забытая Гилберт|Деймон Сальваторе

План, вопреки ожиданиям, воплощался в реальность. Ева и Бонни, словно по воле случая, оказались совсем рядом с Мейсоном, выгружая тяжелые вещи из фургона. И словно судьба услышала их мольбы. Локвуд, заметив эту несправедливость, тут же поспешил на помощь. Ему явно не нравилось, что две хрупкие, почти измученные девушки в одиночку надрываются, выгружая тяжести.

— Эй, почему вы делаете это сами? — подбежал к ним мужчина, прерывая их попытки сдвинуть с места массивный стол.

— Все парни свалили на какой-то отбор в команду, — пропыхтела Бонни, не отрываясь от стола. — Я вообще не понимаю их язык.

— А где твой бравый напарник, Гилберт? — с любопытством поинтересовался Локвуд, бросив мимолетный взгляд на Еву.

— Загорает на солнышке, — с легкой долей сарказма пошутила Ева, закатив глаза. Настроение у нее было отвратительным.

— Тогда давай я помогу тебе, — обратился он к темноволосой ведьме, которая тут же сделала шаг назад, освобождая ему место.

Стоило Мейсону прикоснуться к дереву, как он тут же схватился за голову. Ужасная, пронизывающая боль, казалось, разрывала его на части. Его крики эхом отдавались в воздухе. Сердце Евы, несмотря на всю предвзятость к оборотню, сжалось от жалости. Он рухнул на колени, корчась от мучений. Вены вздулись на его висках, словно синие нити под тонкой кожей.

— Прости, — прошептала Бонни, её лицо выражало искреннее сочувствие.

— Мне очень жаль, — поддержала её Ева, в голосе которой тоже слышалось раскаяние, а затем, безжалостно, она нанесла Мейсону сокрушительный удар коленом в челюсть. Его тело, словно тряпичная кукла, обмякло и рухнуло на землю.

— Отличная работа, — самодовольно заявил Деймон, открывая  дверь джипа для Бонни и Евы, которые тут же запрыгнули в машину. Пока Деймон с ловкостью грузил бесчувственное тело Локвуда в багажник. Ева, краем глаза, видела, как он напряг все мышцы, с каким презрением относился к этому телу.

На полной скорости, Ева даже не успела опомниться, как она доставила их всех в особняк Сальваторе. Действовать нужно было быстро и наверняка, а главное - нанести удар, пока Локвуд не очнулся с мигренью и болью в сломанной челюсти. Сальваторе, словно опытный грузчик, затащил тело мужчины в дом, усаживая его на стул в гостиной.

— Вот его сумка, как и просила, — Бонни положила её на стул напротив Мейсона.

— Хватай за угол, — приказал Деймон Еве, указывая на массивный персидский ковёр.

— Зачем это? — с недоумением спросила ведьма.

— Я не хочу испортить ковёр, — с гордым видом заявил Деймон, укладывая тело оборотня на бок. В глубине души он был рад, что снова может защитить Еву, даже если она этого и не замечала, а может, и не хотела замечать. Он не мог понять ее, то тянулась к нему, то отталкивала, словно боялась чего-то. Но притяжение между ними было неоспоримым, и это пугало его больше всего.

— Я знала, что ты скажешь что-то подобное, — прокомментировала предсказуемость Деймона Ева, закатив глаза. Он всегда находил повод показать свою эксцентричность и пренебрежение к правилам.

— Опять осуждаете? — деланно огорчился Деймон, бросив на нее быстрый взгляд. Его губы растянулись в легкой, дразнящей улыбке. Ему нравилось ее раздражать, даже если это значило, что она снова будет смотреть на него с укором.

— Он скоро придёт в себя, — проигнорировала его колкость Бонни, бросив быстрый взгляд на связанного оборотня.

— Воу, похоже, этот парень любит быть связанным, — с удивлением и легкой ноткой радости произнёс Деймон, доставая из сумки Мейсона кучу массивных цепей.

Он начал обматывать тело Мейсона цепями, его движения были быстрыми и профессиональными. Ева наблюдала за ним, и в её взгляде боролись сомнения. Что им движет? Искренняя забота о ней, или просто желание поиграть в героя, доказать что-то самому себе? Она знала, что Деймон умеет быть очаровательным и заботливым, но в то же время он мог быть безжалостным и эгоистичным. У Дэймона есть черта. Он никогда не злится по-настоящему. Он сводит счеты. В этом весь Деймон. Он не горит праведным гневом, он… просто мстит, выжидает момент и наносит удар. И от этого становилось не по себе.

