Arcturus
В аудитории стояла полная тишина. Было настолько тихо, что можно было даже услышать мерное гудение всей электроники на базе. Только громкий командный голос Чонгука разбавлял тишину, что гнетущей тучей нависала над всеми курсантами.
— На прошлом занятии мы разобрали блок-схему системы управления и классификацию систем автоматического управления. Я просил вас самостоятельно разобрать следующую тему, выявить статические и динамические характеристики элементов системы автоматического управления. Кто сможет рассказать мне о статических характеристиках?
Чонгук, задав вопрос, обвел взглядом аудиторию и криво усмехнулся. Тишина. Возможно его боялись, хотя он искренне не понимал, почему? На лекциях он всегда давал четко понять: не страшно ошибиться сейчас, страшно ошибиться, когда ты сидишь за штурвалом и права на эту ошибку у тебя попросту нет.
— Что ж, — он шумно выдохнул и зацепился взглядом за Тэхена. Парень нетерпеливо ерзал на месте, пока его друг, сидящий рядом, усиленно изучал что-то в своем планшете. Чон как никто знал, как тщательно готовился его навигатор к предстоящему занятию, и не мог просто так проигнорировать это: и все остальные будут иметь шанс услышать верный ответ, и он наверняка покажет себя с лучшей стороны. — Курсант сорок два семьдесят. Назовете мне статические характеристики элементов автоматического управления?
Тэхен тут же встал со своего места, вытянувшись по струнке. Знал, как нужно общаться со старшим по званию, даже несмотря на то, кем они друг другу приходились.
— Так точно, сэр. Примером статической характеристики является механическая характеристика двигателя постоянного тока — зависимость угловой частоты вращения вала двигателя от момента нагрузки на валу в установившихся режимах. При увеличении нагрузки на валу двигателя скорость вращения вала падает и появляется статическая ошибка регулирования скорости. При изменении нагрузки от нуля до номинального значения скорость вращения уменьшается от скорости холостого хода до номинальной скорости и...
Тэхен говорил быстро, самозабвенно, отточено до такой степени, что материал буквально отлетал от зубов. Но в одно лишь мгновение, словно по щелчку пальцев, парень замолчал и обернулся на своих сослуживцев, которые смотрели на него так внимательно, будто... Он что-то говорил? Почему он вообще что-то говорил? Он буквально не мог понять, какого черта он вообще стоит посреди аудитории и почему все, включая полковника Чона, так пялятся на него. Что вообще делать в таких ситуациях? Он должен извиниться? Молча сесть?
— Тэхен, — шепотом позвал сидящий рядом Юхен, потянув парня за рукав, — все в порядке?
— Я...
— Садитесь, курсант. Я продолжу, — скомандовал Чонгук, и Тэхен растерянно рухнул на свое место, прикусив губы.
— Эй, ты побледнел, — тихо пробормотал Юхен, хмурясь. И ему словно было совсем плевать, что Чонгук сейчас говорит, продолжая ответ Тэхена, и плевать, что за это ему могут влепить парочку нарядов или самый настоящий выговор. Его друг выглядел до того потеряно, что он просто не мог молчать.
Тэхен качнул головой, испуганно пялясь на свои руки. Нужно собраться и слушать лекцию дальше, ведь полковник точно расскажет то, что парень не смог найти, что-то интересное и очень важное, но вопрос «Что только что произошло?» не давал покоя. Парень стал пытаться восстановить события.
Он точно помнил как они с Юхеном вошли в аудиторию и сели на свое привычное место — третью парту в среднем ряду. Юхен болтал о чем-то как всегда, а потом... потом вошел полковник Чон, они замолчали, поприветствовали его, началась лекция. Тэхен точно помнил, что он сидел, но в какой же момент он встал? Как он оказался на ногах? В его воспоминаниях этого не было. И почему полковник ведет такую странную тему? Он ведь задавал это как материал для самостоятельного изучения.
— Курсант сорок два восемьдесят четыре, что еще вам известно о статистических характеристиках? Вы весьма увлеченно рассказываете о них своему другу, но нам всем будет интересно послушать, — Чонгук назвал курсанта с последней парты.
Но поднявшись, парень качнул головой.
— Все, что мне удалось найти, вы уже озвучили, сэр. Мне нечего добавить.
Чонгук не любил таких. Поверхностные бойцы, решившие, что устройство корабля им знать совсем не нужно. Именно подобных этому парню ребят Ким Намджун называл пушечным мясом, потому что такие гибнут в первую очередь. Ну, почти все.
— Тогда что же вы так увлеченно обсуждали, восемьдесят четвертый? Может быть, вы сможете поведать нам о динамических характеристиках? — Чонгук понимал, что этот парень, вероятно, вообще не был подготовлен к сегодняшнему занятию, именно поэтому не мог позволить ему просто отсиживаться на пригретом стуле. Слишком просто.
— Никак нет, сэр.
— Спросите вашего навигатора, сэр, этот зубрила точно будет знать ответ, — раздалось с другой парты и по аудитории прошел гогот низких смешков.
Чонгук невольно взглянул на Тэхена, все еще бледного, с проступившей на лбу испариной. Парня было просто по-человечески жаль, но сейчас, пока их окружает так много людей, Чон не мог ему помочь.
— Тихо! — скомандовал он и взглянул на выскочку с правого ряда. — Восемьдесят девятый курсант.
Парень поднялся, встал в стойку и посмотрел на полковника. Каждый раз, когда Чонгук просто заставлял их подниматься, подростковая спесь мгновенно сходила на нет.
— Рассказывай все, что знаешь про динамические системы, а заодно запомни, что орать с места тебе не положено.
Парень стыдливо опустил глаза и поджал губы. Видимо, кроме едких замечаний не по делу, сказать ему было нечего. Это так сильно разочаровывало... либо они просто ничего не поняли, либо действительно не понимали, насколько важно разбираться в том, что они проходят, ведь знания устройства корабля уже не раз спасали жизни многих бойцов и навигаторов. Даже если собственную шкуру, черт побери, но эти ребята... неужели действительно настолько бесстрашные?
— Значит, курсанты под номерами сорок два восемьдесят девять и сорок два восемьдесят четыре будут стоять до конца лекций. Писать тоже будете стоя. Итак, кто все-таки хочет рассказать хоть что-нибудь о динамических системах? Не заставляйте меня думать о том, что вы бесполезные куски мяса.
Благо, смельчаки все же нашлись. По тому, как после активно курсанты отвечали на редкие вопросы было понятно, что этот поток еще можно спасти. Неподготовленных можно было пересчитать по пальцам одной руки, и это не могло не радовать. Однако, беспокойство за своего навигатора не покидало Чонгука до конца лекции. Он понимал, что происходило. Понимал от начала и до конца, а вот Тэхен, как они с Сокджином и догадывались, не понимал ничего.
Чонгук помнил о том, как у него случился первый отходняк. Примерно спустя месяц после того, как ему прекратили колоть вакцину. Было страшно. Он проснулся в одной постели с любимым человеком, но последнее, что он запомнил, был тренировочный бой. Еще с утра. В его памяти затерялось почти девять часов бодрствования, и для других ничего необычного с ним не происходило. Только на утро он понял, сколько всего упустил. Воспоминания утекли словно песок сквозь пальцы. Если бы не Минджун, он бы наверняка спятил.
Звонок с лекции прозвучал ровно в десять часов. Курсанты толпой повалили из кабинета, но Чонгук не упускал из виду Кима, который в этот раз не стал ждать, когда рассосется толпа, а прошел к выходу одним из первых, словно позабыв о существовании своего товарища.
Чонгук нахмурился, встав со своего места, и широким шагом нагнал парня уже на выходе из аудитории.
