Gravastar| ВИГУКИ

Вечером Тэхен засыпал в одиночестве. Сбор и раскладка вещей отняли столько сил, что парень не смог дождаться возвращения полковника в комнату, а утром, когда Тэ проснулся от сигнала сирены, Чон Чонгука уже не было.

О том, что он спал здесь, говорил только легкий шлейф его горьковатой туалетной воды и заправленная совсем немного иначе постель. Подушка сегодня стояла ближе к стене, не так ровно посредине кровати, как это было еще вчера вечером.

Тэхен подумал, что генерал-майор Ким значительно ошибся, поселив их в одной комнате. Показатель их совместимости не улучшится от совместного проживания, ведь они не видят друг друга. А если и видят, то полковник не торопится разговаривать и все попытки Тэхена заговорить тоже обрывает на корню. Но пока что это не особо волновало курсанта. Более важным было, есть и будет обучение.

А еще завтрак, на который Тэхену лучше бы поторопиться.

В офицерском корпусе, видимо, даже утром и днем было тихо и спокойно, потому что весь путь до выхода был пройден в одиночестве, а вокруг было настолько тихо, что казалось, будто все внезапно вымерли и Тэхен остался здесь единственным выжившим.

Но стоило войти в общий коридор, ведущий к столовой, парень увидел нескольких ребят из его набора; пространство вокруг наполнилось гулом низких мужских голосов, смехом. Уже привычная атмосфера, благодаря которой Тэ, хоть ему и не нравится большая часть тех, с кем он сюда приехал, чувствовал себя как дома. Странное ощущение, но оно определенно было очень приятным.

— Эй, Ким. Ким Тэхен, — позвали его сзади, и Тэ обернулся, — Хенги слишком мелкая сошка, чтобы с ним трахаться, и ты переключился на полковника? Может, он и отлизывает получше?

— Может, тебе нравятся дяди с опытом?

В один миг похабные выкрики стали доноситься то тут, то там, но вместо того, чтобы вслушиваться в них или хотя бы всмотреться в толпу, чтобы распознать обидчиков, Тэхен глубоко задумался. Кому на этот раз он мог насолить? Хенги, кажется, помалкивал где-то в стороне и вообще делал вид, что его это все никак не волнует, а других кандидатов у Тэ не было.

— Эй, не хочешь у меня отсосать? В навигаторы я тебя, конечно, не возьму, но кончить в глотку — без проблем.

Тэхен начинал закипать. Нет, правда, какого черта? Ему казалось, что подобное отношение к нему уже в прошлом, что оно исчезло, стоило лишь тем недоумкам отправиться в колонии.

— Не хочешь устроить для нас шоу и трахнуть себя в душе, Ким? — продолжало раздаваться то сзади, то спереди.

Парень крепко сжал руки в кулаки, на лице заиграли желваки, и он понял, что буквально еще одно слово и он просто взорвется, а там уже не так важно, кто и что сказал или не сказал, кто над чем посмеялся. Виноватыми будут все хотя бы потому, что никак не пресекают вот такое поведение сослуживцев.

— Вам что, больше обсуждать нечего? Придурки, — Юхен, появившийся из ниоткуда, словно принц на белом коне, закинул Тэхену руку на плечо и улыбнулся слишком уж довольной и солнечной для такого хренового утра улыбкой. — Идиоты, скажи? Не обращай внимания, девочкам не о чем сплетничать, вот они и развлекаются как умеют.

Пожав плечами, Тэхен осторожно убрал руку парня с себя. Он не очень любил физический контакт.

— Может, ты теперь и с Квоном трахаешься, семидесятый? — раздалось со стороны, и Тэхен, ощутив, что его терпение закончилось еще две секунды назад, сжал руки в кулаки. Он бы уже сорвался к ним, но Юхен остановил его, крепко перехватив запястье.

— Не надо, Тэхен-а, у тебя будут проблемы. А еще, вероятно, у полковника, ты ведь теперь его навигатор. Не стоит обращать внимания на всяких недалеких придурков и сплетников.

Глубоко вдохнув и шумно выдохнув с прикрытыми глазами, Тэхен сфокусировался на носках своих форменных белых ботинок. Так абстрагироваться от мира было намного легче и проще.

Уже сидя за столом Тэхен немного расслабился. Тосты с клубничным джемом, кажется, могли и мертвого из могилы поднять, а заодно и повысить его настроение до отметки в сто по стобалльной шкале.

Благо, здесь никто не отвлекался на сплетни и на Тэхена. Все мгновенно забыли о том, чтобы подшучивать над ним, отвлекшись на еду. Или быть может, причиной этому поведению было наличие в столовой Чонгука, который привычно сидел за столом с Чимином и что-то негромко обсуждал?

— Я вчера был в ангарах, чтобы перепрограммировать карту, — прервал молчание Тэхен, обращая внимание Юхена на себя, — и видел корабль, который раньше принадлежал полковнику Чону.

Юхен тут же заинтересованно придвинулся поближе, прогремев на всю столовую стулом, и сложил руки на столе, словно первоклассник за школьной партой.

— Вы на нем летать будете? Я еще ни разу не видел истребители. И как оно? Как они выглядят вживую?

— Как гигантские железные птицы. Честно, у меня дух перехватило, — слабо улыбнулся Тэ, а Юхен в этот же момент подумал о том, что еще ни разу не видел такой искренней улыбки этого хмурого парня. И пусть она была не такой яркой, но совершенно точно шла от самого сердца.

— Так вот о корабле. Я еще не знаю, будем ли мы летать именно на нем. Он разбит в хлам. Инженер, который был на смене, сказал, что это из-за выстрела в упор. И после того дня полковник Чон перестал летать, потому что погиб его первый навигатор. Хочу узнать, что там произошло на самом деле. Не мог же он прекратить летать только потому, что один раз разбился и потерял своего напарника.

Юхен тихо охнул и прикрыл рот ладонью. Тэхен бы подумал, что это было сделано наигранно, если бы не знал, каков этот навигатор на самом деле.

— Надо же! — воскликнул парень и наклонился к Тэхену поближе. — А представляешь, если всему виной трогательная любовная драма, в которой полковник был безответно влюблен в своего навигатора, а тот был натуралом, поэтому не разделял его чувств. Но в тот роковой день он наконец ответил полковнику взаимностью, но от прямого выстрела в корабль погиб на руках Чона, поэтому теперь он отказывается летать. Ведь каждый полет напоминает ему о потере! — Юхен рассказывал это с таким воодушевлением, делая чувственные придыхания и паузы, что у Тэхена от переизбытка эмоций на зубах заскрипело.

Взгляд курсанта был скептическим.

— Тебе бы любовные гей-драмы писать, — подметил он и, выпрямившись, продолжил есть.

— А вдруг я прав? Давай заключим пари! Если я прав, ты мне дашь сотню баксов!

Юхен наигранно плюнул на свою руку и протянул ее к Тэхену для заключения сделки. Только вот Ким его энтузиазма не разделял, потому и на руку друга смотрел с недоверием.