Бонни тем временем пыталась проникнуть в разум Мейсона, чтобы узнать, где он спрятал лунный камень. Она зафиксировала его голову, её пальцы застыли у висков.

— Что ты делаешь? — непонимающе спросил Деймон, бросив мимолетный взгляд на ведьму.

— Ты ищешь лунный камень? Я пытаюсь тебе помочь, — ответила темноволосая, сосредоточившись на своих действиях.

— Да, хорошо, — нарочито любезничал он, словно не доверяя ей. — Узнай, отдал ли он камень Кэтрин? И узнай, что она и они планируют сделать с ним, когда получат.

— Узкое место… темное… там вода… — бормотала Бонни, читая сквозь его разум. — Похоже на колодец. Да, это колодец.

— Зачем прятать его в колодце? — непонимающе спросил Сальваторе, нахмурив брови.

— Я же сказала, я могу только это, — раздраженно ответила Бонни, а затем вскрикнула от страха, когда очнувшийся Локвуд внезапно сковал её руки своими пальцами. Сальваторе среагировал мгновенно, помогая ей избавиться от хватки оборотня. — На этом всё. — поспешно добавила она, уходя в сторону.

— Эй, Бонни, — задержала её Ева, — Спасибо.

— Давай же, очнись, волчонок, — с хищной улыбкой произнёс вампир, отвесив Мейсону пробуждающий удар. Его движения были молниеносными и отточенными.

Ева этого не ожидала и машинально прикрыла ладонью рот от удивленного страха. Она не то чтобы испугалась, просто не ожидала такого резкого и жестокого удара по лицу парня. Четкий, почти сокрушительный. Но Локвуд так и не очнулся.

— Я не понял, ты что, решила остаться? — с вызовом спросил Деймон, ставя руки в боки. Его взгляд был прикован к Еве, словно он пытался прочитать её мысли.

— Разумеется, мы же напарники, — заявила Гилберт таким же твердым тоном, не отводя от него взгляда.

— Нет, ты уходишь, — отрезал он, словно это был приговор.

— Нет, — спокойно возразила она, её голос не дрогнул.

— Я не позволю тебе смотреть, как я его убью, — твёрдо признался вампир, доставая из потайного ящика серебряный кинжал. В его глазах плясали опасные огоньки.

— Ты собрался его убивать?! — яростно воскликнула девушка, подходя ближе к нему. — И ты еще втянул в это Бонни!

— О, прошу, хватит, — перекривил её Деймон, скривив сердитое лицо. — Хватит строить из себя благодетеля, милочка. Всех спасаешь, а себя?

— Конечно, всё уж лучше, чем считать себя упырем, — вскинула брови Ева, стараясь держать дистанцию. Слова жалили словно пчелы.

— Уходи, — тихо, но угрожающе произнёс Деймон, сдерживая порыв злости. Его глаза сияли недобрым огнем, где-то внутри раздавались отголоски ярости, которая медленно закипала в его венах. Он сдерживался, чтобы не навредить ей. Он все еще испытывал эти глупые чувства, которые мешали ему жить дальше.

— И не подумаю, — упрямо заявила Гилберт, скрестив руки на груди.

Деймон прищурился, оценивая её, словно взвешивая все «за» и «против». Затем, внезапно, присел на корточки у камина, поднося серебряный кинжал к огню.

Он смотрел, как лезвие кинжала медленно раскаляется, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалось что-то недоброе. В этот момент Ева поняла, что он может быть опасен не только для других, но и для самого себя.

— Зачем ты это делаешь? — не выдержала она, нарушая тишину.

— Тебе не надоедает быть такой правильной? — прозвучал его голос, тихий, но в то же время угрожающий.

— Другой и не будешь в обществе психопата, — ответила она, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало ни страха, ни дрожи. Боялась того, что он мог натворить, и того, что эта тьма могла сделать с ней.

— Ну считай, что ты задела чувства этого психопата, — прошептал Деймон, не отрывая взгляда от нее. В его глазах плескалась боль, настоящая, неприкрытая боль, которую он редко показывал кому-либо. Но тут же она сменилась опасным блеском.