— Курсант сорок два семьдесят. Задержитесь.
Тэхен хотел было попросить Чонгука отпустить его, но встретившись с серьезным взглядом полковника, пробрался сквозь встречный поток курсантов.
— Он тебе тоже отлизывает, Ким? — бросил один из них. Чонгук услышал его, но кто именно это был, так и не понял, только нахмурился. У Тэхена снова проблемы с другими курсантами? Парень имеет дар попадать в центр негативного внимания, это уж точно какой-то врожденный талант, не иначе.
— Ты ведь готовился, почему не смог ответить нормально? — пусть Чон знал ответ на этот вопрос, ему нужно было окончательно удостовериться, что его не знает Тэхен. Навигатор смотрел устало и растерянно.
— Не знаю, сэр. Я просто... забыл.
Единственное, что Тэхен осознавал — он забыл материал. Хотя и это не было правдой. Все, что учил Тэхен мог рассказать хоть сейчас. Он забыл, что рассказывал, забыл, как поднялся для ответа, как Чон назвал его номер или фамилию. О чем он вообще начал говорить?
— Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Тэхен задумался. Вообще, он хотел. Очень хотел рассказать о том, что другие курсанты нашли новый повод для издевательств, что они отпускают пошлые, грязные комментарии не только в его сторону, но и в адрес полковника. Что воспоминания стали необъяснимым образом стираться из головы. Что он мог забыть даже в каком направлении шел и растерянно остановиться посреди коридора, пытаясь вспомнить.
И пусть это было редко, но ведь было. Тэхен такого за собой раньше не замечал, и его это пугало. Но если он расскажет об этом полковнику, он наверняка будет настаивать на посещении докторов. А вдруг они придут к выводу, что Ким Тэхен не годен для военной службы? Тогда его наверняка отправят на Землю, а там родители, которые смогут достать его везде и продолжат ставить на нем неизвестные эксперименты.
— Нет, сэр, мне нечего Вам сказать.
Хмыкнув, Чонгук кивнул на дверь, позволяя Тэхену выйти из аудитории и вернулся к своему письменному столу. Он все понял.
Юхен дождался Тэхена у дверей и, как только парень вылетел из аудитории, словил друга за запястье. Тэ едва не пролетел мимо него.
— Эй, Тэ... Тэ, как ты? Ты все занятие был такой бледный и сейчас тоже. С тобой все в порядке? Тэхен, остановись и посмотри на меня, — Юхен дернул навигатора за руку, ведь он не останавливался и продолжал мчаться черт знает куда. Как будто за ним кто-то гонится.
Но на очередное дергание он все же отреагировал.
— Прием, Тэхен. Ты меня слышишь?
Парень остановился и серьезно посмотрел на Юхена. Реальность постепенно обретала смысл, как будто бы до этого Тэхен видел окружающий мир черно-белым, а теперь вот имеет возможность увидеть краски. Постепенно все обретает свой цвет.
— Что происходит? — Юхен искренне переживал за Тэхена.
— Просто... плохо себя чувствую. Ничего такого. Что у нас дальше по расписанию?
Улыбка Тэхена была слишком убедительной, так что Юхену пришлось расслабиться. В конце концов он был уверен, что если бы со здоровьем Тэ было что-то не так, его бы здесь не было.
— У нас полтора часа самоподготовки, Тэхен, а потом обед. Пойдем, поможешь мне подготовиться к занятию у майора Чон. Ты знаешь, я всерьез боюсь его. Слышал? Поговаривают, что он гений. Типа, был одаренным ребенком и закончил школу на пять лет раньше положенного. Ты веришь?
Тэхен пожал плечами. О нем тоже много чего болтают...
***
Тихий гомон и громкий смех эхом разносился в стенах душевых. В помещении было напарено, да настолько, что едва можно было увидеть свою вытянутую вперед руку.
Тэхен буквально на ощупь вышел в сторону раздевалки, крепко придерживая рукой полотенце, и тихо фыркнул, заметив у своего шкафчика Юхена. Вот уж точно, прилип, словно колючка.
— Мне казалось, твой шкафчик был в другом конце раздевалки, — проговорил Тэ, покосившись на сияющего как бриллиант друга.
— Ага. Был. Я с пятьдесят третьим поменялся, он хотел подальше ото всех. Зато я буду к тебе поближе.
— Горишь желанием рассмотреть мой голый зад во всех деталях? — усмехнулся Тэхен, стянув полотенце и натянув на бедра белье и штаны.
— Нет уж. Прости, друг, но девочки мне больше по душе, — хохотнул Юхен, покачав головой.
Тэхен был забавным. То молчал, то первым заводил какую-то беседу и шутил шутки. Юхену казалось, что у паренька проблемы с социализацией, и он сам не знал почему решил помочь Тэ в этом деле. Да и к тому же, с ним самим здесь тоже никто не хотел общаться особо, потому что у него рот не закрывается. А Тэхену, вроде как, в радость слушать его болтовню, даже если какую-то часть он пропускает мимо ушей.
— Так что, Ким, ты так и не ответил. Полковник тебе отлизывает, пока ты ему отсасываешь? — хохотнул тот самый парень, подколовший его на выходе из аудитории. Что там Тэхен постарался не реагировать, что сейчас.
— Что молчишь? Нечего сказать, потому что правда? Не слишком ли рьяно тебя защищает такой важный человек, как Чон, а? Насколько хорошо ты трахаешься, семидесятый? — раздался вопрос от того же парня.
Обернувшись, Тэхен увидел совершенно наглую физиономию. Таким не хотелось доверять и друзей таких иметь не хотелось тоже. У парня буквально на лбу было написано «Я — моральный урод». Именно к людям с такой внешностью Тэхен обычно испытывал физически ощутимую неприязнь. Видимо, не зря. Интуиция его не подводила.
— Завидуешь, потому что мозгов не хватило, чтобы оказаться на моем месте? — парировал он.
Надоело позволять другим потешаться и пытаться сохранять лицо, потому что теперь приходилось думать еще и о репутации полковника, а не только о своей. Даже если Тэхена хватило совсем ненадолго.
— Мозгов у любого может хватить, не зря же мы все здесь. А вот задница у тебя, видимо, реально рабочая, раз ты в такой короткий срок так резко поднялся по социальной лестнице. С кем еще ты трахнулся, чтобы стать навигатором Чона? — усмехнулся парень и оперся плечом о свой шкафчик.
— Закрыть бы тебе рот, да руки марать... — с важным видом начал было Юхен, но он даже договорить не успел, как Тэхен со всей дури ударил парня прямо в челюсть, отчего он с грохотом ударился виском о шкафчик и отлетел на пол. Тэхен, словно дикий зверь накинулся на него сверху — и плевать, что лежачих не бьют. Если у этих имбицилов не было принципов, почему они должны были быть у Тэхена?
— Тэхен, остановись! — воскликнул Юхен и попытался оттащить друга, но его оттолкнули с такой нечеловеческой силой, что он сам едва не улетел на другой конец вселенной! — Разнимите их, что вы стоите?
Но для остальных происходящее было или слишком неинтересно, или до того занимательно, что они даже не собирались прерывать столь увлекательное шоу.
— Урод! — прошипел тот, кого Тэхен только что бил. Парень скинул его с себя и, поднявшись, пнул в живот.
Только Тэхен как будто перестал чувствовать боль, ведь на удар он не обратил никакого внимания, как и на реплику выскочки. Ну чего, чего они все к нему прицепились?! Даже если он действительно добился своего назначения просто переспав с Чоном и еще с десятком офицеров этой базы, какое им дело? Почему вообще они проявляют к нему столько внимания? Да сколько можно его задирать, трогать, неужели так трудно просто оставить человека в покое и дать ему спокойно существовать?
