Взгляд смерти
Бимиль, Чугын
— Какие замечательные новости! — довольно улыбнулся Намджун и, поднявшись со своего кресла во главе квадратного стола, медленно прошелся по выложенному из камня залу Совета, который сегодня был здесь в полном составе.
Факелы потрескивали, от высоких стен отражалось эхо размеренных и спокойных шагов короля, в очаге горел огонь. В этом приграничном городе они практически не пользовались благами цивилизации, которую смогли развить настолько, что долгоживущим эльфам не хватило бы мудрости себе вообразить. Разве что только краны и раковины для чистой питьевой воды были в каждой комнате дворца.
К одной из раковин Намджун и подошел, чтобы налить себе воды в стакан и промочить горло. Хотя он был готов пить Чугынскую воду, и не ощущая жажды, ведь та бралась из глубокого древнего ключа и была крайне вкусной.
— Хочу, чтобы вы сделали все возможное, лишь бы это пламя не угасло. Пусть огонь разгорится, пусть станет такой силы, что сметет и светлых, и темных эльфов. Одним разом.
Хаын склонил голову, не вставая с места, ведь король Бимиля был куда ближе к своему народу, нежели король любой другой страны.
— Разумеется, не стоит пренебрегать сложившейся ситуацией, Ваше Величество. У меня уже есть несколько идей, как нам не только не позволить этому пожару зачахнуть, но и распалить его еще сильнее.
Заинтересованный взгляд Намджуна, с которым глаза Хаына встретились, позволили ему продолжить:
— Как мы все знаем, младший король Наянсыка может добраться до кого угодно. У него сотни, если не тысячи верных слуг, готовых пойти ради него на смерть, пролить кровь того, кто неугоден их господину. А любимое оружие его — яд. То, от чего трудно спасти, да и тех, кто использует его, зачастую не удается изловить и привлечь к ответственности. Раз Чимин, Ваше Величество, находится под влиянием преданного нам эльфа, почему бы нам не внушить ему идею о мести королю Чонгонана за то, что тот разбил армию его мужа?
Задумчиво прикусив губы, Намджун снова сел на свое место и сложил руки замком, раздумывая над предложением. Хорошая мысль, она ему нравилась и звучала крайне правдоподобно. Да и в том, чтобы доставить Еннаму приказ, не будет никаких проблем. Однако...
— Пока вы доберетесь до Наянсыка и поселите подобную мысль в голову младшего короля, Мин Юнги вполне может взять реванш, — заметил Хванджин.
— Согласен, — кивнул Намджун. — Идея отличная, но нужно сделать это быстрее.
— Что ж, — протянул Хаын, немного ссутулившись. Но его глаза уже следующим мгновением просияли новой идеей: — Я могу обратиться его слугой и предложить ему что-нибудь подобное. Если сделаю все сам, не ставя в известность Еннама, думаю, все пройдет куда быстрее, Ваше Величество.
Намджун кивнул. Ему идея не посвящать светлого эльфа в их планы пришлась по душе куда больше предыдущего варианта, в котором омеге пришлось бы принять участие.
— Хорошо, ступай. И постарайся захватить для нас что-нибудь интересное. Хванджину было бы интересно изучить свежие образцы.
До чего же было приятно омеге, что король запомнил его скромную просьбу, но он не мог позволить румянцу выдавать чувства, потому поспешил благодарно поклониться королю и поправить стальную оправу очков.
— Благодарю, Ваше Величество.
Намджун на выражение лица своего министра не обратил никакого внимания, сухо кивнул, и только. Но Хванджина это никак не задевало, напротив, он прекрасно понимал, что между ним и королем не может быть никаких чувств и близости. И все же приходилось успокаивать феромон, чтобы нежная фрезия не побеспокоила находящихся в одной с ним комнате альф.
Низко поклонившись королю, Хаын обернулся птицей и вылетел в раскрытое слугами окно, которое те поспешили сразу же закрыть. Нехорошо ведь было застудить членов совета или, что еще безумнее, короля.
— Ваше Величество. Я хотел бы представить вам некоторые разработки наших инженеров, — наконец заговорил Сонгмин.
Пора было заняться и внутренними вопросами государства.
***
Наянсык, Сунсухан
Громкий стук каблуков разносился по пустым залам светлого, словно свежевыпавший снег, дворца. Чимин слышал завывания со всех сторон, видел бледное лицо Тиена, покрытого темной траурной вуалью, видел спину Тоюна, что согнулась под тяжестью красного бархатного гроба, который он нес на своем плече с другими слугами. Голову его сына венчала серебряная корона, давила на него так же крепко, как и деревянное днище, заставляя становиться все меньше, сгибаться сильнее.
Чимин чувствовал под пальцами бархат, чувствовал, как его ноги, что едва могут идти вперед, путаются в длинных подолах темных траурных одеяний.
Они вышли из дворца прямиком к королевской усыпальнице, шагали с другими высокопоставленными эльфами по промерзшей, отчего-то красной от крови земле, и в какой-то момент омега почувствовал, как силы покидают его. Он осел на холодный снег, но слез не было. Лишь дышать было столь тяжело, что кружилась голова. Он прикрыл глаза, почувствовал, как падает куда-то, но сильные руки его супруга больше не могли словить его тела, не могли остановить от того, чтобы он лег прямиком на промерзшую землю. Теперь они были сложены на крепкой груди, а сам он покоился в том самом гробу, что так и стремился придавить их сына к земле вслед за Чимином.
Придворные эльфы не пытались поднять его. Обходили, переступали, шли дальше, и, казалось, так долго, что вся процессия уже должна была несколько раз дойти до усыпальницы, но нет. Они все шли, шли и шли. Чимин слышал глухой стук своего сердца в ушах, а затем открыл глаза.
Он проморгался, сев в холодной постели, и шумно выдохнул. Под глазами его залегли тени от усталости и бессонных ночей, а ладони, которыми он провел по лицу, снимая остатки сна, слегка дрожали. Они стали еще тоньше, чем были, лицо осунулось. С тех пор как Юнги покинул их дом, Чимин не мог ни есть, ни спать. Каждый вздох отдавался тревожной пыткой в груди, он боялся.
Стук повторился. Это не сердце его стучало, а кто-то тарабанил в дверь, заставляя его поморщиться. Очередной сон. И снова кошмар. От их липких, холодных лап было не спрятаться, и чем дальше, тем хуже. Каждый раз все страшнее, каждый раз осознать реальность было тяжелее, нежели в предыдущий. Казалось, еще немного, и он попросту сойдет с ума.
Стук повторился, и Чимин, свесив ноги с постели, встал с места.
— Кто? — сухо и хрипло проговорил он, а услышав робкий голос слуги-омеги, быстро накинул на плечи халат и потушил почти догоревшую свечу у постели.
Король открыл дверь, глядя куда-то мимо присевшего в низком поклоне омеги. Он так сильно устал, что даже вглядываться в лица было невыносимо тяжело.
— Вам письмо с фронта, Ваше Величество, — проговорил он.
Чимин не заметил на нем печати супруга, а значит, то был один из командиров отряда, который обещал сообщать обо всем, о чем не скажет Чимину сам Юнги. Он перехватил письмо прохладными пальцами и, немного погодя, махнул омеге головой в сторону коридора.
