Нет места фальши

Ложь. Обман. Фальшь. Фикция. Четыре слова, четыре синонима, четыре столпа, на которых держалась её жизнь с момента вступления в предвыборную гонку. Гермиона всегда была той, кто шла до конца, несмотря ни на что. Она правда считала, что в мире не осталось препятствий, с которыми она могла бы не справиться. Ничто не способно было помешать ей достичь поставленных целей, ведь она слишком много перепрыгнула за свою недолгую жизнь карьеров, чтобы замечать на пути незначительные трещины.

Грейнджер не строила иллюзий и понимала, что политика полна грязи. Ещё когда боролась за пост главы Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними, она столкнулась с происками врагов и бесконечной ложью политиков. У неё еле получилось очиститься от сплетен и пойти дальше с высоко поднятой головой — и то во многом благодаря своему окружению. Ей повезло, что уже тогда её другом и соратником был Перси Уизли — человек, набравшийся реального опыта работы с высшими эшелонами власти, закалённый в боях министерских интриг.

Гермионе казалось, что обойти в конкурсе на руководящую должность старика Сорренсона — это значительная победа. Теперь же, столкнувшись с реальным соперником, втайне мечтавшим стереть её в порошок, она осознала, чего стоил настоящий триумф.

Он был бесценен.

— Ты готова?

Перси заглянул в комнату почти бесшумно, и только сейчас она увидела его рыжую макушку в отражении напольного зеркала.

— Мне нужно лгать? — с тоской пошутила она.

Уизли усмехнулся и осторожно закрыл за собой дверь.

Его поступь всегда была чрезвычайно мягкой, но за счёт ковролина в этом вычурном месте он буквально парил, подобно призраку.

— Мне можно не врать. — Мужчина остановился за её спиной, и оголённые плечи Гермионы опалило его размеренное дыхание. — Я уберу?

Ей захотелось зажмуриться, чтобы не видеть осуждение в кристально-голубых глазах Перси.

Она забыла свести с шеи кричащие о её главном пороке пятна. Грейнджер не чувствовала такого стыда даже после первого поцелуя с мальчиком, когда впервые вернулась домой далеко за полночь.

— Вот и всё, — чересчур непринуждённо произнёс Перси.

— Ты что, уже выпил?

— У нас сегодня праздник, — не стал отнекиваться Уизли. — По правде говоря, трезвым это торжество я бы не пережил.

Гермиона не злилась на него. Она бы и сама выпила пару десятков глотков горького Огдена, а ещё лучше — всю бутылку, чтобы стоять там рядом с ним в невменяемом состоянии.

Кажется, это называется смягчающим обстоятельством?

— Никогда не думала, что выйду замуж так рано.

— Тебе двадцать пять, — заметил Перси. — Мама считает, что ты уже старая.

Они рассмеялись, на секунду позабыв, ради чего собрались в самом помпезном поместье Уилтшира. Хотя причудливые бра, висевшие над каждой картиной, едва ли позволили бы им отвлечься.

— Мы уже обговорили ваш развод, тебе не о чем переживать, — попытался успокоить её Уизли после того, как их смех стих, а напряжение вновь усилилось.

Белое платье в отражении сверкало россыпью камней, а ткань волшебно струилась по телу, подчёркивая плавные изгибы. Никогда её внешний вид так сильно не контрастировал с тем, что она ощущала внутри.

— Я выхожу за Драко Малфоя, — неожиданно громко заявила Гермиона. — Я имею право переживать. Чёрт, Перси, я в ужасе.

***

Месяцем ранее

— Это не первые твои дебаты. Ты раздавишь его, Грейнджер.

Уизли ютился вместе с ней за сценой, кидая нетерпеливые взгляды на группу организаторов. Наступили очередные предвыборные дебаты с её главным и с недавних пор единственным соперником на пути к заветному посту министра магии.

Наверное, логично было бы испытывать некоторое облегчение и с каждым разом чувствовать себя только увереннее, но на деле всё оказалось гораздо сложнее. К такому стрессу невозможно было привыкнуть, и все эти предположения оказались лишь многообещающей чушью, не имеющей ничего общего с реальностью.

