забытая Гилберт|Деймон Сальваторе

Ева вошла в дом, и ее тут же обдало волной обманчивого покоя. Теплый свет рассеивал полумрак, но эта приветливость казалась фальшивой. Тишина, слишком густая и долгая, давила на нее. Не было слышно ни звонкого смеха Дженны, ни привычных шагов по дому – лишь зловещая пустота. Бросив сумку в коридоре, Ева пошла на кухню, привлеченная странными, прерывистыми звуками. За кухонным островом, словно забытый реквизит из кошмарного спектакля, лежал Джонатан, один из родственников Гилбертов. Его лицо исказила гримаса боли, а на полу расплывалось багровое пятно. Белое полотенце, которым он судорожно прижимал рану, уже промокло насквозь. Рядом валялся кухонный нож с окровавленным лезвием.

– Ева?.. – прохрипел он, словно во сне.

– Джонатан? – прошептала она, не понимая происходящего. Его губы шевелились, пытаясь что-то сказать. Дрожащими руками Ева схватила телефон. – Алло, скорая помощь! Мне нужна скорая помощь! Дом 2104 по Мейн-стрит!

– Сзади… – прошептал Джонатан, с трудом выговаривая слова.

– Что?

– Сзади! – выкрикнул он, и в его взгляде отразился животный ужас.

Мгновенно напрягшись, Ева обернулась, хотя в глубине души понимала абсурдность происходящего. Пусто. Лишь выброс адреналина заставил ее дрожать, как осенний лист на ветру. Отбросив косуху, она подняла окровавленный нож, словно это могло ее защитить, и бесшумно двинулась вглубь дома, одержимая страхом и решимостью найти то, что скрывалось в тени.

Каждая комната была покрыта толстым слоем пыли – свидетельством долгого отсутствия жизни. Включенный свет, словно насмешка, лишь подчеркивал заброшенность. Ева чувствовала себя чужой в собственном доме, ощущая ледяное прикосновение страха на своей коже. В ее руке кухонный нож казался бесполезным куском металла, но она сжимала его крепче, надеясь, что он сможет отпугнуть хотя бы часть того ужаса, который сковал ее.

В спальне, среди хаоса разбросанных вещей, валялся ее телефон – выключенный. Это стало последней каплей, переполнившей чашу ее страха. Ева вернулась на кухню, методично осматривая каждый шкафчик, каждый темный угол, и в каждом из них она видела лишь отражение своей собственной паники.

Именно тогда, когда она заглядывала в темный угол под лестницей, она услышала это – едва различимый, скользящий скрежет. Она резко обернулась, но увидела лишь игру теней. Медленно, стараясь не издавать ни звука, она направилась в коридор, где до нее доносились слабые стоны Джонатана.

И тогда она увидела его. Или, вернее, увидела лишь его тень. Мелькнувший силуэт за дверью, мгновение, словно кадр из кошмарного фильма, а затем тихий щелчок захлопнувшейся двери, вернувший ее в реальность.

– Елена? Джереми? – в голосе Евы прозвучала отчаянная надежда, смешанная со страхом. Она бросилась к лестнице и, не раздумывая, побежала на второй этаж.

Приоткрыв дверь в комнату Джереми, она замерла. Елена в панике пыталась разбудить брата. Казалось, она пережила тот же кошмар, что и Ева, и ее испуг был почти осязаемым.

– Джереми, – шептала Елена, тряся брата за плечи. – Джереми, проснись, пожалуйста! – Рядом с кроватью валялись пустые блистеры от таблеток.

– Ева? – пробормотал Джереми, открывая глаза. Елена обернулась и застыла в изумлении.

Перед ней стояла ее старшая сестра, изменившаяся, повзрослевшая, но все еще такая знакомая. Ее зеленые глаза, словно два драгоценных камня, выделялись на бледном лице. Черная водолазка подчеркивала ее худощавую фигуру, а длинные темные волосы, собранные в строгий хвост, открывали высокие скулы и изящный подбородок. Ее образ, одновременно грубый и женственный, притягивал взгляд.

