Shiru koto
Shiru koto - Знающий
Солнце на небе уже давно вошло в зенит, опаляя своими лучами двух путников, идущих вдоль длинной змеевидной дороги.
Чонгук придержал пальцами бамбуковую каса, что прикрывала его глаза от ярко палящего солнца, и обернулся, хмурясь.
— Тэхен, — громко позвал он.
Кицунэ еле волочил ноги следом, но, услышав свое имя, встрепенулся и подхватил ладонями подол своей юкаты, быстро перебирая ногами и нагоняя слишком быстро идущего человека.
На третий день пути, с утра, Чонгук решил все же убрать идиотскую нить, крепящуюся к метке в виде ошейника. Лис, кажется, даже ночью не пытался убежать из его минка, не говоря уже о дневном времени, да и не доставлял особых проблем. Его даже не нужно было сажать в клетку и везти на повозке, как приходилось делать с другими кицунэ. Идет себе сам, разве что изредка сетует на свою тяжкую судьбу. Но и это можно было стерпеть в сравнении с тем, сколько мон было бы уплачено за аренду повозки с клеткой.
— Не могу больше, — тихо заныл юноша и вцепился тонкими длинными пальцами в чужой рукав, — мои ноги болят, моя спина ноет, мне жарко от этой одежды, солнышко печет голову и уши, я хочу пить, хочу бежать на четвереньках, — вывалил он все и сразу, делая огромные несчастные глаза и заставляя тяжело вздохнувшего чоджу остановиться.
— Мы делали привал двадцать минут назад, — нахмурился он, но Тэхен снова недовольно надул губы и сложил руки на груди, задергав ушами.
— Всего на час, я не успел отдохнуть! Сделаем еще, а?
Чонгук отвел взгляд, раздраженно прикусывая щеку, и молча достал из крепления на поясе флягу, открыл ее и протянул лису.
Тэхен, почуяв воду, встрепенулся, перехватив сосуд ладонями, и сделал несколько крупных глотков воды, довольно улыбнувшись. И почему все так боятся этих белоголовых охотников и говорят делать все, что они скажут? Или это ему, Тэхену, так сильно повезло?
— Ты хороший охотник! — заверил Тэхен, отдав обратно пустую флягу, и завился на месте, оглядываясь в поисках дерева, под которым можно было бы прилечь.
Чонгук покачал головой.
— Что за дитя, — пробормотал он себе под нос, наблюдая за тем, как ёкай понесся в сторону невысокого японского дуба и упал в тени на спину, растягиваясь, словно звезда.
Чонгук подошел ближе, присел рядом и с грустью глянул на пустую флягу. Он тоже хотел пить. Но ничего. В отличие от этого животного, ему не нужно было есть и пить так часто — одна из особенностей чоджу, которой лично Чонгук был благодарен. Он сможет потерпеть до поселения, в которое они идут.
Взгляд снова упал на Тэхена. Кицунэ, потянувшись, принялся кататься по зеленой, примятой их телами траве, словно и вправду какое-то животное. Туда-сюда, забавно хихикая. Чонгук сам не сдержал смешка, покачав головой.
— Ты совсем не боишься, — отметил чоджу, сняв каса, и поправил седые длинные волосы.
— Почему я должен? — удивился юноша и перекатился на живот, приподнимаясь на локтях. Его белые плюшевые уши заинтересованно дернулись в сторону собеседника.
Тэхен был таким наивным, что Чонгуку порой было даже не по себе. Это вообще был самый добрый и светлый лис из всех, кого он встречал. А так и не скажешь, что нечисть. Любопытства у него было не меньше, чем у ребенка.
— Я иду продавать тебя, — напомнил Чонгук, и кицунэ пожал плечами.
— Но ты меня оберегаешь. И кормишь. И даешь мне попить. Наставница говорила, что вы жестокие. Вы бьете нас, делаете больно, сажаете в клетки и душите поводками. Ты так не делаешь, — отметил он.
Чонгук коротко хмыкнул.
— Чтобы не повредить товар, который и так достаточно сговорчив, — вполне себе честно отметил он, но Тэхен ласково улыбнулся.
Эта квадратная улыбка была невероятной, но Чонгук не собирался ей поддаваться. Обычно магия лис на него не действовала, но здесь ведь особый случай, мало ли. Вдруг на него не действовала женская магия, а мужская — очень даже?
— Значит, ты добрый, если не хочешь вредить даже какому-то там товару, не говоря уже обо мне. А какой товар ты не хочешь повредить? — поинтересовался он.
Брови Чонгука вопросительно поползли наверх. Неужели он разговаривает настолько диковинно, что Тэхен его не понимает?
«Ты товар, глупый лис!» — крутилось в голове, но он ничего не сказал. Встал на ноги, не обращая внимания на то, что Тэхен снова закряхтел.
— Я не могу больше идти, — грустно оповестил он, но Чонгук только пожал плечами.
Он не собирался идти на поводу у капризов этого создания. Такими темпами, они будут идти до Знающего еще не меньше трех лун, а Чонгуку лучше бы поскорее избавиться от этого кицунэ, забрать свои честно заработанные денежки и немного отдохнуть, в конце концов.
— Значит, я снова возьму тебя на поводок.
Это сработало. Лис, громко и недовольно фырча, поднялся на ноги и поплелся вслед за мужчиной, снова перехватив край его юкаты, когда охотник надел на голову снятую до этого каса.
Они шли еще несколько часов, прежде чем перед глазами наконец появились черты отдаленного поселения, что находилось в ущелье меж двух высоких гор.
