забытая Гилберт|Деймон Сальваторе

Ева даже подумать не могла, что за ночь в её голове родится новая безумная идея — идея, которая могла бы спасти её семью. Или уничтожить её саму. Пока Бонни сидела на краю кровати, в своём обычном молчаливом осуждении, Ева с методичностью шахматиста надевала кольца — одно за другим. Сияющие камни играли в тусклом свете. Словно амулеты, словно броня. На шею легло тяжёлое колье с вербеной — защитой от того, кого она могла встретить по дороге.

Она действовала быстро, но точно. Решимость застыла в каждом её движении.

— Теперь, когда он у тебя, что ты будешь делать? — спросила Гилберт, когда в её ладонях оказался лунный камень. Её пальцы гладили его, как будто он был живым. Камень сиял. Идеальный. Опасный.

— Это то, что связывает проклятье Солнца и Луны. Если я смогу найти способ снять его, то он станет бесполезным, — ответила Бонни, пристально глядя на девушку в чёрной зипке, чьи глаза в тот момент казались слишком взрослыми для её юного лица.

— И тогда, как сказала Кэтрин, Клаус захочет отомстить? — обернувшись, спросила Ева, пряча дрожь в голосе.

— Возможно… если узнает, — голос Бонни был неуверенным, но она не отвела взгляда.

— Это не может подождать? — с настороженностью в голосе спросила Ева, продолжая изучать камень в своих пальцах, как будто надеялась найти в нём ответы.

Бонни уставилась на неё — разочарование, напряжение и явная злость на лице.

— Стефан в гробнице с Кэтрин. Нам нужно его оттуда вытащить.

— Сальваторе сами сказали заняться камнем, — начала нервничать Беннетт, потянувшись к артефакту.

— А ты не слушай их, они просто хотят обезопасить нас, — Ева уверенно перехватила камень, не отдавая. — Но они не правы.

— Я тут на стороне братьев Сальваторе, — резко сказала Бонни, встала, вырвала у неё камень. — Я не позволю тебе подвергать себя опасности, а Елену использовать в ритуале жертвоприношения!

В дверь будто нарочно вошли Джереми и Елена.

— О чём вы вообще спорите? — спросил парень, поднимая бровь.

— Мы не спорим, — бросила Бонни, быстро спрятав камень в сумку и переглянувшись с новоприбывшими. Потом встала с кровати: — Хочу кофе.

Ева молча села на край кровати. Голова опустилась в ладони. Она вжималась плечами в колени, словно стараясь спрятаться в себе. Всё рушилось. Всё снова шло не так.

— Что? — устало спросила она, когда поняла, что Джереми остался один в дверях. Он молча смотрел на сестру. Она не поднимала взгляда. Только тяжело дышала. Чёрная зипка закрывала тонкие плечи, но он знал, что под ней белая майка. Что на ногах у неё — кеды и джинсы, такие, в каких она когда-то бегала по лесу от него, играя. Её образ казался до боли знакомым и таким... одиноким.

— Почему ты так хочешь умереть? — его голос был едва слышен.

Ева вздрогнула. Медленно повернулась. Её глаза... в них больше не было света. Только пустота.

— Я пытаюсь спасти вас всех, — прошептала она с гневом, — Разве это не очевидно?! — и вскинула руки, как будто защищаясь от мира.

— Хочешь принести лунный камень, чтобы Клаус убил тебя? — спросил он прямо.

Ева растерялась. Его слова ударили в точку. Она только удивлённо вскинула брови… и не ответила. А он просто... ушёл.

Оглянувшись, она увидела сумку. Сумка. Камень. Всё ещё здесь.

Руки сами потянулись. Дальше — автоматом: ключи, телефон — и вниз, по лестнице. На бегу.

Но не успела — путь ей перегородили Бонни и Джереми.

— Куда ты? — строго спросила Бонни, не убирая кружку кофе от губ.

— К Деймону, — выпалила Ева, делая шаг вбок.

— Ты врёшь, — твёрдо заявила Бонни, не отступая.