Она жутко нервничала перед выступлениями, нещадно прикусывала губу перед тем, как выйти к журналистам, а всю ночь перед дебатами не смыкала глаз. Это был ад без каких-либо преувеличений, как бы Перси ни пытался залить преисподнюю сладкой ватой.

— Я не верю, что мы уже на экваторе. Мне кажется, этот кошмар никогда не закончится.

— Остался месяц с небольшим перед тем, как ты войдёшь в кабинет министра в новом статусе, — снова подбодрил её Уизли. — Отрыв по последнему опросу — целых пять процентов!

— Мисс Грейнджер, ваш выход, — голос милой блондинки отвлёк её от воодушевляющей статистики Перси, и, тяжело выдохнув, Гермиона вышла под свет прожекторов.

В большом торжественном зале собралось по меньшей мере полтысячи человек. Из-за яркого освещения Грейнджер с трудом различала фигуры в креслах, но, бегло осмотрев собравшихся, она не заметила ни одного свободного места. Подобный ажиотаж был совсем неудивителен: до долгожданных выборов осталось всего ничего, а претенденты шли нос к носу, не думая уступать победу.

В центре сцены разместили две лакированные деревянные стойки ровно напротив друг друга. Оппонент уже ждал её, при этом не забыл высоко задрать острый подбородок.

Долговязый брюнет с проницательным взглядом, острыми, как у эльфа, ушами и самым ровным в истории человечества лбом. Всегда в идеально выглаженном и приталенном костюме. Когда он улыбался ей вот так, как сейчас, она буквально видела капающий с его пухлых губ яд, который он пил на завтрак вместо кофе.

Адриан Пьюси был больше гадюкой, чем человеком.

— Вы готовы начинать?

Голос ведущего тут же отрезвил её, и она призвала на помощь всю свою уверенность перед тем, как бодро кивнуть.

Первые вопросы обычно заготавливались организаторами заранее и задавались в самом начале дебатов, так что у Гермионы было немного времени, чтобы привыкнуть к обстановке, слушая ответы Адриана.

— Мистер Пьюси, ваш рейтинг упал за последнюю неделю на целых пять процентов. Как вы прокомментируете это?

Адриан совсем не смутился довольно жёсткому старту. Наоборот, ей показалось, что он возликовал, услышав именно этот вопрос.

— В первую очередь я хотел бы поприветствовать свою обворожительную соперницу, — скользко начал Пьюси, приподнимая тёмную бровь. — Мисс Грейнджер, рад снова вас видеть.

— Взаимно, — без энтузиазма откликнулась она.

— Вы правы, по последним данным, уровень поддержки немного упал, но я вижу этому весьма логичное объяснение.

Конечно, у этого были объяснения.

Визит Грейнджер в Хогвартс.

Благотворительный вечер в Шотландии, где она была главным организатором.

Фонд для разработки зелья против ПТСР в Мунго, на который ушло более двадцати процентов средств спонсоров.

Гермиона отлично постаралась, выкапывая для него могилу.

— Гермиона Грейнджер всю неделю играла роль самого светлого политика в истории Волшебного мира. Многие поверили в этот образ, решив, что она действительно такая великодушная и прекрасная. Я не виню их, ведь до последнего тоже был в их числе. — Пьюси наслаждался мимолётным шоком, на мгновение отразившимся на её лице. — Перед вами, безусловно, храбрая умная и добрая девушка, но она, к сожалению, добра не ко всем. Вы знаете, что чистокровные волшебники подверглись тяжёлому реабилитационному процессу после войны. Им понадобились годы, чтобы встать на путь искупления. Я, как и многие мои сверстники, стал жертвой обстоятельств, узником жестокого родительского гнёта.

В зале послышались перешёптывания — так случалось всегда, когда поднималась самая щепетильная для обоих кандидатов тема. Гермиона почувствовала, как острые края деревянной подставки нещадно впиваются в ладони.

Нужно было срочно перестать реагировать так остро на каждый его выпад.