— Прикажи натопить для меня кабинет, я скоро приступлю к работе. И разбудите принцев, я хочу позавтракать сегодня с детьми.
Слуга поклонился, и Чимин наконец скрылся за дверью, неспешно пройдя к своей постели. Его взгляд скользнул по пустующей подушке Юнги, которую он смял руками во сне, и он, недолго думая, крепче поджал слегка задрожавшие губы. Разлука становилась невыносимой, и он обошел кровать, чтобы зарыться в одеяла со стороны спального места супруга, укутаться с головы до ног, тихо шмыгнуть носом.
Он так устал, что сохранять лицо наедине с самим собой уже не выходило. Ему просто хотелось вернуться туда, на век назад, чтобы лежать в объятиях своего мужа и думать лишь о том, каким красочным он сможет сделать какое-нибудь торжество или бал, расстраиваться из-за того, что портной не может подобрать нужный оттенок ткани для новых дорогих одеяний, читать сказки для своих детей и ни о чем больше не заботиться.
Но сейчас, увы, он лишь еще крепче укутался в кокон одеяла, уже не хранившего запаха его Света, и все же развязал тесьму маленькой весточки, чтобы прочесть весть от одного из своих верных подданных.
Ваше Величество, мой король. Увы, Ваш слуга не может Вас ничем порадовать, однако поспешу Вас заверить, что и тревожиться Вам также не о чем. С Вашим супругом, которого мы все бережем и тщательно охраняем, все в порядке. В долгом и тяжелом бою он получил лишь незначительные царапины. Однако на этом хорошие новости заканчиваются.
Его Величество Чонгук в последний момент подоспел на помощь к своим почти разбитым войскам. Нам остается лишь гадать о том, какой магией обладает этот эльф: временем, миражами или же он, подобно Его Светлости Хосоку, владеет страхами. А может, и все вместе. В любом случае важно то, что мы вернулись на границу наших земель и разбили лагерь напротив лагеря темного отребья. В скором времени мы разработаем план контратаки, но прежде нам необходимо собраться с силами. Этим утром Его Величество отправил приказ о доставке подкрепления на границу. Без дополнительных сил, увы, мы не можем продвигаться вперед.
Чимин, нахмурившись, раздраженно отбросил письмо прочь от себя. Смятый лист плавно опустился на край холодного постельного белья и, соскользнув, лег на такой же промерзший пол. Их войско... разбито. Внезапность и местность, в которой произошло нападение, время года — ничего не возымело никакого эффекта. Неизвестно, какой магией обладает король Чонгонана, а значит, он опасен для Юнги.
Может быть, сейчас с Юнги действительно все хорошо, но как он может быть уверен в том, что это продлится хоть сколько-нибудь долго?
— Проклятье... Чертовы дикари! — шикнул он себе под нос, зажмурившись лишь на мгновение, словно это могло хоть немного утолить его гнев и раздражение глубоко внутри.
Крепко прикусив губы и уронив голову на руки, омега тяжело и судорожно выдохнул. Ему срочно нужно успокоиться и привести себя в порядок. Нельзя ни перед кем появляться в подобном виде, иначе он проявит слабость, а его врагам это только на руку. Наверняка они есть и здесь, в этом замке.
Подняв письмо с пола, Чимин позвонил в серебряный колокольчик и бросил бумагу в камин. Лучше уничтожить. Никто не должен знать, откуда, от кого и какую информацию он получил, даже если это его доверенные мышки, уже вошедшие в покои короля с подготовленными одеяниями, свежим полотенцем и кувшином теплой талой воды с ароматом подснежника.
— Как вы и пожелали, Ваше Величество, Их Высочества уже проснулись и сейчас собираются, чтобы позавтракать с вами. Камин в вашем кабинете растоплен, — отчитался один из них, заботливо наливая в ладони короля воду, чтобы тот умылся.
Второй же стоял с двумя бархатными подушками, на которых были сложены одеяния. Его Величество должен был выбрать, как и всегда.
Слуга смотрел внимательно, неотрывно, скользил взглядом по тонким запястьям и усталому лицу, но никто из присутствующих не придавал этим взглядам должного значения. Даже сам Чимин, который, кажется, был слишком измотан для того, чтобы обратить на это внимание. Знал бы он только, кто именно скрывается под личиной верной ему мышки, наверняка не чувствовал бы себя столь спокойно.
— Синее, Ильён, — приказал Чимин и отошел к зеркалу.
Пока один слуга будет готовить ему одежды, другой займется волосами, а сам Чимин воспользуется пудрой, ставшей его верным союзником, и скроет от посторонних глаз болезненные тени, прочно поселившиеся под его ресницами. Прозрачный, как капли весеннего дождя, взгляд стал еще более безжизненным и пустым.
— Ваше Величество, простите мне мое любопытство... с нашим королем все в порядке? Вы получали известия? Говорят, что Его Величество едва жизни не лишился...
— Думай, о чем говоришь, — немного резко прервал омегу Чимин, вскинув на склонившегося ниже слугу глаза. — Все в порядке. Он в добром здравии, не стоит верить подлым слухам. Чуть позже скажешь мне, кто разносит их по моему дому.
Чимин снова едва держал в себе раздражение, но, заметив, как слуга крепко покусывает свои губы и каким взглядом смотрит на таз с водой, так же опустил на него взгляд. Вода покрылась ледяной коркой, а стоило лишь выдохнуть, изо рта выскользнули едва заметные клубы пара.
Слуги притихли, а омега, отвернувшись к зеркалу, с еще большим усилием принялся вбивать пудру в кожу у глаз.
Ни один из слуг не должен был даже усомниться в том, что Юнги вернется в королевство с заветной победой. Любой слух следовало немедленно пресечь. Но разве же Чимин и раньше был столь вспыльчив? Когда он в последний раз вообще позволял своим силам даже на мелкую долю выйти из-под контроля? И не вспомнить.
Его плечи опустились, он тихо вздохнул, отложив пудру в сторону, а в комнате вновь начало постепенно теплеть.
Взгляд Чимина скользнул по мявшемуся на месте омеге. Он заплетал волосы короля, не произнося ни слова, но едва сдерживал себя от чего-то после столь жесткого отпора со стороны короля, и Чимин едва ощутимо смягчился.
— Говори, — бросил он, открыв шкатулку с множеством украшений. Украшений, которые делал для него Юнги.
— А... Его Светлость Аран? Боги уберегли его от ранений и гибели?
Король коротко усмехнулся на этот вопрос. Юноша влюбился в неприступного военного министра, это уже давно было очевидно, однако их отношения никак не развивались. А зря, они могли бы друг для друга составить прекрасную партию. В конце концов, Чимин не брал к себе в услужение безродных эльфов. Все эти омеги были выходцами из обеспеченных дворянских семей с чистым именем и безупречной репутацией. Но их ум и ловкость часто пугали мужчин, особенно умных. Кто же возьмет в себе в мужья умного омегу? Сейчас каждому второму подавай покладистого, тихого и девственного, словно тающий под солнцем апрельский снег.