– О Боже мой, Ева, – прошептала Елена, и бросилась обнимать сестру, которая машинально выронила окровавленный нож. Объятия сестры были лихорадочными, тело дрожало от страха и, возможно, от радости неожиданной встречи.

Закончив обниматься, Ева тут же бросилась к Джереми, обеспокоенно осматривая его бледное лицо, откидывая с его лба темные пряди. В его глазах она увидела испуг, а он ощутил ее тревогу.

– Что… что случилось, Джереми? – спросила Ева дрожащим голосом. – Что ты натворил? Отвечай!

– Анна дала мне свою кровь… а потом я выпил таблетки, чтобы умереть, – признался он, как маленький провинившийся ребенок.

– Но зачем? – выдохнула Ева, присев перед ним на колени.

— Чтобы стать вампиром, — закончил Джереми, словно это объясняло все. Елена тут же засуетилась, набирая номер в телефоне.

Безумие. В голове Евы прозвучало сухое заключение. Страх за Джереми, обычно глубоко запрятанный, попытался вырваться наружу, но она подавила его. Нельзя поддаваться эмоциям. Сейчас нужно действовать рационально.

Она медленно поднялась, и подошла к брату. Прижав его к себе, она ощутила его дрожь. Он цеплялся за нее, словно тонущий за соломинку.

— Мой глупый, упрямый мальчик. – с горечью подумала Ева. Вслух же произнесла почти с усмешкой: — Мой глупый братец.

Звуки скорой помощи, доносившиеся снизу, раздражали. Джонатана увезли, и вместе с ним - часть правды. На лестнице появились Стефан и Елена. Ева видела растерянность в глазах сестры, ее хаотичные движения. Но ее внимание было приковано к Стефану Сальваторе.

Высокий, красивый, он казался слишком идеальным, чтобы быть правдой. В его глазах плескалась древняя мудрость, совершенно не сочетающаяся с его юной внешностью.

Опасность. Ева чувствовала ее нутром. Она была обучена распознавать ложь, и что-то в этом парне казалось ей неискренним.

— Он вроде такой же, как и ты, но что мне делать? — услышала она взволнованный голос Елены. — Мне позвать врача?

Ева молча наблюдала за Стефаном. Он смотрел на Джереми с какой-то странной смесью сочувствия и... интереса?

— Нет, он в порядке, — заявил Стефан. Его голос был ровным, но Ева почувствовала фальшь.

— В смысле я не вампир? — с разочарованием спросил Джереми. — Черт...

Он совсем не понимает, во что ввязался. – с горечью подумала Ева, глядя на брата.

— Не говори так, — одернула его Елена. — Джереми, зачем тебе это?

Ева отошла в тень. Она привыкла быть наблюдателем, особенно рядом с Еленой и Джереми, с их вечными драмами. Но сейчас ей нужно было оставаться незамеченной, чтобы лучше понять происходящее. Она чувствовала, что надвигается буря, и ее близкие находятся в самом ее эпицентре.

Стефан бросил на нее мимолетный взгляд и протянул руку.

— Стефан Сальваторе, — представился он с вежливой улыбкой.

— Много про вас слышала, — ответила она, пожав его руку. — Ева Гилберт.

— Вы старшая сестра Елены, верно? — и, получив утвердительный кивок, добавил: — Она мало о вас рассказывала.

— Мисс Гилберт, — услышала она голос офицера полиции.

— Да, сейчас иду, — обратилась Ева.

— Тебе тоже нужно в больницу, — она попутно слышала, как парень её сестры сказал ей это.

— Но.. — сказала она в ответ.

— Вы можете идти, — отпускал их Джереми, — Мне не нужна нянька!

— Ну уж нет, ещё как нужна, — заявила Елена.

— Прошу идите, — с какой-то искренностью попросил братец, только вот его взгляд устремился на старшую Гилберт, — Только, Ева, — он дождался её взгляда, — Не уходи навсегда, ладно?

— Конечно, Джереми, — лёгкая улыбка появилась на лице девушки.

