Пунктик на чистоту // Hyunlix

Удушливый аромат попадает в ноздри, когда Феликс тихонько приоткрывает дверь и ставит сиреневую переноску с Коко на пол. Коко мяукает, а Феликс закусывает губу, скидывая высокие черные кеды с ног, и идет в ванную.

В квартире стоит полная тишина, и Феликс бы подумал, что Хенджин на работе, если бы не его феромоны, настолько насыщенные и тяжелые, говорящие об обратном. У Хенджина сегодня начался гон, и Феликс узнал об этом сам - ему никто не сказал. Его немного ранит тот факт, что любимый альфа решил запереться в своей квартире и даже не пригласил Феликса провести с ним гон. Но Феликс все понимает: просто Хенджин такой сам по себе, постоянно стремящийся казаться стойким и мужественным, умудряющимся справляться со всеми трудностями в одиночку.

Но даже самому мужественному альфе нужен омега, который приласкает и окружит его любовью в такой период.

Феликс оттягивает ворот белой водолазки, прилипшей к влажной коже, и выпускает Коко из переноски. Он намерен остаться здесь на три дня, поэтому привез с собой кота и пакет с одеждой, с помощью которой построит гнездо.

Он находит своего альфу в спальне. Тот, завернувшись в темно-серое одеяло, лежит спиной к двери, и Феликс обходит кровать, чтобы взглянуть на залегшие под глазами мешки и нездорово бледную кожу, пышущую жаром. Феликс вздыхает и садится на корточки рядом с кроватью, прикладывая прохладную ладонь к щеке Хенджина. И вправду вся кожа горит.

- Что ты здесь делаешь? - губы размыкаются, и Хенджин открывает глаза.

- Собираюсь проводить с тобой гон.

- Почему не позвонил?

Пока альфа, приняв сидячее положение, протирает лицо ладонями, омега отходит к его шкафу, чтобы найти свою домашнюю одежду. Она, как и всегда, лежит на отдельной полке, пропахшая стиральным порошком и совсем немного терпкими феромонами.

- Потому что ты обязательно нашел бы отмазку, - омега снисходительно улыбается и меняет широкие бежевые брюки на серые штаны. За спиной слышится только шумное после сна дыхание. - Я взял несколько отгулов.

- Ну зачем? Не нужно было, все ведь и так в порядке.

Феликс сдержанно вздыхает и возвращается к кровати, встав напротив Хенджина.

- Слушай, я в курсе, что ты большой и сильный альфа, но дай мне о тебе позаботиться. Ради этого я и приехал, - Феликс прикладывает ладонь ко рту Хенджина, когда тот собирается возразить, и, ткнувшись в мокрый от пота лоб своим, улыбается. - И нет, не нужно говорить мне, что ты справишься с этим в одиночку, когда я здесь, чтобы мы справились с этим вдвоем.

Хенджин лишь смотрит на него провинившимся щенком и больше не возражает.

В последние дни сентября солнце уже не греет так, как раньше. Феликс открывает окна в спальне и на кухне, чтобы избавиться от жара из-за тяжести Хенджиновых феромонов и проветрить небольшую квартиру. Хенджин, последовавший за ним на кухню, вымотанным голосом говорит: «Прости, здесь немного не убрано». В раковине несколько грязных тарелок и кружка с коричневыми чайными разводами, но Феликса это действительно не волнует. Хенджину простительно - он в отвратительном состоянии и едва держится на ногах.

- Вчера я опять попал под дождь и, кажется, приболел, - альфа подходит к омеге со спины и укладывает подбородок на плечо. - Не нужно мыть это, кис, я сам помою.

- Ну хватит уже. Ты постоянно обо мне заботишься, а сейчас хочу позаботиться о тебе и сделать тебе приятно.

- Ты делаешь мне приятно одним своим существованием.

- На шутки, я смотрю, у тебя силы есть.

Хенджин цокает языком и молча проскальзывает ладонями под домашний свитер.

- Иногда я так благодарен себе за то, что увидел того пьяного и грустного омегу, который перепутал автобусные остановки, - Феликс против воли расплывается в улыбке и всем телом ощущает, как тепло оседает внутри. Он, упираясь руками в столешницу, опускает голову и повинуется - горячие губы целуют загривок, острые зубы невесомо царапают кожу. - Никогда не чувствовал себя так хорошо, как рядом с ним. Он великолепный.