Чонгук первым взошел на ведущий к нужной им стороне мост, справа от которого шумел совсем небольшой водопад, расположенный так близко, что к кристально чистой воде можно было протянуть руку, коснуться ее и мокрых камней горы. Однако чоджу остановился и обернулся, отвлекаясь от пленящей красоты этого места, когда понял, что не слышит позади себя топота чужих ног.
— Что такое? — поинтересовался Чонгук, вскинув брови, когда Тэхен замялся на месте, а его уши навострились в сторону деревни.
— Там что-то... очень сильное, — совсем тихо отметил он.
Чонгук снова глянул на ровные домики, сосредотачиваясь. Радужки его глаз начали стремительно сильно белеть, а белые узоры на лице блеснули холодным светом.
От резкого потока чужой энергии сердце гулко ударило где-то в районе ушей, заставляя чоджу вздрогнуть и нахмуриться. Кто-то в этой деревне обладал такой силой, что его темно-бордовая аура расплывалась по всем закоулкам, длинными, витиеватыми нитями заполняя собой пределы этого места. Однако Чонгук не чувствовал угрозы. Знающий?
— Пойдем, — позвал он, взглянув на Тэхена, но, когда тот испуганно закачал головой и отшагнул в сторону, вздохнул и подошел к кицунэ.
Тэхен весь сжался, ожидая, что мужчина возьмет его на поводок и потянет за собой или сделает больно, ударит, но тот лишь протянул свою руку, заглядывая ему в глаза.
— Никто не посмеет тебе навредить, пока рядом чоджу. Пока я рядом, — уверенно произнес он.
Уши Тэхена встрепенулись. Он прикрыл нижнюю часть лица рукавом юкаты, скрывая слабо покрасневшие яблочки щек, и вложил свою ладонь в чужую руку, ступая следом за мужчиной на мост.
— Ты хороший охотник, — в который раз тихо повторил ёкай, заставляя Чонгука сухо хмыкнуть.
Как же. Хороший. Или просто один маленький лис слишком наивен и глуп.
Крепко сжав чужую ладонь, чоджу ощутил в то же мгновение, как тонкие теплые пальцы вцепились в его собственную. Вместе с Тэхеном они преодолели мост и вошли в деревню через большие, скрипящие даже от ветра высокие врата. Издревле считалось, что в подобных местах ворота должны быть крепче, чтобы не пускать на территорию озлобленных духов, но здесь, кажется, защита была посерьезнее крепких ворот...
Чонгук был готов к тому, что люди, завидев его седые волосы и пушистые белые уши его добычи (читать как спутника), начнут шугаться по сторонам, как это обычно бывает. Но на удивление на них только поглядывали и сразу незаинтересованно отводили взгляды. Словно видят седовласых чоджу с ёкаями каждый божий день и никому до них нет никакого дела.
Чем глубже в деревню они заходили, тем сильнее чувствовалась чужая давящая аура, кровавыми змеями расползающаяся по всему поселению. Пальцы Тэхена цеплялись за мужскую руку все сильнее, и в какой-то момент он и вовсе перехватил плечо и предплечье чоджу, прижимаясь поближе.
— Оно где-то здесь, — тихо прошептал кицунэ, подняв на Чонгука взгляд.
Он тоже видел. Видел ауру мужчины, за которого цеплялся, темно-синяя и густая, словно океан, которого сам Тэхен никогда в своей жизни не видел, только слышал о нем. Но он был уверен, что огромное соленое озеро, о котором он думает, такое же, как и аура этого человека. Красивое. Разве может быть его охотник плохим, если у него такая аура? И даже белые светящиеся рисунки на чужом лице и белые глаза с маленькими точечками черных зрачков совсем не пугали его. Гораздо больше пугало то, к чему они приближались.
Чонгук остановился почти у самого конца деревни. Здесь, у небольшого деревянного домика с высоким порогом, его сердце заходилось как бешеное от волнения. Бордовая, словно кровь, аура витала над домом клубами, и такими же клубами из окна дома выходил дым от курительной трубки.
Чоджу прищурился, словно пытался что-то понять, а затем глянул на кицунэ.
— Нам нужно войти внутрь, — произнес он и, когда Тэхен закивал, не отцепляя от себя чужого тела, шагнул ближе к двери дома.
Он только занес руку, чтобы постучать, как дверь резко распахнулась внутрь. Тэхен, запищав, словно только что пойманная лисица, оскалился, а Чонгук вздрогнул, почувствовав резкий приступ боли в руке. Когти на руках Тэхена вытянулись и заострились, впились в его кожу, протыкая ее.
Кицунэ испугался, да так сильно, что выпустил когти и клыки, угрожающе морща нос. Вот так должны выглядеть лисицы, которых охотник изловил на продажу, а не хлопать своими доверчивыми глазами и говорить чоджу, что он хороший.
— Тэхен, — позвал Чонгук, перехватив рукой одно из запястий, и лис, тяжело и мелко дыша, вгляделся в пустоту дома, все же убирая когти, но по-прежнему цепляясь за чужую руку, будто и не чувствовал под пальцами теплую липкую кровь.
Чонгук и сам словно не чувствовал боли. Шагнул внутрь, втянув за собой Тэхена, и дверь за ними тут же захлопнулась с громким стуком.
В доме стоял кумар. Какие-то веточки растений и лапки животных и птиц украшали стены. В небольшой печи бурлил котел с водой. У окна, откуда несколько минут назад вылетал дым от трубки, никого не оказалось, но оно было распахнуто настежь, словно ждало, что кто-то заглянет внутрь.
— Есть здесь кто? — поинтересовался Чонгук и прошел глубже, осторожно отцепив от себя руки лиса. Только Тэхен все равно капризно вцепился в чоджу снова. Так он чувствовал себя под защитой.
