забытая Гилберт|Деймон Сальваторе

— Что случилось, Стефан? — голос Евы звучал тревожно, она пыталась удержать шатена от необдуманных поступков. — Ты видел Кэтрин?

Стефан глубоко вздохнул, сжимая кулаки, и его глаза наполнились болью и отчаянием.

— Да… Я танцевал с ней, а потом она… убила девушку прямо у меня на глазах, требуя лунный камень, — слова срывались с губ, словно тяжёлое признание.

— А тело? — резко вмешался Деймон, холодно и безапелляционно.

— Я положил его в багажник машины, — ответил Стефан, избегая взгляда.

— Тогда на обратном пути избавимся от него, — с ледяной уверенностью произнёс Деймон, словно это была самая обычная формальность.

Ева остановилась посреди комнаты, глаза её сверкали холодом, а голос стал резким и безжалостным:

— Вот этого я и боялась, Деймон. Там, где появляется Кэтрин — только боль, смерть и разрушение. Невинные люди гибнут, а ты предлагаешь просто «выбросить» проблему? — она начала метаться по комнате, словно внутренний огонь разрывал её изнутри.

— Это неизбежный побочный эффект, — попытался успокоить её Деймон, но в его голосе звучала стальная решимость.

Стефан резко повернулся к ним, голос твёрдый и бескомпромиссный:

— Именно поэтому надо всё остановить. Прекратить эту игру, пока не поздно.

Ева резко остановилась, тяжело выдыхая, глаза сузились до тонкой щели.

— Что? — её голос был холоден и безжалостен. — Она разрушила мою жизнь, ваши жизни… И ты предлагаешь просто сдаться? Нет, Стефан. Либо мы стоим вместе, как команда, либо я сама воткну ей кол в сердце и принесут его тебе на блюде в качестве трофея.

— Ева… — тихо позвал её Стефан, но в её взгляде уже не было места сомнениям.

Деймон подошёл к брату, крепко хлопнул его по плечу и сказал с твёрдой уверенностью:

— Сегодня всё закончится, брат. Я прикрою тебя.

Стефан кивнул, принимая поддержку, но взгляд его был полон тревоги.

Ева же стояла, как холодная буря — безжалостная и непреклонная. В её сердце не было места жалости к Кэтрин, только жгучая ненависть и решимость. В этот момент она была живым воплощением мести, готовой пойти на всё ради того, чтобы положить конец этой войне. А рядом с ней, словно непоколебимая скала, стоял Деймон — её опора, её страсть и защита. Между ними пылала тихая, но неугасимая любовь, которая давала сил идти вперёд, несмотря ни на что.

Время тянулось медленно, но неумолимо, точно по расписанию. Пока Кэролайн Форбс блистала в своей лучшей роли наивной блондинки, виртуозно заманивая Кэтрин Пирс в хитроумную западню, троица – Стефан, Деймон и Ева – терпеливо ждала своего часа. Они притаились в соседних комнатах, каждый мускул напряжен, слух обострен, в ожидании идеального момента для удара.

Ева, словно призрак, неслышно замерла на балконе, скрытая тенью. В одной руке она сжимала свой любимый, отполированный до блеска осиновый кол, предназначенный для окончательной расправы, а в другой – шприц, доверху наполненный концентрированной вербеной. Сердце колотилось в груди, отсчитывая секунды до решающего противостояния. Из-за двери послышались легкие шаги и приглушенные голоса девушек. В следующее мгновение пирс чуть снова не совершила покушение на Кэролайн, но заклинание, окутавшее комнату, где прятались братья и она сама, стало неоспоримым фактом. Невидимые барьеры сомкнулись.
Из темного угла комнаты выступил Стефан. Кэтрин, обернувшись, в секунду узнала знакомый силуэт. Ее глаза, привыкшие к мгновенному распознаванию угрозы, расширились.

— Стефан? — произнесла Катерина, ее голос прозвучал с легким оттенком удивления и, возможно, едва уловимой надежды.

Стефан шагнул вперед, на его губах играла та странная, почти хищная улыбка, что всегда предвещала беду для его врагов. В руке он небрежно держал еще один кол, как будто это была обычная ветка.

— Привет, Кэтрин, — отозвался он, его тон был непринужденным, но глаза горели холодной решимостью.
Следом за его словами раздался звонкий, почти торжествующий голос Кэролайн.

— Прощай, Кэтрин! — воскликнула Форбс, с улыбкой помахав ей ладонью, в ее жесте читалось предвкушение победы.

Кэтрин, всегда уверенная в себе, подошла к Стефану, презрительно изогнув бровь.

— Ты же не думаешь, что сможешь убить меня этим, не так ли? — в ее голосе звенела насмешка, подкрепленная веками выживания.

— Нет, — спокойно ответил Стефан, и в его глазах мелькнула тень зловещего удовлетворения. — Но он может.