— Мне удалось бежать во Францию до начала этой ужасной бойни, но так повезло не всем. Я думаю, мы с вами все понимаем, что разделение волшебников по крови непозволительно. Непозволительно даже тем, кто когда-то боролся за правое дело. — Лицо Адриана стало как никогда серьёзным. — Друзья, Гермиона Грейнджер не та, за кого себя выдаёт. Она считает себя выше реабилитированных чистокровных волшебников. Не ценит попытки честных людей встать на путь истинный. Ей настолько противно их общество, что она готова устроить скандал, чтобы только не обедать с ними в одном месте!

— Это клевета! — защитилась она и направила на Пьюси глаза, полные искрящей ненависти.

— Я знал, что мисс Грейнджер всё будет отрицать, поэтому я прямо сейчас попрошу своих помощников вывести на экран доказательство.

Какая-то волшебница в первом ряду громко ахнула, а за сценой послышался характерный топот. Все, включая застывшую в оцепенении Гермиону, уставились на большое белое полотно, подвешенное поверх портьер.

У неё спёрло дыхание от липкого напряжения, прокатившегося по спине, а каждый стук сердца неумолимо бил по коленкам, из-за чего стоять на ногах становилось всё труднее. Она представляла реакцию своей команды, ужас Перси и собственное бледное лицо, пока колдография наконец не загорелась, освещая их с Адрианом профили и любопытные глаза всех собравшихся волшебников.

Это была пятница. Новый ресторан в Косом переулке, куда Гермиону привёл старый новый ухажёр Маклагген. Она позволила себе ненадолго отвлечься от предвыборной гонки, впервые за очень долгое время решилась расслабиться на свидании, и именно в этот день ей суждено было пересечься с Драко Малфоем.

Он почти год пропадал за границей, из-за чего ненадолго исчез со страниц газет. В министерстве ходили слухи, что Малфой пытается открыть сеть магазинов совместно с американским предпринимателем, но, к несчастью, ей не представилось возможности выяснить, так ли это.

Они могли бы встретиться в другом месте и при других обстоятельствах, но в тот день, посадив их пары за соседние столики, ничего не подозревающая официантка подписала вечеру приговор.

Сначала произошла невинная стрельба взглядами, которая сильно смущала их собеседников, но для них с Малфоем была почти классикой. В какой-то момент Драко не удержался от хлёсткого комментария в её сторону, чем вызвал предсказуемый гнев у уже не на шутку взволнованного Кормака. Учитывая нрав обоих мужчин, открытого конфликта удалось избежать лишь каким-то чудом.

Вероятно, они бы отделались этими незначительными инцидентами, но, когда Грейнджер поднялась с места, Маклагген неожиданно вскипел и обвинил Малфоя в излишнем внимании к её персоне. Гермиона и под дулом пистолета не поверила бы, что Драко действительно в тот момент на неё пялился, но тогда у неё не было времени анализировать происходящее.

Свидание закончилось ужасной потасовкой, в суматохе которой шпионы Пьюси (а она была уверена, что они у него были и это отнюдь не случайные свидетели) сделали шокирующие снимки.

С определённого ракурса действительно создавалось ощущение, что Грейнджер глупо скандалит, указывая пальцем в сторону Малфоя, а не пытается успокоить Кормака и остановить драку, развернувшуюся по сути на пустом месте.

— Я беру паузу, — спустя несколько затянувшихся минут произнесла Гермиона и под осуждающие вздохи присутствующих покинула сцену.

Посовещавшись с Перси, они приняли решение перенести дебаты на неделю, сославшись на плохое самочувствие. Им не пришлось врать, ведь после того шоу, что устроил Адриан, ей действительно было паршиво.

***

Новость ожидаемо вызвала самый настоящий коллапс. Скитер и другие сплетники, смеющие называть себя журналистами, расхватали интригующие кадры, как горячие пирожки. Её разгневанное лицо и разлетающиеся в разные стороны кудри стали героями первых страниц газет. Кто-то, не брезгуя метафорами, сравнивал Гермиону с Медузой Горгоной, кто-то не обременял себя лишними размышлениями и использовал давно избитые фразы, но Рита сумела поразить даже привыкшую к критике карьеристку.