Он ведь не ведал, куда они пришли и к кому. В доме того второго чоджу ему понравилось, а здесь все было так странно и оттого страшно. И двери эти, открывающиеся сами по себе, нагоняли страху еще сильнее.
Сдавшись, охотник бросил свои попытки отделаться от кицунэ, и направился в другую небольшую комнатушку, отделенную от основной затейливой шторкой из разноцветных шелестящих бусин.
Чонгук остановился. Комната оказалась больше, нежели предыдущая. Она освещалась несколькими подсвечниками и была абсолютно пуста, за исключением старого татами прямо посредине пустого помещения. Даже окна в этой комнате не было.
Подумалось, что они пришли сюда напрасно, просто какому-то чоджу захотелось установить на свой дом такую диковинную защиту, и Чонгук уже хотел развернуться и выйти обратно. Возможно, им вообще не стоило заходить в дом без приглашения, посему охотник решил подождать снаружи, но резкая предупреждающая вспышка чужой ауры мелькнула прямо рядом с Тэхеном. Чоджу не успел подумать, а его рука уже молниеносно перехватила катану, закрывая всякий доступ к пискнувшему лису, над ухом которого всего через секунду раздался громкий звон металла.
Человек, неизвестно откуда взявшийся и державший в руке длинный кинжал, отскочил в сторону. Он очень ловко проехался ногами по скользкому полу и замер, так же, как и Чонгук.
Глаза чоджу, как и узоры на его лице, засветились еще ярче.
Тэхен, тяжело дыша, вцепился в руку Чонгука сильнее, не отводя взгляда от этого... Нечто.
Человек в цветастой юкате и с маской Тэнго на лице встал в полный рост. Его жилистое тело казалось совершенно гибким, словно без костей, когда он склонял тело сначала на один бок, а затем на второй, перебирая ногами и отходя в самую середину комнаты.
Чонгук не сводил с человека взгляда, а Тэхен, кажется, забыл, как дышать. Теперь он понял, что именно от этого жуткого существа исходила та аура. Кицунэ за свою недолгую жизнь даже нечисть настолько страшную не видел, а тут? Кто это такой? Человек, дух, охотник?
— Мне нужен Знающий, — без промедлений начал Чонгук.
Странный человек, склонив голову набок едва ли не на все сто восемьдесят градусов, рассмеялся скрипуче, словно у двери вот уже десять лет никто не смазывал петли. Противно настолько, что чоджу захотелось закрыть уши, лишь бы не слышать.
— Ты уже его нашел. Знающий в тебе, Знающий во мне, Знающий в нем, — он указал кинжалом в сторону Тэхена, — Знающий везде. Иначе как бы ему быть Знающим?
Чонгук тяжело выдохнул, опустив катану, и прищурился. Сокджин говорил, что человек, к которому он идет, юродивый. Видимо, они пришли в правильное место.
— У меня есть к тебе пара вопросов, — проговорил Чонгук и взглянул на Тэхена, который прикусил клыками губы и, прижав уши к голове, спрятался за его спину, позволяя своему охотнику говорить со странным существом.
— У многих есть вопросы, чоджу. За знания нужно платить, — захихикал человек, и Чонгук, достав из своего мешка один рё, подбросил его в воздух.
Человек оказался рядом быстро, в одно лишь мгновение, и ловкими пальцами поймал монету. Охотнику показалось, что он сквозь маску ощущал его жуткую улыбку, и Знающий, словно прочитав его мысли, поднял маску вверх, являя слегка отшатнувшемуся Чонгуку свое лицо.
Худое, с острым, словно лезвие, подбородком и миндалевидным разрезом глаз. На губах и правда была сумасшедшая улыбка, а его глаза, потянутые белой поволокой, были абсолютно слепы. Чонгук вскинул брови. Он слеп, но видит? Видит каждое их движение или же...
— За мной, чоджу, и я отвечу на все твои вопросы, — пропел Знающий и улизнул в соседнюю комнату через зашелестевшие от движения бусины.
Тэхен переглянулся с Чонгуком и, когда мужчина кивнул ему, снова подошел ближе, цепляясь рукой за чужой локоть, только сейчас чувствуя на одежде кровь и виновато поджимая губы.
— Я не хотел навредить моему охотнику, — виновато прошептал он. Чонгук, услышав это, поджал губы и недовольно глянул на звереныша через плечо.
«Моему охотнику»...
— Прекрати. Твои чары на меня не действуют, маленький лис, — бросил он, заставляя кицунэ фыркнуть. И вовсе он не использовал никаких чар!
Они вдвоем вышли в соседнюю комнату, с которой все началось, а Знающий уже сидел на скамье у окна и с важным видом потягивал трубку, бросая на своих гостей короткие, хитрые, пустые взгляды и скалясь, словно бако-нэко, собирающаяся отхватить незадачливым смертным головы.
— Ты ведь... — начал было Чонгук, но Знающий прервал человека одним взмахом ладони.
«Точно видит» — промелькнуло в голове Чонгука. Но как же этот человек мог видеть, если глаза его затянула густая белая поволока, слепота? Быть может, и он чувствовал их ауры, как чувствовал их Чонгук. Но его волосы были темны, и он уж точно не был ёкаем. Иначе Чонгук бы понял, что нечисть находится прямо перед ним.
— Я знаю, зачем ты пришел, чоджу, — ухмыльнулся мужчина, обхватив губами трубку и втянув в себя сладко пахнущий дым табака.
Тэхен, задергав ушами, осторожно укрыл нос рукавом своей юкаты. Дым пах так странно, словно пробирался в самую душу, заставляя неведанных существ скрести по ней лапами. Неприятно, гадко и ужасно страшно.
— И зачем же? — усмехнулся чоджу. Он словно не боялся, но чувствовал, как кицунэ все крепче вцепляется в его руку.