Думая обо всем этом, Тэхен зверел все сильнее и сильнее. Он был готов убить, разорвать этого пацана, имени и номера которого не помнил, на куски, чтобы больше вообще никто даже не пытался к нему подойти или взглянуть на него как-то косо.
— Тэхен, остановись! — Юхен все же умудрился поднять Тэхена и, встряхнув его за плечи, наконец смог сфокусировать его внимание на себе. — Ты не чудовище, Тэхен, но если ты продолжишь, обязательно в него превратишься...
Взглянув за плечо друга испуганным взглядом, Тэ увидел, как пацана, чье лицо было похоже на месиво, поднимают с пола. Он был не в состоянии подняться сам, как будто находился в бессознательном состоянии, и Тэхен испуганно отступил.
Это он сделал?..
Забрав из шкафчика футболку, Тэхен направился на выход, натягивая ее на себя на ходу. Лучше сбежать, чтобы не видеть того, что он натворил.
Снова подвел Чонгука, да еще и как... А что будет, если этот парень серьезно пострадал? Вдруг выяснится, что у него сильное сотрясение или еще какая травма? Переломы там. Как он сможет посмотреть в глаза своему отражению после такого? Как он будет себя чувствовать, если подойдет к зеркалу и увидит там морального урода, отбитого мерзавца, разрушившего жизнь другого человека? Покалечившего кого-то.
Было страшно, и он сам не знал, куда именно шел. Тэхен даже не разбирал дороги. С разбитым лицом он несся неизвестно куда, задыхаясь от страха.
А что, если он убил этого парня? Еще минуту назад он был бы рад такому исходу, а теперь от одной только мысли тряслись руки. И все эти люди, косящиеся на него, как будто бы знали, что он совершил что-то отвратительное. Может быть, ему лучше спрятаться где-нибудь? Тогда никто не найдет его и не отправит обратно на Землю, он точно не может вернуться в тот персональный ад, который очень заботливо обустроили его родители.
— Тэхен, остановись! — услышав за спиной голос Чимина, встревоженный, с таким нескрываемым сильным беспокойством, что захотелось самому себе по роже съездить, парень только прибавил шагу.
Чимин уж точно сразу поведет его к полковнику, а увидеть разочарование в его глазах... казалось, это теперь было самым большим страхом Тэхена.
— Да подожди же ты! Ким Тэхен!
На своих коротких ножках Чимин уже едва ли не бежал за Тэхеном. Он уже мысленно возненавидел всех этих больших людей, которые мало того, что широко шагают, так еще и перебирают ногами в два раза быстрее самого Чимина. Что за несправедливый мир? Почему природа решила наделить его этими короткими ножками и маленькими мизинчиками? Ну, правда, это так несправедливо! Он уже два шлюза за Тэхеном пробежал, а парень даже не думал сбавлять темп, и мчался так быстро... Даже на имя свое не реагировал, как будто не слышал.
Только Тэхен действительно не слышал. За громким стуком собственного сердца он не слышал вообще ничего.
— Тэхен! — Чимин, сделав рывок, догнал парня и за плечо развернул его к себе лицом.
От неприкрытой паники в глазах солдата и его разбитого лица, которое до этого просто не было возможности разглядеть, секретарь опешил и хотел было отступить на шаг, но Тэхен, как нестабильный подросток, крепко обнял его и заплакал в его плечо.
Чимин от такого поведения был в шоке. Ни разу еще курсанты не рыдали в его плечо посреди людного коридора, и от того, что на них многие оборачивались, становилось как-то не по себе.
— Тэхен, тише. Сейчас к нам сбежится вся база, если ты продолжишь. Пойдем, я тебя умою, и ты расскажешь мне что случилось, ладно? Или отведу тебя к полковнику Чон, хочешь? — голос секретаря был тихим и ласковым, успокаивающим. Он был искренним в своем желании помочь, Тэхен чувствовал это, и ему становилось легче дышать.
— Только не к полковнику... он не должен видеть меня таким, — первая более менее здравая, по крайней мере по меркам Ким Тэхена мысль после накрывшей его паники.
— О-о-окей, — задумчиво протянул Чимин, осторожно отстраняя курсанта от себя. — Мы недалеко от гражданского корпуса. Пойдем ко мне, умоешься и все мне расскажешь, идет? Я даже полковнику Чону могу не рассказывать о произошедшем. Идет?
Плечи Тэхена все еще вздрагивали, а слезы продолжали смешиваться с кровью, размазанной по лицу, однако здравое мышление к нему все же вернулось, и он начал, наконец, соображать. Пусть до четких логических цепочек было еще далеко, но по крайней мере начало положено!
Тэхен впервые в жизни чувствовал себя беспомощным. Он выложил Чимину о произошедшем сразу, как они оказались в его комнате. Была еще надежда на то, что он хоть как-то сможет помочь Тэхену. Да, он дрался и раньше, но никогда его соперник не отрубался после нескольких ударов.
Секретарь Пак успевал лишь протягивать Тэхену бумажные полотенца, когда тот вытирал кровь со своего носа.
— Если полковник Чон узнает, — тихо проговорил Тэхен, шмыгнув разбитым носом и поморщившись, — меня наверняка отправят в колонии. Меня уже предупреждали, так что...
Чимин только тяжело вздохнул. Он не стал говорить Тэхену вполне очевидную вещь: Чонгук, скорее всего, уже знает. Он ведь курирует их группу, иначе и быть не может.
— Тебе лучше умыться. Салфетки вряд ли помогут. И не накручивай себя. Если бы там было что-то слишком серьезное, то тебя бы уже под руки вели под стражу. Поверь мне.
Тэхен только досадно покачал головой и шумно выдохнул. Слез больше не было. Просто одно на одно так навалилось, что сдержать себя было едва ли возможно. Он не стал рассказывать Чимину о своих провалах в памяти. Не нужно об этом вообще кому-то знать. Быть может, он когда-нибудь расскажет полковнику Чону, но не сейчас. Когда будет готов.
— Можно мне в ванную? — тихо спросил курсант, и Чимин поспешно закивал. Он достал маленькое полотенце для лица из своего шкафа и, протянув его Тэхену, указал парню на дверь в углу комнаты.
— Как умоешься выходи, я заварю нам чай, — проговорил он.
Тэ кивнул и, встав с места, прошел в указанную комнату. Он снова почувствовал привкус крови во рту и тихо сматерился, закрывая за собой дверь. Кажется, ему здорово прилетело, раз кровь вновь хлынула с новой силой. Угораздило же. Хорошо, что хотя бы зубы все на месте.
Чимин, глянув на закрытую за курсантом дверь, нашел у себя вторую кружку и поставил кипятиться электрический чайник. Тэхен был таким проблемным! Ей богу, еще ни разу на их базе не было таких проблемных ребят. Не в плане драк, а скорее в плане социализации. Тот ведь вообще ни с кем не уживался! Разве что с еще одним странным парнишкой, и вот, с Паком. Да и Чонгук, вроде как, не жаловался.
На этой мысли Чимин замер и захлопал глазами.
— Нет, значит, все-таки, с кем-то он уживается, и твои мысли шли не в верном ключе, глупый Пак Чимин, — сам себе забормотал он, а в следующую секунду вздрогнул от громкого стука в дверь. И часа не прошло. Наверняка это именно тот, о ком думал Мини. Но предавать доверие Тэхена и говорить, о том, что он здесь, было бы как-то совсем неправильно.
Чимин поспешил к двери, быстро открывая ее и едва ли не носом врезаясь в грудь попытавшегося войти внутрь Чонгука.
