Глава 3. Отработка
Гарри сидел за столом в Большом Зале и ковырял вилкой еду в тарелке. Он был доволен тем, что Гермиона с головой погрузилась в чтение «Ежедневного пророка», который только что прибыл, а Рон с аппетитом ел, сидя рядом. Гарри определённо был не в духе этим утром. Прошло около трёх недель семестра, и он с каждым днём становился всё угрюмее и недовольнее. — Эй, 'Арри? — с набитым ртом пробубнил Рон. — Да? — Гарри повернулся к другу и едва не поморщился, заметив, какое неимоверное количество еды Рон запихнул к себе в рот в один присест. — Чего ты так уставился на Снейпа? У нас вроде не было Зельеварения вчера. — Ох, эм-м, — Гарри даже не заметил, что невольно посмотрел в сторону Снейпа, да так и остался сидеть, не отводя взгляда. — У меня просто паршивое настроение с утра. А кто ещё может быть виновником плохого настроения, а? — это было нелепое оправдание, но Гарри надеялся, что Рон ещё не до конца проснулся в столь ранний час и не заметит этого. Ещё он надеялся, что Гермиона его не слышала. Она бы ни за что не поверила подобной отмазке и не остановилась бы, пока не докопалась до истины и не удовольствовалась более правдоподобной отговоркой. Её придирки и едкие замечания — последнее, что он хотел бы услышать, пребывая в и без того ужасном расположении духа. — Ясно, — кивнул Рон и вновь уткнулся носом в свою тарелку, уплетая завтрак за обе щеки. Гарри честно старался сосредоточиться на громадном многообразии еды на столе и, наконец, нормально поесть, но всё-таки не сдержался и ещё раз взглянул на Снейпа. Взгляд профессора блуждал по залу, словно кого-то или что-то сосредоточенно высматривая, и вдруг наткнулся на пытливый взор пары зелёных глаз. Снейп вздёрнул бровь, будто выражая недоумение, и смерил Гарри одним из своих коронных взглядов, а-ля «презренный раб». Гарри ещё пару секунд неотрывно смотрел на него, прежде чем вернуться обратно к недоеденному завтраку. Гарри был чрезвычайно расстроен, потому что обнаружил один недостаток своего блестящего плана. Этот изъян вовсе не казался таким возмутительным в то время, пока он жил на площади Гриммо летом. Ему позарез нужна была помощь Слизерина, и Гарри осознавал: самым лучшим и наиболее подходящим представителем слизеринцев являлся как раз Снейп. Конечно, на ранней стадии разработки гениального плана Гарри забыл принять во внимание пару деталей, таких как самый разгар войны, роль Снейпа в ней как шпиона, тот факт, что Снейп его терпеть не может, и наиболее важное из всего — полное отсутствие всяких оснований для Снейпа ему помогать. Гарри был практически уверен: если он разрешит последний вопрос, то вполне сможет отыскать способ обойти остальные. В конце концов, человек, который согласится оказать ему помощь, необязательно должен быть с ним в ладах, равно как и Гарри не обязан был любить всякого, кого убедит помочь. Эта мысль довольно неплоха, если учитывать, что без слизеринской поддержки ему никак не обойтись и, сколько ни силился, он не смог припомнить хотя бы одного слизеринца, который пришёлся бы ему по душе, чего уж говорить об их всеобщей неприязни по отношению к нему. Гарри поднял голову и поглядел туда, где находился стол Слизерина. Всматриваясь в лица студентов, поглощающих завтрак и о чём-то болтающих, он мысленно отсеивал одного за другим. Взгляд, блуждавший по смазливым физиономиям слизеринцев, остановился на белобрысой макушке Малфоя, сидевшего к столу Гриффиндора спиной. Скорее всего, он наиболее подходящий вариант, если со Снейпом ничего не выйдет. Нужно что-то придумать, что-то, чтобы заставить его захотеть помочь мне. Отыскать подходящий мотив для него не должно составить большого труда, со Снейпом сложнее. Когда Драко Малфой встал из-за стола, чтобы покинуть Большой Зал, Гарри решительно взялся за вилку с твёрдым намерением хорошенько поесть. Остаток завтрака он провёл в глубокой задумчивости.