- Хенджин... Перестань.

- Ты нравишься мне, Феликс, так сильно, что я просыпаюсь каждый день только ради того, чтобы пожелать тебе доброго утра и чтобы приехать к тебе после работы, потому что я знаю, что ты меня ждешь, - кожей Феликс чувствует мягкую улыбку на чужих губах и, быстро смыв с рук средство для мытья посуды, прислоняет костяшки к глазам, чтобы вытереть слезы. Руки Хенджина бережно прижимают его к крепкому телу, и он находится на грани от того, чтобы позорно разрыдаться прямо сейчас. А под давлением чужих феромонов сделать это еще проще. - Я готов терпеть все твои заморочки и мириться с ними, потому что хочу быть с тобой.

- Хочешь сказать, что не убежишь, когда тебе это надоест?

- Что мне надоест?

- Что я... Вот такой, - в конце концов с усталостью выдыхает Феликс, поворачиваясь лицом к Хенджину. - Помешанный на чистоте зануда.

Хенджин выглядит безмятежным, и его глаза не выражают ничего, кроме спокойствия. Он перекладывает одну ладонь на шею Феликса и наклоняется, чтобы ласково поцеловать его в губы.

- Ты забыл добавить «самый чудесный».

Феликс хмурится.

- Что?

- Самый чудесный помешанный на чистоте зануда.

- Как же это... Ужасно.

Лоб Хенджина, все еще горячий из-за высокой температуры, сталкивается с Феликсовым, и Феликс вздрагивает от прикосновения вновь забравшихся под одежду ладоней. Но все равно улыбается, хотя больше всего хочет плакать и долго-долго целоваться с Хенджином. Он себе в этом не отказывает - и плевать, что его альфа болеет простудой и, вполне вероятно, заразен, - поэтому губы снова раскрываются навстречу чужим, полным и мягким. Хенджин пахнет чувственной нежностью и любовью.

Феликс все-таки роняет слезы, прижимаясь всем телом к его телу и всецело подчиняясь.

Если бы он только мог выразить все испытываемые чувства словами...

***

- Что ты делаешь?

- Строю гнездо, - Феликс вываливает из пакета стопку вещей и, подобрав под себя ноги, садится на кровать. - Для тебя.

- Для меня? А зачем мне... Гнездо? Это же омежьи штуки.

- И что? Если я сделаю гнездо из своих вещей, тебе будет намного легче.

Хенджин не находит ответа, поэтому предпочитает наблюдать за процессом молча. Это интересно - во-первых, он никогда не видел, как омеги строят гнезда, а во-вторых, омеги никогда не строили гнезда для него. Хенджин даже не знал, что такое бывает. Строил ли Феликс гнездо кому-нибудь из своих прошлых альф?

- Нет, не строил, - улыбается тот. Хенджин понимает, что подумал об этом вслух, и неловко прочищает горло. С той же улыбкой Феликс аккуратно расправляет одну из своих самых больших футболок и разглаживает ее на постели. - Это дно. Вокруг него создается форма. Обычно она круглая, как птичье гнездо, но я больше предпочитаю овальную.

- А эти феромоны, которые ты сейчас выделяешь?..

- Это инстинктивно, я никак не могу на них повлиять. Каждый омега, строящий себе гнездо, выделяет такие феромоны. Что-то типа безопасности - они так облагораживают свое, эм... - Феликс останавливается над наполовину построенным гнездышком и задумывается. Длинные пряди спадают с плеч и загораживают его лицо, но Хенджин почему-то не может заставить себя поправить их и в принципе коснуться Феликса. Что-то его останавливает. - Жилище. Назовем это так.

Спустя несколько минут половину кровати действительно украшает нечто, что напоминает птичье гнездо. Феликс задумчиво закусывает губу и устремляет взгляд на Хенджина после того, как краем глаза замечает играющихся с мягкой мышкой котов.

- И ты не можешь забраться в это гнездо без моего разрешения... Я не знаю детально, как все это устроено, но феромоны так влияют, что чисто физически ты не найдешь в себе сил просто коснуться его, пока я не скажу, что ты можешь сделать это. Потому что это мое гнездо. И даже если бы это было чужое гнездо, то ты все равно бы не смог, - он усмехается, замечая в Хенджиновых глазах самый настоящий шок. С ума сойти, он ведь и правда не знал об этом? - Но я тебе разрешаю, потому что доверяю.