— Не вру! — воскликнула Ева, ловко перепрыгивая через перила — и влетела в грудь Джереми.

— Правда? Посмотри на себя! — твёрдо бросил он.

— Ты серьёзно? — хмуро прошептала она, сжав зубы.

— Она забрала камень, — донёсся голос Елены сверху, она держала пустую сумку.

— Мы тебя проверяли. И ты не прошла, — сказала Бонни.

— Клаус убил семью Кэтрин, когда она перешла ему дорогу. Я этого не хочу, — спокойно добавила Ева.

Джереми посмотрел на сестру. Медленно, мучительно, он отступил в сторону, давая ей пройти.

Бонни больше не держала её. Ева шла, будто в бреду, пару раз оглянулась. И подошла к двери.

Открыла её, надеясь... но упёрлась в невидимую преграду. Заклинание. Тело оттолкнуло назад, словно удар в пустоту. Она в заточении.

— Что ты сделала?! — закричала Ева, оборачиваясь к ведьме. Она была готова на неё наброситься.

— Так будет лучше, Ева, — спокойно ответила Бонни.

Позже, дом утонул в тишине. Слишком тихо. Ева угрюмо устроилась на диване, подложив подушку под колени. Тишина давила. Безопасность — хуже клетки. Она давно хотела покоя, но теперь — он сводил с ума.

Она мечтала, чтобы именно в эту дверь вошёл Сальваторе. Чтобы… придушить его.

Вдруг — щелчок замка, шаги.

Он.

— Тебе лучше закрывать двери, — язвительно бросил Деймон, появляясь в проходе.

Ева демонстративно сложила руки на груди и отвернулась.

— Хватит уже дуться, — сказал он. — Хлоп-хлоп. Дай два очка за находчивость!

Глаза Евы сверкнули.

— Тебе это кажется смешным?

— Да, куколка, мне очень смешно, что мне постоянно нужно спасать твою задницу.

Он сел рядом, и она резко отодвинулась.

— Что сказал Стефан, когда узнал, что его подруга заперта с вурдалаком?

— Поссмеялся.

— А что он сказал на то, что Элайджа ещё жив?

Деймон скривился.

— Ах да… Я ему об этом не сказал.

— Почему?

— Во-первых, он ничего не сможет с этим поделать. И второе — смотри первое. Где Бонни?

— Я думал, она с тобой, — ответил Джереми.

— Нет, она занимается камнем. А я слежу за Евой, — усмехнулся Деймон, не отводя взгляда от девушки.

— А кто следил за Тайлером?

Ева резко уставилась на брата. Лицо побледнело.

— Вампирша Барби вызвалась на помощь. Если она облажается — избавлюсь сразу от двух проблем, — Деймон прищурился и бросил взгляд на Еву, словно напоминая, как она спасала Кэролайн. Как мать Тереза. Только в кожанке.

— Погоди, сегодня полнолуние?

— Да, но ты слишком занята попытками самоубийства, чтобы об этом помнить, — сказал Сальваторе уходя.  Зазвонил телефон. Он вышел, ответил коротко и вернулся:

— Планы поменялись. Ты следишь за ней, — кивнул он на Джереми, который плюхнулся рядом на подушку.

— Джер, аккуратно! — Ева влепила подушку ему по голове. Тот рассмеялся.

— Эй, Гилберт не хочешь со мной? Знаешь тебе надо проветрится, прогуляться на солнышке, — смышлённо заявил Сальваторе, пожав плечами, — Ой, точно! Ты же не можешь! — улыбнулся тот, заканчивая шутку и тогда в него прилетела подушка.

— Ты идиот, — пробормотала Ева.

****

Время шло беспечно. Настолько медленно, что Ева даже успела подремать, свернувшись под пледом, будто в детстве. Сон оказался на удивление глубоким. Её кожа впервые за долгое время выглядела отдохнувшей, а в глазах появился прежний блеск. Особенно приятно было вновь оказаться дома, в окружении старых вещей и запаха тёплой древесины. Дженна, кажется, чувствовала то же самое.