ЗОЛОТАЯ ДЕВОЧКА ПОКРЫЛАСЬ РЖАВЧИНОЙ. ЧТО ЕЩЁ СКРЫВАЕТ ОТ НАС КАНДИДАТКА НА ПОСТ МИНИСТРА МАГИИ?

Молчать после разгромной статьи, где Скитер любезно собрала все её пороки и не забыла приукрасить каждый из них, означало отдать победу Пьюси без боя. Перси, естественно, с честью принял новый вызов и работал с ещё большим запалом, чем раньше, но Грейнджер, порядком уставшая за два долгих месяца предвыборной гонки, едва заставляла себя вставать по утрам. Она была разбита, как ни пыталась скрыть это за умелым макияжем и утончёнными костюмами.

— Мисс Грейнджер, — привлекая её внимание, специально повысил голос Стивен, отвечающий за бухгалтерию.

— Да, продолжай, пожалуйста.

Ей стало безумно стыдно за то, что она прослушала практически всё совещание команды за глупым самобичеванием.

— Я закончил, — краснея, отчитался мужчина и следом упал на стул.

— Спасибо, Стивен, — попытался сгладить неловкую ситуацию Перси. — В завершение я хотел бы предложить решение нашей главной проблемы. Я, кажется, придумал, как выгодно использовать всем известные снимки и при их помощи переманить на нашу сторону верных соратников Адриана, чистокровных волшебников. Мы сможем убить двух зайцев одним выстрелом.

Гермиона заёрзала на месте от нетерпения. Идеи Уизли всегда были стоящими, даже если она не сразу признавала их гениальность. А сейчас они в принципе были необходимы, как кислород.

— Я подготовил взаимовыгодную сделку для Драко Малфоя. Я изучил финансовые дела его семьи, и, если цифры и сплетни меня не обманывают, он нуждается в нашей помощи так же, как и мы в его.

— Что за сделка?

В голосе Грейнджер слышались нотки сомнения и недопонимания, но Перси знал, что в глубине души она уже догадалась.

— Фиктивный брак.

В комнате повисла напряжённая тишина, прерываемая лишь скрипом колёсиков под креслом Стивена.

***

Малфой поправил пиджак и ещё раз проверил время. Без пяти минут шесть — они, скорее всего, уже поднимались в лифте.

Азарт от предстоящей встречи затмил собой весь рабочий день. Он подписывал бумаги, беседовал с правлением, давал указы словно в тумане. Всё вокруг погрязло в этой сладкой дымке, и Драко полностью утонул в собственных мыслях, в красках рисуя себе их скорую встречу.

Его интриговало в этой сделке всё, но самое главное — ему было интересно, насколько сильно Грейнджер пришлось переступить через себя, чтобы на это согласиться. Драко знал, что она его просто ненавидела; помнил, как смотрела на него с отвращением и показной гордостью; чувствовал эту шершавую стену, что они строили взаимными распрями на протяжении долгих школьных лет.

Любопытства впервые оказалось в нём больше, чем осторожности, поэтому всеми бумагами и прочей бюрократией с самого начала занялся Блейз. Забини, к удивлению, заверил его, что правая рука Гермионы, проныра Перси Уизли, был очень серьёзен во время переговоров и даже согласился на некоторые уступки. В конечном счёте все выигрывали от этого брака, но Грейнджер в каком-то смысле заполучала больше.

Сеть магазинов для квиддича и близко не была сравнима с постом министра магии, но Драко давно мечтал расширить бизнес и стать полноценным участником американского рынка, так что с готовностью решился на эту авантюру. Почему бы не сыграть в рулетку, когда так заманчиво блестит пистолет?

К тому же, как бы он ни отрицал, его интриговал шум, интриговали сплетни и подобные опасные сделки. Может быть, за него говорил тот мечтающий о славе и внимании мальчишка со Слизерина, а может, давала о себе знать кровь Малфоев, требующая закулисных игр, но факт оставался фактом: Драко практически облизывался от предвкушения.

