Самаэль

Тогда

В свете ярких свечей люстр сверкал начищенный паркет. Столы ломились от различных блюд, над которыми старались лучшие творцы кухни. В окна аккуратно заглядывали лозы вьющегося винограда – этот элемент очень нравился хозяину торжества. Он славился лучшими балами, обедами и всеми мероприятиями, которые только могли произойти. Живость, эмоциональность и активность были ему необходимы. Он наслаждался обществом, вниманием.

Приглашались все жители долины. Хозяин был рад каждому.

Его звали Лив. Время шло и требовало, чтобы он обзавелся именем. Что ж, выбор пал на то, что максимально точно могло отразить его природу. Лив, как Жизнь. Именно так оно переводилось с одного из языков, дарованных его созданиям.

Лив создал себе не слишком обольстительный образ. Его выбор пал на угловатые и острые черты лица, прозрачные голубые глаза и густые черные волосы. Телосложение было аристократичным и небольшим, всегда одетое в лучшие наряды. Тонкие губы вечно улыбались.

– все как всегда невероятно. – движения этой женщины были похожи на качания на волнах. Плавные, легкие. Она была идеалом для Лив. Волосы цвета ночи, заколотые в низкую шишку, мягкие черты лица, пухлые губы, глубокие зеленые глаза. На ней было простое шелковое платье, но она была самой восхитительной женщиной в зале. Сама Смерть. Хель. – мне даже интересно, когда я перестану удивляться твоей способности это все организовать.

– я всегда найду что–то новое.

Хель лишь улыбнулась, загадочно пожав плечами. Лив было даже обидно, что сотворенные им существа боялись и не понимали ее красоты, доброты и нежности, изображая ужасным монстром с косой.

– я думаю, гостям следует слегка разогреться. – щелкнул пальцами Лив.

Он сорвался с места, устремляясь в толпу. Найти ту, кого он искал было несложно. Клан Сильф отличался пепельно–белыми волосами, светлой кожей. Сильфы – это духи воздуха, повелители ветров и потоков. Невесомые. Их было трое. Три девушки. Предыдущий глава клана, отец, покинул их двадцать лет назад, устав от своего существования. Обязанности и силы перешли к старшей дочери, Сидни, высокой худощавой женщине с печальными серыми глазами. Сидни не была готова к такому подарку судьбы, хотя после смерти младшей сестры, любимицы отца, следовало догадаться, что она станет преемницей. Средняя дочь, Лола, являла полную противоположность. Маленькая и с округлыми формами, она была языкастой и дерзкой за двоих. Ей было дозволено все, так как особых ожиданий на плечи Лолы не возлагалось. Она спокойно жила в глубине леса, наслаждаясь обществом своего возлюбленного. Любовь соединила души сильфы и простого человека, из-за чего Лоле пришлось отказаться от перспектив в магии ради счастья. Третьей же была дочь Сидни. Двадцатилетняя Элизабет. На контрасте с природой сильф ее волосы обладали темно–каштановым оттенком и большие глаза, цвета древесной коры. На удивление гены отца, который являлся простым эльфом, очень сильно давали о себе знать.

– Элизабет, милая. – слегка поклонился Лив. Он предложил руку, приглашая гостью следовать за собой. – позволь всем нам насладиться твоей игрой.

Элизабет подобрала юбки своего платья цвета морской волны. Девушка поднялась на небольшую площадку, на которой расположился рояль, внушительных размеров. Опустилась за инструмент. В зале моментально стало тихо, словно из него выкачали все звуки. Глаза каждого устремились к юной сильфе, чьи пальцы коснулись белых клавиш. И тут же полилась мелодия. 

Это было самое прекрасное, что Самаэль слышал в своей жизни. Слияние высоких и нежных аккордов с грубыми и резкими интервалами низких октав. Во время игры голова девушки слегка была клонилась вбок, а шея напрягалась. Она прикусывала нижнюю губу. Ее пальцы скользили по инструменту, словно бежали. Он полюбил ее именно в эту секунду. Когда Элизабет сидела, всецело отданная сонате, пленившей каждого в зале.

Потом все кончилось. Зал молчал. Было неуместно вот так...издать хоть один вдох после чего–то столь потрясающего.

– браво! – воскликнул король вечера, хлопнув в ладоши над головой. Вслед за ним помещение взорвалось аплодисментами. Смущенная Элизабет поднялась с места, одарив мир счастливой улыбкой. Ее глаза ярко светились. Она не стеснялась своего триумфа. Она принимала его, как должное.

