Самаэль

Тогда

Лив назвал это Балом Осеннего Урожая, хотя Флоренция и ее дриады не нуждались в каких-либо рамках или похвалах, как могли посчитать остальные. А вот мужчине была необходима их искусная работа, дабы любимый сад нарядился в насыщенные красные, оранжевые и желтые цвета. Осень была в своем пике великолепия.

Дворец Жизни был в распоряжении каждого жителя Долины. Это был дом Лив, двери которого были открыты всегда. Потрясающее архитектурное сооружение, подобного не существовало более нигде. Золотой расписанный дворец, изысканные резные статуи смотрели с балконов, лестниц и веранд. В щели дворца и изгороди вплетались розы, календула, на лужайке рассыпались тыквы, наливные яблоки. И, конечно, вихрь ярких листьев. Гости неспешно прибывали, любуясь природой. Каждый из них осознавал, насколько сложна и ответственна работа, и привносил свой вклад.

Внутри же все осталось, как ранее, в воздушном стиле рококо. Лив любил красоту и эстетику и не стеснялся переборщить с элементами. Мягчайшие диваны, кресла и пуфики можно было встретить у каждой стены. Картины, написанные неизвестными художниками, с красотами леса, Жизни, близких друзей. Золотые подсвечники, мраморные статуэтки, фарфоровая посуда стояли на столиках с резными ножками, в шкафах. Чистейшие окна до потолка, сквозь которые днем сверкали солнечные лучи, а ночью подмигивали звезды. Столы ломились от лучших яств, на любой вкус и цвет. Ненавязчивая мелодия перетекала из комнаты в комнату, осевшая на подолы шуршащих юбок.

-мои дорогие! – широко развел руками Лив, подходя к Самаэлю, его очаровательной супруге и дочери. Когда-то именно он способствовал созданию этой любви.

-Лив, у меня нет слов! – восторг Элизабет был настоящим. Девушка сжала ладонь друга. – выглядишь...

- как главный законодатель мод. – договорил за жену Сэм. Они с Лив рассмеялись и обнялись.

-Рози, любовь моя. – поцеловал малышку в обе щеки Лив. Девочка засмущалась и спряталась за матерью. Элизабет погладила дочь по голове.

-вот, значит, как. – обиделся Лив и выпрямился. Он одернул воротник своего морковного фрака. – наслаждайтесь вечером, все, что только найдете в вашем распоряжении. Я очень-очень рад вас видеть. – подмигнул мужчина гостям и упорхнул прочь навстречу новоприбывшим.

-я хочу пирожное. – это была констатация факта. Элизабет как раз разглядела содержимое бесконечных банкетных столов, она была замужней дамой, и никто не смел воспрепятствовать дегустации каждого имеющегося лакомства. Перед Рози стоял очень сложный выбор: можно было последовать за мамой, попробовать вкусности, но перед этим придется съесть какой-нибудь брокколи, зато подслушать взрослые разговоры; или же остаться с папой, который точно придумает что-то интересное. А Рози была папиной дочкой, поэтому она обняла Элизабет и убежала к отцу. Наверное, девушке все-таки было досадно, что маленький белокурый ангелочек выбирал Сэма, но каждый раз, видя то, как счастливы были они оба, Элизабет прощала. Большего, чем делать Сэма счастливым, она никогда не хотела. К тому же, она не была одна, в ней билось новое маленькое сердечко.

Эта беременность протекала легче и спокойнее, по сравнению с первой. Перемены происходили постепенно и без вреда. Элизабет взрослела, переставала сражаться с окружающими ее людьми. С Рози было не так. Девушка рыдала сутки напролет, переживая за все вокруг, ей казалось, что она в миг станет уродливой, никчемной оболочкой, что она потеряет себя, любовь мужа. Страх не справиться преследовал еще полгода после родов. И к своему удивлению, Элизабет обнаружила, что места в сердце становится лишь больше, а жизнь насыщеннее. Потому, она была спокойна и уже невероятно любила.