— Во-первых, это негигиенично, — он отодвинул протянутую ладонь. — А во-вторых, доллары никто не использует с тех пор, как закончились катаклизмы и ядерные взрывы. Где я возьму тебе сотню баксов, умник, если ты выиграешь? Я не настолько глуп, чтобы заключать пари, в котором шанс выигрыша равен пятидесяти процентам, а в случае проигрыша я не смогу рассчитаться с победителем. Так что пари мы с тобой заключать не будем.

— Зануда, — вздохнул Юхен, — но по таким речам можно убедиться, что ты действительно самый умный парень в нашем наборе.

— И вообще, — Тэхен словно пропустил мимо ушей комплимент, — мне бы действительно очень хотелось узнать, что на самом деле произошло. Но никто мне ничего не расскажет, кроме самого полковника, который не собирается идти со мной на контакт.

Юхен немного помолчал, задумчиво разглядывая своего друга, а затем придвинулся еще ближе, вновь заскрипев ножками стула и словив на себе недовольные взгляды с соседних столиков.

— Кстати говоря. Я слышал разговор офицеров вчера, когда ходил на дополнительные занятия к майору Чон Хосоку, — начал он. Тэ вопросительно изогнул бровь.

— У него есть дополнительные занятия?

— Да это же неважно, господи. Так вот, там мимо кабинета проходили какие-то офицеры, они говорили что-то о навигаторах полковника. Возможно, они и первого упоминали, я, правда, не помню, как они его назвали, но болтали что-то о том, что полковника Чон жаль. Он потерял Су Минхека в прошлом бою, а до этого потерял навигатора, с которым у него были довольно тесные отношения. Может, это и есть тот парень? Сколько у него вообще навигаторов было?

Тэхен задумался и повел плечами.

— Кажется, двое. Но я не знаю точно. Знаю только, что его первого навигатора звали Минджун.

Юхен хлопнул в ладони и щелкнул пальцами, указав на Тэ.

— Уверен, именно это имя я и слышал. Если бы мы поспорили, я уверен, выиграл бы сотню баксов. Потому что раз у них были тесные отношения, то как это можно истолковать иначе?

Тэхен вздохнул и поморщился.

— Это не наше дело, какие именно отношения были между ними. Мне лишь интересно, почему полковник Чон не летал все это время. Он ведь... Настоящая легенда. Разве можно отказаться от полетов из-за потери?

Юхен тихо хохотнул.

— Иногда я думаю, что ты психопат, Тэ, — словив недоуменный взгляд в свою сторону, Юхен неловко замахал руками и поспешил оправдаться. — В том плане, что у тебя сильно притуплены эмоции.

Заметив вновь спокойное лицо собеседника, парень продолжил.

— Вдруг он правда любил его? Тогда эта потеря многое объясняет.

Тэхен пожал плечами, словно ему было все равно, и отпил из бумажного стаканчика теплый чай.

— Больше те офицеры ничего не говорили?

— Ну... — Юхен немного замялся. — Сказали, что это все очень странно. Ну, что его навигаторы гибнут всегда без него, то ли карма хреновая, то ли еще что-то. И говорили о тебе. О том, что тебя назначили его навигатором и тебя может постигнуть та же участь.

Тэхен громко фыркнул.

— Суеверия. Полный бред, — уверенно заявил он. Уж что-что, а погибать Тэхен точно не планировал.

***

— Боюсь, ответ нужно дать как можно скорее, — настаивал Юнги.

Он вообще-то не любил решать подобного рода вопросы с бойцами, тем более, с полковником Чоном. Даже если они выпивают за одним столом после работы, днем Чон Чонгук остается очень важной шишкой, а Юнги — простым инженером с заурядным званием майора. И именно этот факт и позволял Чонгуку смотреть на собеседника свысока.

— Я не собираюсь решать этот вопрос сейчас, у меня куча других первостепенных задач.

Время от времени Чонгук был не то чтобы занозой в заднице — самым настоящим бревном. И Юнги своего недовольства не скрывал, он демонстративно и очень громко цокнул языком.

— Полковник Чон, пожалуйста, просто взгляни на ебаную птичку и реши, мне стоит начать ее восстанавливать или нет, блять, — Юнги тихо шипел сквозь зубы, наклонившись к читающему электронную документацию Чону. — На ее восстановление уйдет не один месяц, или я ее просто пущу на запчасти для других кораблей.

Стрельнув в инженера тяжелым взглядом, Чонгук встретился с таким-же непробиваемым. Со стороны это было похоже на очень ожесточенную битву, и, если бы соперники могли метать глазами молнии или обладали другими магическими способностями, бой наверняка получился бы очень зрелищным и интересным. Вокруг них поднялся бы ветер, а электроника и лампы стали бы мигать и выходить из строя, как в лучших фантастических фильмах Голливуда, дошедших до их дней.

— Ты не отвяжешься от меня, да? — вздохнул полковник, понимая, что игра начинает немного надоедать ему. Но Юнги отрицательно покачал головой, демонстрируя другу серьезность своих намерений: пора было окончательно разобраться с этим вопросом.

Чонгук нехотя отложил планшет в сторону и, поднявшись с места, хмуро глянул в спину Мин Юнги, который самодовольно хмыкнул и направился на выход из кабинета.

От Чонгука не укрылось то, как Мин на мгновение задержал взгляд на пустующем месте Пак Чимина, когда они вышли в приемную.

— Отпустил его на обед пораньше, он не успел нормально позавтракать. — зачем-то пояснил Чонгук, на что Юнги тихо фыркнул.

— Если бы ты отпускал его с работы вовремя, а не нагружал всякой хуйней, то у него бы наверняка было побольше сил на то, чтобы вставать к завтраку вовремя.

— Если бы ты не тягал его ночами в ангары, то уверен, он бы не просыпал, — парировал Чон, поравнявшись с Юнги и словив его недовольный взгляд.

— Ох, если бы, Чонгук, — вздохнул инженер, — Знаешь, сколько раз я его так вытаскивал? Один. И то буквально насильно.

Радости в голосе Юнги не было, и Чонгук, усмехнувшись, похлопал его по плечу.

— Могу пожелать только удачи, — просто отозвался он.

Они вошли в наполненный другими инженерами ангар, и Юнги неспешно проследовал к кораблю. Вокруг царила настоящая вакханалия, а в воздухе витал запах паяльной пасты и железа, который днем ощущался намного отчетливее, нежели ночью.

Чонгук, стоило лишь войти в помещение, умолк. Он сунул руки в карманы пиджака, сжимая ладони в кулаки, но продолжал так же уверенно идти вперед. Он не был уверен, что готов снова увидеть Авиор. После стольких лет, кажется, он впервые действительно собрал всю оставшуюся волю в кулак и смиренно следовал за инженером, будто тот вел его на Голгофу, а не к кораблю.

В отдаленном углу, куда они завернули минуя множество других кораблей, было намного тише. Несколько стоящих там кораблей были накрыты плотным черным тентом, но Чонгук словно чувствовал, какая из этих громадин когда-то принадлежала ему и Минджуну.