В тот же миг, словно раскат грома из ниоткуда, прозвучал оглушительный выстрел. Деймон, невидимый и бесшумный, как тень, подкрался со спины Кэтрин. Меткий выстрел – стрела, заряженная острым деревянным наконечником, стремительно полетела прямо к ее сердцу. Она врезалась в плоть Пирс с глухим, отвратительным хрустом, мгновенно заставляя вампиршу согнуться.

Ева не успела даже осознать, что произошло. Секунда – и весь мир вспыхнул адской болью. Словно ледяной клинок, пропитанный жгучим ядом, вонзился ей прямо в спину, туда же, куда попала стрела в Кэтрин. Это был не просто укол или удар; это был тот же самый пронзительный, разрывающий удар, отразившийся в ее собственном теле с ужасающей, невероятной точностью. Воздух выбило из легких, дыхание перехватило, перед глазами все поплыло, расплываясь в кровавую дымку. Она понимала: ничего нельзя изменить. Парни, не подозревавшие о ее нечестивой связи с Кэтрин, продолжали свой смертоносный танец. Крики боли двух девушек – Кэтрин, стонущей от вербены и дерева, и Евы, чье тело разрывало на части – слились в один душераздирающий, неестественный вопль, эхом разносящийся по комнате.

Гилберт продолжала истекать кровью, ощущая, как теплая струйка стекает по спине. Сил не оставалось, ноги дрожали, едва держа ее на ногах, пока она медленно, почти ползком, выбиралась из-за балконной двери. Каждая секунда казалась вечностью, и она лишь отчаянно цеплялась за мысль, что эта мучительная связь скоро оборвется, освободив ее от агонии.

Сквозь пелену боли, сквозь нарастающий туман в глазах, Ева видела, как Кэтрин отчаянно, с невероятной ловкостью уворачивается от летящих стрел, что Стефан с яростью выстреливал из своего ружья, заряженного деревянными кольями. В воздухе свистели деревянные наконечники, один за другим вонзаясь в мебель, стены, иногда лишь чудом промахиваясь мимо Пирс. Стефан, не теряя ни секунды, бросился вперед, нанеся еще один удар, целясь в руку Кэтрин. Раздался отвратительный хруст – и Ева закричала так громко, что ее собственный голос показался чужим, разорванным на части. Боль была невыносимой, ослепляющей – рана на ее собственной руке открылась, повторяя удар, и кровь хлынула сильнее. Этот крик был настолько пронзительным и полным чистого отчаяния, что заставил парней на мгновение отвлечься. Стефан, словно обессилев от неожиданного разрыва связи или просто от потрясения, рухнул прямо на пол, разбивая столик под собой с треском.

— Хватит!! — выдохнула Ева, ее голос был хриплым и надтреснутым, но в нем прозвучала стальная властность, которая заставила даже Деймона вздрогнуть. Дрожащими, но решительными руками она сорвала лоскуток ткани от своего платья, пытаясь неловко, но отчаянно затянуть рану на плече, чтобы хоть как-то остановить хлынувшую кровь. — Деймон, — прошептала она сквозь стиснутые зубы, пытаясь не рухнуть на пол, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Он услышал. Мгновенно. Его голова резко повернулась к ней, и в его глазах, всегда полных дерзости и иронии, сейчас отражались неприкрытая тревога и нежность одновременно. Он бросился к ней, забыв обо всем на свете, его движения были неожиданно осторожными. Он мягко коснулся ее лица, его пальцы нежно убрали прядь волос, прилипшую к ее влажной от пота коже.

— Ты как, красотка? — его голос был глухим, полным неподдельного страха. Ладони коснулись её лица, чтобы заглянуть в её зелёные глаза, — Что с тобой?

— Я не знаю, видимо Пирс связала нас, — тихо прошептал он, пытаясь разрядить напряжение, хотя его взгляд метался по ее бледнеющему лицу, — Не останавливайтесь..

— Я не могу причинить тебе боль! — сквозь зубы произнес брюнет.

— Ты причиняешь боль Кэтрин! — крикнула сквозь боль Гилберт, — Убей её ради меня.. — хрипло ответила она, пытаясь улыбнуться в ответ, но гримаса боли исказила ее губы. Она с трудом удержалась, чтобы не упасть, опираясь на его руку, попутно отпуская.

Но драка не прекращалась ни на миг. Деймон, поднявшись, словно почувствовав второе дыхание, с яростным рывком вытащил кол из спины Пирс. И снова Еву пронзила волна ослепляющей, мучительной боли.

— Прости, красотка! — игриво произнёс Деймон, оборачиваясь в её сторону.

Брюнетка, придерживаясь стены, едва не рухнула на пол, ее тело дрожало от истощения и невосполнимой потери крови, каждый удар Кэтрин отдавался в ней. Пока Стефан, восстановив силы, продолжал яростно метать колья в Кэтрин, Деймон медленно поднимался с пола, его взгляд по-прежнему был прикован к Еве. Мебель в комнате трещала и ломалась под натиском сражающихся тел, становясь частью этого безумного танца смерти.