- И что я должен сделать?

- Ничего, просто лечь сюда и все. А потом сам все поймешь, - потянувшись за Хенджиновой ладонью, Феликс чуть дергает его к себе, и Хенджин неуверенно подбирается ближе, но все же стопорится перед самим гнездом, не решаясь. Внутри странные ощущения, которые он никак не может объяснить, потому что раньше не испытывал что-то подобного рода. Может быть, это альфа внутри так реагирует. - Ложись, не бойся.

- А ты?

- А я лягу с тобой.

У Хенджина не остается выбора. С боязнью, но все же он залезает внутрь гнезда и ложится около своеобразных «бортиков», чтобы Феликс нашел для себя место. Феликс аккуратно устраивается рядом, прижимаясь совсем тесно - так, что они оказываются вплотную друг к другу, - и берет ладони Хенджина в свои.

- Пока что я ничего не понимаю...

- А ты не болтай много - все поймешь. Нужно просто закрыть глаза и немного полежать вот так.

Хенджин послушно закрывает глаза, пытаясь прислушаться к внутренним ощущениям. Он чувствует запах Феликса и понимает, что он отличается от привычного, но это даже не запах - что-то неизвестное витает в воздухе, меняет феромоны. Хенджин также чувствует, как Феликс улыбается ему, пусть и не видит этого, и как лицо Феликса находится рядом, прямо в нескольких сантиметрах. Теплое дыхание обдает Хенджиновы губы, и у него дрожат ресницы. Он вдруг начинает все понимать.

Альфа внутри как-то быстро затихает и скулит, жадно впитывая любимые феромоны, которые мягко проскальзывают в рецепторы и расслабляют так, будто Хенджин выпил несколько таблеток быстродействующего успокоительного и его начало клонить в сон. Он открывает глаза. И кажется, что даже жар от поднявшейся температуры ослаб.

- Ну что? - Феликс тихо задает вопрос, и Хенджин не может преодолеть желание прижаться к розоватым губам, поэтому устраивает ладонь на мягкой гладкой щеке и тянется за поцелуем. Феликс, конечно, податливо отвечает, и ему самому становится заметно, как изменяется аромат Хенджина под давлением его собственного. И это так прекрасно, что альфа внутри Хенджина поддается и открывается своему омеге. - Понравилось, я понял, - Феликс неохотно отстраняется и ложится головой на вытянутую его любимым руку. - Так я делал и с твоей одеждой, но чтобы успокоить себя. Я спал в этом гнезде, просто лежал и... Да много чего еще было.

- Я могу представить, - на пухлых губах появляется хитрая усмешка. Омега пожимает плечами - скрывать-то ему нечего. Большая часть омег занимается самоудовлетворением в гнезде из вещей своих альф, и он не исключение. - А тут занимаются сексом? Ну, это же «священное место».

- А в фильмах твоих занимались? - альфа кивает. - И в жизни тоже. Даже намного чаще, чем ты можешь себе представить. Тут немного другие ощущения благодаря феромонам.

- А мы можем?

- Не сейчас, но в мою течку можем, если ты этого захочешь.

- Блин, ну как же это круто.

Омега с пониманием кивает.

***

Они, конечно, занимаются сексом во время гона, но в связи с простудой Хенджин выматывается быстрее обычного. Это что-то на грани - Хенджин горячий из-за периодически взлетающей температуры, но старается себя контролировать. У него плывет взгляд и дрожат руки, и Феликс, пусть и получает уже привычное удовольствие, думает, что иногда им стоит делать перерывы. Ситуация неоднозначная: Хенджину нужен секс, потому что это лучший способ для усмирения внутреннего альфы, но из-за простуды ему лучше не нагружаться, а отдыхать. Феликс совсем не знает, как с этим быть, поэтому выбирает такие позы, чтобы Хенджин не был особо активным и ему не приходилось совершать лишние телодвижения.

- Ох... - Хенджин утыкается в Феликсово плечо, влажное от пота, и низко болезненно стонет. У них кончился второй «раунд», и у Хенджина просто нет сил. Руки перестают сжимать мягкие округлые ягодицы, безвольно упав на постель.