— Где он? — с ходу спросил мужчина, а его тяжелый и суровый взгляд заставил Чимина мгновенно растерять всю придуманную историю в своей голове.
— Кто он? — глупо пролепетал он, упершись руками в плечи Чонгука, чтобы тот не вошел.
— Издеваешься? Ты думаешь, я не знаю, кто и что делает на этой базе? Его видели с тобой, где этот мелкий поганец? — шикнул он.
— Без понятия, Чонгук-а! Что ты такое говоришь? Я вообще его не видел! Тебе нагло наврали! — возмущенно заявил Пак, и Чонгук скептично изогнул бровь.
— Камеры наблюдения мне наврали, да, Пак Чимин? В сторону, или я действительно укорочу тебя вдвое, и никакой Мин Юнги не спасет ситуацию, — шикнул он.
Чимин, поняв, что облажался, густо покраснел и, понуро опустив голову, шагнул в сторону, беспомощно наблюдая за тем, как Чонгук направляется к ванной, где шумела вода.
«Ну, была не была, Пак Чимин, последняя попытка!» — подумал Пак, прежде чем выпалить:
— Если не хочешь увидеть голого Мин Юнги, то тебе лучше не открывать эту дверь, — быстро проговорил он, и Чонгук действительно замер, оглянувшись.
— Да в жизни не поверю, — фыркнул мужчина, но отчего-то дверь открывать не спешил.
Чимин в жизни не был таким красным, как сейчас. Кажется, даже его уши сливались по тону с бледно-алым рисунком заката на стене у его кровати.
— Чонгук-а, пожалуйста. Здесь правда его нет и...
Чимин не успел договорить. В ванной послышался грохот, заставивший их обоих вздрогнуть.
Взгляд Чонгука метнулся к окровавленным салфеткам, лежащим у постели Чимина, и уже в следующую секунду он уверенно дернул ручку двери, ведущей в ванную комнату.
Не умел Чимин врать, никогда не умел. Этот парень был слишком честным, даже если он изо всех сил пытался научиться врать или хотя бы приукрашивать, каждая попытка сулила провал. А уж секреты ему точно нельзя было доверять. Он с радостью болтал о них с кем не попадя. Но после последней угрозы со стороны Чонгука укоротить его и без того маленький рост, парень о нем и слова больше не проронил. Кажется, даже с Мин Юнги.
Тэхен вздрогнул, когда дверь распахнулась и выронил из рук какой-то тюбик. Чонгук хотел было начать ругаться из-за состояния чужого лица, но заметив, что многочисленные баночки Чимина раскиданы по полу, полковник закрыл свой рот.
— Простите, я сейчас все уберу! — протараторил Тэхен и, сев на корточки, начал собирать все с пола. Он выглядел неуклюжим, растерянным и испуганным, таким суетливым, что Чон решил не мешать ему.
Порой лучшая помощь — это бездействие, так что он даже не начал отчитывать курсанта за драку. Хотя бюрократическую сторону вопроса им все равно придется решить, главнокомандующий будет ждать рапорт от Чонгука со всеми объяснительными главных героев истории, сделать это они смогут немного позже. Как минимум, когда Тэхен успокоится.
Чимин встал рядом с Чонгуком, прижимая ладошки к груди и наблюдая за тем, как Тэхен уже в третий раз поднимает выскальзывающую из его пальцев баночку с кремом.
— Не надо, Тэхен-а... правда, оставь. Я сам потом уберу, тебе нужно обработать ссадины, — в голосе было все то же беспокойство и волнение.
Тэхен поджал губы и, вновь опустил голову, да так низко, что даже его губ не было видно. Чонгука это моментально напрягло, но стоило ему услышать тихие всхлипы, осознал, что его навигатор, кажется, не выдерживает всего, что с ним происходит. Мужчина прекрасно помнил о том, как препарат сводит с ума, если его не колют на протяжении месяца, как скачет настроение, как пугают внезапные панические атаки, особенно если они случаются на фоне потери очередных воспоминаний, и, если он не поможет Тэхену пережить все это... они точно потеряют этого парня.
— Тэхен-а, ну что ты? — Чимин присел к нему на корточки и стал собирать все сам. — Это просто банки, Тэ, все в порядке. Смотри, твой боец здесь. Полковник Чон точно сможет о тебе позаботиться. Ты ведь знаешь, что с ним ты в безопасности, верно?
Парень закивал, отдавая Чимину последнюю баночку и поднял глаза на полковника, ощутив мягкое прикосновение его рук к своим плечам.
— Пойдем в наш блок, Тэхен. Я помогу тебе привести твое лицо в порядок, хорошо?
Чон даже говорил необычайно мягко, и Тэ, завороженный этим голосом и заботливой интонацией, заторможено кивнул и поднялся по велению крепких, но в то же время осторожных рук.
Чонгук чувствовал слабую дрожь в чужом теле, пока они шли по опустевшим к вечеру коридорам. Он пошел не той дорогой, которой ходили обычные курсанты. Решил, что будет лучше, если его навигатора в таком состоянии никто не увидит. Именно поэтому большая часть их пути состояла из бесконечного количества запертых для простых смертных шлюзов.
— Ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать? — снова тихо поинтересовался Чонгук. Возможно, задавая этот вопрос в сотый раз Чонгук слишком сильно давил на него, но иначе было нельзя. Он просто давал Тэхену возможность рассказать все самому, попытаться довериться. Это будет во сто крат лучше, если Чон просто вывалит на него все, что ему известно.
Тэхен молчал несколько секунд. Они тянулись, словно вечность, но ему было просто необходимо взвесить все «за» и «против». Даже когда он в таком состоянии.
— Я забываю. Все забываю, как будто... Может, мне отбили голову в какой-то из драк? Я не понял, где оказался. Просто в какой-то момент словно проснулся и уже стою в незнакомой ванной перед зеркалом. Это странно, да?
Чонгук только тяжело вздохнул. Что ж, он хотя бы начал говорить.
— Нет, это не странно.
— Вы что-то знаете? — спросил Тэхен, останавливаясь вместе с Чонгуком у двери в их комнату.
— Для начала приведем тебя в порядок. Заходи.
Мужчина пропустил парня вперед себя и, закрыв дверь, скрылся в уборной.
Тэхен слышал лишь хлопанье шкафчиков и какой-то шелест, пока неспешно плелся к своей кровати. Присев на край постели, он сложил руки на коленях, но увидев сбитые в кровь костяшки, попытался стыдливо закрыть их.
— Первый провал в памяти случился спустя пару месяцев после того, как проект Альхена был прикрыт. Вакцина, которую нам кололи по одному разу в месяц, была снята с производства, а все ее запасы были уничтожены, — заговорил Чонгук, выйдя из ванной с аптечкой в руках.
Тэхен сглотнул, вслушиваясь в каждое слово мужчины, и едва удержал себя от того, чтобы не подскочить и не попросить Чона заткнуться. Этот мужчина все знал. Знал или догадывался, и сейчас говорил об этом так просто, словно ничего не произошло.
— Кодовое название вакцины, которой нас пичкали — A25W. В зависимости от поколения солдат, в конце добавляли букву латинского алфавита, начиная с «А». Нашей буквой была «W». Двадцать третья по счету в латинском алфавите, — Чонгук сухо усмехнулся, присев перед Тэхеном, и вылил на вату перекись, крепко придержав пальцами подбородок парня и промокнув рану на его губах. Тэхен сидел тихо и смотрел так забито, будто Чонгук в любой момент может схватить его за шкирку и вышвырнуть за пределы базы, прямо в открытый космос, — понимаешь, о чем я говорю? До нас было еще двадцать две попытки внедрения вакцины. Тысячи, скорее даже десятки тысяч испытуемых, которым не повезло оказаться в числе первых, сгорали за секунды, минуты, часы. Позднее — дни, месяцы и годы. Мы все были детьми. Или подростками, кому как повезет.