Шорох и глухой грохот коробок внизу вывели Еву из тумана покоя. Она села, сонно пригладила растрепанные волосы, накинула кофту и начала спускаться по лестнице, завязывая их в небрежный низкий хвост.

— Что ты делаешь? — спросила она, заметив Дженну, которая по локоть залезла в кладовку, копаясь в груде старых коробок.

— О, как раз вовремя! — радостно воскликнула та, вытаскивая одну из них и вручая её девушке.

Ева охнула — коробка оказалась неожиданно тяжёлой, пришлось на ходу поймать равновесие и упереться плечом в перила.

— Воу, что это такое? — спросила она, приподняв бровь.

— Бумаги вашей мамы из исторического сообщества. Я пообещала помочь миссис Локвуд их разобрать, — объяснила тётя, закрывая дверь кладовки с преувеличенной лёгкостью.

Дверь хлопнула — и мир словно поменялся. За ней, прямо в коридоре, стоял высокий мужчина с идеальной осанкой и пронзительно спокойным взглядом. Элайджа.

Ева отпрянула, выронив книгу, которую сжала между локтем и грудью. Ужас сжал грудную клетку. Она выдохнула резко, будто с трудом вспоминая, как дышать. Ноги предательски дрогнули, но она осталась стоять, уставившись в безупречно выстроенные черты его лица.

Он... улыбался.

— Привет. Я Элайджа, — представился он, не отводя от неё взгляда. Его голос звучал так мягко, что это только усиливало тревогу.

Он знает меня.

— Элайджа занимается исследованием Мистик-Фоллс, — с легкостью произнесла Дженна,забирая коробку, не замечая, как Ева бледнеет на глазах.

— Это увлекательно, — сказал мужчина, протягивая ладонь.

Пальцы Евы сомкнулись в руке древнего вампира — её рука казалась крошечной и ледяной в его тёплой, уверенной хватке. Она не отрывала от него взгляда, стараясь не дрожать.

— Ты можешь остаться здесь и порыться в бумагах. Думаю, твоя особенная помощь нам пригодится, — добавила Дженна, размахивая руками.

— Особенная помощь? — заинтересованно уточнил Элайджа.

— О да. Ева у нас отличный следователь, — с гордостью сказала Дженна. — Недавно решила вернуться к истокам... Или хочешь, мы поможем загрузить эти вещи тебе в машину?

— Да. Или я попрошу кого-нибудь забрать их завтра, — с лёгкой улыбкой ответил он.

— Прекрасно. — Дженна кивнула и протянула ему руку. — Спасибо, что пришёл, Элайджа.

— Спасибо, что пригласила в дом, Дженна, — спокойно сказал он, с каким-то тайным посланием в голосе, которое, казалось, было адресовано только Еве.

Когда он прошёл мимо, почти задев её плечо, Ева сжалась, отступив, будто от жара. Но он остановился. Его взгляд вновь упал на неё. Она не могла дышать.

— И Ева... Надеюсь, мы ещё увидимся?

— Непременно, — прошептала она сдавленным голосом, чувствуя, как в горле встал ком. Только когда дверь за ним хлопнула, она ожила, резко обернулась, убедилась, что в доме остались только Джереми и тётя — и бросилась наверх, перепрыгивая по две ступени.

Стук в дверь брата остался без ответа. Паника нарастала. Она вцепилась в дверную ручку, пытаясь открыть, пока чья-то рука — сильная, мужская — не схватила её за запястье. Лёд окатил её с головы до пят.

— Тише, — жестом приказал Элайджа. Он был рядом. Слишком близко.

Дверь открылась, и Джереми вышел, снимая наушники. Его взгляд скользнул между ними.

— Что? — хмуро спросил он.

— Дженна просила помочь с коробками, — выдохнула Ева.

— Ладно, — пожал плечами он и ушёл вниз.

Их взгляды снова пересеклись. Они остались наедине. Почти в безопасном расстоянии.

— Мудрое решение, — сказал Элайджа тихо.

— Чего тебе надо? — в голосе Евы дрожало негодование. Но руки она уже спрятала в карманы, чтобы не выдать тремор пальцев.