А парень в углу понимал, что с каждой секундой все больше теряет свое сердце. Как оно ускользает из его груди в направлении ее тонких кистей.

– ты так и будешь стоять и прожигать их взглядом? – рядом с Самаэлем из тени материализовалась женщина. Черные волосы, черные глаза, черное платье. Сама тьма. Прислужница смерти. Жрица.

– да. – выдохнул он. Медленно, он перевел взгляд на мать. Та усмехнулась и поднесла к губам золотой бокал.

Лив и Элизабет по залу от одного гостя к другому. Девушка очаровательно улыбалась каждому, пока Лив гордо принимал похвалы.

– через неделю под ее домом выстроиться вереница женихов. Мне будет стыдно, если ты окажешься в их числе.

Мать выразительно поиграла бровями. Самаэль отвернулся от нее, выдавив смешок. Они оба прекрасно понимали абсурдность самой идеи. Жители Долины обходили стороной их странную семейку.

– Роксана, Самаэль. – Лив подошел, держа под руку Элизабет. Вот он, первый подарок Жизни. – позвольте представить вам мой главный цветок вечера – Элизабет.

– какая честь. – присела в реверансе Элизабет и медленно подняла глаза.

Их взгляды пересеклись. На губах девушки расцвела улыбка, а он не мог сдвинуться с места. Вблизи сильфа была еще более прекрасна. Все в округлом овале лица была очаровательным: маленький аккуратный носик вздернутый вверх, карие глаза, обведенные пышными ресницами, мягкие скулы.

– я не стану в двадцатый раз за вечер повторять вам о том, какой была ваша игра. Думаю, остальные гости уже вдоволь потешили ваше самолюбие. – кажется, Роксана была единственной, на кого не подействовало очарование юной сильфы.

– так и есть. – улыбнулась Элизабет. Атмосфера плавно накалялась, становясь все более некомфортной.

– я хочу выпить. – кивнул Лив самому себе.

– Сэм, вы пригласите меня на танец? – внезапно выпалила Элизабет.

Музыканты словно ждали этого знака. Заиграла скрипка, ноты которой тут же подхватил рояль и остальные инструменты.

– конечно. – опомнился парень и протянул руку. Элизабет приняла ее и направилась в центр зала. Туда, где Самаэль точно не планировал оказаться сегодня. Он не любил балы, которые устраивал Лив, но не имел права отказаться от предложения. Поэтому обычно парень предпочитал стоять где-то в одиночестве до скончания вечера.

Он не был уродом, нет. Самаэль был высок, широкоплеч. Черные волосы вились на концах, а выразительные глаза у иных вызывали ужас. Он был красив.

– Сэм, – Элизабет еле доставала ему до плеча. – почему вы выглядите так, словно танец со мной является пыткой?

– нет, вовсе нет. – быстро выпалил он. Элизабет рассмеялась. Ее смех был заразителен и громок. – на самом деле я просто стараюсь контролировать свое неумение танцевать.

– что ж, у вас получается не так уж и плохо.

Они были окружены вальсирующими парами со всех сторон. Вряд ли кто–то мог заметить, что из них выходит плохой дуэт. Элизабет была первой девушкой, согласившейся танцевать с дитем Смерти на балу.

– где вы научились так играть?

– с раннего детства моя мать обучала меня. Я очень надеюсь, что смогу передать талант своим детям. – Элизабет развернулась, оказавшись заключенной в объятия Самаэля. Дыхание сперло. Она была такой хрупкой в его больших руках, что Самаэль боялся навредить ей.

– а какой у вас талант?

– что?

– что интересного умеете вы?

– я...я не знаю.

– я считаю, что в мире не существует человека, у которого нет какого–то выдающегося таланта. Лив наделяет каждого из нас своими дарами. – Элизабет положила свою ладошку на сердце Сэма. – нужно просто присмотреться.

Слова сильфы заставили парня задуматься, и он не заметил, как сбился с танца и наступил на ногу Элизабет. Сэм остановился и встревоженно наклонился к девушке. Он только раскрыл рот для извинений, как Элизабет опередила его.

– все в порядке. Я знала на что иду. Зато, я точно знаю, в чем ты хорош.

– не в танцах.

– это поправимо. – засмеялась сильфа. – я подумала о твоей магии. В ней большой потенциал, раз другие страшатся помочь тебе с танцами.

Ее шутка была колкой, но Сэм не придал этому внимания, обольщенный ее обществом и смехом.