В запертой комнате душнее обычного, а Феликс мокрый и липкий, и ему правда немного противно из-за этого. Он слезает с тяжело дышащего Хенджина и вздрагивает от резкой боли в пояснице, простонав не менее болезненно, чем его альфа. Вместе с телом устал и мозг, поэтому Феликс считает, что им обоим срочно нужно немного проветриться. Он идет в ванную, таща своего разморенного альфу под руку, и они усаживаются голышом на ледяную плитку. Хенджин вяло приговаривает, что Феликсу нельзя сидеть на холодном, ведь его репродуктивная система не скажет за это «спасибо», а Феликс отмахивается и включает душ. К сожалению, у Хенджина нет ванны, в которой можно было бы немного отдохнуть, поэтому приходится довольствоваться серым плиточным полом и отверстиями, в которые стекает использованная вода.

- Ты, наверное, думал, что мы не будем вылезать из постели... - Хенджин приоткрывает слипающиеся глаза, когда теплая вода ударяется о его плечо. Феликс усмехается и смывает с себя следы не особо бурной, но страсти.

- В каком-то смысле мы и так из нее не вылезаем.

- И ты ожидал, что, войдя в эту квартиру, встретишь сексуального, пышущего жаром альфу... - в шутку добавляет Хенджин. Устать-то он устал, а вот вставлять свои дурацкие фразочки до сих пор может. И откуда в нем столько сил на болтовню?

- Ты и так самый сексуальный альфа в моей жизни, - лениво уверяет Феликс.

Он подбирается ближе и, впившись коленками в пол, намыливает Хенджину голову. Надо же - Феликс никогда бы не подумал, что ему придется ухаживать за альфой и что это будет так приятно. Он уверен в том, что так просыпаются его омежьи инстинкты, и им наверняка все равно, за кем должен ухаживать омега: за питомцем, ребенком или собственным альфой. Феликс разминает шею и смывает с рук шампунь, чтобы через несколько секунд уже намыливать чужое тело гелем. Хенджин благодарно улыбается - на большее он не способен.

Потом Феликс меняет постельное белье на свежее, потому что то, на котором они лежали, пропахло смесью из запахов и горьковатым потом болеющего Хенджина. Омега заворачивает своего альфу в одеяло, чтобы не простудился, и настежь открывает все окна в квартире - благо коты хоть немного, но умеют думать, поэтому из окон кидаться не собираются. Феликс хотел бы сейчас так же, как и они, уснуть в обнимку на нагретом местечке и ни о чем не беспокоиться. Однако ему есть о чем беспокоиться: это и Хенджин, для которого нужно приготовить суп и сварить чай, и работа в виде проверки заданий на университетском сайте.

Когда Хенджин съедает суп и заваливается спать, Феликс берет его ноутбук для работы. Лоб уже не такой горячий, а значит, что температура потихоньку спадает. Феликс жалостливо смотрит на взъерошенного Хенджина, прижавшегося лицом к его бедру, и принимается проверять задание, отправленное студентами.

И отчасти чувствует себя папочкой в декрете. Все три дня.

***

К середине второго триместра беременности живот Чонина наконец округляется, и теперь его никак не скрыть под одеждой. Ну только если под чем-то безразмерным, в чем Чонин утонет. Один из вариантов - это одежда Чана.

- И зачем ты его прячешь? - Феликс нахмуривается и кладет перед другом пачку шоколадного печенья с кремовой прослойкой. Чонина снова воротило от Чановских брокколи, и, видимо, это совсем не токсикоз, а его обычное состояние, которое с беременностью только усилилось, поэтому Чонин заявился на порог квартиры любимого друга.

И, вообще-то, он застал Феликса за не самым благородным занятием. Феликс открыл ему дверь, стоя в одной бежевой ночнушке, с растрепанной косой волос, бледными следами зубов на шее и Хенджином за спиной, который улыбался так блаженно и счастливо, словно только что осуществилась его самая заветная мечта. Чонин от неожиданности даже охнул. Так он впервые увидел Хенджина вживую и даже перекинулся с ним парой слов.

- Я некрасивый с животом, он мне не идет, - Чонин, страдальчески глядя в окно, макает печенье в горячее какао и скрещивает ноги. - Блять, да я больше не могу даже ноги на стул поставить... Ты считаешь это справедливым? Вселенная меня не любит.