Первый стук в дверь сработал как спусковой механизм. Спина автоматически выпрямилась, руки легли на тёмный гладкий стол, и Малфой крепко сжал их в замок, замечая за собой непривычное для него сбитое дыхание. Следом голодный на зрелища серый взгляд стрельнул вперёд, как будто мог пробить толстые стены кабинета.

— Да.

Его секретарша осторожно вошла внутрь и выглядела при этом чуть более рассеянно, чем обычно. Ей приходилось ежедневно принимать волшебников разного социального уровня, но кандидатка в министры магии заявилась к ним впервые. У бедняжки Кэтрин аж слегка покраснели щёки от столь претенциозных гостей.

— К вам мисс Грейнджер и мистер Уизли. Говорят, что у них назначено.

Они старались составлять расписание за месяц, но бывали подобные непредсказуемые ситуации, о которых он не успевал предупредить даже свою ответственную секретаршу.

— Пускай войдут, и позовите сюда мистера Забини.

— Да, сэр.

Светлые волосы Кэтрин скрылись за дверью, и уже через считаные мгновения в проёме показалась Грейнджер.

Он ещё никогда не рассматривал кого-либо с таким неприкрытым любопытством. Ему незачем было скрывать от неё своё истинное настроение или двусмысленные взгляды, потому что через несчастный час они будут повязаны и посажены в одну лодку, отправленную в никуда. После этого соглашения ей придётся мириться с ним, с его характером и решениями, несмотря ни на что, как бы мерзко ей ни было.

Драко в очередной раз убедился, что в гардеробе Грейнджер за эти годы успели произойти разительные изменения. Неделю назад в том уютном ресторанчике у него едва не отвисла челюсть от её короткого бордового платья, а главное, от глубокого выреза на спине, благодаря которому Малфой увидел несколько крошечных родинок на пояснице. Ему явно не предназначалось видеть их; кроме этого, он не должен был с упоением считать позвонки на ровном позвоночнике, но Драко никогда не умел себе отказывать. В тот момент он не смог правильно разобраться в своих эмоциях, но громкое обвинение Маклаггена быстро вернуло его в реальность.

Львёнок Кормак так сильно разозлился, что его ноздри стали похожи на дымовые трубы Нью-ЙоркаС конца 19 века в Нью-Йорке работает система пароподачи. Пар расходится по трубам из центральной станции во все крупные здания Манхэттена. Сегодня эта сеть является крупнейшей в мире.. Его тошнило от Маклаггена и — неожиданно — от того, что Грейнджер до сих пор ползала так низко, развлекая себя общением с каким-то малопривлекательным отребьем. Но всё же он был благодарен произошедшей потасовке, ведь теперь Гермиона стояла в его кабинете и не могла отвести глаз от его делового костюма.

Малфой решил не отставать и окинул взглядом её чёрный строгий наряд, в особенности пиджак, который, по ощущениям, был надет на голое тело.

Вязкая слюна показалась клеем, сковавшим челюсти. Драко не смог заговорить с ней первым, потому что у самой кромки пиджака неожиданно обнаружил чёрные тонкие линии, напоминающие кусочек татуировки.

— Малфой, — смело произнесла Гермиона, и он увидел, как стоящий позади неё Перси выдохнул с облегчением. — Хорошо выглядишь.

— Спасибо, Грейнджер, — низко протянул он. — Ты тоже ничего.

Особенно если зрение его не обманывало и между двумя полушариями под плотной тканью у неё действительно красовался волнующий рисунок тушью.

Почему это вообще его так заинтересовало?

— Можем начать?

Уизли явно чувствовал себя лишним на этом соревновании по язвительности и флирту, поэтому решил поскорее перейти к делу:

— Прошу. — Драко указал на два кресла, приставленные к рабочему столу.

Их с Уизли дуэт изначально показался ему странным. Грейнджер мало контактировала со старшим братом своего дружка в школе, а в начале войны по объяснимым причинам должна была и вовсе его ненавидеть. Но у жизни нашлись на этих двоих свои непредсказуемые планы.

Малфой не хотел признавать этого, однако Перси и правда отличался собранностью и был, пожалуй, идеальным выбором для начинающего политика. Если слухи о его талантах не пустая болтовня, Гермионе сильно повезло урвать его к себе в команду.