Он в упор уставился на корабль в самом углу и уже не так быстро подошел ближе, наблюдая за тем, как Юнги подставляет к крылу лестницу и стягивает ткань с корпуса, оголяя разбитый вдребезги нос истребителя.

Чонгуку в этот же момент стало чертовски сильно не хватать воздуха. Он шумно вдохнул, чувствуя отголоски боли в легких, и даже не уловил того, как осторожно смотрит на него Мин.

Память услужливо принялась подкидывать картинки прошлого. Тот день, когда они с Минджуном увидели корабль впервые, отпечатался в памяти так ярко и глубоко, словно это было только вчера.

— Он еще красивее, чем я представлял, Чонгук! — парень бегал вокруг стальной птицы, а его глаза светились таким нескрываемым счастьем, что, казалось, еще немного, и он заплачет от радости.

Наконец-то им дали корабль. Пара тренировочных полетов, и они смогут участвовать в боях, как мечтали. И глядя на пока еще безымянный истребитель, никто из них не думал о смерти. Такие мысли были под жестким табу, даже слабые отголоски не допускались, ведь они буквально не имеют права умирать. Ради человечества, но в первую очередь — ради друг друга.

— Я так счастлив! — налетев на Чона с объятиями, Минджун рассмеялся с ним в унисон и крепко поцеловал щеку. — Очень счастлив, Чонгук-а.

Последнее было сказано уже тише, едва слышным шепотом, словно Минджун боялся спугнуть этот момент.

— Я уже говорил, что до безумия люблю, когда ты улыбаешься? — голос Чонгука был мягким, нежным, только Минджун слышал такой его тон, и оттого подобные мгновения были ценными. Настолько ценными и дорогими сердцу, что дух захватывало.

Смутившись под тихий смех, Минджун спрятал лицо в шее и глубоко вдохнул любимый запах. Он действовал как успокоительное. Что бы не произошло в жизни, стоило лишь ощутить его, и никакие проблемы больше не имели значения, потому что любимый человек рядом, и они все еще готовы подставить плечо друг другу. Что еще нужно для счастья?

— Нам нужно придумать ему имя, — напомнил Чонгук.

Задумавшись, оба, не размыкая объятий, подняли голову на стальную птицу и затаили дыхание, чтобы не мешать друг другу думать. Этот миг был драгоценным, и Чонгук, прижимающий к себе самого дорогого и близкого человека во всей вселенной, ощущал счастье не в прошедшем, в настоящем времени.

— Может, назовем его «Авиор»? — негромко проговорил Минджун, внимательно взглянув на Чонгука. Парень продолжал обнимать его за плечи, пока его возлюбленный, разглядывая корабль, перебирал пуговицы от формы на его груди. Это была старая привычка Минджуна, и Чонгук не обращал на это никакого внимания, лишь тяжело вздыхал, когда очередная пуговица, разболтавшись, безвольно падала на пол при попытке застегнуть ее. Но Минджун всегда без лишних вопросов сам же и пришивал их на места.

— Почему именно «Авиор»? — поинтересовался Чон, наконец переведя взгляд на парня.

— Это первое название звезды, которое пришло мне в голову, — неловко рассмеялся Минджун, и Чонгук, улыбнувшись, кивнул.

— Значит, так и назовем. Говорят, что первое, что в голову пришло, будет самым подходящим. Не будем менять. Примета плохая.

— Эти твои суеверия, — фыркнул Минджун, слабо отпихнув Чонгука в сторону, и уверенно подошел к банке с краской. По традиции пилоты сами должны были написать имя своего корабля на его корпусе, и сейчас этим занимались все бывшие курсанты в ангарах, ползая по кораблям в каких-то совершенно извращенных позах, чтобы сделать все аккуратно. После останется подождать, когда краска высохнет, а инженеры нанесут на нее защитный слой.

— Напишешь? — спросил Минджун, протянув Чонгуку краску и широкую кисть, но тот лишь качнул головой.

— У тебя почерк красивее. Давай лучше ты, а я посмотрю. Снизу ракурс на тебя будет особенно хорош, — Чонгук рассмеялся на смущенное любимое лицо и этот неловкий толчок в плечо.

Рядом с этим человеком он чувствовал себя свободно, беззаботно. Чонгук знал наверняка: ничто на свете не способно разрушить их счастье, оно уж точно продлится вечно.

— Чонгук, ты меня слышишь?

Юнги звал полковника уже не в первый раз, и все это время мужчина даже не моргал. Инженер и без того переживал, что встреча с истребителем, внутри которого Чонгук потерял любимого человека, будет бередить незаживающую рану, но когда Чон вообще перестал на него реагировать, испугался не на шутку.

— Что? — очнувшись от нахлынувших воспоминаний, Чон поднял взгляд на друга и качнул головой. — В норме, — ответил он на немой вопрос.

Взгляд Юнги был скептическим, но допытываться он бы не стал. Пусть они и друзья, но не настолько близкие.

— Хочу подняться в кабину.

Без лишних вопросов, задать которые, возможно, стоило бы, Юнги переставил лестницу ближе к люку кабины и отошел в сторону. Он не собирался подниматься туда с Чонгуком. В конце концов, полковнику давно пора вылезти из своего кокона, и если для этого нужно вскрыть шрамы, под которыми кровотечение все еще не желало останавливаться, его друзья помогут и поддержат, они будут рядом.

Чонгук подошел к лестнице и вновь посмотрел наверх.

— Ты можешь заниматься своими делами, дальше я сам. Найду тебя, как закончу здесь.

Ему нужно было пережить этот момент в одиночку, без участливого взгляда со стороны, даже если он принадлежал не чужому человеку, а тому, кого Чонгук мог назвать хорошим другом.

Юнги не стал протестовать. Он молча ушел, даже не взглянув на то, как Чонгук поднимается в кабину по лестнице, открывает люк сверху и скрывается внутри корабля.

И если Чонгуку казалось, что он не мог дышать, когда смотрел на искореженный нос корабля, то сейчас, стало намного хуже. Он бы мог подумать, что это самая настоящая паническая атака, но он все еще был в здравом уме. Дыхание участилось. Он буквально слышал, как кровь бежит по венам, как голову и грудь сдавливает, будто тисками. Его взгляд метался по всему пространству корабля — по нетронутой хвостовой части, где была лишь одна спасательная капсула, по выключенной треснутой надвое приборной панели, по стенам, что давили на все его естество, по изуродованному правому креслу.

На нем Чонгук задержал взгляд дольше. Он осторожно, словно шел среди зыбучих песков, приблизился к нему и провел по посадочному месту навигатора пальцами. Он готов был поклясться, что ощутил неровные шероховатости на некогда мягкой кожаной обивке, которые оставались от засохшей крови. Эта мысль с настолько неистовой силой ударила по голове, что он пошатнулся и мгновенно ринулся прочь.