— Раз я не получил о нем подобных известий, думаю, он в порядке. Не волнуйся, Манхи, Аран сильный воин, он обязательно вернется с победой. А там, быть может, я поспособствую вашей свадьбе, если будешь продолжать служить мне так же преданно и верно, как делаешь это сейчас.
Омега низко поклонился, зардевшись.
— Вы сделаете меня самым счастливым эльфом, Ваше Величество.
Легкие руки омеги перестали касаться волос короля: прическа была готова. Камни в украшениях, которые подал ему Чимин, переплетались со стальными лентами волос в затейливый узор. Король был доволен.
Хаын, скрывающийся в теле омеги, которого Чимин назвал Ильеном, уже ожидал светлого короля за ширмой, чтобы помочь ему переодеться. Это был уже не первый раз, когда ему удавалось проникнуть прямо в покои столь высокопоставленного эльфа, поэтому он точно знал, что делать и как себя вести.
— Ваше Величество. Вы все-таки получили неважные вести? Выглядите встревоженным. Какие новости лишили вас покоя, Ваше Величество?
Грубые ладони, превратившиеся в тонкие омежьи ручки, были ласковы и легки. Они освобождали бледное тонкое тело от ночных одеяний и медленно, без спешки облачали короля в темно-синие тяжелые одежды. Кажется, даже слишком тяжелые для таких хрупких плеч.
— В этой битве темные эльфы одержали победу, они отбросили наших солдат на земли Наянсыка. А я сижу здесь и ничем не могу помочь моему мужу. И именно то, что я ничем не могу помочь, крайне сильно раздражает. Беспомощность я ненавижу больше всего, Ильен, — руки Чимина в раздражении сжались в кулаки.
Затягивая ленту на изящной талии, омега, не смея поднять глаза, сказал:
— Разве мой король может быть беспомощным? Все мы здесь, чтобы служить вам, Ваше Величество. Вам необходимо лишь отдать приказ.
Чимин задумался. Он и правда может совершить все, что угодно, при помощи своих верных слуг, которым достаточно будет услышать от него любое пожелание. Но какой приказ он может отдать? Что могут сделать его мышки в такой ситуации?
Видя замешательство и глубокие размышления короля, Хаын тихонько прочистил горло и заговорил вновь:
— Может быть, нам стоит поступить так, как вы поступали всегда, Ваше Величество?
Чимин нахмурился на мгновение, обернувшись на омегу через плечо.
— Что ты предлагаешь мне?
— Разве я смею предлагать, Ваше Величество? Ваш покорный слуга лишь рассуждает. Не всякая чашка целебного чая может нести в себе здоровье для того, кто ее испьет, не каждая ложка пищи насытит.
На несколько мгновений в комнате повисла тишина. Было лишь слышно, как второй омега выливает использованную воду в купели.
Чимин прищурился. А ведь и правда, почему бы не подмешать в еду или питье Чонгука яд? Было бы прекрасно, конечно, самому стать свидетелем его кончины, склониться над ним и наблюдать, как жизнь покидает тело темного короля, как страх наполняет его глаза, потянутые золотом. Это уж точно положило бы конец всем его кошмарам.
— Предлагаешь мне его отравить? — поинтересовался Чимин, оглядев свой силуэт в большое напольное зеркало и чуть поморщившись, потому что шнурок на верхнем платье был затянут недостаточно сильно, оттого на пояснице слишком явно чувствовалась резинка штанов. — Затяни сильнее, Ильен, словно не своими руками, — недовольно шикнул он.
Слуга на мгновение замер, но после, виновато улыбнувшись, шепнул тихое «простите» и принялся затягивать одеяния потуже.
Лишь через несколько минут Хаын в обличии Ильена смог отойти на несколько шагов назад, поклонившись.
— Я устрою все в самое ближайшее время, Ваше Величество. Темный король должен заплатить за то, что он посмел так унизить нашу армию, а главное, нашего короля.
Разглядывая себя в зеркало, Чимин кивнул. Да, Ильен был прав. Отравить его будет...
— Постой, — внезапно резко прервал свои мысли Чимин и шумно выдохнул, коснувшись пальцами виска.
О чем же таком он, черт возьми, думает? Отравить короля целого государства? Чимин не один раз избавлялся от высокопоставленных, мешающих ему эльфов подобным образом, но это...
— Знаешь, что любил повторять мой папа при жизни, Ильен? — поинтересовался омега, и слуга неоднозначно повел плечами, явно слегка растерявшись. — Каждая змея должна знать, какую птичку проглотить ей под силу.
Чимин снова взглянул на себя в зеркало и тихо хмыкнул.
— Эта птица не моего полета. С вороном под силу сражаться орлу, так пусть орел его и раздавит.
Хаын был недоволен тем, какое решение принял король, но чужая личина, под которой он скрывался, согласно кивнула и поклонилась, не смея перечить своему правителю.
Однако Хаыну было плевать на то, какая судьба постигнет несчастного Ильена. Наверняка все подумают о том, что бедняга не сдержался, так сильно оскорбился разгромом светлого короля, что не смог противостоять себе и приказу Чимина, послал гонца с ядом в лагерь темных эльфов. Да, пусть они все думают именно так.
Самое главное, чтобы король Бимиля оставался для них непричастным, а уж обо всем остальном они позаботятся.
— С вашего позволения, я проверю, готов ли завтрак, Ваше Величество, — поклонился Ильен и, по легкому мановению изящной ладони, удалился из покоев.
Его миссия окончена, теперь можно лететь на границу, принять облик темного эльфа и подмешать в еду темного короля эликсир, что должен будет мучительной и болезненной дорогой отправить несчастного Чон Чонгука к праотцам. Его молодого влюбленного супруга жаль тоже не было. Пока этот омега не окреп, нужно подрезать ему крылышки. Все равно никто не признает его королем. На трон должен будет взойти неопытный Джиун, трусливо сбежавший за стены дворца Бьекана.
Войско Чонгонана станет неуправляемым, они обязательно захотят отомстить за своего короля, поднимется бунт, и эльфийская кровь хлынет рекой, куда более сильной и широкой, нежели Река Жизни, на которую они все готовы молиться.
Все складывается как нельзя лучше.
Хаын, отворивший окно и улетевший через него сильной птицей, не видел, как с другой стороны коридора к королевским покоям подошел Хачжун и приказал известить Его Величество о своем приходе.
Услышавший об этом Чимин, выбирающий украшения, тихо выдохнул. В его рту и крошки не побывало, а государственные дела уже требуют его участия? И казалось, наоборот, хорошо, что подданные обращаются к нему по любому вопросу, а с другой, на покой попросту не оставалось времени.
— Скажите, я приму его в своем кабинете. Пусть отправляется туда и ждет меня, — приказал он, разглядывая себя в зеркало сначала с одной стороны, а после с другой. В его ушах были разные серьги с сапфирами, он все не мог выбрать, какие же подходили к его одеждам больше.
И те, и другие подарил ему Юнги, обе пары он с любовью делал для Чимина темными ночами и свободными от гнета королевских дел вечерами. Чимин помнил, как Юнги просил омегу надеть только сделанные им серьги и больше не надевать ничего, даже самой тонкой ночной рубашки.