— Я не из проекта. Его закрыли много лет назад, — попытался убедить самого себя Тэхен, но на это Чонгук лишь горько усмехнулся.
— Не будем вдаваться в подробности о разработке вакцины, думаю, тебя интересует другое. То, что с тобой происходит — это побочное действие вакцины. Когда в твой организм прекращает поступать нужное вещество, у него начинается «отходняк». Это как с наркотиками. Сначала у тебя появляются провалы в памяти. Держать свои эмоции под контролем становится все сложнее. Ты то зол на весь мир до такой степени, что готов убивать, то счастлив настолько, что, кажется, готов покорить целый мир. А потом тебе становится страшно до такой степени, что ты не можешь пошевелиться или ни с того ни с сего начинаешь рыдать, как ребенок. Когда у меня был первый приступ, из моей жизни выпало девять часов. Я не помнил ничего. Совсем. Словно по щелчку пальцев меня выключили, а затем включили обратно. Знакомо?
Тэхен, прикрыв глаза, смог только кивнуть и поморщиться от очередного прикосновения бинта к своему лицу.
— Потом начались галлюцинации. Не только у меня, у многих из нас. Когда-то красочные и приятные, когда-то страшные до такой степени, что хотелось умереть. Как-то мне почудился Вид-168, выползающий из-под моей кровати. Представь, каково было моему навигатору войти в разгромленную комнату и застать там меня, жмущегося к стене с разбитой бутылкой вина в руках. Тогда мне казалось, что это единственное, чем я могу защитить себя.
Вспоминая это, Чонгук невольно усмехнулся, и Тэхен словно по инерции подхватил эту усмешку, но тут же тихо шикнул от боли, когда Чон слабо надавил на его переносицу, проверяя на наличие перелома.
— И так будет всю жизнь? — тихо проговорил Тэ, но стоило увидеть, как Чонгук качнул головой, с плеч словно свалился огромный камень.
— Первые пару месяцев. Не знаю, какой состав был в твоей вакцине и будет ли все точно так же.
— И как... Вы с этим справлялись?
— Хм... Минджун, мой первый навигатор, заставлял меня вести дневник. Я записывал туда все, что со мной происходило каждые минут тридцать. Если я вдруг застывал посреди коридора и не мог вспомнить, что я вообще творю, я всегда заглядывал в него, чтобы понять, что делать дальше.
— А галлюцинации?
— С этим сложнее, — вздохнул Чонгук и, закончив с обработкой лица Тэхена, наконец отстранился и сел на свою постель. Так было проще общаться. — Если понимаешь, что происходит полная хрень, которая априори не может произойти, лучше всего попытаться отвлечь себя. Мне с этим помогал Минджун. Звал до тех пор, пока я не очнусь, издавал громкие звуки или, бывало и такое, наотмашь бил по лицу. Боль отрезвляла лучше всего.
Тэхен усмехнулся и покачал головой. Это какой-то сюрреализм. Будто и не с ним происходит.
Чонгук немного помолчал, разглядывая парня, прежде чем заговорить снова:
— Может, теперь ты хочешь рассказать мне что-то еще, Тэхен?
Все же передумав, полковник сел на постель своего навигатора рядом с ним. Тэхен доверился ему, а значит, следовало быть к нему ближе и физически в том числе, чтобы иметь возможность сразу успокоить его. Ведь Чон понимал, речь пойдет о родителях и болезненном прошлом, а Тэхену это всегда давалось нелегко. Если парень, конечно, вообще захочет рассказывать об этом.
— Я не помню сколько мне было лет, когда это началось. Родители... Они всегда давали мне только домашнее образование, сами составляли мне программу и давали столько материалов для самостоятельного изучения и работы, что я просто... у меня не оставалось времени на то, чтобы быть ребенком.
Тэхен начал свой рассказ издалека. Так было проще подойти к сути, и Чонгук, благодарный за мужество и откровенность, не перебивая слушал парня.
— Мама говорила, что это просто для здоровья, какие-то витамины, чтобы я не болел, но я ей не верил с самого начала, потому что после каждого укола было очень больно. Я помню, что они запирали меня в подвале, в лаборатории, оборудованной звукоизоляцией, чтобы никто не услышал моих криков. Я пытался им пригрозить тем, что обращусь в правительство, но они... — Тэхен тяжело вздохнул и смахнул все же предательски выступившую слезу. — Они говорили, что мне все равно никто не поверит, что я пытаюсь себя обмануть. И что у них достаточно хорошие связи, чтобы они просто вернули меня домой. А потом, снова запирая в подвале, они говорили, что это все для моего блага и однажды я пойму и буду им благодарен за это все.
Даже спустя столько времени, проведенных вдали от дома, Тэхен не был благодарен. А учитывая происходящее с ним, не будет благодарен еще очень долго.
— Все, что я помню — это как горели вены и разрывалась голова, как адски болели все кости после вакцин. Каждый раз я думал, что умру, но он... отец давал мне слушать какие-то аудиозаписи научных публикаций разного толка. А потом, когда у меня получалось встать с постели, он заставлял меня заниматься. В какой-то момент я взбунтовался и начал бойкотировать занятия, но это продлилось лишь день. Отец пригрозил, что если я продолжу в том же духе, они будут ставить мне уколы не раз в месяц, а каждую неделю. У меня не было повода сомневаться в его словах, и я сдался.
Чонгуку было тяжело это слушать. Его родители тоже были ублюдками, но не такими. Ему было действительно искренне жаль ребенка, которому пришлось сбежать в космос, лишь бы скрыться от тиранов-родителей. Если бы только Тэхен знал, что на самом деле скрыться у него не вышло...
— У тебя совсем не было друзей? С кем ты мог бы поговорить.
Тэхен грустно улыбнулся. Он взял вату и перекись, чтобы стереть кровь со своих рук и обработать костяшки.
— Был один парень. Ынхи. Он жил в соседнем доме, и мы пересекались несколько раз. Потом как-то он завязал со мной разговор про армию, так мы начали общаться и время от времени, когда родители были слишком заняты в лаборатории или на работе, я сбегал к нему. А потом он предложил мне переспать.
Чонгук прочистил горло, пытаясь намекнуть курсанту, что таких подробностей ему не стоит знать, но Тэхен не обратил на этот звук никакого внимания. Стирая кровь со своих рук, он все еще грустно улыбался и продолжал свой рассказ.
— Я согласился, потому что... потому что мне это было нужно. Так мы начали спать вместе, и я стал сбегать к нему чаще. Мои родители были недовольны тем, что я отвлекаюсь от своих занятий ради времяпрепровождения с ним, они стали заставлять меня учиться еще больше. Но Ынхи рассказал мне о том, что я могу попытаться пойти добровольцем в армию, и я решился на побег. Он помог мне сбежать, и я оказался здесь, решив, что могу доказать самому себе, что чего-то стою, потому что все эти годы я... жил как трус.
Вновь смахнув выступившую слезу, Тэхен судорожно выдохнул. Это было больно, но когда он рассказал обо всем хоть кому-то, ему стало... стало легче. Настолько легче, что он смог даже посмотреть полковнику в глаза. И как же здорово было увидеть там не жалость, не упрек, а полное понимание. Полковник Чон понимал и разделял его чувства, он не осуждал, не был груб.