Где-то в глубине своего сознания он понимал, что это лишь игры его воспаленного до предела мозга, но сдержать себя не смог. Чонгук даже не вылез через люк полностью, остался стоять на ступеньках, ведущих к выходу, и глубже задышал, прикрывая глаза.

Его руки, что неосознанно сжались в кулаки, словно действовали без его ведома, несколько раз сильно ударяя по крыше корабля.

— Твою мать! — громко рявкнул он и затих, устало прикрывая глаза.

На него не обращали внимания. Все инженеры были заняты своим делом и вряд ли хоть кто-то из них придал значение выкрикнутому ругательству, такое здесь не было редкостью.

Восстановив дыхание, Чонгук вернулся обратно.

Здесь все было как в тот самый злополучный день, когда он потерял все. Убрали только следы крови, да настолько тщательно, что ни запаха, ни единого пятнышка не осталось. Состояние кабины было диким, оно вызывало тошноту, ведь дух Минджуна словно все еще витал где-то здесь. Казалось, что если Чонгук закроет глаза и протянет руку, его ладони коснутся любимые пальцы. Они, спустя столько лет, смогут, наконец, обнять друг друга, прикоснуться. И он вновь почувствует себя нужным кому-то, вновь обретет смысл быть сильным.

— Мне так жаль, Минджун-а... так жаль, — прошептал он, сжав спинку кресла навигатора, как если бы сжимал в ладонях любимые плечи.

Авиор отвечал безмолвием. Стальная птица не способна была ответить, убаюкать или успокоить, она молчала уже так долго, что это показалось Чонгуку безумно несправедливым к ней.

Быть может, Минджун и правда не хотел бы ничего подобного?..

Чонгук вышел из кабины, спустился по лестнице и обернулся, чтобы взглянуть на истребитель еще раз.

Даже если ему уже много раз говорили все окружающие о том, что Минджун был бы расстроен, если бы узнал, как его любимый человек живет, что он не одобрил бы отшельничества Чонгука, осознать это самостоятельно было совсем иначе. Черт возьми, его буквально осенила эта мысль! Она была как гром среди ясного неба, даже если Чонгук не видел грозу уже много лет.

— Я хочу, чтобы лично ты занимался моим кораблем, Юнги, — сообщил Чонгук, подойдя к инженеру. — Мне нужны сутки, чтобы оформить бумаги. Уверен, Намджун мне не откажет, так что мне нужно лишь твое согласие.

— Ну нет, — фыркнул Юнги. Он уже представлял, как Чонгук будет шпынять его за не так закрученный винтик. — Вон, у Санхека нет корабля, а у меня целых три, когда мне твоим заниматься? Хочешь, чтобы у меня даже на дрочку времени не оставалось? Увольте, полковник.

— Значит, договорились. Теперь у Санхека три корабля, а у тебя Авиор. С тобой приятно иметь дело, Юнги.

Развернувшись на пятках, Чонгук ушел, не обращая внимания на возмущенные выкрики инженера за своей спиной. В конце концов, раз уж теперь у него не было выбора, с кем летать и летать ли вообще, в инженеры Чон имеет право выбрать того, кому не страшно доверить свою жизнь. Так он хотя бы будет уверен в технической составляющей корабля, а это уже пятьдесят процентов успеха.

***

В спортивном зале раскатом слышались громкие хлопки. Сокджин со всей силы ударял кулаком боксерскую грушу. Единственное, о чем сейчас мечтал Чон Хосок, держащий снаряд, чтобы он не отлетал слишком далеко — это побыть хотя бы пять минут в молчании. Однако, у Ким Сокджина на этот счет были иные планы.

— Так вот, захожу я в медицинский отсек, чтобы забрать ее, как и договаривались, она ведь в тот вечер в ночную работала, весь мед-корпус — пустой, — уточнял он, продолжая со всей силы выкидывать руку вперед, — а Рюджин сидит на столе в одном чертовом халате. Понимаешь? В одном, блять, халате. Он ей едва зад прикрывал. Ну, я же не железный, правильно? Да там даже мертвый бы встал, не говоря уже о моем...

— Да-да... Очень важная информация, — протянул Хосок, состроив кислую мину, а от следующего удара едва не отлетел вместе с грушей, повиснув на ней, как пьяница на своем собутыльнике.

Сокджин нахмурился, отойдя на шаг в сторону, и принялся стягивать с рук бинты. Не любил он, когда его прерывали, даже если это был его навигатор.

— Тебе что, совсем неинтересно?

— Почему мне должно быть интересно слушать про тебя и Рюджин, в то время как сам я стираю ладошки в кровь? — грустно поинтересовался он.

Его лицо выглядело настолько печально, что Сокджин поморщился так, будто закинул в рот дольку неспелого лимона.

— И о чем нам тогда поговорить?

Хосок всерьез задумался, наконец отпустив грушу, и отошел на пару шагов в сторону, чтобы повязать на руки бинты. Теперь была его очередь выпускать пар.

— Моя мама приготовила три вида кимчи и целую кастрюлю юккеджана. Мы говорили с ней минут сорок назад, а она выслала мне фото. Понимаешь? Она готовит мои любимые блюда, в то время как я каждый божий день пихаю в себя самгепсаль, чук и пибимпап, — пожаловался он.

Сокджин, кажется, скривился еще сильнее.

— То есть вот это, по-твоему, интересно?..

— Ну, не одному же тебе рассказывать нам скучные истории, — пожал плечами Хосок.

Джин недовольно закатил глаза и громко фыркнул. И так постоянно. Единственным, кому реально было интересно все это слушать был Юнги, но тот, к сожалению, был весь в работе и в последние дни редко выходил из ангара.

— Скучаешь по матери? — поинтересовался Сокджин, изогнув бровь.

Ему этого было не понять. У него самого никогда не было родителей, он не знал, как выглядели его мать и отец, живы ли они и почему вообще отказались от него. Но слушать о том, какие отношения с семьей у остальных, было интересно. Когда об этом рассказывали Хосок или Юнги, Сокджин искренне жалел о том, что не познал родительской любви, а слушая Чонгука — благодарил всех, кого можно было, за то, что родителей у него не было. Все истории были такими разными, но каждая была по-своему особенной.

— Конечно. Как по ней не скучать? — усмехнулся Хосок, проверив, не сдавливают ли бинты пальцы, несколько раз сжав и разжав кулак.

— Как так вообще вышло, что тебя так долго не могли призвать? — вдруг поинтересовался Сокджин. Хосок покосился на своего бойца. Он старался особо не распространяться о том, что был уклонистом. В конце концов, он сейчас обучает совсем зеленых парнишек, которые будут брать с него пример.

— Я же говорил, что прятался, — буркнул навигатор, начиная ударять грушу. В отличии от Сокджина, так же сильно он бить не мог чисто физически.

— Ты никогда не рассказывал, как именно, — ухмыльнулся Джин, поиграв бровями.

Хоби тяжело вздохнул и закатил глаза. За что ему все это? Где он в жизни так нагрешил, что ему в напарники достался любопытный юбочник Ким Сокджин?