— Эти, Манхи, — определился он, указав омеге серьги из белого золота с вкраплениями алмазов и крупными сапфирами, а другие, более массивные, вернув в руки слуги.
Со дня разлуки прошло совсем немного времени, а постель, которую Юнги больше не согревал, словно наполнилась тысячью тонких ледяных игл, которые Чимин не создавал. Было холодно и одиноко. И каждую ночь Чимин молился о том, чтобы разлука кончилась как можно скорее, чтобы Юнги вернулся в родные стены целым и невредимым.
Не став заставлять Хачжуна ждать дольше, Чимин поспешил к нему. Неясно, куда запропастился Ильен, почему он так и не известил о готовности завтрака, однако сейчас Чимину было не до этих глупостей. Нужно было поскорее завершить разговор с министром, чтобы, как он и обещал, позавтракать со своими детьми.
В конце концов, они тосковали по отцу ничуть не меньше, чем Чимин тосковал по супругу.
Когда Чимин подошел к двери своего кабинета, верховный комиссар полиции уже стоял у стены и смиренно ждал его, а заприметив младшего короля, низко поклонился.
— Надеюсь, я не заставил вас слишком долго ждать, — потянув в вежливой улыбке губы, произнес Чимин и вошел в кабинет, дверь которого альфа поспешил открыть перед ним, чтобы омеге не пришлось касаться холодного железа ручек ладонями.
— Вовсе нет, Ваше Величество, — проговорил мужчина, войдя следом. Однако стоило двери за ними закрыться, лицо его стало куда серьезнее, нежели прежде. — Я пришел к вам по поводу смерти одного из ваших слуг.
Чимин поджал губы, опускаясь на высокий мягкий стул за письменным столом, и осторожно отодвинул в сторону огромную кипу бумаг, чтобы та не загромождала обзор на комиссара.
Хачжун шагнул ближе, восприняв молчание омеги как возможность продолжить свой доклад, и по велению изящной ладони сел в кресло напротив, негромко прочистив горло.
— К своему сожалению, Ваше Величество, ничего толкового мне узнать не удалось. Я допросил всех ваших слуг, которые работали в тот день в западном крыле замка, но ни один из них не видел, как погиб омега, или же хоть кого-то, кто ошивался бы рядом.
— Ну конечно, — тихо хмыкнул король, а губы его искривились в недовольстве, — хочешь сказать, что он попросту запнулся в собственных ногах и слетел с лестницы, по которой бегал едва ли не со дня своего рождения?
— Все указывает именно на это, Ваше Величество, — кивнул мужчина, но взгляда поднять не смел. Он чувствовал недовольство, волнами исходившее от омеги, видел, как уголки его губ строго опустились вниз. В конце концов, не все же вокруг плетут заговоры и интриги, случайности, порой глупые и до безобразия несправедливые, имеют право на существование.
Только вот Чимин был резко иного мнения на этот счет.
— Я вас услышал, Хачжун. Спасибо за вашу работу, — наконец произнес омега, тем самым показав, что разговор окончен.
Мужчина поспешил подняться на ноги, вновь низко поклониться и лишь после короткого кивка Его Величества покинуть его прогретый огнем в камине кабинет.
Тяжело вздохнув, Чимин потер виски, поймав себя на мысли о том, что день только начался, а корона уже сдавила голову так, что та начала болеть. Это все переутомление и отсутствие нормального сна, наверняка причина лишь в этом. Но он не верил в то, что в тот день виноватой в смерти его верной мышки была нелепая случайность. Нет...
Рядом с тем местом находятся покои Еннама. Того, кого Чимин пускал в свои сны, и чьи сеансы в последнее время едва ли могли избавить его от кошмаров, а то и вовсе делали хуже. Мог ли этот эльф замышлять недоброе? Мог.
После столь долгой жизни в этом дворце, после того, как пришлось укреплять позиции мужа, так внезапно провозглашенного королем, среди знати, Чимин наверняка знал, что просто так в этих стенах даже безобидный паучок не плетет свою паутину. Поэтому он никогда не верил в дружбу. Чимин знал, что те, кто прислуживает ему, должны быть в первую очередь верны. Они должны бояться, почитать и уважать его, однако верность стоит превыше всех прочих качеств и чувств.
Размышления прервал стук в дверь, на который Чимин спокойно позволил войти тому, кто прибыл к нему в столь ранний час.
— Ваше Величество, — распахнув дверь кабинета, в проеме показался тот, о ком Чимин думал всего мгновение назад.
— Доброе утро, Еннам. Что-то случилось?
Министр поклонился королю и, после одобрительного кивка, закрыл за собой дверь и подошел ближе к письменному столу, покрытому белым лаком.
— Как вы и просили, я изучил все прошения торговцев и составил для вас подробный отчет, приложив некоторые из них, показавшиеся мне особенно важными. Я должен отлучиться, чтобы встретиться с гильдией ремесленников и собрать их жалобы, поэтому решил зайти к вам сейчас, чтобы передать все лично.
Кивнув, Чимин указал на свой стол, чтобы Еннам оставил папку с серебряными украшениями в уголках на краю его стола самостоятельно. Теперь доверия к Еннаму было слишком мало, чтобы он позволил этому эльфу прикасаться к себе.
— Чудно. Я все изучу позже, сейчас меня ждут дети.
Еннам не понимал, отчего же вдруг Его Величество посмотрел на него столь холодно, не улыбнулся и не подал руки, но объяснение быстро нашлось: стараниями Еннама, его все сильнее и сильнее мучили кошмарные видения по ночам.
— Вы неважно чувствуете себя? Если желаете, вечером я зайду к вам, чтобы помочь вам уснуть без сновидений.
— Не нужно, я в полном порядке. Думаю, тебе куда полезнее будет сосредоточиться на своих обязанностях, а не на моем состоянии, Еннам.
Холодный тон, ледяной взгляд. Если Чимину хотелось кого-то поставить на место, он всегда говорил именно так, это Еннам уж точно знал. И все же, даже если король отдалится от него, это не помешает омеге путать его мысли и насылать страшные видения. Ведь даже прямо сейчас, на безымянном пальце короля, по-прежнему прятался кристалл, помогающий ему проникать в сны Чимина. Жаль только, что он был слишком мал, чтобы воздействовать на него через большое расстояние. Приходилось подкрадываться прямо к комнате.
Поклонившись и решив больше ничего не говорить, чтобы не злить короля еще сильнее, Еннам покинул кабинет. Ничего, он побеседует с ним позже, и все снова будет как прежде. В этом он был уверен.
***
Чонгонан, граница Туманного Леса
В лагере темных эльфов все было хоть и напряженно, как и полагается в военном положении, однако без происшествий. Дозорные то и дело сменяли друг друга, чтобы не переутомляться, и для каждого сколотили вышки, обзор с которых был особенно хорош. Они наблюдали за происходящим вокруг, но особенно старались не спускать глаз с шатра светлого короля, который, неясно откуда набравшись наглости, был расположен прямо напротив шатров темных эльфов.
