, чем покорность девушки успела бы закрыть ей рот.

-пап, я...

На лестнице раздались громкие шаги. Момент был упущен.

-спасибо, что принял Вайолетт, как родную, хоть и не был обязан.

Вайолетт застыла на пороге, боясь пошевелиться. Джинсовая куртка повисла, перекинутая через одно плечо. Девочка приклеилась к полу, вслушиваясь к обсуждениям за стеной.

-Меридит посчитала, что я достоен звания отца ее ребенка. К тому же, похоже, что биологическому отцу малышки было все равно.

Глаза Вайолетт защипало. Диалог между настоящими отцом и дочерью не предназначался для нее, но девочка продолжала подслушивать. Пока сестра не обвинила Фрэнка в алкоголизме. К перепутанному клубку эмоций добавился гнев, и кто-то вручил ему зажигалку. Фитиль вспыхнул. Вайолетт сорвалась с места и, громко топая, направилась в комнату. Она не повернулась и не сказала ни слова им обоим, хотя боковым зрением видела, как отец и сестра смотрели.

-Вайолетт! – окликнули оба.

Девушка выбросила руку вперед, порыв ветра с такой силой толкнул дверь, что несколько щепок разлетелось в стороны. Она скинула рюкзак на пороге и плюхнулась на кровать. Посеревший потолок безразлично взирал на разрывавшуюся душу. Услышанное не было открытием, ведь, если бы настоящие отец и мать немного интересовались ей, тут даже не вставал вопрос о любви, абсолютно все было бы иным.

-Вайолетт. – Изабель тихо постучала в дверь.

-убирайся. – толстенный ком стоял в горле. Вайолетт зажмурилась, и по щекам скатились горячие слезы. – черт. – она надавила на глаза кулаками.

Вайолетт устала плакать из-за одной и той же заезженной темы. У слез брошенного ребенка был своеобразный привкус: концертов в школе, на которых ожидаешь гордое лицо матери, непринятия чуждых черт, подозрения в каждом жесте. После истерики девочка приходила в себя на полу, полностью измотанная и дрожащая всем телом. Ей хотелось избавиться от этого, отключить, вычеркнуть.

-нам нужно поговорить.

-я не хочу с тобой говорить.

-Ви.

Вайолетт резко поднялась с кровати. Она дернула ручку на себя. Черные от ярости глаза столкнулись с встревоженными карими. Изабель растерянно дергала губы, как делала всегда, когда нервничала. Сестра сделала шаг навстречу.

-ты когда-нибудь отвалишь от меня? Ты невыносима, как и твоя напускная забота. Я все слышала.

-все не так. Ви, я искала его.

Слова пролетели мимо ушей Вайолетт, заглушенные накаленными до предела эмоциями.

-ты осуждаешь всех нас, когда сама трахаешься за роль. Может, на афишах с премьерой, стоит написать историю об актрисе главной роли?

Вайолетт хотелось сделать сестре больно. Больнее, чем было ей самой сейчас. Она держала выкованный из импульсивных слов кинжал, который прокрутила в груди Изабель.

-я ненавижу тебя. – прошипела Вайолетт. Почему-то этого было недостаточно.

Она не видела в сестре, которая стояла, обняв себя за плечи, и глотала все сказанное, должной реакции. Тишина. В сознание Вайолетт закралась мысль, что лезвие речей не подходящее оружие. Она хотела настоящей крови. Ее взгляд помутнел, внутри все забурлило и закружилось, вторя магии, которая готовилась вот-вот вырваться наружу. Теперь Вайолетт знала, как работает ее тело и могла верно распорядиться силой. Ступни девушки оторвались от пола. В руках Вайолетт клубился дым. Она свела руки, образуя мощный шар, как ее учила Хель. Изабель не бежала. Сестра стояла и наблюдала. Почему? Почему она, святоша, ничегошеньки не предпринимала? Вайолетт стиснула челюсть. Она сконцентрировалась на облаке в руках, оно искрилось, от переполняющих девушку эмоций. Молнии вспыхивали и обжигали кожу. Свет угрожающе замигал.

-что у вас там происходит? – на лестнице показалась голова Фрэнка. Только его здесь не хватало.

Вайолетт отпустила магию. Изабель вжалась в стену, поток воздуха пролетел совсем рядом с ней, над головой Фрэнка, растрепав волосы. И вот тогда Вайолетт увидела желанный ужас. Именно так. Они должны бояться, должны платить за ее кровоточащее сердце. Она другая, что делало ее избранной природой. Вайолетт с размаху раскинула руки вдоль тела, по венам вниз спускались потоки ветра, который подчинялся ей одной.

Вайлетт сформировала больший клуб магии. Потоки воздуха перекатывались по пальцам, лаская кожу. Слеза скатилась по щеке девочки. Она упала в поток и закружилась в хаотичном движении.

-я не знаю, что это такое, Ви, но нам стоит поговорить.

Фрэнк не рискнул выйти на второй этаж, только макушка и глаза выглядывали из-за лестницы. Вайолетт фыркнула. Она напрягла тело и запустила новый клуб магии вперед, прицелившись в сестру. Раздался хлопок. Вайолетт откинуло назад, она перевернулась на спину. Коридор заполонил черный дым, он поднимался по стенам. Нечленораздельный шепот замедлял сознание, по телу расползалась свинцовая тяжесть. Вайолетт застонала. Ей показалось, что в ее тело воткнули толстую иглу, высасывавшую из нее магию. Прежде чем погрузиться в темноту, девочка видела, как Изабель исчезла в ней.