- И потом ты говоришь, что я драматизирую?

- Это другое, ты не понимаешь.

- Нет, дорогой, это не другое.

- Простите, что я прерываю вашу драму... - на кухне появляется Хенджин, а следом за ним Коко, бредущий по своим делам на подоконник. Однако Чонин берет Коко на руки и, задабривая его нарезанным огурцом, начинает слезно делиться своими проблемами. Хенджин не успевает сказать ни слова, как Феликс, мягко оттолкнув его от себя, шипит:

- Это для салата! Ты и так поел все огурцы, Чонин, еще и кота подкармливаешь. Он скоро в дверной проем влезать не будет, - а затем он возвращается к Хенджину и, смотря самым нежным из своего арсенала взглядом, спрашивает: - ты ведь купишь огурцы?

Чонин кривится, отворачиваясь от целующихся, и поглаживает жалобно мяукнувшего Коко по белому животу.

- Он все врет, не такой уж ты и толстый. В отличие от меня.

Когда Хенджин уезжает в автосервис, время переваливает за половину девятого. Феликс шмыгает сопливым из-за холода носом и садится за стол, притрагиваясь к Чониновской ладони. Чонин поднимает глаза.

- Ладно, прости, я замотался с работой за эту неделю. Другой преподаватель взял больничный, и мне пришлось вставать на замену, так что я очень злой и уставший.

- Может, ты беременный?

Феликс нервно улыбается.

- Нет, дорогой, я не беременный. Я пользуюсь презервативами, - наступает короткая пауза, в течение которой Ян на секунду думает, что, возможно, Ли ему о чем-то недоговаривает. - Я делаю тесты, когда сомневаюсь, но все в порядке. Просто неделя выдалась отвратительная. И течка скоро начнется... Мой цикл все никак не может полноценно подстроиться под Хенджина. Может, после этой течки наконец свершится чудо и я перестану так часто брать больничные.

- А ты вообще, ну, хочешь детей? - Ян отодвигает упаковку печенья и беспечно пожимает плечами в ответ на недоумевающий взгляд. - Помнишь, когда я расстался с Джинхеном? Ты тогда обнимал меня, говорил, что я найду себе самого крутого на свете альфу, с которым заведу малышню, и обещал, что мы будем водить наших детей в один детский сад и они тоже станут друзьями.

Ли нарушает возникшую тишину смешком. Расплетенные волосы струятся по плечам и груди, и он упирается макушкой в бледную узорчатую стену. Сквозняк дует по ногам в теплых носках.

- Хочу, но думаю, что пока не готов. К тому же сам знаешь, что мы с Хенджином... - он осекается и чешет шею. - Что мы встречаемся не так долго, чтобы разговаривать об этом. Но я не горю желанием рожать в тридцать с лишним, поэтому было бы неплохо через годик-полтора. Нет, я, конечно, доверяю Хенджину и стал уверенным в нем за эти несколько месяцев, но... Да, пока правда рано.

- Значит, все-таки хочешь, - кивнув самому себе, Чонин укладывает ладони на небольшой живот и гладит его. В Чановском огромном свитере, который больше бедного омеги на два размера минимум, Чонин выглядит как подросток.

Феликс смотрит на свой живот - немного вздулся. И то после завтрака и из-за предстоящей течки.

- Значит, все-таки хочу.

***

Одна из немногих вещей, за которые Феликс искренне благодарен своему организму, - это течка, в основном выпадающая на выходные. И ему не нужно брать больничный, и Хенджину тоже.

В гнезде уютно, а сейчас, когда рядом наконец есть Хенджин, Феликс готов плакать от счастья. Омега внутри него - в том числе. Хенджин ласково гуляет поцелуями по шее и продолжает восторгаться тем, что атмосфера в гнезде из его вещей и впрямь отличается от привычной. Феликс не может не улыбаться.

Хенджин - первый альфа, в присутствии которого он построил гнездо во время течки. Это строительство обычно совершалось в те моменты, когда бывшие альфы Феликса по каким-то причинам не могли провести с ним этот интимный период: у кого-то были командировки, кто-то даже попал в больницу со сломанной ногой... В прошлом много сомнительных историй. Но без надобности Феликс не использовал гнездо, ведь, если рядом альфа, оно совершенно не нужно.