Ребекка явилась гораздо позже. Все трое понимали, что это должно произойти, с нее хватит роли затворницы. Она всегда была незаметной, так и сейчас, Ребекка бесшумно проскользнула внутрь через распахнутые двери веранды.

Она глубоко вдохнула и едва не задохнулась. Теплый свет люстр, музыка, шум толпы разом сорвали запылившееся платье и накинули на гостью. Было ли оно еще в пору? Ребекка ступала медленными шагами, оглядываясь по сторонам, но стараясь не глазеть. Дворец остался таким же внушительным и великолепным, ничего не изменилось. Множество гостей в нарядах самых разнообразных цветов и фасонов. Девушка не останавливалась ни на одном из лиц, не узнавая. А если кто-то здесь знал ее? Что он скажет? Ребекка была новоявленным изобретением, творением Самаэля, который должен был сам представить и принять все возможные лавры. Она же...даже не догадывалась, что искала, но глупое сердце рвалось из груди, кого-то зовя.

-у тебя получилось. – подхватила под руку Ребекку маленькая брюнетка. Элизабет – ее племянница. Было дикостью – очнуться в чуждом холодном пространстве перед незнакомыми лицами, которые оказываются родными. Внешне в ней не было сходств с Сидни, но стоило Элизабет заговорить, ласково и вежливо окутать Ребекку заботой, как все сомнения рассеивались. Ребекка снова была на своем переполненном вниманием, наставлениями и пониманием месте.

-получилось. – улыбнулась сильфа. Она говорила так тихо, будто ветер перебирал колокольчики. – я волнуюсь.

-это нормально. Тебе нужно привыкнуть.

-Элизабет! – подошел к сильфе эльф. В его руке покоилась скрипка, свидетельствовавшая о причастности к оркестру. – окажешь нам честь? Все хотят твоей игры.

-ты мне льстишь. – смущенно рассмеялась Элизабет. – я уже давно не садилась за инструмент.

-твой талант нельзя так легко стереть. – продолжил одаривать девушку похвалой музыкант, и она сдалась. Элизабет повернулась к Ребекке, но ее уже не было. Напуганная, она скрылась за дымкой.

Элизабет опустилась за рояль. Более идеального музыкального инструмента не существовало в мире, ноты, оживавшие из клавиш, были так чисты и точны, педали способствовали точнейшим паузам. А сам рояль зачаровывал, что расставаться с ним было слишком сложно. И Элизабет играла, оркестр подхватывал каждую ее идею и песню, создавая музыку, которая завлекала каждого.

-пап, ты потанцуешь со мной? – потянула отца Рози. Сэм посмотрел на музыкантов, где за роялем сидела Элизабет. Сказочная, она послала супругу улыбку, предназначенную лишь ему одному. Ловко и невесомо, как умела только она, Элизабет побежала пальчиками по белым клавишам. Мужчина подхватил на руки дочь. Он закружил Рози в танце, гораздо увереннее, чем ее мать шесть лет назад. Девочка искренне хохотала, обняв папу за шею. По паркету скользили и другие пары, но кто мог быть ярче маленькой принцессы с человеком, который всегда будет любить ее больше всех?

-еще! – закричала Рози, когда мелодия закончилась и Сэм опустил ее на пол. Раздались тихие умиляющиеся смешки.

-ты не откажешь дедуле? – по коридору быстрыми шагами к ним приближался высокий худой мужчина. Пышная рубашка лимонного цвета висела на его плечах и едва ли не сливалась с бледной кожей. На контрасте с этим были черные волосы, собранные в низкий хвост, и угловатые бакенбарды на треугольном лице. У него были глаза, в которых отражались небеса, глаза, которые унаследовал Сэм.

Рози бросилась ему навстречу и повисла на шее, как обезьянка на дереве. Киллиан был не против.

-тебя Лив заставил это надеть? – оценил костюм отца Сэм.