— Ты хороший парень, Тэхен. Ты не трус хотя бы потому, что не побоялся круто изменить свою жизнь, лишив себя нагретой постели. Многие не смогли бы решиться на это, так что не вини себя. Не будь к себе слишком строг. Ты прошел через множество испытаний, и они не сломили тебя. Ты не стал плохим человеком, уже только лишь это повод тебя уважать, во всяком случае для меня. Ты можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку. И все же я надеюсь, что ты перестанешь ввязываться в драки ради своего же блага. Люди Альхены умирали от царапины, Тэхен, регенерация — это здорово, но у всего есть своя цена.
Вздохнув, Тэхен кивнул и внезапно поймал себя на мысли, что все это время пока полковник говорил, он пялился на его губы. Они были красивыми и мягкими на вид, а воспоминания о том, как бережно Чон обнимал его за плечи, как тепло было от прикосновений больших и идеально красивых ладоней с выступающими венками, Тэхен забывал, как дышать, настолько трепетно и приятно это было.
Полковник привлекал его, отрицать это было глупо. И пусть одна попытка уже провалилась, не попытаться предпринять вторую было слишком глупо.
— Это, пожалуй, совсем не то, что вы хотите услышать, сэр, но мне очень сильно хочется вас поцеловать.
Чонгук не опешил, когда услышал озвученное желание курсанта. Это не было чем-то удивительным, скорее даже наоборот. И пусть Чон понимал, что в глазах Тэхена он был единственным, кто мог понять его, разделить все тяготы и болезненные моменты, помочь пережить их, но все же узнать, как именно относится к нему курсант было интересно.
— Почему именно я? — озвучил он свой вопрос только сейчас понимая, что их лица слишком близко друг к другу. Он даже не заметил, как Тэхен склонился к нему ближе, да настолько, что Чон мог ощутить тихое дрожащее дыхание на своих губах. И ему нравилось чувствовать это, даже если мозг орал ему о неправильности происходящего.
— Потому что нам обоим нечего терять, полковник Чон, — едва тихий шепот Тэхена не отрезвил его тем, что он не сошелся с догадками мужчины, наоборот, он еще сильнее затуманил разум, и Чонгук сорвался.
Совесть орала о том, что он не имеет права целовать чужие губы так напористо, ведь память о Минджуне и чувства к нему все еще живы. Они будут жить вечно, в отличие от уже мертвого парня, но все же Чон не мог сопротивляться. Он и сам не знал, зачем делает это.
В голове мелькнула догадка о том, что он только что украл с этих губ первый поцелуй, и Чонгук ощутил настолько неистовую злобу на самого себя, что не нашел ей выхода лучше, чем продолжить происходящее безумие и окрасить его в еще более сумасшедшие тона. Это единственный путь осознать в полной мере, что терять им обоим действительно нечего.
Тэхен вцепился в чужие плечи так крепко, будто бы это помогло бы ему не сойти с ума от одного лишь понимания, что несмотря на свой сексуальный опыт, целовался он и вправду впервые. Он чувствовал, как спирает в груди от нехватки воздуха, хватал его ртом в попытках не задохнуться. Сам не понимал, что тянет мужчину на себя, укладываясь лопатками на измятую постель, а тот и не противился, лишь напирал еще сильнее, нависая над своим навигатором.
Пальцы скользили по стройному, подтянутому и молодому телу, срывая с губ прерывистые вздохи, касались каждого сантиметра оголенной под футболкой кожи, изучая.
Держать вот так кого-то в своих руках после стольких лет воздержания было чем-то совершенно диким. Но вряд ли они уже смогут остановиться.
— Я не целуюсь, — как в бреду зашептал Тэхен, запуская руку в волосы мужчины, крепко сжимая их у корней, стоило лишь ему переключиться горячими поцелуями на его шею. Глупо было говорить об этом, когда всего минуту назад слова о желании поцеловать чужие губы уже были сказаны. И это желание было таким ярким, что сопротивляться и вправду было невозможно.
Противореча своим словам еще сильнее, Тэхен потянул полковника вверх и снова поцеловал его. И пусть Чонгук осознавал это слишком четко, оттолкнуть парня был уже не в силах, а в голове его мелькнула мысль о том, что если бы в тот вечер, когда погиб Минхек, Тэхен не просто сел к нему на колени, а поцеловал, они наверняка переспали бы уже тогда. И мысль о том, что все это было предрешено с самого начала кем-то другим раздражала еще сильнее. Поцелуй был грубым.
Чонгук выплескивал этой лаской злость на Тэхена, чертовы обстоятельства, кого-то, кто решил, что им необходимо быть связанными друг с другом, и самого себя за предательство единственного любимого человека в этой бездушной вселенной камней, металлов и газа.
От сильного укуса Тэхен замычал, сжимая черные волосы полковника на затылке, но не протестующе, с наслаждением, и вот теперь Чонгук осознал, что у него действительно срывает крышу. Как же давно он не слышал подобных звуков под собой, как давно его не хотели вот так, чтобы в метаниях, в дрожи на кончиках пальцев, чтобы позволять себе задыхаться от желания. Его навигатор был именно таким, и мужчина просто не мог перед ним устоять, особенно теперь.
Он отстранился, выпутав руку Тэхена из своих волос, но не для того, чтобы прекратить, а для того чтобы стянуть с плеч мешающий пиджак и водолазку. Стрейчевая ткань сжимала горло — сейчас это чувствовалось слишком отчетливо. Было жарко, до такой степени, что, казалось, этот пожар распаляется даже внутри: в груди, в голове, внизу живота.
Тэхен лишь восхищенно выдохнул, разглядывая это потрясающее тело, которое рисовал уже слишком много раз, вблизи. Теперь он мог увидеть все и прикоснуться, но стоило мужчине вновь опуститься к нему и вновь поцеловать так крепко, что потемнело в глазах, на несколько секунд застыл, завороженный этой лаской. И все же не прикоснуться к идеальной, горячей даже на вид коже было невозможно, и его руки изучающе заскользили по мощному торсу, очерчивая каждую выступающую мышцу, по большим шрамам на спине Чонгука. Он не брезговал касаться их, казалось, ему наоборот было жизненно необходимо изучить его всего досконально, чтобы ощущения от этих прикосновений еще долго оставались на кончиках пальцев.
Его снова прервали, сорвав с губ разочарованный вздох, но ненадолго — Чонгук быстро стянул с курсанта футболку, отбросив ее куда-то в сторону, и, не теряя ни секунды, припал губами к его шее, к плечу, целуя и несильно кусая кожу — он не пытался намеренно причинить боль, Тэхен понял это сразу. Потому и больно ему не было — лишь до помутнения рассудка приятно.
Хотя даже если бы он сделал больно, так даже лучше. Намного лучше, черт возьми, потому что быстрый грубый секс для снятия напряжения был известен Тэхену очень хорошо. Настолько, что иначе заниматься сексом он и вовсе не умел, но полковник отчего-то не спешил переворачивать его или хотя бы раздеть полностью, и это было непривычно. Но поцелуи и укусы Чонгука, опускающиеся по телу курсанта все ниже и ниже заставляли забываться.
Все мысли словно разом покинули его черепную коробку, там не осталось ничего, кроме потрясающего мужчины, который совсем скоро овладеет им, их бешеного поцелуя, лучшего первого поцелуя Тэхена и тех ласках, что дарил ему полковник Чон, заставляя задыхаться.
Тэхен с громким стоном судорожно втянул в легкие воздух, ощутив влажный язык над своим пупком. Он и не знал, что там у него эрогенная зона, да еще и настолько чувствительная, что задрожали даже колени. Их взгляды встретились на мгновение, но под ним, тяжелым и властным, Тэхен, хоть и сжался, словно забитый котенок, но все же потянулся к плечам мужчины, как будто ему было жизненно необходимо прикасаться к нему. Видеть не обязательно, но чувствовать... интересно, сможет ли Тэхен теперь когда-нибудь иначе?