— У друзей тусовался. Пару раз прятался под кроватью у своей девушки, дома не показывался, сам понимаешь, довольно неразумная затея. Бегал я так несколько месяцев. А потом как-то из аптеки возвращался, Камилла попросила меня купить для нее лекарства, а сама слегла с жаром дома, и только завернул за угол, к ее дому, как меня схватили под руки и ткнули носом в ордер на арест. Точнее, ордером ткнули в меня, в прямом смысле.

— Прям под глаза сунули? — хохотнул Сокджин, а Хосок покачал головой.

— Не-а. Съездили мне корешком по роже. Думал, что пристрелят на месте, но меня просто закинули в машину и увезли в военную часть.

— Почему ты до сих пор жив? — засмеялся Джин. Хоби громко фыркнул на этот вопрос.

— Считай, что это божественное чудо. Отдал все бабки, которые копил на побег в другую колонию и свадьбу. Земные черти падки на взятки, забрали все, что было, и отправили служить. Еще и с матери стрясли, но это я уже потом узнал, она долго не признавалась.

— Дерьмово.

Сокджин покрепче перехватил грушу и тихо охнул, когда его навигатор ударил сильнее обычного. Видимо, его эта ситуация все еще злила, но Хосок в принципе был довольно впечатлительным.

— Ага. Я еще на медкомиссии пытался откосить, прикидывался дурачком, стоял там слюни пускал, мол, голову отбили, пока задерживали, но не срослось. Доктор меня носом ткнул в запись с задержанием и выложил на стол все мои имеющиеся медицинские заключения. Выдал платок, посоветовал не пускать слюни при военных и отправил с белым флагом в руках на службу. Так и забрали. А тут уже пришлось вертеться, чтобы не сдохнуть. Жить захочешь и не такое выучишь. Хотел сидеть на базе инженером, жопу греть, но тогда их было в избытке, а навигаторов не хватало. Да и ты без пары был, а у нас процент совместимости был довольно внушительный для незнакомцев.

— Ага, помню.

— Шестьдесят один процент, — в один голос сказали они и усмехнулись друг другу.

— Тебе Чонгук уже говорил, какая у него совместимость с тем новобранцем? — поинтересовался Сокджин, но Хосок лишь покачал головой, вновь отвлекаясь на грушу.

— Не-а. Он даже тебе не сказал, думаешь, для меня распинаться будет? Высокий, видимо, раз ему этого мальчишку сразу навигатором назначили. Хотя так нельзя, сам же знаешь, что новобранцы с офицерами в паре не стоят, пока обучение не закончат.

Да уж, из Чонгука информацию даже под страхом смерти не выбить, да и Чимин держал язык за зубами. Сокджин с Хосоком, конечно, догадывались, что ему опять пригрозил Чонгук, но на этот раз его терпения хватало на неожиданно долгий срок. Обычно секретарь Пак переставал сплетничать только на день-два, а потом возвращался в обычный ритм бесед. Любил Чимин поболтать и поделиться впечатлениями, тем более новости, касающиеся полковника всегда были важными и до зуда в ладонях интересными.

— Ты знаешь, что наш малыш Чимин бегал ночью на свидание с Юнги? А ты мне говорил, что он девственник. Выходит, ошибался, — вспомнил Хосок. Как бы ни было интересно обсуждать Чонгука и его нового навигатора, а на повестке дня были и другие известия.

— Как то, что он девственник, должно мешать ему бегать ночью на свидание?

— Как-как? Тогда он бы днем бегал, не тупи, Джин-и, — Хосок постучал пальцем по своему виску, намекая бойцу, что ему следует почаще включать свое серое вещество и хотел было поподробнее объяснить свою позицию, но заметил вошедшего новобранца. Того самого, назначенного навигатором Чонгука.

Курсант под номером сорок два семьдесят отдал честь старшим по званию и, получив от Сокджина кивок, ушел к соседней груше. Видимо, пареньку надо было выпустить стресс, но раз он здесь, поболтать Хосок с Сокджином не смогут. Нечего молодняку уши греть и слушать взрослые сплетни, тем более о тех, кто являлся его непосредственным начальством. Потому, переглянувшись, напарники закрыли рты и стали молча тренироваться.

Удар, второй, третий, и Хосок зевнул. Даже если ему хотелось помолчать еще буквально пятнадцать минут назад, на самом деле тренироваться без болтовни со своим бойцом ему всегда было скучно.

— Пошли в душ, — кинул он напарнику, и оба направились на выход из зала.

— Может, надо было у него спросить, какой у них процент? — Сокджин заиграл бровями, но, наткнувшись на хмурый взгляд подошедшего Чонгука, замолчал. Только поняв, что надо как-то отреагировать на приход друга, боец улыбнулся во все зубы и потянулся к Чонгуку, чтобы обнять его. — Полковник Чон!

Чонгук сделал шаг назад и выставил вперед руку. Внезапных объятий он не любил. В целом объятия были ему чужды, он даже не мог вспомнить, когда обнимал кого-то, кроме Минджуна.

— Не пытайся делать вид, что не сплетничал обо мне, Сокджин.

Подполковник глупо рассмеялся и, указав на Чонгука пальцем, повернулся к Хосоку.

— Вот шутник, да? Говорит, я про него болтаю! Ха-ха.

— А ты пришел потренироваться с твоим новым навигатором? — ловко перевел тему Хоби. — Он как раз там, минут десять назад пришел.

Не став ничего отвечать, Чонгук обошел напарников и продолжил свой путь в зал. То, что там находился Ким Тэхен, его совершенно не волновало.

Важным было другое. Ведь пусть Чонгук и поддерживал форму тренировками, все же, они отличались по интенсивности от тех, что были у него, пока он летал в качестве бойца. Сейчас он все чаще щадил себя, но пришло время вспоминать, каким он был, когда летал с Минджуном. Раз выбора нет, придется постараться. В конце концов он просто не имеет права ударить в грязь лицом перед новобранцем.

Стоило лишь войти в зал, взгляд тут же зацепился за Тэхена. Парень явно был на нервах. Даже у входа можно было почувствовать, как над ним витает тяжелая аура.

Чонгуку, честно говоря, не было интересно, из-за чего он был на взводе на этот раз, но догадывался, что дело снова в других курсантах. По иным поводам Ким, вроде как, и не психовал особо, да и проблем не доставлял. Если бы еще и вел себя как паинька, цены бы ему не было.

Тэхен лопатками почувствовал на себе взгляд, и когда обернулся, заметил Чонгука, который даже не смотрел в его сторону, залипнув у беговой дорожки.

«Чудесно. Вот полковника Чона здесь как раз и не хватало», — мысленно пробубнил Тэхен и снова зарядил по груше рукой, чувствуя, как отдача пошла в запястье. И в чем вообще смысл? Он лишь делал себе больно и от этого еще больше злился. Он уже зарекался не ходить в зал, но так сильно хотелось размазать идиотов, продолжающих сплетничать за его спиной, что он не сдержался. И ведь каждый раз находили все новые и новые поводы, не важно, делал Тэхен что-то из ряда вон выходящее или нет.