Знающий внезапно встал со своего места, вскочив на обе ноги, и будто в один шаг оказался у них. Мышцы на теле Чонгука напряглись до предела, и он крепче обхватил ладонью рукоять своей катаны. До сих пор охотник не убирал ее. Мало ли какая напасть может случиться с ними в этом доме?
Странный человек несколько раз обошел их по кругу и, хихикнув чему-то своему, вдруг потянул кицунэ за ухо.
Тэхен зашипел, отцепившись от Чонгука, а его когти стали еще длиннее. Хихиканье Знающего не смолкало, а Чонгук взгляд не мог отвести от плюшевых ушей, шерсть на которых вздыбилась, а сам их хозяин немного присел на согнутых ногах, словно готов был прыгнуть на своего обидчика в любую секунду и разорвать его в клочья.
Вот он, вот истинный кицунэ! Такое волшебное создание могло разорвать чужую глотку без тени сомнений, но Чонгук следил за ним внимательно, не позволяя совершить ошибки. Не с тем Тэхен собрался вести тяжбу.
— Хочешь продать мальчишку подороже, — заявил мужчина, снова отойдя на пару шагов и перехватив с полки некий темный хрустальный шар, крутя его в худых руках.
Все это было похоже на театр масок, и если бы Чонгук не видел исходящую от этого странного человека его сильнейшую ауру, подумал бы, что все это не более, чем глупое представление. Мало ли, как можно создать иллюзию слепых глаз.
— Кто ты такой? — поинтересовался Чонгук, прищурившись и перехватив все еще недовольно шипящего Тэхена за шиворот.
— Зови меня Хосоком, иль Знающим. Не прогадаешь, — широко улыбнулся мужчина и поставил шар на низкий деревянный стол, махнув Чонгуку рукой, — подойди, чоджу.
Чонгук не стал противиться. Глянул на лиса, что встревоженно замялся на месте, и качнул головой, мол, не лезь туда, куда не просят, дитя. И лишь после этого он подошел поближе и по еще одному взмаху руки сел за низкий стол.
Знающий что-то прошептал себе под нос и, протянув сухую ладонь, наклонил голову набок, уставившись на Чонгука белесыми глазами.
— Руку, чоджу. За любой вопрос нужно платить тё (налог), — ухмыльнулся он.
Чонгук прищурился, внимательно оглядев Знающего, но руку все же протянул, а уже в следующую секунду вздрогнул от того, что ее пронзило острой болью. Ладонь была изрезана тем самым острым кинжалом.
Тэхен позади грозно зарычал и оказался рядом в один прыжок, правда, стоило ему лишь замахнуться когтистой рукой, как Знающий взмахнул своей ладонью, и лиса откинули в сторону неведомые силы, прижимая заверещавшего от испуга кицунэ к стене.
Чонгук и сам готов был подскочить на ноги, но не смог и с места двинуться, лишь зло глянул на вновь странно захихикавшего Знающего, что собрал чужую кровь пальцами и сунул их в свой рот под брезгливый взгляд мужчины.
— Вижу, вижу, вижу, — расплылся в улыбке мужчина и снова взмахнул рукой. Кицунэ с грохотом упал на пол, оставаясь стоять на четвереньках, и испуганно уставился на Чонгука, который, не двигаясь с места, напряженно смотрел на Знающего.
— Что ты видишь?
— Вижу богатого рослого господина! У него есть женщины, много женщин, хвостатые, ушастые, с лапами и без, с рогами и копытами, бесплотные, восьмирукие, скверно кричащие, но он готов забрать дитя леса с ушами и мужскими чреслами под свое крыло! — выдал Знающий и, дурно засмеявшись, отчего-то начал качаться из стороны в сторону, не сводя с Чонгука белого взгляда.
Лишь услышав, что сказало это создание, Тэхен нервно сглотнул и прижал уши к голове. Какие жуткие вещи говорит этот человек.
— Коллекционер ёкаев, — нахмурился Чонгук, задумавшись о чем-то своем, — где мне его найти? — поинтересовался он, но Хосок лишь кивнул Чонгуку на тот самый черный хрустальный шар.
Чонгук, взглянув на него, не увидел на глянцевой поверхности ничего путного, но перед глазами вдруг пронеслась вспышка. Богатые владения, большой город, Южная часть страны. Что ж...
— Спасибо за помощь, — бросил Чонгук и, встав с места, перехватил платок из своего кармана, обернув им порез на руке. Сидящий в углу Тэхен подскочил во весь рост, все еще прижимая уши к голове, и мгновенно оказался рядом, начиная виться подле чужих ног и перехватывая локоть Чонгука когтистыми пальцами.
— Пойдем отсюда, мне здесь совсем не нравится, — жалобно попросил ёкай, и Чонгук задумчиво кивнул.
— Стой, — вдруг окликнул Знающий уже у самой двери. Чонгук обернулся, а Хосок уже сидел у окна, вновь покуривая дурно пахнущую трубку, — пророчество поведало мне, что лис подле тебя у того мужчины в руках не окажется, — ухмыльнулся он, и Чонгук поджал губы, — а ты, чоджу, потеряешь в пути себя. Не дойдешь. И лиса не доведешь, — рассмеялся Знающий.
Чонгук, поморщившись, молча вышел прочь, утянув за собой испуганного кицунэ. Какой бред. Всегда доводил, множество опасных тварей пало от его руки, а тут не сможет? Чушь, безлепица.
Дверь за их спинами захлопнулась, и охотник остановился, полной грудью вдыхая свежий воздух. Доведет. Еще как доведет. И заработает для себя сотни рё!