— Расслабься. Тебя как-будто бьют, — вдруг негромко сообщил Чонгук, а Тэхен только сейчас понял, насколько же крепко он сжимал плечи мужчины, впиваясь в них пальцами, и как были напряжены его ноги.
— Простите, сэр, — сорвалось с его губ. Чонгук только сухо усмехнулся.
— Сэр? Я лежу у тебя между ног и собираюсь заняться с тобой сексом, — напомнил он, но Тэхен лишь покачал головой. Он вообще сейчас не о правильности обращения думал. И Чонгук не стал больше ничего говорить на этот счет. Стянул с Тэхена штаны, проведя руками по крепким, но стройным бедрам, и отогнал прочь все лишние мысли. Сейчас первостепенным для него был человек, доверяющий ему даже больше, чем требовалось.
— В верхней тумбочке... в ящике, — сипло прошептал Тэхен, когда смекнул, что именно искал Чонгук взглядом, и мужчина без лишних вопросов достал из выдвижного ящика открытую пачку презервативов и тюбик смазки. Неудивительно, что уже большая часть курсантов прознали, что такие вещи продаются в небольшом магазине на цокольном этаже базы, где каждый желающий мог купить для себя предметы первой необходимости. В том числе и контрацептивы.
Лежать бревном не хотелось, и Тэхен, приподнявшись на локте, заглянул в глаза Чонгуку и попытался перевернуться с ним, но мужчина был словно непробиваемая скала: он даже не шелохнулся, только дернул бровью, наблюдая за этими нелепыми попытками.
Желание Тэхена оказаться сверху было вполне понятным, только вот правила здесь диктует не он. Сейчас Чонгук хотел, чтобы он расслабился, чтобы лег и получил удовольствие, забылся, перестал думать о своих проблемах. И уж тем более перестал пытаться понравиться в постели своему бойцу, ведь, в конце концов, если бы Чонгуку что-то не нравилось, они не продолжали бы.
— Сэр...
Это обращение снова... оно раздражало Чонгука, и мужчина вновь впился в губы поцелуем, на этот раз болезненным, поражаясь тому, насколько нетерпеливым и одновременно податливым стал Тэхен. Теперь он не просто сжимал своими длинными пальцами его плечи, теперь он без зазрения совести впивался в них короткими ногтями. Но стоило парню прижаться пахом к Чонгуку, он блаженно застонал в поцелуй. То, как сильно он обхватывал поясницу ногами, восхищало Чона. Этот парень был таким открытым, таким честным в своих желаниях. Он не стеснялся, не юлил, каждое его действие, каждый жест были прямыми. Чонгук узнавал в нем себя, и это было так странно, но одновременно захватывающе.
Чонгук не стал слишком сильно медлить, поддался бедрами навстречу, сцеловывая с губ курсанта очередной вздох, но и сам его не сдержал. Он действительно истосковался по такого рода ласкам.
Движения их бедер были все ощутимее. Терпеть действительно было тяжело. Хотелось наплевать на все, отдаться друг другу прямо сейчас, но и Чонгук, и Тэхен понимали, что это причинит физическую боль им обоим.
Тэхен сам потянулся к пряжке его ремня, избавляя Чонгука от брюк, чтобы чувствовать его лучше, а мужчина, не став тянуть, стянул с парня последний элемент одежды.
Не было стеснения, замкнутости, оба знали, чего хотели. Поэтому когда Чонгук скользнул выпачканными в смазке пальцами меж его ягодиц, Тэхен призывно развел ноги, вцепившись руками в изголовье кровати. Каждое прикосновение трепетом отдавалось в его груди, но возможно он слишком сильно спешил, пытаясь насадиться на чужие пальцы и наконец почувствовать в себе хоть что-то.
Чонгук бы спросил у него, куда Тэхен так спешит, но не стал. Они и так слишком много болтали вместо того, чтобы заняться делом.
— Расслабься, — в который раз попросил Чон, прикусывая кожу на ключице Тэ. Как этот парень вообще занимался сексом до этого, если постоянно находился в таком напряжении? Или дело было в том, с кем он это делал?
Не понимая, что именно от него требуется, Тэхен просто опустил полковника к себе вновь, целуя его. Эта ласка была потрясающей, от нее дух захватывало и голова кружилась, он чувствовал такое единение с человеком, которому собирался отдаться, что едва не терял сознание от восторга. Если бы он только знал, что поцелуи настолько прекрасны, именно полковника Тэхен поцеловал бы значительно раньше.
Тэхен занял все мысли Чонгука. Этот парень был словно его отражением, но при этом так сильно отличался, что его хотелось изучать, изучать, изучать. Казалось, даже если Чонгук потратил бы на его исследование не один год, курсант под номером сорок два семьдесят все равно нашел бы, как удивить своего бойца.
То, как красиво выгнулся Тэхен, не сдержав громкого стона, отстраняясь от поцелуя, завораживало. Чонгук понимал, что он нашел ту самую чувствительную точку, благодаря которой им обоим будет очень хорошо, и теперь, растягивая его для себя, мужчина внимательно разглядывал его лицо.
Пусть разбитое, с ссадинами и синяками, но все еще утонченно-привлекательное, слишком уникальное. Ни у кого Чонгук не встречал подобных черт: сочетание строго опущенных губ и больших доверчивых глаз. Полковник поймал себя на мысли, что этот парень слишком умело завораживал его своей красотой. Настолько идеальной, что казался нереальным. Он соврал бы, если б сказал, что Тэхен его не интересует.
И пусть они еще не перешли к основному действу, наблюдать за ним вот таким, мечущимся по постели, то и дело срывающегося на стоны, кусающего губы, так отчаянно цепляющегося скользкими пальцами за изголовье — сплошное удовольствие. Совесть заткнулась, она больше не стучала по мозгам, не беспокоила, и теперь в этой комнате были лишь двое.
Он ни на мгновение не прекращал ласкать его свободной рукой, целовать, чувствуя, как под ним расслабляются, полностью отдаваясь во власть крепких рук. От одной только мысли, что он доставляет кому-то такое удовольствие, ему и самому не терпелось наконец получить в ответ то же. И Тэхен, словно прочитав его мысли, опустил руку вниз, огладив шею, плечи, грудь мужчины, пробежавшись тонкими пальцами по отчетливо выделяющимся кубикам пресса, прежде чем скользнуть ладонью под резинку черных боксеров и обхватить уже вставший член мужчины пальцами.
От одного только взгляда на то, как Чонгук шумно выдохнул, даже на мгновение замерев, Тэхен почувствовал небывалое удовлетворение и прикусил губы, чтобы спрятать свою улыбку. Он тоже умел доставлять удовольствие, ничуть не хуже, чем полковник Чон.
Чонгук пришел в себя только спустя несколько движений чужой ладони по своему члену. Он вновь продолжил ласкать и растягивать парня, добавив еще один палец, и, черт возьми, он не мог не признать, насколько приятно мог сделать Тэхен используя одну лишь руку.
С его губ обязательно бы сорвался какой-нибудь шутливый и очень пошлый комментарий, если бы они были ближе, но сейчас он лишь шумно дышал. Они не в том положении, чтобы говорить нечто подобное.
— Я хочу, — сбивчиво зашептал Тэхен, двинув бедрами навстречу пальцам Чонгука. Он уже был готов, но мужчина словно дразнил его. Ни Хенги, ни Ынхи не заморачивались с подготовкой так же, как это делал Чон.