Мимо такой охраны и птице пролететь незамеченной было трудно. Однако Хаын смог. Смог пробраться в лагерь, схватить и сломать шею одному из солдат, а после спрятать его в одном из шатров, где человек смог переодеться и спрятаться под личиной темного эльфа.
Министр иностранных дел Бимиля долго сидел на ветви и наблюдал за порядками в лагере, он видел, кто и как приносит еду в королевский шатер. Этот несчастный был убит сразу после того, как король отдал распоряжение подать ему ужин.
Хаыну не было жаль. Война людей с эльфами началась давно, и вряд ли она когда-нибудь прекратится.
Подойдя к полевой кухне, он обнаружил дегустатора, пробующего блюда не только на вкус, но и на яд под взглядом главного повара. Опасная работа и не самая надежная. Ведь после того, что Хаын собирается сделать, полетят головы. В первую очередь этих двоих эльфов.
Но Хаыну было плевать. Во имя своего короля и во имя людей он был готов на многое.
— Все замечательно, можешь нести королю, — сказал дегустатор.
Поклонившись, темных эльф взял поднос и уже направился прочь, как повар остановил его.
— Разве не Ыну должен отнести ужин королю? — поинтересовался мужчина, имени которого Хаын не знал.
Остановившись, он обернулся на мужчин и согласно кивнул.
— Он сказал, что плохо себя чувствует.
Повар и дегустатор переглянулись, явно неуверенные в правдивости полученного ответа, но спорить не стали. Король холодное не любил, так что лучше отпустить мальчишку, пока беду на себя не накликали. Кому же хочется попасть под горячую руку мужчины, что и без того все эти несколько дней ходил чернее тучи?
— Ладно, иди-иди, остынет все, — поторопил его дегустатор.
Кивнув, Хаын направился дальше. Нужно поторопиться, ведь он второпях упустил тот момент, когда солдаты, разносящие еду, менялись между собой. И если этот Ыну встанет у него на пути, все дело пойдет насмарку. Тогда Его Величество Намджун его уж точно не похвалит.
Сейчас, поворот, еще один, и вот укромное место, где редко кто-то ходит. Именно здесь, перехватив поднос одной рукой, мужчина достал из-за пазухи пузырек с прозрачной жидкостью. На вкус сладкой, с мягким ванильным ароматом, но смертельно опасной. Она так и манила попробовать ее на язык, но Хаын знал, сколь смертельной для человека будет даже одна капля этого яда.
Не раздумывая, он вылил весь пузырек в вино и выбросил пустой сосуд в снег. Все равно, как только дело будет сделано, как только еда окажется на столе короля, Хаын исчезнет без следа, обернется птицей и отправится в свое королевство с докладом. Поэтому он может сколь угодно много улик оставлять за собой, никто не сможет его найти.
Подойдя к королевскому шатру, самому большому и закрытому, он передал поднос одному из солдат, а после направился прочь, избегая скоплений эльфов. Ему бы только с чужих глаз скрыться, а после он станет птицей и устроится на ветке дерева, растущего аккурат за королевским шатром. Оттуда ему будет все прекрасно видно и слышно. Ведь он должен удостовериться в том, что Чонгук выпьет отраву, что она подействует и убьет его. Тогда для темных эльфов настанет самая долгая ночь, какой они еще не видывали.
Получив поднос со своим ужином, Чонгук велел солдатам удалиться, но предупредил, чтобы Юджина они пустили сразу, как тот придет. Омега должен был доложить ему об усилении охраны, а также передать точное число погибших солдат. На рассвете состоится церемония прощания, а после тела отправят к родственникам, чтобы те могли спокойно похоронить и оплакать павших в этой беспощадной войне воинов. Опознания будут продолжаться всю ночь, однако мертвых уже должны были сосчитать.
Нужно было выдвигаться раньше, тогда их не было бы так много, вот какая мысль не давала покоя Чонгуку. Она то и дело крутилась в его голове.
Увидев вино, мужчина усмехнулся. Обычно он предпочитал отказываться от этого напитка во время войны, особенно если на его употребление не было особого повода, но сейчас... кажется, иначе он попросту не сможет уснуть. Голова раскалывалась от того, насколько часто нужно было использовать магию здесь, в Туманном Лесу, чтобы не подпускать обозленных духов к своим же эльфам.
Но сначала нужно как следует поесть.
Принявшись за подстреленную на сегодняшней охоте утку, Чонгук подумал о Тэхене. Его юный супруг, крепко обосновавшийся в сердце, в последнее время не оставлял короля одного во время вечерней трапезы, всегда освобождался со своих занятий и тренировок пораньше, красиво одевался, причесывался, натирал кожу маслом магнолии, вторящим его природному аромату, и приходил к Чонгуку. Беседовал с ним, рассказывал о том, как прошел его день, искренне делился своими переживаниями и мыслями, отвлекал короля от государственных проблем или давал ему ценные советы по их разрешению.
Теперь есть в одиночестве было непривычно.
Как было бы хорошо никогда не разлучаться с ним. Вот бы все короли жили лишь заботой о собственном народе, без этой дурацкой тяги к войнам и завоеваниям чужих земель, без покусительства на чужие ресурсы.
Увы, мир никогда не был справедливым местом.
— Ваше Величество, — позвал Юджун.
Уставший, хоть и собранный голос омеги вернул короля в реальность. Мужчина выпрямился и кивнул молодому министру в знак приветствия.
— Я пришел с отчетом, как вы приказывали.
Чонгук жестом подозвал его ближе, так и не проронив ни слова, и налил себе вина в кубок, провел напитком под носом, дивясь сладкому аромату. Видать, это был какой-то новый сорт, ведь подобного запаха он никогда не чуял.
— Количество часовых увеличено в три раза, а время их пребывания на постах сокращено вдвое. Мы сколотили пять вышек и расставили их по периметру лагеря, в том числе и с внутренней стороны. Никто не войдет и не выйдет с территории лагеря незамеченным.
— Замечательно. Что делает король с другой стороны? — поинтересовался Чонгук, делая глоток вина и тут же недовольно хмурясь.
Аромат, может, и дивный у этого напитка, однако вкус слишком сладкий, такой, какой королю никогда не мог бы понравиться. Мужчина поморщился, с долей брезгливости вытерев уголок губ костяшкой пальца, толкнул языком щеку и отставил кубок в сторону, возвращаясь к еде. Ничего, позже прикажет подать ему чай с мятой, к которому короля приучил все тот же Тэхен. Омега буквально жить без него не мог, пил каждый вечер, ссылаясь на то, что он согревал душу и успокаивал разум. Чонгук хотел попробовать лишь раз, но не заметил, как и сам привык к этому напитку.
— Он покинул свой шатер лишь единожды, чтобы умыться поутру и поговорить с кем-то из своих эльфов, но после его не было видно. Сам он не выходит, и в его шатер никого не допускают. Возможно, он восстанавливает свои силы после воздействия вашей магии. Как-никак, вы почти двое суток держали его в плену туманов.
Чонгук кивнул и прочистил отчего-то запершившее горло.
— Пусть отдыхает. Надеюсь, как только отдохнет... уберется в свой замок и в ближайший год не посмеет попадаться мне на глаза.