Это продолжалось еще около минут десяти. Тэхен бы так и дальше терпел боль в суставах, если бы не тяжелый вздох позади и очередной колкий взгляд в спину.

— Если ты пытаешься сломать себе запястья, чтобы не сесть за штурвал корабля, то продолжай, ты отлично справляешься, семидесятый, — подал голос Чонгук.

Тэхен остановился, тяжело выдыхая, и обернулся на мужчину. Чон говорил прямо на бегу, не останавливая дорожку, но даже от этого его дыхание не сбивалось, оставалось ровным. Видимо, способность контролировать все вокруг была у него врожденной.

Оба замолчали. Полковник продолжал спокойно бежать, разогреваясь, а Тэ взбесился еще больше. Если он не собирался помогать, нахрена вообще прерывал его и что-то говорил? Подошел бы и объяснил как нужно бить правильно. А то сделал замечание и все, кто так делает?

Громко вдохнув носом, Тэхен со всей силы зарядил по груше, но боль в этот раз от запястья разлилась по всей руке, и он тихо заматерился на самого себя.

— Тебе нужно поставить удар, прежде чем начинать бездумно колотить грушу и калечить себя, — полковник остановил дорожку и подошел к Тэхену, успев остановить его руку в паре сантиметров от снаряда. — Почему ты такой упертый?

Недобро сверкнув глазами, Тэхен, встретившись со строгим взглядом мужчины, все же поубавил свою спесь.

— Ты неправильно стоишь. Левую ногу вперед, правую назад, — пусть парень и не хотел никого просить о помощи, но раз Чон пришел и начал ему помогать, противиться смысла не было.

Отпустив запястье курсанта, полковник внимательно смотрел, чтобы он ставил ноги правильно.

— Еще назад, — не церемонясь, Чонгук пнул по носку правой ноги, — вот так. Вес тела должен быть распределен на обе ноги, но все же чуть больше опирайся на правую. Правая, семидесятый, это та, что справа, а не слева. За штурвалом тоже будешь стороны путать? — Тэхен едва сдерживался, чтобы не ответить что-нибудь колкое, это было видно по плотно сжимающейся челюсти. — Руки подтяни к лицу, но плечи и локти опусти, не надо их поднимать.

Все еще стоя позади, Чонгук помог правильно поставить руки, но Тэхен, ощутив спиной исходящий от полковника жар после пробежки, невольно повел плечом. И не страшно ему быть так близко после того бесстыдного предложения курсанта? Тэхену казалось, что Чон избегает его, но сейчас... он вообще не мог понять этого мужчину.

— Ноги немного согни в коленях. Сначала отработай джэб. И правильно сжимай кулак, вот так, — Чонгук продемонстрировал свой сжатый кулак курсанту и убрал руку, зная, что Тэхену достаточно один раз увидеть, чтобы сделать как нужно. — Когда бьешь, — взяв правую руку, Чон стал медленно вытягивать ее вперед, — нужно выпрямлять запястье, но оставлять руку немного согнутой в локте. Удар, возвращаешься в исходную позицию, удар, снова в исходную. Отрабатывай.

Закончив с объяснениями, мужчина просто пошел тренироваться дальше. Он дал инструкции, и если Ким Тэхен действительно хотел заниматься избиением груши чтобы выпустить пар, ему должно было этого хватить. До остального он вполне может дойти сам или найти себе тренера. Хоть тех же Сокджина и Хосока, этим двоим всегда было интересно учить тех, кого Намджун называл пушечным мясом, чему-то новому.

Тэхен и правда чувствовал, что получается лучше. По крайне мере теперь у него была цель сделать все правильно, и он действительно отвлекся от своих тяжелых мыслей, а боль в запястьях больше не возникала, если только остаточная от неверной стойки и косых ударов.

Чонгуку хватило около часа для того, чтобы закончить тренировку, и только когда он уже собрался уходить, понял, что все это время тяжелые удары ни на миг не смолкли.

Мужчина остановился у выхода, обернувшись, и зацепился взглядом за парня. Тот словно робот продолжал делать то, что ему показали, но уже на другую сторону. И, нужно признать, выходило довольно сносно.

— Долго ты еще будешь колотить этот несчастный мешок с ветошью? — поинтересовался Чон, и Тэхен, словно очнувшись, захлопал глазами и обернулся. Взгляд курсанта метнулся к большому настенному циферблату. Надо же. Он проворонил отбой, а полковник ему и слова не сказал.

— Я увлекся, сэр, — проговорил он и отошел от груши, принимаясь снимать с рук бинты. Он только сейчас почувствовал, как сильно болят костяшки и мышцы спины и рук. И да, у него чертовски сильно болели запястья.

— Если хочешь оставить руки при себе, то собирайся и пойдем в душ. Иначе я закрою комнату, и ты будешь спать здесь, — бросил Чонгук и, не дожидаясь ответа от Тэхена, направился в сторону душевых.

У него было стойкое ощущение того, что Тэхен — это обиженный на весь мир подросток, который не знает меры и границ. И если из его упертости и можно было извлечь какую-то выгоду, то с его дуростью придется хорошо поработать, прежде чем он сможет стать действительно хорошим военным.

Плетясь вслед за Чонгуком, Тэ разминал пальцы и запястья, не издавая ни звука. Он задумался о том, что если другие курсанты продолжат выводить его из себя, он раскачает свои плечи до небывалых размеров и станет даже шире, чем плечистый подполковник Ким Сокджин. И пусть посмотреть на это было бы довольно забавно, воплощать мысли в реальность не было никакого желания, тело Тэхена нравилось ему таким, какое оно было на данный момент.

Занятый своими мыслями, Тэхен подошел к своему шкафчику и стал раздеваться. Он ощущал приятную, пусть и немного болезненную, усталость во всем теле. Ему определенно жизненно необходим горячий душ, чтобы мышцы расслабились и завтра он хотя бы смог встать с постели.

Когда Тэ обернул полотенце вокруг бедер, чтобы не сверкать нагим телом перед полковником, Чона в раздевалке уже не было, а из душевой слышался плеск воды. Тэхен неловко потоптался на месте.

Смущение взялось неясно откуда, а фантазия очень услужливо подкинула короткий видеоряд, в котором Чон Чонгук, совершенно голый, стоит под душем и, запрокинув голову, зачесывает волосы назад. Мини-порнография головного мозга.

Тэхен сильно тряхнул головой, прогоняя постыдные мысли. Не хватало еще возбудиться на образ полковника, который делает все то, что представлял Тэхен, в этот самый момент.

Шумно выдохнув, парень вошел в душевую и, стараясь не смотреть на Чона встал в кабинку напротив.