— Это копия документов, что уже утвердил ваш помощник. — Уизли протянул ему подшитую папку, и Драко, приняв её и даже не открыв, безразлично отложил в сторону.

Ему не требовалось вчитываться в документы в сотый раз. Он доверял Блейзу в некоторых вещах гораздо больше, чем самому себе, и ни разу не пожалел о своём выборе.

— Это последний лист договора. Когда вы и мисс Грейнджер всё подпишете, я подошью его в папку. У вас остались вопросы?

— Конфиденциальность в нашем деле — самое важное, — заметил Малфой и на короткое время заострил внимание на притихшей Гермионе. Она смотрела куда пристальнее на его тёмный галстук, нежели на него самого. — Кто ещё будет знать о сделке?

Перси принялся отвечать несмотря на то, что глаза его собеседника сейчас были заняты разглядыванием Гермионы.

— Это указано на странице девять в подпункте семнадцать. Обе стороны гарантируют полное молчание. Если вы захотите рассказать о договоре кому-нибудь, кроме Блейза Забини, Перси Уизли, Луны Лавгуд и остальной предвыборной команды мисс Грейнджер, то вы должны будете обязательно обговорить это со второй стороной.

— Чем занимается Лавгуд?

— Она отвечает за прессу, — подала голос Грейнджер и наконец-то подняла взгляд. Серое облако в глазах Малфоя моментально остановило движение, чтобы залить её промозглым ледяным дождём. Это было одновременно ужасающе и притягательно и напоминало взгляд одержимого вора, который наконец-то нашёл своё сокровище. — Ей нужно знать правду, чтобы выработать правильную стратегию. Журналисты — основная цель в нашей сделке.

— Прекрасно.

— Можно?

Все присутствующие обернулись, чтобы проследить за внезапно появившимся в комнате мулатом. Блейз Забини стал гораздо крупнее с годами, но это только прибавило ему итальянского шарма. В отличие от Малфоя, Забини носил более свободные по фасону и стилю ткани и, конечно же, не нуждался в галстуке, гордо демонстрируя шоколадную кожу.

Бляшка на коричневом ремне сверкнула от огней ночного города, что просачивались в кабинет сквозь широкие панорамные окна. Мужчина не стал садиться на диван сбоку, а встал за спиной Уизли, словно ожидая от Драко следующих указаний.

— Я подпишу договор после личной беседы с мисс Грейнджер, — вернув внимание гостям, выдвинул требование Малфой.

— Я... — вступился Перси, но был сразу же перебит.

— Тет-а-тет, — настоял мужчина. — Мистер Забини, проводите мистера Уизли и предложите ему выпить.

— Без проблем, — радостно поддержал начальника Блейз и хлопнул зажатого Перси по спине. — Пойдёмте, коллега.

Гермиона нутром чуяла подвох. Забини с Малфоем и не пытались скрыть от них всю абсурдность этого фарса: Блейз произнёс «коллега» так лениво и насмешливо, как будто вся эта дипломатичность была лишь игрой, дабы потешить самолюбие.

Драко, очевидно, с самого начала задумал остаться с ней наедине и грамотно тянул время до прихода Блейза. Ничего из их встречи нельзя было отнести к случайности — не тогда, когда речь шла о Малфое.

Стоило двери захлопнуться, и Грейнджер сразу же почувствовала себя в ловушке. Ей приходилось общаться со многими крайне неприятными людьми, но страх перед Малфоем не был похож ни на что другое. В нём не было логики, холода или инстинктивного желания поскорее сбежать. Она испытывала лишь странное волнение, во стократ превосходящее допустимую норму. Её ногти впились в кожу оттого, с каким рвением она сжимала руки в кулаки.

Драко не стал упрощать ей жизнь и величаво поднялся с места. Его походка была такой же тягучей и медленной, как и манера говорить. Всю торопливость и эмоциональную несдержанность Малфой, видимо, оставил в неприятном прошлом. Она видела задор, видела его собственные переживания только в мутном отражении дымчатых глаз и почти уверила себя в том, что ей почудилось и на самом деле он был абсолютно безразличен к их беседе.