Презрение в голосе перекрыл напавший из ниоткуда кашель. И сначала Юджуну показалось, что король просто чем-то подавился, мало ли, еда не в то горло пошла, однако было в этом что-то странное.
Чонгук, все еще кашляя, поднялся с места, перехватив графин с водой, и, наполнив стакан, сделал несколько крупных глотков, полностью осушив его. Однако кашель уходить не спешил, казалось, становился лишь сильнее с каждой секундой.
— Ваше Величество? — обеспокоенно пробормотал Юджун, шагнув чуть ближе, но Чонгук лишь вскинул руку, не позволяя омеге подойти ближе.
Его спина сгорбилась, он уперся ладонями в высокий сундук, жмурясь и силясь вдохнуть, но у него совершенно ничего не выходило. Перед глазами поплыло, и он уже не услышал очередного, более громкого вскрика омеги, когда рухнул на землю.
Все его тело начал бить жуткий озноб, руки затряслись, не справляясь с тем, чтобы оттянуть от горла душащий его воротник.
— Ваше Величество!
Омега перехватил короля подмышками и поспешил оттащить его от низкого обеденного столика, у которого он упал. Было ясно лишь одно: такой резкий приступ во время еды мог спровоцировать только яд, и если он поторопится, то успеет все исправить, сможет помочь своему королю.
— Дышите, Ваше Величество, — взмолился Юджун и, взяв графин с водой, открыл печь. Брать угли голыми руками — идея не из лучших, потому омега нашел небольшую лопатку, которой слуги выгребали золу, набрал угля и бросил в графин, а потом еще и еще.
Делая это, он прислушивался к хрипам позади. Если они оборвутся, все будет кончено, у них не будет обратной дороги. Поднимется такая буря, что небеса рухнут на головы не только темных эльфов, но и всех. Весь мир изменится после смерти одного эльфа, которого выбрала священная сила, передающаяся только в династии Чон. Без наследника силу удержать будет некому, и минуты не пройдет, как всех, кто здесь есть, без разбора поглотит Туманный Лес.
Скрутив воронку из листа бумаги, взятого со стола короля, Юджун, уложив его голову на свои колени, принялся вливать угольную воду прямо в глотку. Оставалось надеяться, что король не подавится, не захлебнется, что она подействует так, как нужно, прочистит желудок и освободит его тело от отравы, от яда, который кто-то из предателей ловко подмешал в еду Его Величества.
Из носа правителя уже потекла кровь, что добрым знаком не было, но Юджун продолжал лить воду, ждать, когда король проглотит ее, лить снова, но в один миг все вдруг стихло. И тогда он увидел свой ночной кошмар.
Король со скрученным листком бумаги во рту, дорожкой крови, стекшей из носа к щеке, с закатившимися глазами лежал на его коленях и не дышал. Жилка на его шее перестала биться, она замерла. Кажется, его верный слуга Юджун, военный министр, тот, кто обязан в каждом походе защищать жизнь и здоровье своего короля, не справился, подвел его.
— Ваше Величество... — сипло прошептал он, крепче сжав ладонями плечи мужчины.
Король был не только его повелителем, он был другом. Тем, кто поверил в омегу, кто по достоинству оценил его и дал пост, который омеги не занимали еще никогда. Великий эльф, личность, которая войдет на страницы из эльфийской истории. Который скончался на руках того, кто не смог оправдать его надежд.
Скончался... Так ему показалось, в это он поверил, ведь тишина казалась ему столь долгой.
Но король дернулся, его глаза вдруг вернулись, а артерия на шее вновь начала биться. И тогда Юджун, сообразив, что происходит, с усилием перевернул короля на бок, вынув самодельную воронку из его рта. И какое же облегчение он испытал, когда вместе с угольной водой наружу вышло все, что король съел и выпил за этот ужин.
— Ваше... Ваше Величество! — произнес он, сморгнув выступившие из глаз слезы. — Ваше... Стража! Стража, срочно сюда лекаря!
Один из солдат заглянул внутрь, но, заметив состояние короля, поспешил скрыться прочь.
Снаружи послышались крики, суета, все бежали куда-то, судя по топоту ног, а Юджун все продолжал крепко сжимать рукой плечо мужчины, боясь, что тот вновь перестанет дышать.
Но он дышал. Дышал тихо, слабо, прикрыв глаза, и, Юджун точно видел, едва ощутимо касался большим пальцем своего обручального кольца.
Где-то в столице, в королевских покоях, не мог совладать со сном юный эльф, измеряющий большую комнату своими шагами, не имеющий понятия, отчего же он не может уснуть. Эта ночь станет воистину долгой для народа Чонгонана.
***
Чонгонан, Сольджикан.
Два дня спустя
Громкий звон разбитого стекла оглушил не хуже удара по голове.
Тэхен замер, сжимая дрожащими пальцами письмо с золотой тесьмой, обращая на себя внимание нескольких слуг, порхающих по его комнате словно мотыльки.
— Ваше Высочество? — тихо и неуверенно позвал один из омег, и Тэхен поднялся на ноги от низкого стола, бросив на Менсу растерянный взгляд.
— Когда совет передал тебе это письмо? — слегка дрогнувшим голосом спросил он, и омега, кажется, сжался под золотым взглядом омеги.
— Его Светлость Мину передал мне его в руки буквально несколько минут назад, Ваше Высочество, а гонец прибыл вчера поздней ночью, ходил к господину министру юстиций, насколько мне известно, чтобы передать его вам через него. Ему ведь не положено обращаться к вам лично и...
Омегу прервал громкий треск дров в камине, огонь в котором взмыл в трубу выше положенного, и он мгновенно затих, отшагнув немного в сторону, стоило лишь Тэхену сделать несколько широких шагов к постели и присесть на ее край.
Омега неверящим взглядом уставился на письмо в своей руке, едва сдерживая рвущийся наружу гнев. Снова третьи руки касались того письма, что было предназначено лично Тэхену, снова он узнает о подобном не от Мину, который должен был сообщить ему подобное немедля, а почти через сутки после него, ведь за окном уже вечерело.
Его глаза все бегали по ровным острым буквам, выведенным на дорогой бумаге рукой военного министра.
Ваше Высочество, с тяжелым сердцем сообщаю вам о последних вестях с поля битвы. Его Величество был отравлен в ночь новолуния кем-то из светлых эльфов, посягнувших на его жизнь. Нам удалось привести его в себя, но с каждым днем ему становится все хуже. Лекари Бьеканских земель настаивают на том, что Его Величеству Чонгуку смогут помочь лишь в Бьекане, и я намерен отвезти его туда этим же днем. Выезжать мы будем тайно, чтобы не допустить волнений в военном лагере и в стране, эльфы думают, что тот перетрудился из-за своей магии, но Туманный Лес становится все неспокойнее. Быть может, не потрать он столько магических сил, он бы крепче стоял на ногах, но, увы, все произошло иначе.
Я оставлю в лагере моих доверенных приближенных эльфов, они проведут тщательное расследование и накажут всех виновных, можете в этом не сомневаться. Я уезжаю в Бьекан с королем в надежде на то, что новых нападений не будет, однако Его Величество доверить никому не смогу. Я напишу вам, как только у меня появятся новости.