— Скорбный головою, — прошипел себе под нос Чонгук и направился прочь, словно даже и не чувствовал, как кицунэ виснет на его руке, изредка боязливо оглядываясь.
Страшная аура продолжала преследовать их, и Тэхену хотелось как можно скорее покинуть это жуткое место. У него душа в пятки ушла, когда существо своим клинком ранило ладонь его охотника. Как бы Чонгук его защищал, если бы остался без руки? И вообще...
Тэхен нахмурился, задумавшись о чем-то своем, и дернул ушами. Его внимательный, светлый взгляд скользнул по хмурому лицу охотника, чьи глаза вновь обрели привычную холодную серость.
— Ты меня продать тому господину хочешь, о котором говорило существо? — поинтересовался он.
Чонгук, прекратив бурчать себе под нос проклятия, вскинул брови. Существо? Так он назвал Знающего? Но разве Хосок не был человеком?
— А куда, по-твоему, я тебя веду? Всю дорогу вещаю о том, что ты товар, а ты и в ус не дуешь, — фыркнул чоджу, заставляя Тэхена нахмуриться и вдруг затормозить, упираясь ногами в вымощенную камнем дорогу деревушки.
Чонгук остановился. Он взглянул на лиса, который забавно сдвинул брови к переносице и отцепил от себя его руки. Они как раз остановились подле небольшой лавки с едой, и Чонгук не стал терять времени. Достал из мешочка несколько мон и бросил на прилавок, попросив у купца сушеного мяса и пару рисовых лепешек.
— Не хочу я ни к каким богатым господам, если они будут заставлять меня ходить на двух ногах, — фыркнул Тэхен, также подойдя ближе под настороженный взгляд купца, — лучше сбегу от тебя, охотник, ты и знать не будешь.
— Ну пожалуйста, беги, — хмыкнул чоджу, махнув рукой и скинув мясо и лепешки, завернутые в ткань, в свой дорожный холщовый мешок, — посмотрим, на кого ты тут набредешь, как выйдешь из деревни. В лиса обернуться ты не сможешь, пока я печать не сниму, а молодые юноши, как оказывается, не только у господ вызывают интерес.
Тэхен недовольно прищурился. Бегать до конца своих дней на двух ногах ему явно не прельщало. А встречаться с кем-то, кто может навредить — и подавно.
До сих пор он шел с Чонгуком лишь потому, что лес всегда был недалеко. Он рассчитывал сбежать в ночь, когда охотник отвлечется, ведь навредить ему отчего-то не хотелось. Да и зачем? Охотник ведь ему не вредит. А Тэхен вовсе не хотел оказаться одним из тех злых ёкаев, о которых рассказывала его наставница. Но Чонгук... Он словно и не спал по ночам вовсе. Стоило Тэхену не так шевельнуться, и чоджу мгновенно открывал свои серые, светящиеся в ночи глаза.
Сколько лесов они еще пройдут? Один, два? Шансы на то, чтобы улизнуть, медленно сокращались. И этот Знающий... Разве тот охотник, друг Чонгука, говорил ему что-то о господах? Разве что о рынке, но Чонгук на него не пошел. А что на рынках? Что вообще такое рынки?
Мысли в голове Тэхена запутались. Он совсем ничего не понимал и потому, когда Чонгук двинулся дальше, прошел за ним следом, подозрительно оглядываясь на выходе из деревни. Леса поблизости не было, а значит, и побег придется еще немножко отложить. В конце концов человеческий мир вовсе не казался страшным, как рассказывала старшая кицунэ. Интересным, удивительным, необычным — но совсем не страшным. А какая хитрая и любопытная лиса не хочет взглянуть на это все поближе?
— Расскажи мне что-нибудь про людей, — вдруг попросил Тэхен, прерывая молчание и нагоняя Чонгука.
Чоджу, взглянув в чужие глаза, засветившиеся ярым интересом, только покачал головой и усмехнулся.
— Глупый лис...
***
— Так значит, люди всегда ходят на двух ногах и никогда не живут в норах? — уже раз в третий вопрошал лис, забавно дергая ушами. Он ни в какую не хотел натягивать на голову капюшон, и стоило охотнику накинуть ткань на эту глупую милую голову, как юноша начинал ныть, скалиться и фырчать, сдирая капюшон со своих пушистых ушей.
Судя по всему, ёкаи не были диковинкой в этих краях, по крайней мере, пока они не дошли до больших городов, и если на Тэхена и поглядывали, то приходили к одному выводу: наверняка то были господин и его раб из местных чудищ. Люди боязливо поглядывали в их сторону, но ни в обслуге, ни в еде не отказывали.
Путники сидели в местной идзакае. Деревянное строение было наполнено пьяными мужчинами, а вокруг витал пряный запах пищи. Первое, что сделал Тэхен, когда они вошли, — это начал крутиться во все стороны в попытках понять, как именно построен этот странный дом. Ни земляного потолка, что будет держать в доме тепло, ни соломы и того же футона, чтобы хорошо отпочить. Одни лишь столы да скамейки, за которыми сидели мужчины, пили что-то ужасно зловонное и громко хохотали.
— А у тебя что в кружке? — поинтересовался кицунэ, продолжая сыпать кучей вопросов, на которые чоджу, если уж быть совсем честным, уже устал отвечать.
Седовласый тяжело вздохнул, отпив из кружки эль, и со стуком опустил ее на мощеную дубом столешницу, придвинув ту поближе к лису. Раз Тэхену было столь интересно, пусть сам отведает да узнает, что за напиток заказал себе чоджу.
Юноша довольно улыбнулся, радуясь тому, что Чонгук прекратил его игнорировать, и потянул кружку к себе поближе, чтобы принюхаться, забавно сморщив нос и скривившись в отвращении. Даже язык вытащил для убедительности.
