Глава 15
— Я здесь Босс. И мне решать, — огрызаюсь.
Ночью я не спала. Думала, мечтала, надеялась. Потом злилась на себя за слабость и появившиеся чувства. А через время вновь скручивалась и тихо плакала, желая ещё раз ощутить присутствие Дамиана. Дерьмо. Иначе это нельзя назвать. Я, кажется, хочу этого всего... Но страх быть преданной им медленно возвращается и ставит меня на место. Но в то же мгновенье я ищу противоречия...
Дамиан вчера ясно дал понять, что заинтересован во мне. Рядом с ним мир выглядит по-другому. По его поведению видно, что у нас с ним схожие ситуации. Я не могла принять мужчин, а он не мог принять девушек. Но друг к другу нас обоих что-то тянет. Его суровая нежность... Я вспоминаю о его прикосновениях, объятиях и странных словах с теплотой, распространяющейся по всему телу. Меня нет здесь, я до сих пор нахожусь там с ним. И... чёрт подери, да, я принимаю свои чувства. Да, я согласна. Я сдаюсь. Я нуждаюсь в защите. Я так слаба... Я нуждаюсь в этом мужчине... Он мне нужен...
Данте и Антонио сидят нахмурившись. Вид второго вызывает во мне отвращение, но я подавляю его. Джордан весьма задумчив, что даже забавляет меня. Он ещё над чем-то думает?
После того как я объявила о том, что всё же пойду на встречу с Боссом «Vida Negra», все пришли в немой шок. Они и не пытались его скрыть. Сама я не удивлена и не переживаю. Почему-то после сегодняшних раздумий ночью мне стало так безразлично на всё происходящее... Лишь бы побыстрее встретиться с Мефистофелем, узнать от него, чего он хочет, и при любых обстоятельствах послать.
Я чувствую ломку. Что-то во мне начинает меняться. Мысли не те, принципы уже не такие чёткие, а взгляды поменялись... На всё... Это странно... Мыслей ночью было много, но я запомнила каждую вместе со всеми словами Дамиана. Думаю про Альберта — уже почти не больно. Даже сейчас, находясь в компании трёх мужчин, я не нервничаю. Всё стало другим... Оттенки поменялись, появились какие-то цвета, стал ощущаться запах. Это странно. Напоминает метаморфозу. Но что будет дальше?
Данте смотрит на меня, и по одному выражению его лица можно понять, о чём пойдёт речь.
— Инга, ты ведь несерьёзно... — в отчаяние произносит он.
Мне бы очень хотелось быть несерьёзной, но сейчас нужно ходить по улице, оборачиваясь.
— У меня больше ничего не остаётся, — отвечаю я, пожимая плечами и закидывая ногу на ногу.
— Выход есть всегда! Просто ты не хочешь его искать! — с нахмуренными от боли из-за моего решения бровями, Уолтер заглядывает в мои глаза.
— Послушай, Данте, иногда не нужно искать никаких выходов, достаточно просто идти по прямой, — раздражённо бросаю я и поднимаюсь на ноги. Упираюсь ладонями в стол.
— Если ты пойдёшь на эту встречу, то твоя прямая оборвётся, — вставляет Антонио, ехидно улыбаясь. Я удивлённо смотрю на него. — Но в любом случае решать тебе, — мужчина выставляет руки и поднимает плечи. — И я буду рад, если ты туда пойдёшь.
— Скажи, что ты не прощаешься со мной, — бормочу я, закатывая глаза.
— Но будет глупо не попрощаться с тобой.
— Антонио, не строй иллюзий. Если со мной что-нибудь случится, моё место займёт Данте. Никак не ты. Умей пользоваться тем, что дано тебе природой.
Он со злобой зыркает на меня исподлобья, но меня это не пугает. Такая пустота внутри. Всё время продолжаю думать о сегодняшней ночи и вчерашнем проведённом времени с Дамианом.
Внезапно Данте встаёт с дивана с яростью в глазах.
— Нет!.. — цедит он.
— Да, чёрт тебя побери, — проговариваю я и прикрываю глаза, которые сильно пекут от недосыпа. Мне нужно отдохнуть, отключиться и ещё раз обо всём детально подумать.
— Инга, я никогда не займу твоего места! — от его повышенного тона у меня болит голова.
— Вот как! Оказывается, я ещё могу быть на рассмотрении, — с мерзкой улыбкой протягивает Антонио и закидывает руки за голову, сцепляя их там в замок.
— Заткнись! — указывая на него пальцем, глухо шиплю.
— Если ты не хочешь, чтобы я шёл вместо тебя, значит я пойду с тобой. Даже если ты будешь против, я всё равно последую за тобой, Инга! — доказывает мне Данте.
Он действительно хочет защитить меня, но это ведь так глупо и неосмотрительно... Отчаянно выдыхаю.