С уважением, преданный нашей стране Юджун.
Тяжело вздохнув, Тэхен скрутил письмо и поднялся на ноги.
— Менсу, — подозвал он слугу, и тот поспешил подойти и поклониться, — распорядись, чтобы немедленно готовили карету, мы уезжаем. Возьми самых надежных охранников и конюхов.
— Но Ваше... — ставший вмиг строгим взгляд янтарных глаз прервал тихие возражения, слуге пришлось поклониться и отправиться выполнять поручение. — Как прикажете.
— Йенсен и Менвон, соберите мои вещи. Положите теплой одежды в дорогу и легкой. Вы останетесь в замке, присмотрите за обстановкой и папой Менсу. Ждите меня здесь, — Тэхен, отдав последние распоряжения таким строгим голосом, что никто не посмел ничего сказать, направился прочь из покоев.
Он шел вдоль пустующих коридоров, а факелы, мимо которых он проходил, вспыхивали один за одним, заставляя редких стражников переглядываться. Не хотелось бы им попасть под горячую руку Его Высочества. Забавно даже, что раньше все боялись гнева короля, а теперь в замке жил еще один эльф, сила которого пугала всех своей мощью. А еще тем, что тот порой не мог держать ее в узде.
Час был поздний, но Тэхен точно знал, что Мину сидит в своем кабинете. Разумеется, после такого он вряд ли ушел спать рано. Ему ведь о многом нужно было позаботиться, но самую главную свою обязанность он, увы, исполнить не смог. Или не захотел исполнять, посчитав, что он выше младшего короля.
Этот старик совсем потерял рассудок и совесть.
— Ваше Высочество, простите, Господин Советник попросил, чтобы его никто не беспокоил, — промямлил один из стражников, когда Тэхен остановился у двери, ведущей в кабинет Мину.
И неясно, что заставило его отступить: острый, горящий негодованием взгляд омеги или тревожно заигравший огонь на свечах и факелах за его спиной. Но стражник не только отошел в сторону, но и открыл дверь, чтобы король вошел в кабинет к юстициару и по совместительству регенту.
Тэхен, волосы которого уже были распущены и лишены прически, наплевав на свой внешний вид, который Мину уж точно сочтет неподобающим, стуча каблуками, вошел в кабинет министра и, нахмурившись, подошел к нему, поднявшемуся на ноги и согнувшемуся в поклоне. Все одно, он не верил в то, что Мину испытывает к своему младшему правителю хотя бы толику того уважения, которое демонстрировал.
— Мину... — имя произнести было так трудно, что омега проговорил его сквозь зубы. — Кто я по-вашему?
Не поняв суть вопроса, мужчина открыл было рот, но из него не прозвучало ничего внятного.
— Я спросил вас, Ваша Светлость... кто я такой?! — внезапно крикнул король, и снова тени, отбрасываемые до этого спокойным пламенем, истерично запрыгали.
— Простите, Ваше Высочество, я не понимаю, чего вы от меня хотите, — щурясь произнес мужчина, осторожно разглядывая стоящего перед ним омегу.
Взъерошенного, в ночном халате и рубашке, с распущенными длинными волосами, что опустились черными волнами ниже ягодиц. Бескультурно и грубо было предстать перед другим альфой, пусть и пожилым юстициаром, в таком виде, но сейчас здесь не было Чонгука, который мог бы приструнить мальчишку. А если бы и был... Мину начинал сомневаться в том, что его правитель напомнил бы омеге о нормах приличий.
— Не понимаете? — брови омеги взметнулись вверх, словно он был чем-то крайне поражен, а на губах появилась неприятная сухая усмешка, которая доныне не посещала лица омеги на памяти юстициара еще ни разу. Так усмехался Чонгук, когда был чем-то разгневан, и теперь его муж стоял перед высокопоставленным эльфом и позволял себе отзеркалить эмоцию своего супруга.
— Видят Боги, я старался сохранять спокойствие и не позволять эмоциям взять верх надо мной. Однако вы не цените того доброго отношения, что я изо всех сил старался проявлять к вам с того самого дня, как моя нога переступила порог замка. Я выслуживаюсь перед вами больше, чем перед собственным супругом, и моему терпению, Ваша Светлость, пришел конец! По какому праву вы читаете письма, адресованные лично мне? Я стерпел, когда письмо моей семьи задержалось у вас на долгие несколько месяцев, но какое право вы имели прочесть письмо, написанное мне военным министром? Более того, как вы посмели утаить от меня то, что произошло с королем, с моим мужем? Я напомню вам, что перед вами не простой эльф, не ваш слуга, не мальчик, которому вы имеете право что-то запретить. Перед вами младший король этой страны, муж вашего правителя. Как смеете вы вести себя подобным образом?
Даже Чонгук не позволял себе повышать на верховного министра голоса. Но этот омега, кроткий и скромный на первый взгляд, на деле оказался хуже капризного ребенка. Никогда еще их правители не были такими, как этот эльф, и видят Боги, он точно накликает на их страну и на самого Чонгука беду. Мину уже сотни раз проклял тот день, когда посоветовал своему воспитаннику, своему королю, взять замуж этого мальчишку, которого власть развратила слишком уж скоро.
— Простите, Ваше Высочество, я решил, что сначала необходимо уладить возникшие в связи с этим инцидентом неприятности, — сухо отозвался мужчина, выпрямившись в спине и нахмурившись. — Мы уже позаботились о том, чтобы Его Величество безопасно доставили в Бьекан, а военный министр должен быть на подходе к военному лагерю на случай новых стычек со светлыми эльфами и для личного контроля расследования. Я был занят необходимыми распоряжениями и организацией, Ваше Высочество, у меня просто не было времени на то, чтобы поговорить с вами.
На самом деле время было, просто Мину не счел это нужным. Для чего это знать младшему королю, который вряд ли сможет действовать рассудительно и осторожно? К тому же он подумал, что Тэхен наверняка захочет принять никому не нужное участие, не дайте Боги еще сорвется к своему мужу, бросив занятия и обучение, поставит под сомнение репутацию всей королевской семьи своим своеволием. Это будет совсем уж неприемлемо.
Но что злило Тэхена больше всего: он чувствовал ложь в словах этого эльфа.
— Если еще хоть раз мои письма попадут в ваши руки и вы посмеете их от меня укрыть или, не приведи Боги, прочесть, я клянусь вам, Мину, что моя сила выйдет из-под контроля, и я казню вас собственным пламенем!
Юстициар побледнел, но и поклониться отчего-то не спешил. Сжал зубы, отчего его сухое, постаревшее лицо стало выглядеть еще строже, а Тэхен, едва сдерживая тяжелое дыхание, крепче сжал ладонь в кулак.
— Ваше Высочество... простите, я правда не понимаю, чем я вас так разгневал. В нашей стране есть свои порядки. Никогда еще младший король не смел читать письма от министров, не являясь регентом. У вас достаточно дел, которыми вам стоит заняться вместо правления, чтобы не опорочить честь и достоинство королевской семьи. Правление и решение государственных вопросов подобного уровня — не дело младшего короля. Так было и будет, пока существует нынешний свод законов и правил, и даже вам не дозволено их нарушать.