— Наконец-то мы одни, — голос Драко упал на несколько децибелов. Это показалось странным с учётом того, что он и без того звучал непозволительно низко.

Мужчина опустился в кресло, на котором минуту назад сидел Уизли, и, в отличие от её соратника, Малфой развалился в нём максимально вальяжно и широко расставил ноги.

Ему приходилось поворачивать голову и закидывать её на спинку, чтобы лучше наблюдать за Гермионой, но, кажется, дополнительные неудобства никак его не смущали.

— О чём ты хотел поговорить?

— О нас. Разве это не весело?

Грейнджер не считала происходящее весельем. Она в принципе разучилась веселиться, когда поставила перед собой почти невыполнимую цель стать министром в столь молодые годы.

— Нет, — твёрдо ответила девушка и, машинально зацепившись взглядом за его щетину, прикусила губу.

Драко стал красивым, и это было глупо отрицать. Он всё ещё являлся ужасным, неисправимым гадом. Но обворожительным гадом. Потрясающий костюм с толстым сатиновым галстуком, сверкающий зажим на нём, жилетка, сидящая точно по фигуре, чёрный ремень и...

— Тебе нравится?

Она заставила себя моргнуть и прикоснулась к горячей шее практически ледяной рукой.

— Я просто люблю красивые вещи.

Малфой усмехнулся и в отместку попытался получше рассмотреть кончик татуировки — новый ракурс сметал оставшиеся сомнения в том, что она там была.

Гермиона ещё больше вжалась в сиденье. У неё появилось стойкое ощущение, что Драко становится всё ближе и ближе к ней, хотя мужчина даже не двигался. Между ними, как раньше, разлетались невидимые искры, словно нарочно намекая, как мало им осталось до короткого замыкания.

— Я думаю, инцидент в ресторане — счастливая случайность.

Внутренний стержень надломился, когда Грейнджер сделала неконтролируемый выпад вперёд.

— Счастливая случайность? — Она едва не поперхнулась воздухом от его наглости. — Ты в курсе, что моя карьера теперь под угрозой?!

— Ради этого мы здесь, не так ли?

— Что ты вообще забыл в Лондоне? — Грейнджер позволила себе немного вольности, высказывая то, что уже давно крутилось на языке.

— Сделка в Нью-Йорке накрылась. Я думал вернуться, чтобы подготовить стратегию, а она сама меня нашла.

— Я твоя новая стратегия?

— Наш брак. Мой американский коллега наслушался от своих друзей всякой грязи о моей семье и никак не соглашается подписывать договор.

— Не пробовал не пачкаться?

— Это невозможно, — сурово произнёс Малфой. — И ты это знаешь.

Гермиона собиралась возразить, но Драко практически озвучил вслух её собственные мысли.

Чтобы запачкаться, совсем не обязательно купаться в грязи. Достаточно просто находиться рядом — и пара капель точно окажется на самых видных местах.

— Что ты скажешь своей девушке?

— А ты Маклаггену?

Один — один.

— Мы с ним не вместе.

Ей было несложно в этом признаться. Кормак уже очень давно пытался добиться её расположения, но Гермиона с трудом находила время на себя и свою семью, не говоря уже о настоящих отношениях. Поначалу она считала, что ему нужен лишь секс, но Маклагген оказался, к удивлению, более серьёзным и продуманным в своих намерениях, что только сильнее её оттолкнуло.

— Как и мы.

— Вы поссорились? — поинтересовалась она, смутно припоминая длинноногую собеседницу Драко.

Грейнджер не задумывалась, почему хотела узнать больше о нём и о его мотивах. Об осторожности уже позаботился Перси, ей же было достаточно подписать документ и быть хорошей актрисой на публике. Однако Гермиона не привыкла полагаться на кого-либо, как бы хорош ни был Уизли.

— Да, — улыбнулся Драко, и она впервые увидела бледные ямочки, которые он так тщательно скрывал от всех в своей прошлой жизни. — Она не захотела продолжать свидание, потому что я пялился на другую девушку.