— Я думаю, пришло время поговорить, — он улыбнулся с той самой светской невозмутимостью, что вызывала у неё холод по позвоночнику.

Она не ответила. Просто повернулась и открыла дверь в свою комнату. Пусть говорит. Пусть выдаст себя.

Древний вошёл. Она захлопнула дверь за ним.

— Прости за вторжение. Я не хотел навредить твоей семье, — произнёс он так, будто они были старыми знакомыми. Голос его звучал ровно, с легкой мягкой хрипотцой, которая могла бы убаюкать, если бы не напряжение в воздухе.

— Почему ты убил вампиров, которые хотели меня забрать? — прямо спросила она, скрестив руки, наблюдая, как он присаживается на подоконник, будто дома.

— Я не хотел, чтобы тебя забрали, — в его голосе не дрогнуло ни ноты. Она моргнула, осознавая, что не понимает, чего от неё хотят.

Он продолжал:
— Клаус самый уважаемый и ненавидимый вампир. Но те, кто его боятся, отчаянно жаждут его милости. Если появятся слухи, что двойники существуют, за вами выстроятся в очередь. А я не могу этого допустить.

— Разве ты не этого добиваешься? — уклончиво бросила она, подходя ближе.

— Скажем так, моя цель — не снятие проклятия.

— В чем твоя цель?

— Одержимость Клауса сделала из него отшельника. Он доверяет лишь ближайшему окружению...

— Тебе? — хмыкнула Ева.

— Уже нет, — спокойно ответил Элайджа. На этот раз в голосе была лёгкая печаль.

Ева нахмурилась, внимательно изучая его лицо.

— Ты ведь хочешь найти его с нашей помощью. Со мной.

— Вернее — с помощью тебя, — он смотрел ей прямо в глаза. — Свою семью ты в обиду не дашь, и я это знаю. И мне нужно, чтобы ты не рыпалась и не пыталась себя убить.

Она напряглась, но держала лицо.

— Откуда мне знать, что это правда?

— Если бы я врал — твоя семья была бы мертва, ты — уже вампир, а Елена — у Клауса. Вместо этого я здесь. И готов предложить сделку.

Ева села напротив, медленно и грациозно, как хищница перед прыжком. Умная, ловкая, красивая. Его взгляд ненадолго задержался на её лице, в котором отражалось и недоверие, и хитрость.

— Забавно, что ты рассчитываешь, будто я соглашусь на неё. После того как ты отказался от моей сделки в день нашей первой встречи, — сказала она, не мигая.

— Испугалась? — спросил он, отойдя к комоду, рассматривая безделушки.

— Вот тебе мои условия, — добавил он, резко оборачиваясь.

— Какие ещё условия, Элайджа?

— Ничего не делай. Живи своей жизнью. Перестань бороться. А потом, когда придёт время — мы найдём Клауса. И я прослежу, чтобы твои друзья и Елена были целы.

— А потом?

— А потом я убью его.

— Вот так просто?

— Вот так просто. Я человек слова, Ева.

— Как ты обеспечишь всем безопасность?

— У тебя есть подруга, Бонни. Похоже, у неё магический дар. У меня тоже есть такой друг.

— У тебя ведьма, — выдохнула она.

— Вместе мы сможем защитить тех, кто тебе дорог. Так мы договорились?

Молчание повисло между ними. Он смотрел прямо в её глаза. Чувствовал, как она взвешивает, анализирует, ищет подвох.

— Я хочу, чтобы ты ещё кое-что сделал, — наконец произнесла она, тихо, но уверенно.

— Теперь ты торгуешь? — приподнял брови Элайджа.

В её глазах блеснула влага. Но голос остался твёрдым. Она рассказала, где можно найти Кэтрин, но назовёт это место только в обмен на освобождение Стефана.

Элайджа согласился. Быть может, из жалости. Быть может, потому что Ева была умна и дерзка — и в её стойкости было нечто, что напоминало ему Кэтрин.

И в знак их сделки древний пообещал: Стефан будет у Елены уже этим вечером.