Тэхен едва не задохнулся в возмущении, нервно хохотнув.
— И что же позволено младшему королю? Рожать детей, вышивать и музицировать в час войны? Смотреть на то, как погибает его супруг, не имея возможности побыть рядом?
— Прошу заметить, что ничего из того, что вы перечислили, Ваше Высочество, вы не делаете уже слишком давно. Вы учитесь править по велению Его Величества, и это очень добродушный жест с его стороны — позволить вам обучаться всему тому, чему обучали его самого и Его Высочество Джиуна.
Тэхен замолк, крепко поджав губы, а уже через мгновение убрал длинные кудри от своего лица и резко развернулся на пятках.
— Я еду в Бьекан, — сухо и резко отозвался он, а глаза Мину, до этого спокойные и холодные, на мгновение встревоженно расширились.
Он поспешил вслед за Тэхеном, крепко подхватив тяжелые подолы верхнего теплого одеяния, и, видят Боги, он едва поспевал идти следом.
— Да что же вы... Вы не посмеете покинуть дворец без указания Его Величества!
— Я сам себе Его Величество, — огрызнулся Тэхен, недовольно оскалившись в сторону мужчины, делая шаг еще шире и быстрее, так что несчастному старику приходилось едва ли не бежать.
Глаза Мину расширились от такой наглости, и он хотел было схватить омегу за локоть, но благоразумно не позволил себе подобного грубого жеста, хотя внутри все буквально горело от негодования.
— Да как вы только смеете говорить нечто подобное! Не приведи Боги кто-то услышит, что вы только о себе думаете?!
— Никто не услышит, если вы не будете столь громко кричать и напишите письмо в Бьекан о том, что я выезжаю к своему супругу. Я не стану сидеть здесь и, да простят меня Боги, вышивать и музицировать, пока жизнь моего супруга находится в опасности! — прошипел Тэхен сквозь зубы, взмахнув рукой и зажигая потухший среди коридора факел.
Мину, ошалелый от столь дерзких заявлений и речей, стоял среди коридора и смотрел на стремительно удаляющуюся фигуру младшего короля, вспоминая день, когда тот и взгляда поднять на господ из королевского замка не смел. А теперь?.. Настолько его разбаловала слепая любовь короля? Жаль.
Да, Тэхен и правда уже не был тем смиренным юношей, каким он предстал перед Чонгуком в их первую встречу, но с тех самых пор прошло слишком много времени. Прав был папа, предостерегающий его о недоброжелателях на каждом шагу, ведь стоило Чонгуку ступить за порог замка, и в глазах некоторых Тэхен стал тем же сыном дворянина, каким он сюда пришел. Да и сколько же всего успело произойти за это время.
Вынужденная свадьба, явиться на которую ему приказали, которой он не хотел, к которой не был готов. Разумеется, он был счастлив, Боги позволили ему обрести в браке покой, верность, любовь. Но то, с каким тяжелым сердцем Тэхен покидал стены родного дома, как прощался с семьей и родным краем, надломило что-то внутри него. А потом он оказался в этих высоких холодных стенах. Все, кого он встречал, смотрели на него свысока, считали своим долгом прошептать у него за спиной что-то о том, что корону тот надел незаслуженно. Все эти правила и тысяча «нельзя» в озвученных Мину речах. А потом то, как Менсу в слезах рассказал всю правду о министре юстиций, про его шпионство и предательство. И вот разлука с любимым, война, которая может забрать его жизнь, и, наконец, гнусное предательство, едва не оборвавшее его дыхание.
Омега был доволен, когда, войдя в покои, он увидел, как слуги собирают его вещи, хлопочут.
Три преданных эльфа. Те единственные, кроме Чонгука, кому он может безоговорочно доверять. И глядя на них, сердце омеги, пусть и совсем немного, но успокоилось.
— Ваше Высочество, вы уверены, что нужно ехать сейчас? Может, стоит подождать утра? — несмело спросил Менсу.
— Нет, — устало ответил Тэхен. — Чем скорее мы уедем, тем скорее окажемся в Бьекане.
Тэхен сел у туалетного столика и, взяв в руки щетку, принялся расчесывать отросшие темные волосы. Он увидел в зеркало, как Йенсен сделал к нему шаг, видимо, намереваясь помочь младшему королю с прической, но короткий отрицательный жест головой заставил его остановиться и вернуться к своему занятию. Видимо, правитель настолько спешил, что не желал даже принять помощь.
— Так как мы будем в дороге ночью, Ваше Высочество, вам стоит надеть пару теплых нижних рубашек. Это позволит вам не застудиться в пути, — посоветовал Менсу.
— Да, я так и сделаю. Если ты подготовил все необходимое, то иди к себе. Тебе тоже нужно собраться и попрощаться с папой, иначе он будет волноваться. Передавай ему от меня наилучшие пожелания.
Тем, что Тэхен не забывал о жизни немощного старика, который, в целом, не имел к нему никакого отношения, он грел сердце Менсу. Долгие годы болезнь его родителя использовали против него, но теперь есть тот, кто искренне беспокоится о нем, защищает их обоих. После дарованного прощения и такой искренней заботы, он был готов отдать свою жизнь за младшего короля.
— Вы очень великодушны, Ваше Высочество.
Омега удалился, оставляя младшего короля на попечение двух не менее верных и преданных слуг.
— Позвольте мне спуститься на кухню, чтобы вы взяли горячее в дорогу, Ваше Высочество, — попросил Менвон у Тэхена, который вообще не думал о еде, но на предложение кивнул.
И вот, они с Йенсеном остались наедине.
— Что же случилось, Ваше Высочество? Наш король... он жив? Я каждый день молюсь о том, чтобы он и все наши войны вернулись с войны живыми и невредимыми.
Хоть это и было похвально, но отвечать на вопрос Тэхен не собирался. Просто не мог сказать вслух, произнести слова, чтобы рассказать о произошедшем подлом покушении на столь драгоценную жизнь.
— Чхонсо должен был оставить своего доверенного эльфа. Как же... Гынхо? Да, я правильно назвал? Ты известил его?
Йенсен кивнул.
— Разумеется, Ваше Высочество. Он лично будет сопровождать вас на протяжении всего пути. Я не сказал, куда вы направляетесь, ведь вы сами не сказали, куда будете держать путь. Ох, Ваше Высочество... пусть Боги оберегают вас.
Тэхен снова не ответил. Он не мог позволить себе тратить силы на этот разговор. Ничего, все к лучшему. Хорошо, если конюхи и слуги не будут знать, куда умчался младший супруг. Конечно, в королевском замке секретов вообще не бывает, однако это на время отодвинет бурю. Может быть, ее и вовсе удастся избежать? Кто знает, было бы замечательно.
В любом случае, как бы там ни было, что бы ни говорил Мину, а экипаж младшего короля спустя какой-то жалкий час в сопровождении преданной и верной ему охраны направился прочь из королевского замка прямиком в земли Бьекана. Лошади бежали на пределе своих сил, лишь бы Его Высочество смог успокоить сердце как можно скорее.