— Гадость! Разве можно пить такое?! — возмутился Тэхен.
Довольный недовольством лиса, гордый собой, Чонгук забрал кружку обратно и с наслаждением втянул носом запах забродившего хмельного напитка. Под недоверчивый взгляд лиса он сделал несколько крупных глотков.
— Ты задаешь столько вопросов, глупый лис, что моя голова готова разлететься на сотни мелких ошметков. Это — эль, и он мою голову лечит, — со всей важностью заявил чоджу, а кицунэ, дернув ушами, распахнул свои глаза еще шире.
— Так это лекарство? Все пьют его, чтобы не разлетелась голова? — поинтересовался он.
Чонгук, тихо хмыкнув, кивнул, довольный своей проделкой. Наивный лис засветился от счастья. Теперь он наверняка знает, чем люди лечат больную голову!
— Куриные окорока для господина, — отвлек их громкий женский голос.
Девушка в неприлично ободранной к низу юкате поставила на стол тарелку с четверкой окороков и кинула рядом пару рисовых лепешек, выжидающе уставившись на Чонгука.
Чоджу не стал долго ждать, снял с проволоки восемь десятков мон и бросил те на стол, наблюдая за тем, как женщина, низко наклонившись, принялась собирать в ладошку плату, демонстрируя посетителю свой бюст.
Не будь Чонгук чоджу, сосредоточенным на задании, да и в целом человеком крайне брезгливым, он, быть может, и заинтересовался бы тем, как откровенно женщина демонстрирует ему свои прелести. А потому он лишь безразлично наблюдал за открывшимся ему видом, подперев рукой щеку.
Тэхен, который упорно смотрел в сторону охотника, недовольно насупился, всячески игнорируя собирающуюся от голода слюну во рту. Тут было дело поважнее. Его охотник и смотрит на кого-то другого! Разве не за лисом он должен следить, не спуская глаз?! А как же внимание! Что же будет делать этот гадкий человек, если Тэхен прямо сейчас возьмет и попытается сбежать?
Кицунэ неосознанно оскалил заострившиеся клыки, а из его горла сорвался тихий, угрожающий рык. Шерсть на ушах и сами уши вздыбились, и женщина, покосившись на него, поспешила дособирать остатки мон и отойти от стола подальше, несколько раз что-то проворчав себе под нос.
— Пугаешь людей? — хмыкнул Чонгук, отпив еще немного эля, и Тэхен, горделиво вздернув подбородок, проводил женщину победным взглядом.
— Ты на нее смотрел! Наставница говорила, что мы должны демонстрировать тело только тем, кому хотим подарить любовь, а она что? Демонстрировала! Но ты со мной в пути! — воскликнул он, и Чонгук вскинул брови, явно не улавливая сути.
— И что с того?
— Пока ты со мной в пути, ты не должен принимать любовь от других!
Чонгук несколько секунд молчал, а затем вдруг не сдержал смеха, покачав головой.
— Хитрое создание! Я же говорил тебе, на меня твоя магия не подействует, можешь не стараться, — заявил он, а Тэхен обиженно надул губы.
Он уже сотню раз повторил Чонгуку, что не использовал на нем никакой магии и чар, и даже не умел это делать, но упрямый охотник как будто бы пропускал слова лиса мимо своих ушей. Ну и что толку с ним разговаривать, если, что бы Тэхен не сказал, чоджу только смеялся в голос. Как сейчас.
Чонгук, отсмеявшись, покачал головой и придвинул к кицунэ тарелку с окорочками.
— Ешь. Заночуем сегодня в идзакае, а с восходом двинемся дальше, — оповестил он.
Тэхен наконец отвлекся от своей обиды и, глянув на курицу, решил устроиться поудобнее, прежде чем начать есть.
Подобрал к груди ноги, усаживаясь на скамье на корточки, и обеими руками перехватил жирный окорочок, впиваясь зубами так, что под клыками кости захрустели.
Лис едва ли не рычал, отрывая от окорока куски мяса и глотая их почти целиком. И, признаться, Чонгук впервые видел, чтобы юноша ел вот так. Словно внезапно он вспомнил о своей натуре дикого необузданного хищника, пусть и волшебного.
— Тш, — шикнул Чонгук и протянул руку, чтобы слабо дернуть Тэхена за край юкаты, — тебя наставница совсем никаким правилам приличия не обучала? Сядь как человек, дрянная преисподняя!
Лис, казалось, даже не попытался услышать, что там болтал этот чоджу. Он впервые за несколько дней ел мясо, вкусное, пусть и не сырое, и стоило охотнику протянуть к нему руку, как он сверкнул глазами и оскалился, отодвинувшись подальше и вновь вгрызаясь в окорок.
Чонгук тихо ругнулся себе под нос, оглядевшись. Люди, слыша рычание и чавканье, и вправду начали оглядываться в их сторону. Этот кицунэ привлекал своим поведением так много никому не нужного внимания, что хотелось стукнуть его по лбу, а уж лучше — накрыть чем-нибудь, чтобы не отсвечивал так явно.
— На что уставился? — холодно и грубо поинтересовался Чонгук вопреки своим мыслям, когда словил на Тэхене внимательный взгляд вусмерть пьяного мужчины, сидящего за соседним столом. — Здесь тебе не выступление бродячих артистов, опусти глаза в свою посудину, пока он тебе их не высосал.
Услышав такую угрозу, мужчина и правда опустил взгляд в стол, что-то проворчав, а Тэхен, который доел мясо и грыз пустую кость боковиной челюсти, пуская слюни, растерянно уставился на Чонгука.