***
Около месяца спустя Гарри спускался по лестнице, направляясь в сторону подземелий. Гарри умудрился сегодня опоздать на урок Зельеварения. Снейпу вовсе не нужно было повторять дважды — он, как обычно, с лёгкостью находил разнообразные причины оставить Гарри после уроков. Гарри дошёл до класса Зельеварения и вошёл внутрь. Он заметил, что дверь в кабинет Снейпа была слегка приоткрыта, и оттуда послышались приглушённые голоса. Он нахмурился и сверился с часами, убедившись, что, стараясь побыстрее отделаться от Рона с Гермионой, пришёл на час раньше назначенного времени. Любопытство взяло верх над разумом, и Гарри едва слышно, почти сливаясь с тёмной стеной, прокрался поближе к двери. Осторожно заглянув в кабинет профессора Зельеварения, он с трудом подавил изумлённый вздох. — Что тебе нужно, Люциус? — Я хотел кое-что с тобой обсудить. — Что может быть настолько не терпящим отлагательств, что ты заявился прямо в Хогвартс? Люциус, ты хоть понимаешь, на какой риск идёшь? Ты же знаешь, что я — единственный, кто в курсе, на чьей ты стороне на самом деле, разве нет? Даже Альбус полагает, что ты предан Тёмному Лорду. Все знают и уверены в том, что я единственный шпион... — Мне хорошо известно, что я нахожусь в Хогвартсе. Более того, я в курсе господствующего всеобщего убеждения насчёт занимаемой мной стороны, учитывая то, через какие трудности мне пришлось пройти, чтобы добиться этого. Ты можешь сколько угодно подвергать мой интеллект сомнению, но, может, наконец позволишь мне объяснить, для чего я здесь нахожусь. — Чёрт возьми, это снисходительное выражение на лице, когда он вскидывает одну бровь, выходит у Люциуса Малфоя даже лучше, чем у Снейпа. Определённо, это отличительная способность слизеринцев. — Что ж, превосходно, Люциус. Объясни, в чём дело. — Едкий сарказм, ещё одна изюминка Слизерина. — Скажи мне, Северус, ты обдумал вопрос, который мы обсуждали при нашей последней встрече? — Ты не рискуешь жизнью и известностью в местных кругах как верный Пожиратель Смерти, проникнув в Хогвартс только лишь для того, чтобы продолжить этот разговор! — прорычал тот предупреждающим тоном, отчего по позвоночнику Гарри побежали мурашки. — Разумеется, нет! Однако решение должно быть принято, а планы дальнейших действий должны быть тщательно разработаны и разложены по полочкам. До того, как закончится война, Северус. Всякий раз, когда речь заходит об этом, ты пытаешься избежать разговора, хотя у нас и без того почти нет возможности спокойно всё обговорить. Итак, прежде чем мы перейдём непосредственно к цели моего визита, хотелось бы довести начатое до конца. — Напротив, предостерегающий голос Люциуса Малфоя был ледяным и чеканящим каждое слово. — У меня нет ни малейшей надежды выжить в этой войне, Люциус. Какой смысл строить планы на будущее после неё? — А что если ты просто обязан выжить? Ты и недели не продержался бы на должности шпиона, не обладая способностью рассчитывать свои действия наперёд в чрезвычайной ситуации! — Чудно! Я должен выжить в этой грёбаной войне, я приму к сведению твоё предложение. Может быть, наконец, перейдём к сути твоего дружеского визита? — Мне удалось раздобыть то, за чем ты так долго и совершенно безуспешно охотился. Я подумал, что лучше доставить это тебе как можно быстрее. Я принёс столько, сколько смог. — Люциус протянул Снейпу большой флакон. Что же там может быть? — Это то, о чём я думаю? — Люциус кивнул. Северус осмотрел пробирку со всех сторон, повертев её в руках. — Мне следует уметь работать и с таким количеством. Даже если и так, ты рисковал, отправившись сюда, лишь для того, чтобы отдать мне это? — Нам нескоро удастся встретиться снова. Я не уверен, что его свойства сохранились бы, если бы я выждал ещё несколько недель. — Что тебе известно? — вопрос прозвучал резко и повернул разговор в другое русло. — Ничего полезного. Я подслушал, как Тёмный Лорд говорил, что не собирается пока созывать следующее собрание. Он, скорее всего, замышляет новый план, чтобы попытаться убить этого паршивца Поттера. — Если так, я очень сомневаюсь, что ты примешь участие в этом. Сколько раз ты пытался, но не смог убить Поттера? — Три. Не убить этого паршивца — намного сложнее, чем ты думаешь. Особенно не выдавая моих истинных намерений. — Уверяю тебя, я с лёгкостью поверю, что довольно трудно удержаться и не прикончить его. Ведь мне приходится иметь с ним дело гораздо чаще, чем тебе, не забыл? — Гарри был слишком потрясён свалившимся на него осознанием, что на самом деле Люциус Малфой вовсе не пытался действительно убить его, и поэтому не нашёл в себе силы оскорбиться и разозлиться от последнего замечания. Гарри пропустил остальные несколько фраз, которыми они обменялись в заключении разговора, но, к счастью, заметил, что мужчины направились к выходу. Стараясь передвигаться тише воды, ниже травы, Гарри выскользнул из классной комнаты. Не подозревая, каким образом Люциус Малфой сумел проникнуть в Хогвартс незамеченным, и потому не зная, куда он отправится первым делом, покинув кабинет, Гарри бросился вверх по лестнице, ныряя в первую попавшуюся открытую дверь. Переводя дыхание и старательно прислушиваясь к разным звукам, он решил переждать угрозу в пустом учебном классе. Выждав, как ему показалось, достаточное количество времени, когда шаги и голоса стихли, и подземелье погрузилось в тишину, Гарри сверился с наручными часами и обнаружил, что на этот раз он опоздал на отработку. Едва отдышавшись, Гарри сломя голову помчался обратно вниз, пару раз чуть не споткнувшись на крутых ступеньках. Он пулей влетел в кабинет Зельеварения, застыв на пороге, пыхтя и отдуваясь. — Видно, ваши опоздания вошли в привычку, мистер Поттер, и сегодняшнее наказание вас ничему не научило. Быть может, и завтра оставить вас после уроков, тогда лишняя работа пойдёт вам на пользу? — Снейп стоял прямо рядом с преподавательским столом и, естественно, приподнял свою пресловутую бровь. Гарри разочарованно застонал. — Вы должны до блеска вычистить каждое рабочее место и каждый котёл. Тщательно, пожалуйста, и без палочки. Снейп отвернулся и уселся за массивный письменный стол, чтобы с головой зарыться в бумаги и проверку работ, а Гарри тяжело вздохнул, и, недовольно пробурчав что-то себе под нос, поплёлся туда, где хранились моющие средства. Гарри очень хотелось поразмышлять о том, что он только что услышал, но нельзя было рисковать, пока Снейп всё ещё находился в комнате. Вместо этого он вспомнил о причине, по которой столь рано поначалу пришёл на отработку.