— Не дуйся, — выдохнула Ева, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног.

Внезапный грохот прервал напряженный диалог. Мейсон, привязанный к стулу, очнулся и в ужасе уставился на них. Его глаза метались между Деймоном, чье лицо исказилось в зловещей усмешке, и Евой, чьи пальцы судорожно сжимали край стола. Он видел раскаленное серебро в руках Деймона и зловещий блеск острых предметов, разложенных рядом с Евой. Страх парализовал его.

— Что?! — выдохнул он, скорее вопрошая к небесам, чем к своим мучителям.

Деймон молча приблизился, двигаясь с хищной грацией. Медленно, почти демонстративно, он вонзил раскаленный кинжал под ключицу Мейсона. Крик боли, полный отчаяния и ужаса, наполнил комнату. И в этот момент Ева почувствовала странное, нездоровое удовлетворение. Этот крик, эта боль – они были доказательством того, что он жив, что он страдает. И это почему-то успокаивало ее. Она ненавидела себя за это чувство, но не могла с ним справиться.

— Ты чувствуешь боль. Это радует, — прошептал Деймон, вытаскивая кинжал. На месте раны уже начинала формироваться тонкая корочка. — Думал ты окажешься чудовищем невосприимчивым к боли. А ты, оказывается, быстро регенерируешь. Плохо. Придется искать другие способы развлечься.

Деймон, словно врач, зачитывающий смертный приговор, произнес что-то невнятное, напоминающее медицинский термин, и небрежно вернул стул в вертикальное положение. Стоило ему вновь подойти к камину, где плясало зловещее пламя, и начать накаливать кинжал, как измученный Мейсон издал жалкий стон, полный мольбы о пощаде.

— Итак, Кэтрин, — Деймон вперил в него холодный взгляд, словно гипнотизируя жертву. — Откуда ты её знаешь и что она задумала? — Его лицо, еще мгновение назад приветливое, вновь окаменело, превратившись в маску сосредоточенного хищника. Отказ Мейсона отвечать лишь подлил масла в огонь. — Ничего, у нас впереди целая вечность.

И вновь последовал удар. Кинжал вонзился глубоко, быстро и мучительно, пока серебро не остыло, пропитываясь кровью и страхом.

— Когда вы познакомились? Она соблазнила тебя? Говорила, что любит? — Деймон продолжал допрос, вновь отправляя кинжал в адское пекло.

— Ты не человек, ей не под силу внушить тебе что-либо, значит, она использовала свое обаяние. Кэтрин это умеет, — проговорила Ева, не отрывая взгляда от лица Локвуда. Она сидела на столе, словно небрежная наблюдательница, но руки ее лихорадочно перебирали содержимое старых коробок.

И вот же дьявол! Прямо на самом дне, в запечатанном мешочке, лежала высушенная трава. А над ней – пожелтевший листок с неразборчивыми записями. Волчий аконит. Одно его прикосновение могло ослабить оборотня, а другая разновидность – убить. Смерть наступала от остановки сердца и дыхания. Ева бросила короткий взгляд на Деймона, полный понимания и тревоги. Он, казалось, прочитал ее мысли.

Деймон, не теряя ни секунды, подошел к ней. Он был так близко, что Ева почувствовала его дыхание на своей коже. Она невольно подняла глаза, и ее зеленые зрачки встретились с его голубыми, словно втягиваясь в бездонный омут. Между ними пробежала искра, тайная, опасная, но такая притягательная.

— Что это? — прошептал Деймон, не отрывая от нее взгляда.

— Я нашла это в коробках Рика, — начала объяснять Ева, стараясь не отвлекаться на его присутствие. — Если верить информации в интернете, то это растение называют волчий аконит или же лисий яд. Он растет в северном полушарии и известен под разными именами: аконит, голубая рукола, борец…

— Что еще ты знаешь? — перебил ее Деймон, не сводя глаз с травы в ее руках.

— Говорят, что это растение может превратить человека в волка, защищает от оборотней, и… самое главное… оно очень токсично, — последнюю фразу Ева произнесла с трудом, переступая через внутренний барьер.

— Скорее, смертельно токсично, — резюмировал Деймон, замечая отчаянное выражение на лице Мейсона. Его взгляд не сулил ничего хорошего.