Чонгуку до Тэхена действительно не было никакого дела. Мужчина отвернулся к стене, смывая с волос шампунь, и лишь по звукам понял, что курсант тоже включил воду в кабинке напротив него. Мужчина лишь мельком задумался о том, что свободных кабинок в душе было предостаточно, но парня занесло именно в ту, что напротив. И лишь через пару минут он понял, почему именно.

— Даже не думай, Ким. Отвернись носом к стенке. У меня хорошая память и твои идеи я не поддерживаю, — вдруг громко отозвался он, а Тэхен, вздрогнув, понял, что тайком пялился на спину мужчины, иногда опуская взгляд ниже. Как его вообще можно было удержать, если тебе нравятся мужчины, а в соседней кабинке стоит вот это?

— Вы себе надумали, сэр, — ляпнул он, но в ответ услышал лишь усмешку. Уже хорошо. Отчитывать его не собираются, по крайней мере не сейчас.

Наступила тишина, разбавляемая только плеском воды и тихими щелчками дозаторов. Казалось, они вообще не собирались больше разговаривать, но в голове Тэхена возникла мысль, которую он поспешил озвучить прежде, чем обдумал ее.

— Среди курсантов ходят слухи, что вы гей, — ляпнул он.

Приподняв бровь, Чонгук обернулся на навигатора и рассудил, что не признать правильность его пропорций и красоту довольно пышных для парня бедер, нельзя. В конце концов, оценить мужское тело он все еще был в состоянии.

— Даже если я гей, семидесятый, мне, скорее, понравится мужчина, а не молодой зеленый пацан. То, что твои способности позволили тебе стать моим навигатором, не значит, что они помогут тебе оказаться в моей постели.

Сухо отчеканив, Чонгук выключил воду и, обернув полотенце вокруг бедер, направился обратно в раздевалку.

— Поторопись. Не успеешь войти в комнату сразу после меня, вернешься в спортивный зал и будешь спать на матах.

Тэхен громко фыркнул, подумав о том, что об этом полковник уже говорил и повторять ему дважды совершенно необязательно.

Он поспешил смыть гель со своего тела и быстро прошлепал ногами вслед за мужчиной, который успел натянуть на себя брюки и теперь усиленно натягивал на немного влажное тело узкую водолазку.

Тэхен даже не вытер толком лицо, поспешил к своему шкафчику, и стал одеваться. Мало ли, этот полковник и в самом деле оставит его спать на матах. Не смертельно, конечно, но приятного мало.

На удивление, Чонгук его ждал. Мужчина периодически поглядывал в сторону копошащегося курсанта, но молчал, не торопил. Видимо, картина того, как Тэхен усиленно натягивает на мокрое тело одежду, и без того была жалкой. Хотя Чонгука, признаться честно, немного забавляла.

Они в таком же молчании вернулись в комнату. Казалось, Чон вообще не горел желанием продолжать разговор с Тэ, а, скорее, даже попросту игнорировал его.

В конце концов, Тэхен понимал, что мужчине его навязали. Вряд ли тот был заинтересован в каком-либо общении.

С этими мыслями он переоделся в шорты и футболку и, подхватив в тумбе свой альбом, решил немного порисовать. Полковник все равно не спешил выключать свет, наоборот, зажег еще один светильник у своей постели и вывалил целую кипу бумаг на кровать, разложив их вокруг себя.

«Трудоголик», — только и подумал Тэхен, даже не осознавая, что сам, по сути, был таким же.

Только этим вечером не хотелось сидеть за бесконечными лекциями или искать дополнительные материалы для изучения. Чон Хосок уже отругал его за это, сказал, не нужно бежать вперед паровоза, ведь учебную программу не идиоты разрабатывали. Он, конечно, был прав, но что делать, если мозг привык быстро обрабатывать и поглощать информацию? Бороться с ним было бессмысленно, он жаждал новых знаний, и вот, не успевал Тэхен и глазом моргнуть, как уже читает продвинутую техническую литературу по кораблестроению или навигации.

Задумавшись о том, в каком темпе привык учиться, Тэхен даже не заметил, как на бумаге появился силуэт сильной спины со стекающими по ней каплями воды. Голова словно жила от него отдельно, она усиленно подкидывала непрошенные картинки, заставляла думать об увиденном в душе на каком-то подсознательном уровне, и это было, черт возьми, совсем не смешно.

Ощутив пылающий румянец на щеках, Тэхен опасливо посмотрел на полковника. Мужчина читал и не обращал на него никакого внимания. Пока это было так, курсант поспешил закрыть свой альбом и улегся в постель, натянув одеяло до самого носа. Не хватало еще, чтобы Чон заметил, как он тут непонятно отчего смущается. Тэхен был уверен, что ему только дай повод и он снова с радостью напомнит ему о том, что влажным фантазиям курсанта сбыться не суждено. Или, того хуже, расскажет главнокомандующему, что Ким Тэхен его домогается или дрочит по ночам.

Блуждающий по комнате взгляд вновь уперся в сосредоточенное лицо мужчины. Он хмурил брови, отчего выглядел строже обычного, но Тэ сфокусировал взгляд на очках. Впервые он видел полковника Чона в очках.

— Вы ведь участник проекта Альхена, — хрипловато от долгого молчания сказал Тэ. Полковник на него не взглянул.

— И что? — но хотя бы ответил.

— У Вас плохое зрение. Я думал, что у Вас крепкое здоровье по сравнению с обычными людьми.

Полковник не спешил отвечать, но до Тэхена дошло, что это, скорее всего, было не из-за нежелания отвечать, а потому что он просто был слишком сосредоточен на чтении документов.

— Это одна из побочек, — коротко ответив, Чонгук внимательно посмотрел на Тэхена. Он подозревал, что парень знает о причинах своих особенностей, и надеялся найти в его взгляде хоть что-нибудь. Ведь Ким Тэхен тоже мог быть отголоском Альхены, даже если спустя десятилетие.

Но взгляд курсанта оставался спокойным, а то, насколько сфокусированным он был, Чонгук понял одну важную вещь и вспомнил как ему жаловался Чимин.

— Ты не снимаешь линзы на ночь?

Тэхен постарался как можно правдоподобнее проморгаться и потер глаза, чтобы прикрыть хотя бы одну половину лица. Он всегда делал так неосознанно, когда врал. Даже родители знали об этой его особенности, но парень ничего не мог с собой поделать, эта привычка вылезала каждый раз.

— Я снял их.

Чонгук скептически посмотрел на парня и поджал губы. Раз они стали напарниками, было бы хорошо, если бы этот мальчишка перестал пытаться обмануть его, да еще и по такому пустяковому поводу как снятие линз. Или ему было настолько стыдно признать, что он не умеет что-то делать? Раз так, им придется еще труднее, чем Чонгук предполагал.

— Не пытайся меня обмануть, семидесятый, я тебя насквозь вижу. Тебе нужно их снять. Это серьезно, ты рискуешь занести заразу в глаза, линзы нельзя так долго носить, тем более спать в них. Ослепнешь — отправишься в колонии и забудешь о полетах быстрее, чем сможешь выговорить название корабля.