И стоило только Еве ступить за порог дома, как её охватило нечто большее, чем просто злость. Ярость, холодная и расчетливая, текла по венам, не лишая сил, а наоборот, заостряя чувства. Она чувствовала себя пружиной, готовой сорваться. В машине Елены, Ева смотрела в зеркало заднего вида, буравя взглядом сестру. Елена избегала её взгляда, явно что-то скрывая.

— Что я пропустила? — Ева нарушила тишину резким голосом, наблюдая, как Елена отводит глаза. — Я серьёзно, Елена. Мне звонит шериф Форбс и говорит, что ты в опасности. — Пальцы Евы побелели, сжимая руль.

— Я в безопасности, — упрямо повторила Елена.

— Да? — в голосе Евы прозвучала сталь. — Стоило мне переступить порог, и что я вижу? Зарезанного родсвенничка и Джереми, который мечтает стать вампиром, — она сделала паузу, вкладывая в слова все свое презрение. — Вампиром, чёрт возьми!

— Это была… непростая неделя, — пробормотала Елена, осекаясь, когда Ева закатила глаза. — Ты читала мои письма?

— Читала. Каждое.

— Пообещай, что поверишь каждому моему слову, — взмолилась Елена.

— Обещаю, — отрезала Ева.

— Джона зарезала Кэтрин, которая вернулась в город, — вмешался Стефан, прежде чем Елена успела подобрать слова. — Ты же знаешь, верно?

Ева молча кивнула, её взгляд метался между ними через зеркало.

— Кэтрин – та самая «драгоценная пассия» твоего братца, Стефан? — спросила Ева, наблюдая, как Стефан нервничает. — Расслабься, у меня есть связи в архивах. Я умею пользоваться информацией.

— Ева – следователь, — пояснила Елена, пытаясь успокоить своего парня. — Я рада, что ты вернулась…

Ева лишь коротко кивнула в ответ.

— Даже страшно представить, что здесь творилось в моё отсутствие, — сухо сказала Ева. — И это я ещё Дженну не видела.

Она прикусила губу, заметив, как взгляд Елены наполняется жалостью. Жалость – единственное, что Ева Гилберт презирала. Она считала это проявлением слабости.

— И как давно вы живете в Мистик-Фоллс, Стефан? — спросила Ева, проигнорировав укоризненный взгляд сестры. — Да ладно тебе, — выдохнула она. — В любом случае, я уважаю выбор Елены.

— С моего рождения, — ответил Стефан. — С 1846 года.

— Впечатляет, — протянула Ева. — Вы отлично сохранились. — Она криво усмехнулась. — Поделитесь секретом? Клянусь, это останется между нами. — Она подняла мизинец в знак клятвы, заметив слабую улыбку Стефана.

— Ты отлично сдружишься с Деймоном, — внезапно заявил Стефан.

— С этим гаденышем? Сомневаюсь, — отрезала Ева.

Машина плавно остановилась на парковке больницы. Троица вошла в стерильное и тихое помещение, залитое резким белым светом.

Еве и Стефану оставалось лишь следовать за Еленой, которая вела их к палате Кэролайн. Ещё недавно Ева чувствовала ответственность за этих девчонок, а теперь они уже почти выпускницы школы.

У палаты сидели Бонни и Мэтт. Бонни, с поникшим видом, нервно озиралась.

— Бонни, — обратилась Елена, подходя к ней. — Как Кэролайн?

Когда Елена обняла подругу, Ева, стоявшая рядом со Стефаном, скрестила руки на груди, как будто возводя барьер.

В глазах Бонни отразилось изумление, когда Ева обняла её с непривычной теплотой.

— Ева, — прошептала Бонни с удивлением. — Ты вернулась!

— Как же я скучала, Бон-бон, — улыбнулась Ева, крепко обнимая подругу.

Радость Бонни быстро угасла, когда она вспомнила причину их встречи.

— Ей плохо. Врачи не знают, выживет ли она, — сказала Бонни.

Ева лишь бросила взгляд на Кэролайн через жалюзи. Бледная и без сознания, она лежала под мерное пиканье аппаратов.

— Мне нужно отойти, ладно? — бросила Ева, и покинула собравшихся у палаты Форбс.