Глава 1
Я проснулась от собственного крика. Опять кошмар. Во сне и наяву вижу одно и то же. Не просто вижу, я слышу её.
Иногда она говорит со мной очень тихо, с мольбой о помощи. Но чаще она требует, кричит... Жутко просыпаться среди ночи от ощущения, что чей-то взгляд прожигает в тебе дыру. А еще страшнее осознавать, проснувшись, что ты уже месяц как живёшь одна и смотреть-то на тебя некому. Но! Проснувшись, ты видишь её. Она сидит у твоей постели и просит или требует ей помочь. Но забывает сказать, как я могу это сделать. Обычно её хватает на пару-тройку дней. За это время она понимает мою бесполезность. И вздохнув или махнув на меня рукой, обречённо уходит прочь. Потом появляется снова. Обычно, но не в этот раз...
Она ходит за мной уже вторую неделю. Всё это время, засыпая и просыпаясь, я вижу, одно и то же: её уже почти разложившееся тело и тёмные провалы вместо глаз. Я стала ощущать запах, чего не было раньше. От неё пахнет сырой землёй и хвоей... да именно так, не трупным запахом разлагающейся плоти, а хвоей и землёй.
За некоторое время до описываемых событий...
Я просыпаюсь от того, что что-то щекочет мой нос. Открыв глаза, вижу улыбающегося мужа. Он еле дотрагивается пёрышком до моего лица и смеётся, видимо получая удовольствие от своего занятия. Я хватаю его за правую кисть и целую родимое пятнышко на ладошке супруга в виде четырёхлистного клевера и примерно такое же по размеру. Как же я обожаю эти руки.
— Доброе утро, любимая! – всё так же улыбаясь, Витя левой рукой достаёт из-за кровати огромный букет ромашек и протягивает мне. – Ты у меня уже совсем взрослая.
Точно, сегодня же у меня день рождение, мне исполняется двадцать семь лет. Вечно из-за предшествующего праздника забываю о себе. Не верьте тем, кто говорит, что здорово, когда день рождение выпадает на праздник. Ничего хорошего в этом нет. Все будут отмечать праздник, а про Ваш день рождение даже не вспомнят. Со мной всегда было именно так. Всегда – это до замужества. Муж, это единственный человек, для кого мой день рождение стал важнее любого праздника. Даже любящие меня родители, у которых я была единственным и долгожданным ребенком, предпочитали отмечать новый год. На мой же день рождения оставались всего лишь вяленькие поздравления, ведь родилась я первого января.
— А где ты достал зимой ромашки, да ещё и на утро после нового года, когда вся столица и её окрестности или ещё спят или, проснувшись, решают, чем бы опохмелиться? – улыбаясь, и зарываясь лицом в цветы, спрашиваю я.
Каждый следующий мой день варенья, стараниями любимого мужа однозначно становится гораздо лучше предыдущего, хотя куда уж лучше. Вечно мой неугомонный и движимый новыми свершениями и подвигами Витька, стремиться к совершенству. Каждый год он выдумывает что-то новое.
В прошлом году меня разбудил дед мороз, стучащий посохом в окно, выглянув в которое я увидела не только его со снегуркой, но и настоящие сани, запряжённые тройкой лихих скакунов, в которых седел поджидавший меня супруг с мешком подарков.
Виктор говорит, что день рождения – это самый главный день в жизни каждого человека и я с ним полностью согласна, ну почти полностью. Для меня важнее моего дня рождения стал день рождения моего любимого зайки, ну а скоро к нему прибавится ещё и день рождения нашей малютки, имя которой мы не выбирали, оно само у неё как-то появилось. С первых дней, как только муж узнал о моей беременности, он говорил, что хочет доченьку. Не сына и наследника, как большинство мужчин, а именно дочку. Косички ей буду заплетать, говорил Виктор. Когда же на УЗИ нам наконец-то сказали пол ребёночка, супруг произнёс фразу, которая решила вопрос с именем раз и на всегда. «Богом данная!» Он говорил это с такой радостью и умилением, что мне лишь оставалось ответить: ну, раз Богом дана, значит, Богдана её и назовём. И ничего, что звучит чудно, главное, что это правда.
— Чего задумалась? Одевайся давай, нас уже ждут, – тормоша меня за руку, проговорил муж. Хохоча, я соскользнула с кровати и открыла шкаф.
— Форма одежды какая? В пир или в мир?
— Праздничная, колобок мой, праздничная, – улыбаясь, ответил Витька.
Сам он уже был одет. На нём были джинсы, водолазка и пиджак.