— Что ты собираешься делать? — прозвучал взволнованный голос Евы. Она спрыгнула со стола и, не колеблясь, последовала за ним.

— Что Кэтрин забыла в Мистик-Фоллс? — Деймон вновь обратился к Мейсону, но тот продолжал молчать, пока его крик не пронзил тишину. Аконит, попавший на его кожу, вызывал мучительную боль, словно обжигая заживо. — Зачем она приехала?

— Она приехала со мной. Ревнуешь, что ли? — выплюнул Локвуд, едва Деймон убрал аконит от его лица.

И тут Еву словно прорвало плотину, сдерживающую бурю. Кэтрин. Одно это имя стало спусковым крючком, сорвавшим все предохранители. В памяти с дьявольской быстротой пронеслись картины: как Пирс душила ее подругу, как превратила Кэр в вампира, как безжалостно изменила ее жизнь, заставив вновь открыть себя миру сверхъестественного, как вонзала свои клыки, едва не лишив ее жизни. Ярость захлестнула ее с головой, затопив все остатки разума и сострадания. А вслед за этим хлынули воспоминания о том, как Локвуд сам привел их в ловушку. Где Сальваторе страдали от вербены и мучительных выстрелов деревянных пуль. Где Ева, защищая Деймона, закрыла его собой от смертельного удара. Именно из-за Мейсона она пожертвовала своей жизнью ради Сальваторе. И чуть не умерла. Страх, ярость и отчаяние сплелись в один ядовитый клубок, готовый разорвать ее изнутри. Она вспомнила все те моменты, когда люди смотрели на нее с презрением и страхом, как на изгоя, как на существо другого сорта. Она почувствовала, как тяжело жить, когда знаешь, что мир полон жестокости и несправедливости, и что ты никогда не сможешь быть по-настоящему свободной.

— Какие же мы грубые, — произнесла Ева с притворной невинностью, беря у Деймона несколько стеблей аконита. — Мы ведь даже не предложили тебе угощение.

Она наклонилась к Локвуду, и ее щенячий взгляд мгновенно превратился в ледяную ненависть. Этот взгляд пронзил его насквозь. Добрая, милая улыбка сменилась зловещей ухмылкой. Ева с силой вдавила аконит в кожу оборотня, игнорируя его сопротивление, игнорируя предостерегающий взгляд Деймона. Ей было плевать на все. Главное – отомстить за себя, за Кэр, за всех, кого коснулась Кэтрин.

— Вкуснятина, черт побери, — прошипела она, отстраняясь и вытирая руки. Ева дала волю своей ярости, и на мгновение она почувствовала облегчение.

Деймон оценивающе посмотрел на нее, в его взгляде читалось восхищение ее смелостью и легкая тревога за ее душевное состояние.

— Так что там с лунным камнем? — спросил Деймон, наблюдая, как Локвуд сплевывает кровь.

— Да пошли вы… — прорычал Мейсон.

— Неверный ответ, — отрезала Ева, вновь поднимая аконит. Облокотившись на стул, она поднесла ядовитое растение прямо к лицу парня. — Еще одно подобное слово или молчание, и я вотру тебе этот аконит прямо в глазные яблоки. Уяснил?

Локвуд лишь судорожно кивнул.

— Зачем тебе лунный камень? — спросил Деймон, чувствуя, как Ева балансирует на грани.

— Колодец. Найдете его там, — прошипел Мейсон, полный ненависти.

— Мы знаем, где он. Зачем он тебе, псина? — не унималась Ева, ее голос дрожал от гнева.

— Я делаю это ради Кэтрин, — признался оборотень со слезами в голосе.

— Зачем? — Деймон переглянулся с Евой, словно ища у нее ответа.

— Она снимет проклятье, — выпалил Мейсон.

— Проклятье Луны? — Ева презрительно рассмеялась, отходя от парня. — Зачем вампиру помогать оборотню разрушить проклятье, которое удерживает его от превращений?

Она вытирала руки от крови и остатков травы, стараясь успокоиться.

— Чтобы я больше не превращался!

— Почему? — продолжал допрос Деймон.

— Потому что она любит меня! — заорал Мейсон, в его голосе звучало отчаяние и надежда.