— Чонгук, — позвал он и, когда охотник наклонился ближе, также подался ему навстречу, — но я не ем глаза... — полушепотом поделился он, на что охотник лишь тихо фыркнул.
— Надо будет себя защитить — и не такое в рот попадет, — негромко бросил он, а лис задумчиво зашевелил ушами. Правда, думал он недолго. Всего через пару мгновений он махнул на все рукой и, откинув кость прямо на стол, схватил жирными от масла руками второй окорок, вгрызаясь в него зубами. Угрозы угрозами, а ужин — по расписанию!
Чонгук снял для них комнату на самом верхнем этаже, и Тэхен, пока нехотя шлепал босыми ногами по протертому деревянному полу, проклял Чонгука с тысячу раз, потому что это было жестоко и невыносимо. Где видано, чтобы кицунэ по этим странным выступам ходили, да еще и так долго? Тэхену казалось, что подъем занял целую вечность.
— Мы что, будем спать на крыше?! — не выдержал Тэхен.
Кому, вообще, могло прийти на ум построить настолько высокое жилище? Лис слишком истосковался по сну в теплой норе в компании таких же, как он, лисиц, укрывающих его хвостами. У Чонгука хвоста не было, а даже если бы и был, наверняка он не давал бы им укрываться.
Раскумаренный крепким элем, Чонгук только устало отмахнулся от него. Утомился он постоянно отвечать на бесконечные вопросы ёкая. Казалось, он ему уже обо всем на свете рассказал, да только на каждый отвеченный вопрос у Тэхена созревала еще дюжина куда более заковыристых и каверзных.
Отворив нужную комнату, Чонгук зажег несколько свечей и, осмотревшись, нахмурился, уперев руки в боки.
— Ну, хозяюшка! — недовольно цыкнул он. — Отсыплю тебе завтра благодарностей, старая стерва.
Тэхен с интересом выглянул из-за плеча чоджу и посмотрел в направлении взгляда Чонгука. На полу располагался расстеленный татами, и, судя по двум подушкам, двум одеялам и его размеру, он явно был для сна не одного человека.
Не понимая, в чем проблема, кицунэ пожал плечами и уже направился в сторону постели, чтобы дать своим несчастным, измученным ножкам отдохнуть, но Чонгук совершенно безжалостно словил его за пушистое ухо. Не ожидая такого предательства, лис зашипел, скаля в сторону чоджу свои клыки и пытаясь отпихнуть чужую руку куда подальше.
— Спать собираешься? Сначала вымыть ноги. Нечего дорожную пыль нести на чистую простыню.
Хоть Чонгук и был немного пьян, а нечистоплотности не терпел. Он и сам не любил ложиться спать непомытым, но иногда так валился с ног, что оставлял банные процедуры на утро. Сейчас вот Тэхен вымоет ноги, а потом и он сам ополоснется.
— Какой ты вредный и толстокожий, дурацкий Чонгук, — отцепив руку мужчины от своего уха, Тэхен, горделиво вздернув подбородок, направился за ширму, где стояла наполненная горячей водой лохань. Да топал погромче, чтобы уж наверняка все заметили его недовольство.
Грустно вздохнув, он подумал, как бы было здорово ему обратиться лисом, почистить свой мех, поплавать в строптивой речке, порезвиться с его красивыми сестрами в пруду, распугивая всех обитающих там лягушек под их возмущенное кваканье. Было бы так чудесно...
Но он, увы, вынужден таскаться за этим странным охотником, который сначала просил других людей принести ему еду, а потом пытался ее отобрать. Да еще и не разрешал охотиться на зайцев. Знал бы он, как сильно Тэхену хочется вернуть свое обличие, размять косточки, поохотиться, погрызть свежего мяса с кровью.
Скоротав время под свои несчастные мысли, кицунэ наколдовал себе новую юкату, в этот раз под цвет глаз и со штанами, как у его чоджу. Оглядев себя в стоящее здесь зеркало, он покрутился, поправил торчащие пряди волос и, довольный своим выбором, вышел из-за ширмы.
Кицунэ хотел сказать Чонгуку, что он тоже может вымыться, но охотник, сморенный усталостью и алкоголем, уже крепко уснул: комнату идзакаи наполнило его мерное сонное сопение, губы приоткрылись в дыхании, а дрожащие ресницы свидетельствовали о том, что Чонгук уже видел сны. А его помыть ноги загнал. Что за бесовщина?
Чоджу тихо вздохнул сквозь сон и сгреб одну из подушек рукой, неосознанно притянув ее поближе к сильной груди.
Тэхен замер с глупой улыбкой на губах, осторожно подходя поближе.
Длинные седые волосы разметались и выбились из хвоста, губы, на вид мягкие, были слегка приоткрыты, а дрожащие ресницы из-за света отбрасывали тень на щеки.
Его чоджу был красивым, и лис частенько украдкой любовался им. Он мог бы с уверенностью сказать, что еще ни в одном поселении он не встретил человека, кто мог бы сравниться с Чонгуком в красоте, во всяком случае для самого Тэхена. Он даже у своих сестричек-лисиц не видел таких красивых черт.
Взяв отброшенное охотником одеяло, Тэхен осторожно укрыл его и уже собирался лечь рядом, как голову посетила идея.
А что, если ему сбежать?
Ночь, Чонгук крепко заснул, а спал он так, что даже заявившиеся среди ночи свистящие разбойники не смогли бы разбудить его. Вряд ли хозяйка или гости трактира будут докладывать ему о том, куда и когда ушел его лис.
Ёкай замешкался. Он несколько секунд внимательно смотрел на Чонгука, прежде чем совсем осторожно протянуть к лицу мужчины руку и кончиками пальцев провести линию по его носу и бровям, по щеке. Если сбежит, он ведь и не увидит его больше никогда. Совсем-совсем.