— Ну и что я, по-твоему, могу на себя натянуть праздничного с таким животом, – улыбаясь в ответ, недоумевала я.
— То, что тебе удобно. Мы будем в помещении.
— Это совсем другой разговор, – как ребёнок, радуясь предстоящему сюрпризу, проговорила я.
Я одела эластичные джинсы, мягкий вязаный свитер на пуговках и водолазку с зайкой. Выйдя в прихожую, села на пуфик, где муж надел на меня сапожки и пуховик. Мы закрыли квартиру и выйдя из подъезда сели в машину, заранее разогретую предусмотрительным супругом.
— Зай, я забыла ромашки в воду поставить, пока вернемся, они завянут, дай ключики, я быстро, – стала канючить я.
— Может ну их? Я тебе ещё куплю, – предложил примирительно Витя.
— Нет, не надо других, этими ты меня поздравил, дай ключи.
— Сиди уж, быстро она, – улыбаясь, проговорил муж и скрылся в подъезде.
У меня вдруг ни с того ни с сего схватило сердце. Я попыталась вздохнуть и поняла, что от боли не могу даже пошевелиться, не то, что дышать. Я захотела закричать, чтобы кто-нибудь позвал мужа, но не смогла этого сделать. Сердце отпустило буквально через пару минут. Отпустило так же резко, как и схватило. Подняв глаза, я увидела Витьку, выходящим из подъезда. Он что-то весело насвистывал себе под нос. Так как сердце уже не болело и вроде как даже ничем не напоминало о случившемся, супругу я ничего не сказала. Но на душе залегло какое-то беспокойное чувство.
— Нас уже заждались, – как ни в чём небывало, проговорил Виктор и сел на водительское кресло, подав мне плотный чёрный шарф. – Садись назад и завязывай глаза, так будет интереснее. Или можешь лечь, доспишь, как приедем в храм, я тебя разбужу.
— Куда? – не веря своим ушам, переспросила я, пересев назад и устроившись поудобнее, задумалась.
Храм. Так получилось, что я родилась в середине восьмидесятых, когда многие люди, наплевав на запреты власти, резко стали верующими. Мои же родители так и остались атеистами до конца своей недолгой жизни. Посему, и меня крестить было некому. Потеряв родителей несколько лет назад, я серьёзно задумалась о существовании всевышнего. Мною было прочтено немало литературы о всевозможных верах. Ни ислам, ни иудаизм, ни буддизм не стали мне близки. А вот христианство заинтересовало. Я начала изучать его разновидности и пришла к мнению, что католицизм мне ближе, чем православие и протестантизм. Я даже нашла католический собор на Малой Грузинской улице, но вот зайти в него так и не решилась.
Позже, познакомившись с Витей, мы не раз обсуждали тему вероисповеданий. Несмотря на то, что мой супруг был старше меня всего на пару лет и вырос в детском доме, он был крещён. В небольшом городке на окраине Екатеринбургской области находится госучреждение, в котором вырос Витя, а рядом стоит православная церковь. Он не раз рассказывал, как нянечка тайком от директрисы, водила туда деток. Человеком она была верующим, да ещё и бездетной, поэтому детдомовские детишки, несмотря на отсутствие родителей, выросли в любви и заботе этой женщины. Я всегда с придыханием слушала рассказы мужа о вере, Боге и долге. Но склонить меня к православию, а тем более к походу в храм, у него никак не удавалось. Вот теперь, наверное, настал момент.
"В какой же из храмов мы приедем сначала? Католический или православный? И что изменится от того, что я их наконец-то посещу?" – в моей голове была куча думок, но Виктор будто бы подслушав мои мысли, ушёл от прямого ответа.
— В какой храм едем, вероятно гадаешь? Никаких вопросов не задавай, всё узнаешь позже, – проговорил муж, сосредоточившись на вождении.
Я завязала глаза и прилегла. Знаю, что нужно сидеть, да ещё и пристёгиваться, но эту машину я люблю именно за то, что второй и третий ряд, после переделки их во что-то наподобие между диваном и кроватью, действительно располагает ко сну. Точнее зад авто стал таким после того, как Витька сгонял машину к своим ребятам в мастерскую. В любом случае, вот уже три месяца, я ездила в машине практически всё время в лежачем положении.
Выруливая на шоссе, муж напевал какой-то мотивчик и был весьма собой доволен, из чего я сделала вывод, что всё идёт по плану. Под мурлыканье супруга и шуршанье шин, я провалилась в сладкий сон.