Деймон и Ева обменялись красноречивыми взглядами.

Деймон расхохотался. Смех этот не был веселым, скорее нервным и злым.

— Вот теперь мне все ясно. Ты просто жалкий дурак, — произнес он, словно вынося приговор. — Кэтрин не любит тебя. Она использует тебя, тупица.

— Я больше ничего не скажу, — жалобно проскулил Мейсон.

В его голосе слышалась такая боль, что Ева почувствовала укол вины. Кровь, которую она вытерла с ладони, все еще виделась ей на руке, словно клеймо. Вот оно, твое первое кровопролитие, Ева. Незначительное, но все начинается с малого.

— Да, теперь ты ничего не скажешь, — жестко произнес Деймон, и Ева поняла – близится финал. — Ева, тебе пора прогуляться.

— Я останусь, — холодно отрезала она.

— Нет, тебе лучше уйти, — приказал он, не сводя взгляда с Мейсона.

— Я останусь, Деймон. С него достаточно. Он все рассказал, — Ева надеялась на чудо, чувствовала, что сейчас произойдет что-то непоправимое. Она почти прикоснулась к нему, положила ладони на грудь Деймона, словно пытаясь создать между ним и оборотнем физический барьер.

— Ева, помоги Тайлеру. Проследи, чтобы с ним не случилось того же самого, — молил о помощи Мейсон.

— Деймон, мы не можем его убить…

В мгновение Ева была прижата к стеллажу. Книги с грохотом посыпались на пол, погребая ее в бумажной лавине. Острая боль пронзила спину, плечи свело от резкого удара. На горле сомкнулась стальная хватка, перекрывая доступ кислорода. Это был не тот Деймон. Животный, яростный, неконтролируемый. Она судорожно сглотнула, пытаясь вдохнуть, но в легких не хватало воздуха. Страх парализовал ее.

— От...пусти! — ее крик был полон ярости и отчаяния, таким же, как и его взгляд, прожигающий насквозь. Он чувствовал вибрацию ее голоса у себя на ладони, сжимающей ее горло.

— Это называется «убей или убьют тебя». Он — оборотень, — прорычал Деймон, чувствуя бешеное биение ее пульса под кожей. Его пальцы сжимались все сильнее, вгоняя Еву в стеллаж. Она пыталась осознать происходящее, но глаза уже застилали слезы, а страх сводил с ума.

— Он убьет меня при первой же возможности. Так что либо смирись с этим, либо уходи! — Деймон осознавал, что не давит слишком сильно, но чувство, что жилка ее пульса бешено бьется у него в ладони, опьяняло. Он словно терял над собой контроль.

Деймон не успел изумиться, как их спор перерос в физическую конфронтацию. Тем более он не ожидал, что ее ладонь взлетит в воздух и отвесит ему оглушительную пощечину. Резкий удар, довольно сильный для хрупкой девушки, привел его в чувство. В ее глазах пылала ярость, от которой, казалось, вот-вот вспыхнут ресницы. Этот яркий огонек. Зловещий и одновременно притягивающий. Ее дыхание сбилось, плечи судорожно вздрагивали. Ева отшатнулась, хватая ртом воздух, тщетно пытаясь прийти в себя. Адреналин бурлил в крови.

— Он ведь все равно хочет, чтобы я убил его, не так ли, Мейсон? — Деймон подошел к пленнику, словно хищник, готовящийся к последнему броску. — Это ведь и вправду настоящее проклятье.

— Я люблю ее, — продолжал взывать к жалости Мейсон, и по щеке Евы скатилась слеза.

Она тоже любила злодея. Отвратительно красивого злодея. Но Деймон был прав: либо она позволяет ему быть счастливым с Кэтрин и теряет его любовь, либо занимает его место. Сальваторы не должны быть в опасности. И, видимо, она выбирала себя.

— Я был на твоем месте, — проговорил Деймон с горечью в голосе, — Но Кэтрин лишь вырвет твое сердце. Позволь мне сделать это за нее.

Пара секунд — и тело Мейсона безвольно сползло со стула. Сердце оборотня, еще мгновение назад бившееся в его груди, покоилось в ладони вампира. Ева не хотела встречаться с его взглядом, но чувствовала, что он смотрит на нее. В его глазах читалось что-то между «прости» и «проваливай прочь».