— Ты хороший чоджу, — едва слышно прошептал лис и, поразмыслив, тихонько встал со своего места.
Тэхен прокрался к двери, с тихим скрипом отворил ее и, удостоверившись, что Чонгук и бровью не повел, выскользнул прочь, сжимая ладонью юкату у своей груди.
Лес был довольно далеко, но он точно знал, в какую сторону ему нужно бежать, чтобы вернуться домой. Он следил за дорогой весь путь и был уверен, что нужно лишь немного постараться. Сбежит подальше — и метка чоджу сама по себе пропадет. А может даже старшая кицунэ расскажет, как избавиться от нее, чтобы Тэхен смог обернуться снова лисицей.
Миновав крутую лестницу и главный вход в идзакаю, Тэхен вдохнул ночной воздух полной грудью, решив, что так пахнет свобода, но принюхавшись, ощутил запах рвоты и кислого алкоголя, который пил Чонгук.
Нет, если его свобода пахнет именно так, лучше ему вернуться в комнату к чоджу и лечь спать рядом с ним.
Однако, решив, что в лес ему хочется слишком сильно, а сестрицы-кицунэ помогут ему снять с шеи метку, не позволяющую ему принимать свой истинный облик, Тэхен направился в ту сторону, откуда они пришли, размышляя о своем.
Ему было жаль покидать Чонгука. Этот чоджу казался ему хорошим, добрым, хоть и ворчал без конца, хмурился и иногда называл его глупым. И даже если Тэхену было немного жаль, что он, возможно, больше никогда не увидит Чонгука и не сможет поспорить с ним о какой-нибудь совершенно глупой ерунде, он помнил слова Знающего, брошенные им напоследок. Это странное существо с темной аурой сказало, что Чонгук не доведет лиса.
Может быть, его пророчество было именно об этом? Может, Тэхену суждено сбежать из рук охотника и продолжить свой путь дальше самостоятельно?
Часть слов Знающего о том, что Чонгук в этом пути потеряет себя сам уже не вспомнилась юному кицунэ. Он шагал слишком долго, как ему казалось, отошел на пару десятков дзё 3,03 м, как вдруг его голова начала кружиться, а горло сдавило так, что трудно было даже вдохнуть.
Тэхену показалось, что он вот-вот задохнется, и чем сильнее он отдалялся от идзакаи, тем сильнее становилось удушье.
Он коснулся дрожащими пальцами горла, тяжело и часто вдыхая, и остановился посреди улицы. Мимо прошел какой-то вусмерть пьяный мужчина, который не обратил на него никакого внимания, только крикнул что-то в сторону неба, заставляя ёкая сжаться. Ему и без того было так плохо, что заслезились глаза.
Пальцы все касались кожи на шее, прежде чем в голове всплыло — метка.
Счастье, что ёкай обладал сообразительностью: собрав все свои силы в кулак и отбросив панику, он помчался назад так быстро, как только можно было. Шаг за шагом он спасал себя от погибели и был даже упорнее, чем когда его тело накрыло магической сетью для поимки лис, которую использовал Чонгук.
Вот он на дом ближе и в груди уже нет того же адского пекла. Еще на один дом — и лис смог полной грудью шумно вобрать в легкие воздух. Он бежал быстрее ветра, а глаза слезились от обиды и страха. Все это было очень несправедливо.
Почему же охотники использовали такие ужасные вещи против них? Разве же они были в чем-то виноваты?
В комнату, где спал Чонгук, кицунэ бесцеремонно вбежал, лязгнув дверью. Он нырнул под одеяло, позабыв о грязных ногах, и укрылся им с головой, тяжело дыша, надеясь, что его охотник ничего не заметил.
Но вопреки ожиданиям и надеждам, Чонгук, повернувшись на бок и закинув на лиса свою тяжелую руку, хрипло засмеялся.
— Понравилась прогулочка?
Недовольно и злобно засопев, Тэхен, сменив страх на гнев, вылез из-под одеяла и руки охотника, взъерошенный, с горящими в темноте глазами. Не было бы метки на его шее, обратился и зашипел бы на Чонгука как следует, но он только беспомощно рычал и хмурился под довольный смех седовласого мужчины, который был послан к нему, наверное, самим Одокуро.
— Говорил же, не сможешь уйти от меня, пока моя метка на тебе, а ты собрался до леса прогуляться? Ложись и спи, глупый лис, к завтрашнему вечеру, коль ныть не будешь, дойдем до леса. Поставлю барьеры и сниму с тебя метку на время. Обратишься, побегаешь на своих четырех лапах. Только не шипи как дикий нэкомато.
— Ты ужасный, ужасный чоджу! — воскликнул Тэхен, и даже слова о том, что его отпустят немного порезвиться, совсем его не обрадовали. — Я едва не испустил дух! Я думал, что умру прямо там!
— Не умер бы, — заверил Чонгук, приоткрыв один, светящийся серебром в ночи глаз.
С ответом Тэхен не нашелся. Он нахохлился, подскочив со своего места, и показательно пнул футон, на котором лежал чоджу, чем вызвал у него дополнительную порцию смеха. Лис, надув щеки, стащил с Чонгука покрывало и ушел поближе к очагу. Лучше на полу поспит, чем ляжет рядом с этим злым и противным охотником, с которым ему, вообще-то, ни разу не повезло!
Чонгук же больше не спал. Он искоса следил за тем, как лис свернулся клубком у огня, и слабо потирал пальцами собственную шею. Он уснул по неосторожности, и метка на лисе наказала за оплошность и его самого, заставив задыхаться вместе с ёкаем, сбежавшим из-под его взора.