Тяжело вздохнув, продолжая тереть глаз, Тэхен сел на постели. Он смотрел на Чона одним глазом, понимая, что он вряд ли отстанет. Даже если мужчина бесконечно прав, почему бы ему не заказать для Тэхена очки? Тогда он мог бы перестать мучиться с чертовыми линзами и бояться выколоть себе глаза каждый раз, как надевает или снимает их. И это мерзкое ощущение по началу, словно соринка в глазу. Кто вообще придумал этот особый вид извращений под названием «контактные линзы».

Тэхену нужны бесконтактные. Просто самые обыкновенные очки.

— Вы можете заказать очки для меня?

Чонгук вернулся к изучению бумаг, время от времени он помечал в них что-то карандашом, наверное, для своего секретаря.

— Могу, но не буду. Ты должен быть готов в любую минуту вылететь по тревоге, а шлем с очками ты не наденешь. Так что тебе в любом случае придется носить линзы. Учись с ними обращаться и не забывай снимать на ночь. Я все еще не заметил, чтобы ты их снимал.

Этот мужчина наверняка испытывал особое удовольствие от того, что запрещал людям что-нибудь. Немного раздражало, но Тэхен не мог ничего сказать ему. В конце концов, ему действительно не следовало забывать свое место, даже если сидящий на своей кровати Чон Чонгук стал его напарником и соседом.

Из своей прикроватной тумбы Тэхен достал контейнер с чистым раствором, но начинать ковыряться в своих глазах не спешил.

— Как я надену их утром, если сниму сейчас?

Это не было простым капризом, это была самая настоящая проблема. Тэхен был уверен, что с теоретическими знаниями, которыми он обладает на сегодняшний день, он смог бы без особого труда вывести в открытый космос истребитель, но сделать такую простую манипуляцию, как надеть или снять линзы был не в состоянии, и это казалось ему до ужаса глупым.

Взглянув на замявшегося в своей постели курсанта, Чонгук тяжело вздохнул.

— Я помогу тебе их надеть утром, снимай.

Но даже после этих слов Тэхен продолжал мяться, перебирая собственные пальцы, и Чонгук понял, что дело в том, что семидесятый в принципе не умеет обращаться с линзами. Или действительно боится выколоть себе глаза, если полезет в них ковыряться. Делать было нечего, слепой навигатор никому не нужен, а если такой потенциал будет упущен, грустно станет даже самому Чонгуку.

Отложив бумаги в сторону, мужчина поднялся и, подойдя к кровати навигатора, сел на ее край.

— Наклонись сюда, я сниму их, — Чон открыл оба отсека контейнера. — Смотри наверх и постарайся не моргать.

Сказать это было проще, чем сделать, но Тэхен все же попытался. Он посмотрел на потолок комнаты и неосознанно прикусил губу. Все-таки он переживал, но даже неясно отчего. Возможно, от того, что мужчина был слишком близко, настолько, что Тэхен даже чувствовал его холодное из-за мятной зубной пасты дыхание на своей коже.

Хорошо, что он не мог посмотреть в лицо полковника прямо сейчас, ведь тогда, совершенно точно, мозг обязательно подкинет ему парочку новых фантазий. А они Тэхену были совершенно без надобности. Хватит и рисунка в альбоме! Если его увидит хоть одна живая душа, Тэ точно несдобровать. Один только этот набросок разом подтверждает все слухи, блуждающие вокруг них.

— Все, — Чонгук закрыл контейнер и, оставив его на прикроватной тумбе курсанта, вернулся на свою кровать. После тренировки ему совсем не хотелось спать.

Тэхен хотел было взглянуть на мужчину, но увидел вместо него только темное пятно. Стало грустно, и он, вздохнув, лег в постель. И пусть он больше не видел полковника, поворачиваться к нему спиной не спешил, да и воображение неплохо помогало нарисовать обстановку в комнате и даже то, как полковник сосредоточенно смотрит в документы, делает очередную пометку и поднимает взгляд на Тэхена, встречается с ним взглядом.

Глаза у Чон Чонгука были красивые, черные, бездонные. И спина красивая...

— Когда у нас начнутся совместные тренировки?

Было просто жизненно необходимо перевести мысли в другое русло, поэтому Тэхен и спросил первое, что пришло в голову. Помимо Чонгука с мокрой спиной, конечно же.

Это уже было настолько не смешно, что страшно. Что за чертово помешательство на человеке, в конце концов? Да, Чон Чонгук был бесспорно хорош собой, статен, умен, да просто идеал мужчины, о таком муже мечтают девочки. Мол, придет и решит все проблемы. Только Тэхен не девочка и о муже не грезил никогда, но это не мешало ему фантазировать о своем начальнике-напарнике.

Мысли были слишком навязчивыми, и от них становилось не по себе.

— Когда ты освоишь тренажер с бойцом в режиме автопилота на самой высокой сложности. После этого мы начнем тренироваться на тренажере вместе. После окончания твоего обучения начнем тренировки в космосе.

Чонгук отвечал сухим ровным тоном, и Тэ было даже немного обидно слышать его.

— Вы меня ненавидите, да? То есть... так кажется. Мне жаль, что я...

— У меня нет причины тебя ненавидеть, семидесятый, — перебил его Чонгук. Мало ли, вдруг это парень сейчас начнет извиняться непонятно за что. — Ты придумываешь себе проблемы на пустом месте.

Чонгук сказал бы, что у них просто нет причин становиться друзьями, ведь они слишком разные, но потом вспомнил про восемьдесят семь процентов совместимости и прикусил язык. Да и Тэхен без этого выглядел сейчас довольно забитым, как будто это не он остервенело колотил несчастную грушу на протяжении часа.

— Правда? — в голосе курсанта было так много надежды, что Чонгук не сдержал улыбки. И пусть она была больше похожа на ухмылку.

— Спи, семидесятый, подъем через четыре часа.

Тэхен послушно замолчал, хотя глаза, которыми ничего не видел, не закрыл.

— Полковник Чон, — позвал он вновь спустя минуту.

— Чего тебе еще, семидесятый? Ты слишком много болтаешь и начинаешь меня раздражать.

Мужчина явно надеялся, что это заставит Тэхена замолчать и, наконец, заснуть. В конце концов, разве так уж увлекательно разговаривать с размытой картинкой? Учитывая, какие диоптрии у его линз, парень вряд ли даже собственную руку способен разглядеть.

— Вы любили своего первого навигатора? Того, который разбился с вами в корабле.

Тэхен спросил из собственного любопытства и пусть он не мог видеть Чонгука, потяжелевшая аура ощущалась слишком отчетливо.

Ответа не последовало, а за тихим копошением, после короткого щелчка выключателя, комната погрузилась в темноту. Полковник Чон, не став желать курсанту доброй ночи, отвернулся к стене и укрылся одеялом едва ли не с головой. Отвечать на подобные вопросы и впускать кого бы то ни было в свою душу он не собирался, даже если с курсантом номер сорок два семьдесят его связывают восемьдесят семь процентов совместимости.