-зато всегда что-то новенькое. А то у жриц никакого разнообразия. – улыбнулся белозубой широченной улыбкой мужчина. Он был архангелом, единственным ближайшим другом и помощником Лив. Киллиан обладал лишь половиной полномочий Жизни, но позитива и энергии в нем было столько же. Как Жрицы следовали за Хель, так и он был везде, где Лив. Лив любил Хель, а Киллиан любил Роксану, но он имел возможность жениться на ней.

-опять язвишь. – процедила Роксана, отделившаяся от тени. Женщина подошла и чмокнула внучку в щеку. На детей Жрица производила ужасающее впечатление, от нее веяло холодом, страхом, но Рози радостно поцеловала бабушку в ответ. – ну так что, потанцуешь с этим лимоном?

-конечно.

Киллиан и Рози не заставили себя долго ждать и направились танцевать, как и заведовал им бал.

-а нам с тобой следует поговорить. – Роксана направилась к выходу, не дожидаясь, что Сэм последует за ней.

Холод ночи продирал до костей. Тени плясали на траве в уродливых позах.

-как Элизабет справляется с потерей матери? – безразличие тона Роксаны подходило скорее вопросам о повседневных мелочах. Но Сэм привык к прямолинейности матери, и знал, что траектория проложена гораздо дальше.

-она держится. Смирилась. – Элизабет не проронила ни одной слезинки. Сидни ушла две недели назад, никому ничего не сказав. Она лишила семью возможности попрощаться, думая, что таким образом делает легче всем. Элизабет каждый раз закрывалась, стоило Сэму только затронуть эту тему.

-кажется, она не собирается заменять Сидни.

-об этом рано говорить. Ей позволили повременить.

-вдруг получится отдать пост...

-ты прекрасно знаешь причину.

Роксана закатила глаза. У них с сыном всегда были натянутые отношения. Практичная и холодная, она не сопереживала сложностям его чуждости. Киллиан отдувался за обоих, но он не представлял, что делать с магическими способностями Сэма. Поэтому в детстве он скорее был сам по себе, прятал эмоции и силу. Чтобы сейчас мать наконец занялась воспитанием.

-я не уверенна, но, в загробном мире ходят слухи, о пропаже одной души. Не исключено, что это проделки Мэделайн. Как и то, что слух может оказаться правдой. – Роксана остановилась перед сыном. Ее взгляд метал убийственные молнии осуждения.

-к чему ты клонишь, мама?

-что ты натворил, Самаэль? – жрица никогда не повышала голоса. Горечи было достаточно и в едва уловимых слухом предложениях. Еще немного, и Роксана вполне могла взять его за воротник и выбить всю дурь. – что ты сделал?

-успокойся. Я не дитя, ты не можешь меня так отчитывать. – процедил сквозь зубы мужчина. Он огляделся по сторонам, убеждаясь, что никто не стал участником этой абсурдной сцены. – ты не можешь обвинить меня в беспорядках за Стиксом. Я там не бываю.

-в отличие от Лив, Хель готова принять тебя. Но ты должен играть по правилам.

-я не желаю этого.

-ты воскресил Ребекку? Ты пошел на поводу у этой капризной девчонки!

-ты говоришь о моей жене. – это было предупреждение. – я требую немного уважения.

Женщина обиженно хмыкнула. Слепой влюбленный дурак. Даже спустя годы брака Роксана не верила в любовь между Элизабет и Сэмом, он волочился за ней как преданный пес. А вот она наконец вытащила на свет свои цели.

-вы не имеете ни малейшего понятия, что натворили... - покачала головой Роксана. – чью жизнь вы отдали взамен?

-что?

-Смерть милосердная...ты идиот! – закричала Роксана. В небе прогремел гром, вызванный яростью Жрицы. Тучи сгущались. – ветра не станут подчиняться покойнице. И она сама вновь увянет через несколько суток. Вы обрекли ее и тебя на страшные муки.

Сэм стиснул руки в кулаки. Этот разговор не имел смысла, если мать не собиралась помогать. Он поднял на нее свои ледяные глаза.