Однако Хенджин не оказался просвещенным в этой теме, а Феликс захотел показать своему альфе, что такое гнездо из его вещей, как оно пахнет и какие ощущения от полового контакта с измененными феромонами. И то, что Хенджин реагирует на такую простую вещь с безграничным восхищением, вызывает у Феликса слезы и трепет глубоко в груди. И даже невольную гордость, ведь Феликс первый омега, который показал Хенджину гнездо. Он вытирает щеку рукавом бордового худи своего альфы и вздрагивает, когда горячие губы касаются оголенного живота.

В неотапливаемой квартире холодно - в Корее отключают отопление в период заморозков, - поэтому Феликс кутается в одежду и не желает из нее вылезать. Он мерзлявый, и это еще хуже. Дома нет теплых полов, потому что пользы особой они не приносят, но зато есть небольшой электрический обогреватель. А еще Хенджин купил несчетное количество грелок.

- Ты замерз?

Заняться чем-то интимным в такое холодное время - пытка. И Хенджин меньше всего хочет, чтобы Феликс заболел в разгар течки, когда должен чувствовать себя хорошо, поэтому, чмокнув Феликса в лоб, он вытаскивает из комода под телевизором сразу несколько ярких упаковок с грелками.

- Ты ведь помыл их, прежде чем... - не договорив, Феликс закусывает губу. Он до сих пор стыдится своих слов и не привык к тому, что за подобными фразами не последует укор в его сторону, хотя Хенджин никогда не огрызался в ответ.

- Помыл. Дважды и с мылом, как ты хотел, - альфа возвращается к кровати и садится рядом с гнездом, принимаясь по очереди открывать упаковки. - После твоего появления в моей жизни я тоже немножко «свихнулся» и стал мыть все, что приношу с улицы, - он беззлобно смеется, растирает грелку в руках и, дождавшись реакции в виде потепления, кладет ее в карман бордового худи. Вторую грелку, клеящуюся, омега лепит себе на поясницу, задрав худи с ночнушкой. - Достаточно?

- Наверное, только носков не хватает... - но альфа уже натягивает забавные белые носки с мультяшными кошачьими мордочками на замерзшие стопы. Омега тяжко вздыхает и утягивает альфу в объятия. Сдерживать слезы выходит с трудом. - Хенджин, хватит быть таким хорошим, мне не за что тебя ругать.

- А меня и не надо ругать, - широкая улыбка Хенджина прислоняется к губам, и Феликс чувствует долгожданный жар, пробирающий до дрожи. Сначала он возникает в низу живота, а затем стремительно перетекает во все тело, и Феликс уже не может этому сопротивляться. Таков омежий организм. Таков организм Феликса, который впервые за несколько лет проводит течку с альфой. - Меня надо любить и ценить, потому что я красивый, умный, вожу мотоцикл, радую тебя и занимаюсь с тобой любовью.

- Ты забыл добавить один пункт: ты самовлюбленный, - Феликс флиртующе улыбается, когда отслеживает в лице напротив наигранную обиду, и прислоняется к Хенджину вплотную, обхватив его шею. - Ну давай, мой красивый и умный, снимай с меня трусы и занимайся со мной любовью.

Игривые шутки постепенно перерастают в нечто большее. Феликс больше не дрожит от холода и, будучи оголенным ниже пояса, все равно испытывает тепло. Грелки работают на отлично, но также согревают любимые руки. Они ползут от поясницы к бедрам, сжимают и гладят - Хенджин спускается вместе с ними, чтобы ласкать мягкую кожу губами. Хенджин никогда не доставлял Феликсу физическое удовольствие иным способом, потому что они ограничивали себя обыкновенными прелюдиями в виде поцелуев и укусов. Не было никакого петтинга, орального секса, игрушек и прочего - Феликс сам не стремился просить об этом, - но сейчас Хенджин на полном серьезе делает ему минет, и это действительно превосходно. Феликс ощущает горячий рот, мокрый язык, скользящий по чувствительному члену, и параллельно проникающие внутрь пальцы, поэтому думает, что начинает сходить с ума. Ноги обхватывают чужие плечи, Хенджин впивается пальцами в теплую кожу и издает звук, отдаленно напоминающий стон. И Феликс стонет в ответ, вцепившись ладонью в копну черных волос.