Только Чонгук никак не отреагировал на эту реплику, во всяком случае не словами. Мужчина двинул бедрами навстречу ласкающей его ладони, едва сдерживая собственный голос. Он словно отвечал ему, что хочет не меньше, так сильно, что едва может сдерживаться и продолжать подготовку. Он не хотел ничего испортить, старался сделать все, чтобы удовольствие Тэхена сводило его с ума, чтобы он вообще ни о чем не мог думать, кроме как о том, как ему хорошо и благодаря кому он все это чувствует.
Черт возьми, как же давно Чон не испытывал подобное, не видел кого-то, кто был бы в таком состоянии благодаря одним лишь пальцам.
— Пожалуйста! — голос курсанта был жалобным, он едва не всхлипывал от величины и силы своего желания, но Чонгук продолжал издеваться.
На самом деле, так думал только Тэхен, ведь для него это было похоже на сладостную пытку, Чонгук же напротив желал подарить ему еще немного ласк, и он, опустившись легкими укусами ниже, провел языком по чувствительной коже над пупком, отчего Тэхен отчаянно дернулся, цепляясь рукой за его плечо.
— Прошу Вас... — продолжал умолять парень.
Но просить снова не пришлось, ведь Чонгук, отстранившись, спустил белье со своих бедер и, не сводя жадного взгляда с Тэхена, раскрыл зубами презерватив. Они вообще, казалось, зависли, прерывая зрительный контакт только для того, чтобы моргнуть. Даже когда Чон достал контрацептив из упаковки, резинку на свой член он натягивал не отводя взгляда от бездонной черноты глаз курсанта.
До чего же красиво...
Тэхен и вовсе забыл как дышать. Кажется, он все же потерялся в этом человеке, но полное осознание придет после оргазма, это он знал наверняка.
Чонгук бесцеремонно устроился меж его бедер, тут же чувствуя, как Тэхен крепко обхватил его ногами, и, придержав парня под поясницу, наконец толкнулся внутрь, плавно, словно продолжая мучить, и до упора. И когда он замер на мгновение, пытаясь прочувствовать каждый миг, ни он, ни Тэхен не сдержали облегченных стонов. Слишком хорошо.
Он начал двигаться постепенно, ритмично, каждый раз задевая простату, и Тэхен, кажется, окончательно сошел с ума от того, что добился желаемого. Его губы были растянуты в безумно счастливой улыбке, а руки с постели переместились на плечи и шею мужчины. Он обнимал его, отвечая на поцелуи в шею такими же поцелуями, во все места, до которых только мог дотянуться.
Чонгук то ускорялся, разнося по комнате пошлые шлепки и их громкие стоны, то вновь замедлялся, вынуждая парня под ним хмуриться и снова шептать тихое «пожалуйста», и от каждого такого момента он получал удовольствие, ловя взглядом каждую эмоцию, губами — каждый судорожный вздох.
Он пресекал любые попытки Тэхена перевернуться и оседлать свои бедра — не мог даже себе объяснить, почему, только каждый раз прижимал прыткого мальчишку к кровати, втрахивая его в матрас за каждое, как ему казалось, неверное движение, но не делая этим плохо или больно, наоборот. Они как будто играли с друг другом, и эта игра нравилась обоим до дрожи в коленях.
Тэхен был словно опытным любовником, он потрясающе чутко ощущал все, что делал с ним Чонгук, отвечал без слов, своим собственным телом, и Чонгук едва ли не сходил с ума от того, до чего же прекрасно было происходящее. Он давно не получал от секса такого удовольствия, настолько сильного и крепкого, что не хотелось кончать, как бы мучительно это ни было. Даже если Чон не занимался сексом уже так много времени, кажется, навыков он не растерял, иначе Тэхен не был бы таким громким.
Сейчас Чонгук не думал ни о последствиях, ни о том, что устав запрещает иметь интимную связь с курсантами. Это все было просто не важно. Важно лишь то, как сильно стал сжимать его внутри Тэхен, как часто стоны срывались на жалобный скулеж. Обоим было так жарко друг от друга, что, казалось, они и правда могли бы потерять сознание.
Как жаль, что ничто не может длиться вечно.
Чувствуя, что больше не может сдерживаться, Тэхен опустил руку меж их телами и обхватил себя ладонью. Хотелось довести себя, узнать, каково это — испытать оргазм в руках этого потрясающего мужчины.
И Тэхен был точно уверен, что лучшего любовника, чем Чон Чонгук, найти было просто невозможно.
— Давай же... кончай, — прошептал полковник и прикусил хрящик аккуратного ушка.
Стоило только услышать этот тихий приказной шепот, Тэхен, ощущая усилившуюся дрожь, с немым стоном на губах кончил, чувствуя, как и Чонгук содрогается вслед за ним, шумно выдыхая.
На то, чтобы прийти в себя, им обоим требовалось время. Ни полковник, ни Тэхен даже не двигались, так и замерли в объятиях друг друга, переводя дыхание.
Тэ не хотел отпускать его от себя. Казалось, что стоит ему разомкнуть руки, как Чон тут же уйдет в свою постель и бросит ему привычное: «спи, семидесятый». Он не хотел этого слышать. Не после того, что произошло.
Тэ сразу почувствовал, когда мужчина попытался отстраниться, и неосознанно крепче сжал его плечи.
— Сэр, — тихо позвал он, готовый выслушать в свой адрес много нелестных слов за эту выходку, но на удивление Чон лишь еще раз прижался губами к его шее и осторожно перехватил его ладони, отстранив от себя.
— У меня есть имя. Пока мы в этой комнате, ты можешь звать меня по имени, Тэхен, — оповестил он, откинувшись на спину и прикрыв ладонью глаза, шумно выдыхая.
Тэхен привык к тому, что как только он переспит с человеком, то попросту выставляет его за пределы кровати и спит в одиночестве. Но Чону он и слова не сказал, когда мужчина, подав ему салфетки и разобравшись с презервативом, снова прилег на край его кровати.
Он хотел бы что-нибудь сказать или спросить, но в голове словно гулял ветер. Парень не мог подобрать ни слова, лишь осторожно, немного несмело положил голову на чужое плечо. Его не оттолкнули, приобняли, а в комнате стало слишком уж тихо.
— А если я забуду, что сейчас произошло? — зачем-то спросил он, разглядывая пустующую соседнюю койку.
— Можешь записать это в заметки в планшете, — бездумно бросил Чон, и от нелепости прозвучавшего оба негромко засмеялись.
Когда смех стих, Тэхен услышал слишком уж нежное для ситуации «Спи» от полковника, и как бы ни хотелось ответить ему хоть что-нибудь, продолжить разговор и сознательно насладиться горячими объятиями, утомленный событиями сегодняшнего дня мозг отключился, словно по щелчку пальцев.
Это было странное ощущение. Вот, он только закрыл глаза, но открыв их обнаружил, что прошла уже целая ночь, и через пятнадцать минут прозвенит сирена.
Тэхен подумал, что ему, должно быть, все это причудилось, просто больной мозг снова обманул его, но ощутив ласковые объятия позади, осознал, что все произошло на самом деле. Ему не приснились все эти поцелуи, громкое сбитое дыхание, самый яркий оргазм в его жизни и заботливый полковник Чон ему не приснился тоже.
Повернувшись в объятиях, Тэхен взглянул на спящего полковника и вместо умиротворенного лица перед глазами возник совсем другой образ мужчины. Например, как он смотрел в самую душу, надевая презерватив. Как жадно изучал глазами губы своего навигатора, прежде чем опуститься к ним с требовательными поцелуями. И, вспоминая все это, глядя на спящего Чонгука, Тэ мог с уверенностью утверждать лишь следующее: во-первых, лучшего любовника, чем полковник Чон Чонгук у него никогда не было и не будет, и, во-вторых... кажется, именно в это утро Ким Тэхен окончательно осознал, что впервые в своей жизни влюбился.