-это все, что ты хотела мне сказать? Потому что нам пора.

-Сэм.

Мужчина развернулся, направляясь прочь. Конечно, следовало допустить, что их действия повлекут за собой последствия, заметные властвующим над царством мертвецов. Но то ощущение силы и мощи усыпило бдительность. Самаэль позволил себе считать, что способен на большее.

Грудь пронзило адской болью, казалось, невидимая сила насквозь проткнула легкие, вытягивая когтями сердце, душу. Колени подогнулись, Сэм упал на землю, открывая и закрывая рот, не в силах сделать и малейший вдох.

-Сэм! – Роксана упала рядом с сыном, ласково взяла его лицо в руки. Жрица никогда ничего не боялась, но сейчас она была чертовски напугана, глядя в его бледное лицо. – что происходит? Что мне сделать?

Сэма словно выворачивало изнутри, ломая кости, раздавливая внутренности. Сердце пропустило удар и остановилось. Его глаза закатились, белок окрасила чернота. Роксана видела, как по венам на шее Сэма поднималась темная магия, заменившая кровь. Гортанный стон.

-Элизабет... - сказал он прежде, чем потерял сознание.

Фальшивая нота. Элизабет медленно поднялась, ее рука соскользнула, проехавшись по еще нескольким клавишам. Все разом переключили внимание на девушку. Она даже умудрилась выдавить улыбку.

-мне нужно подышать. – прошептала она эльфу, который без лишних вопросов, опустился за инструмент. Музыка продолжилась. Пары вновь задвигались в ритме. Рози и Киллиан неуклюже приплясывали в углу. Девушка, стараясь максимально сохранить осанку и неспешный темп, выскользнула из зала. Как только дверь одних из гостевых покоев за ней затворилась, Элизабет согнулась по полам и всхлипнула. Девушка подняла пышные юбки.

-нет, нет, нет, нет. – прошептала она, глядя на свои окрашенные кровью руки. Было слишком рано. Новый приступ чудовищной, тянущей и пульсирующей боли. Элизабет закричала, обняв обеими руками небольшой живот.

Проклятое платье сдавливало грудь, руки, обращенное в оковы. Элизабет обеими руками сжала край лифа, потянув от себя. Она закричала от новой схватки, едва не упала. Возможно, она зацепила вазу, стоявшую на столе, издалека, сквозь заложенные уши, слышала звон. Освободиться от столь радовавшего пару часов наряда не выходило.

Девушка чувствовала кровь, стекавшую по ногам. Элизабет наклонилась. Плод покидал ее тело, она теряла его. И все это было неправильно, рано, больно. 

-пожалуйста, спасите его... - умоляла крича и шепча одновременно. Девушка взывала к Жизни, Смерти, бывшим и будущим Сильфам, Сэму...

Элизабет потеряла равновесие и упала. Она застонала, обхватила грудную клетку, стремясь то ли задушить себя, то ли заглушить боль более сильной. Дорожки слез стекали по щекам, просачивались сквозь полосы в полу. Элизабет хотела и пыталась сопротивляться, но адская, разрывающая боль, вырезала из нее малыша и утаскивала их обоих в обитель смерти и пыток. Ее дитя умер. Она осознавала это. Может, это даже хорошо. Он умер без болей, любимый своей мамой, которая ничего не смогла для него сделать. Элизабет истерически застонала, отданная на растерзание естественному процессу. Кровь. Много крови. Сознание затуманивалось, не оставалось ничего кроме звона и криков, раздававшихся будто издалека.

Тяжелые каменные веки закрывались, и сквозь них Элизабет видела мать. Она хотела окликнуть ее, извиниться. Но она была не в силах даже открыть рта. Девушка попыталась сжать дрожащие пальцы, которые более ей не подчинялись. Она не могла взглянуть на мертвое дитя, лежавшее рядом с ней. Элизабет была лишь оболочкой.