— Тогда я тоже, — подаёт голос Джордан.
Киваю. Сажусь на своё место, отворачиваясь от них. Я не хочу быть здесь, я сейчас хочу совсем другого... Мне так больно, но эта боль другая... Я чувствую себя какой-то обманутой. Будто кто-то прожил мою жизнь вместо меня. Что это за чувства такие странные?
— Пусть катится к чёрту. Это ни для кого не секрет, что мне насрать на её безопасность. Повторюсь, я лишь обрадуюсь, если она не выйдет живой, — с пренебрежением бросает Антонио.
Во мне закипает гнев. Я ненавижу, когда ко мне так относятся. Я не половая тряпка. Ещё чуть-чуть, и меня начнёт трясти от ярости. До боли кусаю губу, чтобы не выдать своей реакции на Антонио. Он не сказал ничего особенного, у него такие слова часто проскальзывают, но сейчас это кажется неправильным. Чёрт возьми, да в этом месте я даже чувствую себя неуютно. Как будто меня здесь не должно быть. Раньше мне казалось, что этот кабинет, в котором я иногда проводила долгие ночи, стал близок моей душе. Но сейчас всё так отвратительно... Что со мной происходит?
По телу внезапно пробегает дрожь, и мне становится омерзительно от всего. Смотрю на Данте. Мужчина, не имеющий достоинства. Он любит меня? Да нет, он просто зациклен. Джордан жалкий трус, нервозность которого ощущается в воздухе. Антонио жестокий садист, поиздевавшийся надо мной вместе с покойным мужем. Моё положение угнетает меня. «Господи, кто я такая? Кем я стала? Почему в моей жизни всё так несправедливо?»
— Мы пойдём все вместе, — уверенно говорю я.
Какого чёрта я должна беспокоится о них и ставить под удар только себя? Никого из них, кроме Данте, моя жизнь не волнует. А мне вдруг начинает казаться, что так будет правильно. Да.
Все с долей ошеломлённости смотрят на меня, а на губах у Данте подрагивает слабая улыбка. Он рад моему решению. И в его глазах я вижу одобрение. Кажется, оно мне нужно. А, может, и нет. Я сейчас ничего не понимаю в своих чувствах. Я думаю про Дамиана и Мэлоди.
— Мы согласны, Инга, — кивает Уолтер со вздохом.
— Ты, блядь, с ума сошёл?! Тебя кто учил за всех говорить? Я никуда не пойду! Поняли?! Пусть сама расхлёбывает это, — рычит Антонио.
— Заткнись ты уже! Инга права! — вдруг подаёт голос Джордан.
— Не тебе меня затыкать, шавка!
Кажется, скоро они сцепятся друг на друга. Между ними завязывается перепалка, но мне так плевать... Я смотрю в окно на Майами и думаю про слова Дамиана — одной ночи было мало. Между светом и тьмой выбрать свет. Но я уже два года назад выбрала пользу в сторону тьмы, а сейчас что-то меняется. Грудная клетка так болит, мышцы тела сводит. Какое-то переживание во мне. Не из-за Мефистофеля. Дамиан не выходит из головы вместе с ярым желанием быть с дочерью...
— Антонио! — выкрикивает Данте. — Имей совесть хотя бы в присутствии Босса так не выражаться.
— Ты её Боссом называешь, — боковым зрением замечаю, как на меня указывают пальцем. — Ещё одна шав...
— Ты нарываешься на грубости... — рычит Данте.
— Да плевать мне на твою Ингу. Трахни её наконец-то, и тебе тоже станет плевать на неё.
— Ах ты, ублюдок!.. Дело не в том, плевать или нет. Ты бы позволил себе такую дерзость при Альберте? — зло выплёвывает Данте и подходит к нему ближе.
Через мгновение в комнате повисает тишина, и я чувствую на себе настороженные взгляды. Они думают, что мне стало плохо при упоминании имени покойного мужа. Возможно, им кажется, что мне сейчас больно и страшно.
Да, мне больно и страшно. Только уже из-за другого. Моим разумом завладели другие мысли. И даже имя Альберта не пробьёт толстый слой, которым я защищаю себя сейчас от внешних проблем.
Неловкое молчание затягивается, однако меня это не заботит. Чувствую на себе виноватый взгляд Данте, но не собираюсь говорить, что со мной всё хорошо. Мне плохо, только из-за другого. Это сильнее моего прошлого...
— Нет, потому что Альберта я уважал и он был мне непосредственно другом, — отвечает Антонио.
На эту фразу я сразу обращаю внимание. Поворачиваю к нему голову и демонстративно кривлю губы.