В груди резко стало невыносимо тесно, и Гермиона пожалела, что не надела ничего под пиджак. Ей было безопаснее думать, что Кормак тогда ошибся. Она не хотела верить, что Драко, мать его, Малфой и правда её разглядывал.

— А ты пялился? — не узнавая собственный голос, спросила Грейнджер.

— Я люблю красивые вещи, — вернул он ей её же придуманный на скорую руку ответ. — Что насчёт твоих мотивов?

— Ты же уже сказал. Карьера. Я борюсь за пост министра.

— Это то, чего ты хочешь?

Драко оказался первым на её памяти человеком, который не впечатлился её амбициями, а вместо этого попытался разложить их по полочкам. Она впала в лёгкий ступор, хотя вопрос, на первый взгляд, был невероятно простой.

У Гермионы всегда находились невыполнимые задачи и недостижимые цели — ей не приходилось искать приключений, ведь её жизнь была фактически соткана из них. В какой-то момент это стало похоже на азартную игру, из которой она не могла выйти.

Зависимость протекала быстро и в то же время невероятно естественно. Сначала она получила игральные фишки и лениво переставляла их, толком не пытаясь вникнуть в происходящее. Затем, со временем, Гермиона всё-таки включилась в игру и привыкла рисковать, дабы увеличить возможный выигрыш. Ещё позже она внезапно начала гореть желанием победить и запоздало обнаружила, что пошла ва-банк.

Должность министра была самым что ни на есть ва-банком. Гермиона поставила всё на зеро, и теперь она либо триумфально выиграет, либо с треском проиграет. Причём после несчастливого исхода ей придётся позорно откатиться в прогрессе на много лет назад.

Ей, безусловно, хотелось изменить мир к лучшему, продолжить проводить реформы Кингсли и укоренить в сознании людей новые фундаментальные истины, но иногда она чувствовала себя узником этой страшной зависимости, у которой порой не видела пределов.

— Мне не нравится Пьюси, — произнёс Малфой, так и не дождавшись её ответа. — Буду рад разрушить его мечту.

— Откуда столько злости? — удивлённо спросила она.

Они учились на одном факультете, и Грейнджер считала, что у слизеринцев, несмотря на характерный для них эгоизм, есть какая-никакая солидарность.

— Адриан издевался над игроками во время тренировок. Порой он превращал прекрасный квиддич в невыносимую каторгу.

— Ты настолько злопамятный?

— А ещё мелочный и тщеславный. Идеальный муж, не находишь? — Драко провёл пятернёй по волосам, сверкая фамильными перстнями.

***

Придя домой глубокой ночью, Гермиона сразу же набрала себе горячую ванну. Она жаждала немедленно очиститься от терпкого аромата Малфоя, преследовавшего её даже спустя несколько часов после встречи; желала избавиться от ощущения шершавого листа бумаги, на котором был напечатан злосчастный договор; мечтала окунуть веки в кипяток, только чтобы стереть под ними очертания его ухмылки.

Он был такой же холодный, грубый и отталкивающий, как мокрые каменные стены в подземельях Хогвартса. Они порой заманчиво блестели в свете факелов, но от одного прикосновения к ним становилось не по себе, а кости пробирал необъяснимый ужас. Воздух в кабинете Малфоя растворялся в пространстве от витающего в нём настроения обмана и безысходности. Чувство удушения не отпускало Грейнджер ещё долгие минуты, пока Драко ставил свою размашистую подпись и передавал Забини документы.

Ни красота, ни напускная вежливость не могли обмануть её. Гермиона знала, кем является Драко Малфой, лучше, чем кто-либо другой. Она знала всю его подноготную, видела самые искусно спрятанные шрамы. Ему удалось превратить себя в нового человека, но Грейнджер была уверена, что эта версия была куда хуже предыдущей.

По договору у них был месяц, чтобы убедить общественность в своей бесконечной и великой любви. Несчастные тридцать дней до свадьбы и тридцать два дня до выборов, которые определят её дальнейшую судьбу.

Ещё одна авантюра. Ещё один шаг на пути к успеху.