Будет ли Хель благосклонна к ним?

Ребекка незаметно для себя самой оказалась в руках незнакомца. Это был ничем неприметный нимф, серебристые острые скулы, бледные глаза, мокрые светлые волосы, зачесанные назад. Он закружил ее, подобно остальным дамам в зале.

За окном раздались раскаты грома. Ребекка не могла сосредоточиться на движениях, уже дважды наступив на ногу разочарованному партнеру. Сильфа чувствовала тоску, боль и ужас. Она вертела головой в поисках Элизабет. Ей было необходимо поговорить с племянницей, бывшей единственным источником спокойствия. Ребекка не могла отделаться от ощущения, что что-то плохое происходит с Элизабет.

Пары наседали, заключая Ребекку в сужающийся круг. Музыка превратилась в одно сплошное громкое пятно. Она задыхалась. Их лица, девушка не различала ни одно, но каждое ненавидело ее, улыбаясь острыми кривыми зубами. Блестящее лезвие полоснуло горло. Ребекка сжала рукой кожу, из которой потекла холодная кровь. Как тогда...

-ты мертва. – Мэделайн наклонилась к девушке и заправила золотой локон за ухо. Безумие, восставшее с того света. Она последовала за Ребеккой попятам, дабы продолжить наказывать сильфу за любовь. Девушка хотела ответить ей, но рот заполнился металлическим вкусом.

-ты мертва... - повторила Мэделайн. Она провела ногтем по шее Ребекки. И рана затянулась, боль ушла. Это была лишь игра, иллюзия. Мэделайн расхохоталась. Своим громким, безумным смехом.

Ребекка бросилась прочь. Она оттолкнула от себя нимфа, который ничего не понимал. Ребекка протискивалась через толпу, стараясь скрыться от преследующей ее Безумия.  Гости танцевали, не замечая ее и наслаждаясь обществом друг друга. Мэделайн была так близко, она дышала ей в затылок. Ее смех раздавался из каждого угла. Ребекка протиснулась между парой, зажав уши руками. Она молилась о спасении, о хоть одной живой душе, способной сделать хоть что-нибудь.

-тебе не скрыться! – схватила Мэделайн ее за руку. Ребекка попыталась сбросить с себя оковы, оказавшиеся пальцами нимфа.  Он смотрел на нее встревоженно.

-вы в порядке?

-нет. – выдохнула Ребекка. Сильфа подняла голову и заметила хаос, устроенный собственноручно. Партнеры помогали подняться дамам, музыканты сдували пыль с инструментов, не уверенные, что могут продолжать. – простите. Простите.

Ребекка примирительно подняла руки, всем своим видом умоляя оставить ее в покое. Все произошедшее, было сумасшествием, произошедшем в ее голове. Погоня Мэделайн, которой не существовало, как и всего этого. Она теряла рассудок? Или она лишилась его? Как можно быть вернувшейся с Той стороны?

-я утащу тебя с собой. – принесло эхо голос Безумия.

Ребекка закричала, закрыв лицо руками, ногти впились в нежную кожу. Магия воздуха, бурлящая в ее венах, обрела свободу. Это было несколько поколений мертвых сильф, потревоженных вмешательством. Прозрачная волна полилась по залу, срывая с потолка люстры, взрывая стекло окон, подкидывая в воздух мраморные плиты. Толпу осыпало миллиардом осколков, танцоры бросились врассыпную, стремясь спастись. Они подхватывали потерявшихся в суете детей и старались не думать о своих знакомых, которых теряли из виду.

Эльфы поднимали на руки упавших гномов, которые были не в силах ворчать. Дриады и феи лозами старались подхватывать большие куски камня. Нимфы создавали защитную стену воды, тушили зарождавшиеся огни. Райкер кинулся против толпы, вперед к девушке, превратившейся в эпицентр ужаса. Никто не станет защищать или помогать ей. Жрицы ступили в зал с разных сторон, черными бездонными глазами ища их, погибших.