В течку тело Феликса реагирует на любой раздражитель, даже от легкого чмока в губы смазка уже начинает капать и пачкать либо белье, либо постеленное на кровати полотенце. А в этот момент, когда Хенджин ласкает его подобным образом, Феликсу кажется, что ему потребуется всего минута, чтобы получить оргазм. Однако Хенджин не дает этому случиться и отстраняется. От головки члена до его губ протягивается ниточка слюны, разрывающаяся через пару секунд, и Феликс сглатывает.

- Чего ты? - смущенно спрашивает альфа, снимая с себя низ. Когда он заканчивает с презервативом и наваливается сверху, омега шепчет:

- По-моему, я правда схожу с ума.

Пульс подскочивший, и ответа не следует. Альфа, предварительно задав немой вопрос о готовности, проталкивается внутрь, и его феромоны расцветают алкогольной тяжестью, которая тут же поступает в рецепторы. У омеги сводит бедра, и он делает глубокий вдох, чтобы на выдохе простонать и переплести пальцы с пальцами любимого. Ему так нравится касаться голой кожи своею, нравится чувствовать, как внизу мокро, как все горит.

- Я уже забыл, каково это - проводить течку с альфой.

- И? Как тебе? - пухлые губы в очередной раз растягиваются в улыбке, которую Феликс стремится поцеловать как можно скорее. Он не считает нужным отвечать, если все и так понятно по вспыхнувшим сладостью феромонам, попытке притереться ближе к горячему телу и последующим коротким стонам, больше напоминающим всхлипы. Звуки хлюпающей смазки, тонкими струйками стекающей по ягодицам на полотенце, подливают масло в огонь. Феликсово тело не было настолько чувствительным и отзывчивым уже давно, и сейчас все ощущения усиливаются в десятки раз.

И хватает всего нескольких толчков, чтобы кончить.

- Кис... - Хенджин поднимает руки в растерянности, когда это происходит, и замечает стеклянный блеск в карих глазах. - Кис, ты чего? Тебе больно?

- Нет-нет, - Феликс вытирает слезы рукавами одежды, а запах трогательно утончается, приобретая больше тех самых нот, проявляющихся во время пребывания в гнезде. Хенджин ужасно возбужденный и хочет продолжения, но понимает, что первостепенны явно не его желания. Он разводит омежьи руки в стороны и прислоняет их к матрасу, вглядываясь в темные глаза. - Все в порядке, просто это... От эмоций. Я так давно этого не чувствовал, поэтому...

Хенджин улавливает дрожь в собственном запахе, она возникает сама собой, бесконтрольно, точно так же, как и случайное желание приласкать Феликса, как ребенка. И Хенджин не имеет права отказать себе в этом, поэтому обнимает своего омегу за поясницу, и его омега отвечает тем же - только в дополнение скрещивает ноги вокруг бедер. Подбородок утыкается в крепкое плечо, Феликс делает два глубоких вдоха и шепчет:

- Ты можешь продолжать, мне не больно, - потому что, даже кончив, он все равно не может отвязаться от возбуждения. В течку оно всегда преследует и практически не утихает. - Просто я боюсь, что ты не получишь оргазм из-за того, что у меня он случается так быстро, - Феликс замолкает, чтобы вновь шмыгнуть носом, затем исподлобья смотрит на раскрасневшегося Хенджина. - И твое худи теперь...

- Да хрен с ним - потом постираем.

Если честно, Феликс не помнит, сколько раз он успел кончить за этот вечер. Все было как в тумане, расплывалось перед глазами и выскальзывало из памяти. По большей части он сосредотачивался на забытых ощущениях, впивался ногтями в спину Хенджина поверх футболки и, всхлипывая от каждого сногсшибательного толчка, прижимал тело любимого все ближе и ближе к себе. На бедрах остались слабые следы от синяков, а шея покрылась бледными укусами, и Хенджин один раз даже умудрился закончить одновременно с Феликсом.

А еще у них произошла первая сцепка. Потрясающая сцепка, во время которой Хенджин ласково целовал Феликса в висок и бессвязно шептал ему: «Я тебя обожаю, ты такой чудесный», затерявшись длинными пальцами в спутанных волосах. Его измененные феромоны внушали Феликсу спокойствие и защищенность.

И случайно Феликс все-таки порвал футболку Хенджина в момент неизвестно какого по счету головокружительного оргазма.