— Какой же ты дешёвый, жалкий лжец, — спесиво выплёвываю я. — А кто, по-твоему, говорил мне, что подчинялся Альберту только ради того, чтобы в неопределённой ситуации занять его место? Но тут-то и появилась его дурочка-жена-вдова, которая вырвала эту должность у тебя из лап. Тебе самому не стыдно хоть? Если ты любишь себя, то в первую очередь начни называть вещи своими именами. Альберт не был тебе другом, ты его также ненавидел. И ты не уважал его, ты просто вылизывал ему зад, — с брезгливостью фыркаю я и отворачиваюсь. — Ты наблюдал, как Альберт меня избивал и даже...
— Ты не моя женщина! — зло перебивает он меня. — Мне всегда было плевать на его шлюх, а ты ничем от них не отличалась, только штамп в паспорте стоял. Он трахал тебя, когда хотел, где хотел и как хотел. А когда ему не нравилось, он трахал меня своим поведением. Поэтому не дави этим. Пошла ты! — плюётся он.
Антонио резко встаёт, а я с ухмылкой наблюдаю за его злым выражением лица. Он слаб. В нём нет стержня. Этот мужчина может взять только жестокостью, не больше. Намеревается уйти, а я саркастически усмехаюсь.
— Это всё, на что ты способен? Всего лишь послать меня? В словесном турнире ты всегда проигрываешь, но... — наклоняюсь ближе к столу и сладко шепчу, — советую тебе в таких ситуациях молчать. Умнее будешь, Антонио, — издаю глухой смешок и откидываюсь на спинку сидения, элегантно складывая руки на груди. — Признай, ты глуп. В любой ситуации, где ты чувствуешь себя уязвлённо, ты начинаешь ругаться, а не выдвигать достойные аргументы. С виду это выглядит так жалко. Знаешь, есть ведь такое понятие, как испанский стыд. Так и у меня сейчас.
Мужчина останавливается и с яростью в глазах поворачивается ко мне. Моя улыбка становится ещё шире. Люблю злить людей, говоря им правду. Правда ранит больше всего, особенно правда о них самих.
— Я никогда не скрывала, что оставила тебя на месте подручного только ради собственной выгоды. А знаешь, почему ты согласился? — натягиваю на лицо улыбку и потираю пальцами подбородок. — Потому что ты идиот. Я просто воспользовалась тобой, а теперь ты мне не нужен и я собираюсь избавиться от тебя. Дам тебе ещё один совет. Уже второй за сегодня. Когда ты помогаешь кому-то, ты становишься использованным. Не помогай людям. Они все, как и ты, гнилые внутри и не оценят твоей помощи. Но напоследок хочу использовать тебя ещё в кое-чём. Мы все вместе пойдём к Мефистофелю, чтобы показать своё единство. Давай же, сделай завершающий штрих в своей истории и исчезни навсегда из Милстропа, или я сама избавлюсь от тебя. Насильно.
Антонио сверлит меня взглядом исподлобья. Мне приятно, я рада. Ненавижу этого человека, и наблюдать за его проигрышем для меня удовольствие. Ничем не отличающийся от других ублюдков. В конце концов, он нехотя кивает головой и уходит, сильно хлопая дверью.
Глубоко выдыхаю с улыбкой. Чувствую себя стервой, но хотя бы так я отвлекаюсь от назойливых размышлений о своей жизни. У меня ещё будет время. И это дело далеко не одной ночи...
Краем глаза замечаю, как Данте поднимается с дивана.
— Этот ублюдок наблюдал за тем, как Альберт тебя... — он спотыкается на половине фразы и опускает веки, потирая переносицу.
Смотрю на него. Он сжимает руки в кулаки, трясётся то ли от ярости, то ли от разочарования. Я никогда не рассказывала ему об отношении Антонио ко мне, чтобы не вызывать конфликт. А сейчас, узнав жалкую часть от всей правды, Данте приходит в бешенство и направляется к двери.
Внезапно у меня сковывает грудную клетку от страха. Я бегом подхожу к нему и у самой двери перегораживаю ему путь.
— Данте, он того не стоит, — пытаюсь казаться убедительной. — Ты всегда знал, какой он гад и мерзавец. Не акцентируй на нём внимание.
Уолтер долго смотрит в мои глаза. Понимаю, ему было сложно слышать об этом. Знать, что над твоей любимой девушкой издевались и единственный человек, который мог предотвратить подобное, не сделал этого, больно. И сейчас в его глазах такая глубокая и сильная боль...
— Хорошо, — безнадёжно вздыхает он и кладёт ладонь мне на плечо. Я смотрю на место соприкосновения, и он тут же отдёргивает руку. Понимает всё. Но зато не понимаю я. Прикосновения Дамиана мне приятны. Губы как будто до сих пор пекут после поцелуя...
Натягиваю для Данте улыбку и отхожу.
