Неукротимая омега (1)
Если бы Ирука обладал музыкальным слухом и хотя бы более-менее умел петь, то в это утро его хватило бы только на бессмертный хит печально известной группы «Уединённая часть долины, наполненная воздухом», тот самый, с припевом: «Всё заебло…». Впрочем, отсутствие указанных скиллов нисколько не помешало сэнсею причаститься к творческому наследию Юрихой-самы, ведь чтобы исполнять его песни, не надо было обладать ни голосом, ни слухом, а требовалось только испытывать неподдельный энтузиазм отчаяния.
Ломало в пояснице, трясло, лихорадило. Глаза странно, до рези, реагировали на свет, зрачки были расширены почти до предела, любой звук отдавался в голове, как внутри гудящего колокола. А запахи! Запахи альф, о, Ками-сама! О том, что хотелось выть и прыгать на стены в дикой, непознаваемой рассудком тоске, нечего было и говорить. Но это ещё была ерунда по сравнению с тем, что будет твориться с ним завтра, а особенно послезавтра.
— Блять! Ты шиноби или где? Встань! Выпрямись! Подбородок вперёд! Пошёл! — скомандовал самому себе Ирука.
Ну, конечно, Ирука никуда не пошёл, а переместился печатью, потому что только стоило ему вообразить, как он дефилирует вдоль всей Конохи, виляя от нестерпимого жгучего желания филейной частью, так в ужасе оттягивал ворот плотной форменной водолазки, ога, пот стекал с мучающегося в течке тела ручьями.
Конечно переместиться прямо в резиденцию было невозможно — слишком много ловушек против таких вот инициативных тут стояло, поэтому очутившись у ворот резиденции, Ирука был вынужден пройти два поста караульной службы, каждый по двое альф. Ох, какими жадными и нехорошими взглядами проводили молодого омегу караульные! Ирука прямо всей кожей чувствовал, как они напряглись при его приближении, но, задрав нос, прошествовал мимо — не пропустить не могли, то, что он был зван к Хокагэ, знали все, и ни словечка не услышал он во след. Странно, Ирука всё никак не привыкнет, раньше-то он со всей Конохой на ты был: и смеялся, и зубоскалил, все ему улыбались, радовались встрече, непременно останавливались перекинуться словечком…
Блять, какое западло, вся жизнь, можно сказать, пошла ко всем чертям!
В кабинете Хокагэ кроме Хирузена незримо присутствовал кто-то ещё. Это Ирука осознал сразу и чётко, запах был подобен удару под дых — весь воздух вышибло к биджу. Так ни разу ни одной техникой не прилетало, чтоб почти насмерть, и сразу вслед за чудовищной болью смертельное сладкое блаженство: в голове будто ангелы запели, в животе, в самом низу потёк сладкий ток, запульсировало само ждущее голодное нутро в предчувствии чудесного, небывалого. Впервые с того мига в госпитале, пережив уже три течки, Ирука почувствовал особое, ни с чем не сравнимое — чувствовать себя омегой рядом с альфой, что даётся лишь омеге, как награда за все муки. Немного придя в себя, огромным усилием воли он заставил себя оценить обстановку.
Так, это точно не был запах Хокагэ, который хоть и был несомненным альфой, чётко был отнесён в голове у Ируки к «нежеланным» партнёрам. Кто-то был в комнате ещё, кто-то скрытый. Ну ладно.
— Приветствую… Ирука? — ну вот, и Хирузен туда же, что уж ему-то от Ируки надобно, старому хрычу?
— Приветствую, Хокагэ-сама! — склонился в поклоне Ирука.
— Э, кхм… — казалось, Хирузен никак не может сосредоточиться. — Я позвал тебя, мальчик мой, по очень важному делу, важному для всей Конохи и для тебя лично.
Интересно. Но и что?
— Присаживайся!
Вот даже как! Обычно-то чунины если и удостаивались приёма у Хокагэ по поводу миссии, то выслушивали задание на ходу, чуть ли не на пороге. Что случилось-то и кто тот таинственный, чей запах сводил Ируку с ума с каждой секундой всё сильнее? Ещё немного — и Ирука упадёт в корчах на пол и завоет белугой, созывая к себе весь штат охраны, а в первую голову — этого таинственного незнакомца. Он был тут, в комнате, Ирука был уверен, и судя по тому, как умело скрывался в небольшом зальце, шиноби уровня АНБУ, не меньше, и это не нравилось Ируке очень активно. Но надо было во что бы-то ни стало сосредоточиться на том, что вещал Сарутоби.
— Словом, Ирука, для тебя у меня есть не совсем обычная миссия, — Хирузен замялся, потёр руки, как будто намыливая их, и глубоко затянулся трубкой, время так тянул что ли или просто не знал, как подступиться к делу.
— Миссия? Прошу прощения, Сарутоби-сама, я сейчас немного не в форме.
— М-да, мой мальчик, я понимаю, но самом деле это даже должно помочь тебе.
— С чем?
— Так! Слушай меня внимательно! Тебя… приглашают в гости, м-м, особые гости. Даже, собственно, не в гости, а навсегда в деревню Огня.
Странно, симптомов умопомешательства, кажется, течка не предполагала. Что тогда он такое слышит?
— Я ничего не понял, Хокагэ-сама!
— Ох… Ирука! — Сарутоби повернулся к молодому омеге лицом и стал очень серьёзным. — Ты не виноват и я действительно ценю тебя как отличного работника, редкостной души человека и надёжную боевую единицу моей армии, но… Ты видишь сам, то, что с тобой произошло, никогда не даст тебе чувствовать себя в Конохе по-прежнему свободно. Это несправедливо, до чёртиков несправедливо, и ты можешь считать меня чудовищем, но больше для тебя места в Конохе нет.
Ирука сглотнул ставшую очень горькой слюну.
— Да вы в своём уме, Хирузен-сама?
— В своём, не сомневайся. Тебя просили определиться со своим альфой, ты определился?
— Нет.
— Так это я по твоему шутки с тобой шутил? Из-за тебя произошло уже четыре резни, а тебе всё ещё смешно?
— Я виноват в этом?
— Никто не говорит, что ты виновен, но это случилось из-за тебя и конечно же случится снова. Ирука, мне нужна моя армия, спокойная и дружная. Альфы не виноваты, так же как и ты, но вам нельзя находиться вблизи друг друга!
Ирука встал, прижал ладони к пылающему от ужаса лицу.
— Я… изгнан