Ева, стиснув зубы до скрежета, отчаянно шарила в своей сумочке, ища телефон. Пальцы едва слушались, они были липкими от крови и дрожали, но ей все же удалось набрать сообщение Джереми о помощи, надеясь, что он успеет добраться до них.

И вот, подняв глаза на парней, она увидела леденящую кровь картину: Кэтрин Пирс, ее глаза горели злорадством, со всей вампирской силой дожимала кол, направленный прямо на Деймона. Кол медленно, но верно впивался в его плоть. Время остановилось.

— Деймон! — в панике, срывающимся криком вырвалось из Евы. Ее голос был полон чистейшего, животного ужаса, когда она заметила, что Стефан вновь поражен и отброшен, а Деймон оказался в смертельной опасности, беззащитный перед ударом.

Страх за Деймона пересилил всю ее собственную боль, всю слабость и кровопотерю. Гилберт, словно молния, бросилась вперед, наплевав на раны, на хлынущую кровь, на свою истощенность. Ее глаза горели жестокой, первобытной решимостью. Она ловко, с удивительной для ее состояния силой, набросилась на Кэтрин со спины, обхватив ее шею стальной, безжалостной хваткой.

Ей было абсолютно плевать, что будет с ней самой, если Кэтрин почувствует удушье – пусть захлебнется и в своей, и в ее крови! Она почувствовала, как вампирша задыхается, как ее тело напрягается в судороге – это означало, что хватка была уверенной и смертельной. Пока она дожимала рукой шею девушки, терпя собственные муки от удушья, ее другая рука, словно по наитию, ловко, почти механически, вытащила из высоких сапог шприц с вербеной. Безжалостно, без тени сомнения, не колеблясь ни секунды, она вонзила его в шею вампирши, почувствовав, как иголка пробивает кожу.

С тихим стоном, рвущимся из горла, сопровождаемым ужасной, обжигающей болью от собственного тела, она рухнула на пол. Кэтрин, чья шея еще горела от вербены, а тело содрогалось от боли от удара, непроизвольно повалилась вместе с ней, удерживаемая железной хваткой Евы. Глаза Пирс закатились, дыхание перехватило, она начала задыхаться от жжения вербены и спазмов в горле. А Деймон, словно слепой, ослепленный яростью битвы и по забывший о проклятой связи, с яростью занес кол над грудью Кэтрин, готовясь нанести смертельный удар.

— Прекратите! — прозвучал отчаянный, надрывистый крик. Это был Джереми, который только что ворвался в комнату, его глаза широко распахнулись от ужаса, когда он увидел окровавленную сестру, рухнувшую на пол. — Ева чувствует то же самое, что и Кэтрин! Они связаны!

Слова Джереми словно электрический разряд пронзили Деймона. Кол, занесенный над грудью Кэтрин, замер в миллиметре от цели. В тот же миг, словно освобожденная от невидимых оков, Кэтрин, воспользовавшись секундным замешательством братьев, выскользнула из ослабевшей хватки Евы, поднимаясь на ноги. Ее тело еще дрожало, но в глазах уже зажегся огонек хищного торжества.

— Какие же вы глупые мальчики, — прохрипела она, обессиленно, но торжествующе смеясь. Ее взгляд, полный ледяного презрения, скользнул по Стефану и Деймону, затем задержался на Еве, лежащей на полу, бледной и неподвижной. — Вы были так озабочены моей смертью, что даже не заметили, что умирает одна из Гилберт. Или вы думали, ведьма только у вас есть? И что-то мне подсказывает, что моя ведьма лучше вашей.

Деймон даже не слушал ее. Все его внимание, весь его мир сузился до одной точки – Евы. Она почувствовала прикосновение. Перед ее глазами, словно сквозь туман, проступило его обеспокоенное лицо. Она ощутила его ладони на своем лице, его пальцы нежно убирали пряди волос, прилипшие к влажной от пота и крови коже. Его глаза, обычно искрящиеся насмешкой, сейчас были полны неприкрытой тревоги и неподдельного, леденящего страха.

— Эй, ты как? — его голос был низким, почти шепотом, словно он боялся спугнуть что-то хрупкое и ценное.

Ева посмотрела на него, ее губы искривились в слабой, хриплой улыбке, смешанной с болью. Кровь продолжала медленно течь из ее многочисленных ран, каждую из которых она чувствовала с ужасающей четкостью.

— Вы точно сомневались в её убийстве? — ее голос был низким и слабым, но в нем все еще чувствовалась прежняя колкость, едва заметная, но непоколебимая. Она пыталась шутить, чтобы заглушить агонию и скрыть свой собственный страх за него.

Сальваторе не раздумывал ни секунды. Он осторожно, с нежностью, помог ей присесть на диван, его руки были бережны и полны заботы. Он опустился на колени перед ней, его взгляд не отрывался от ее лица.

— Джереми, расскажи всё Бонни, она должна помочь, — приказал Стефан, — Иди..