— Итак. — возвращаюсь на своё место. — Мы пойдём на встречу с Мефистофелем вместе, — перевожу глаза на Эванса, он сразу поднимает на меня виноватый взгляд. Сейчас я понимаю, что почти всё время он молчал. — Мефистофель, в первую очередь, пытается разрушить нас изнутри. Это самая чувствительная точка, в которую можно бить соперника.
— Ты права, Инга, — высказывается Данте. — Значит, решено, — твёрдо продолжает мужчина.
— Я полностью согласен с вами.
— А тебе и не позволено быть против, — посылаю ему цепкий взгляд, и он опускает глаза.
— Инга, а... — с долей неловкости тянет Данте. — Как насчёт мистера Стэнтона? Вы больше не встречались? Может, тебе нужно больше информации о нём?
От неожиданности моё сердце начинает быстрее биться. Я уже привыкла сама думать о нём, но когда имя мужчины кто-то упоминает, это становится таким волнительным.
— Нет, Данте, ничего не надо. Мистер Стэнтон всего лишь купил особняк, больше мы с ним никогда не увидимся. Я не заинтересована знать о нём что-либо, можешь не беспокоиться по этому поводу.
Данте абсолютно не стоит знать о Дамиане. Это моя личная жизнь, которая его не касается. Я считаю, так будет лучше в первую очередь для Уолтера.
Следующие тридцать минут мы обсуждаем взрыв фабрики, трупы и взятые анализы. Я обращаю внимание на несосредоточенность Джордана и злюсь сильнее. Чувствую желание побыстрее уйти из офиса и забыть о работе. Раньше такого не было, сейчас это искушает.
На телефон приходит сообщение. Сразу думаю про Мефистофеля. Отрывая взгляд от говорящего Данте, я смотрю на экран и... это всего лишь напоминание от Катерины, что сегодня вечером я принадлежу ей. Слабо улыбаюсь. Что-то мне подсказывает, что принадлежать я буду совсем другому человеку... Но вместе с этими мыслями в мою голову приходит то, что от Мефистофеля нет новостей. На часах пятнадцать, а до сих пор ни одного сообщения и трупа в Милстропе. Кажется, не у одной меня затишье перед называемой бурей. Но я надеюсь, что это не оно... Ведь тогда последствия заставят желать лучшего.
— Всё, парни, мне пора. Самые горящие вопросы мы уже решили, на остальное у меня нет времени, — произношу и встаю.
Не времени у меня нет, а желания. Я хочу домой, чтобы опять отдаться размышлениям.
Много думать опасно, особенно умным и отчаянным людям.
Я прощаюсь с мужчинами и ухожу, чувствуя прощальный взгляд Данте на спине.
Меня учили быть нежной розой, а я боец; учили быть покорной, а я провоцирую; учили быть тихой, а я громкая; учили держать язык за зубами, а я везде пихаю своё слово, чтобы привлечь нужное внимание; учили быть милой и доброжелательной, а я холодная и бесчувственная. Раньше меня это устраивало. Раньше я внушала себе и окружающим, что я сильная. А сейчас этой силы не хватает даже на то, чтобы собраться с мыслями и понять, что происходит в моей голове и почему мне так плохо и одиноко.
Я всячески пыталась быть идеальной женой для Альберта, но кто это оценил? Человек, который должен был оберегать и любить меня, деспотически издевался надо мной. Сколько раз я теряла сознание... Сколько раз мне зашивали раны на голове? А сколько раз у меня были переломы?.. И в этого человека я была влюблена до свадьбы. Альберт и его семья стали для меня надеждой. А в итоге я была обманута.
Покойный муж был красив. Если сравнивать его и Дамиана, то второй отталкивает своим слишком внушительным внешним видом. Но разве теперь можно считать, что внешность важна? Дамиан красив по-своему. Если разглядеть в нём красоту, то можно влюбиться в неё, потеряв голову, что я, кажется, и сделала. Мужчина совсем не похож на того, кто умеет быть нежным. Он сам сказал, что привык всё брать силой. Но его поцелуй, объятия, взгляды, просьбы улыбаться... Он так аккуратен со мной. Вот эта красота мужчины. А если ты находишь её, то и грубоватые черты лица становятся самыми пленительными и чертовски привлекательными. Теперь мне мало Дамиана... И моя душа успокаивается только тогда, когда я думаю о нём.
Боль. Теперь она колит меня так, как никогда раньше. Кажется, я всю жизнь не дышала. Это то, о чём говорил Дамиан.
Я страдала всю жизнь. У меня было всё, но в то же время ничего. Никто не протянул мне руку помощи, кроме Данте. Я стала Боссом ради того, чтобы защитить людей. Но кто бы из них защитил меня? Я жертвую собой ради кого-то. Я продолжаю страдать. И... с этим пора заканчивать.
Почему я просто не могу быть счастливой?